Читать книгу «Время огня. Кипрей» онлайн полностью📖 — Ольги Павловой — MyBook.
image

Рик Жаворонок. Эверран, столица

Идти было трудно, то и дело приходилось останавливаться и ждать, привалившись к чему-нибудь. А попробуй пройдись, когда перед глазами пляшут круги, и ребра саднит так, что не вдохнуть! Знатно Нейд их отбил, небось с месяц заживать будут!.. Впрочем, это все мелочи. Сейчас Рику любые беды в жизни казались ерундой и думать о них не хотелось совершенно. Хотелось другого… Тормошить проходящих мимо стражников и кричать им в самые уши – пусть тоже знают, пусть все знают! На всю Эверру хотелось кричать…

Он не взовьется в закатное небо и не обрушит огненный шквал на улицы города. Не уничтожит ни своей страны, ни всего континента. Он человек, просто человек.

– Я не чудовище! Слышите, я не чудовище! – Хорошо, что голоса совсем нет, с двух шагов в этом хрипе не разобрать было слов. Потому что смолчать не получалось, и Жаворонок раз за разом шептал это, глядя в ночную высь.

Небесные огни смазывались, расплывались – не то от слабости, не то от предательской влаги, набившейся в глаза, – и чудилось, что они падают, падают… Вот ведь штука: столько падающих звезд, и ни одного желания! О чем просить небесных господ, если и без того счастлив до одури? Рик не чудовище, не монстр из легенды, чего еще можно желать?!

Какой-то частью ума – циничной и равнодушной – он понимал, что восторг этот скоро схлынет. Дела-то на самом деле не просто паскудны… Слова такого не подберешь, чтоб выразить! Своей рукой Жаворонок обрек Эверран на гибель. Да, не по его воле пламя прольется на город, не он воспарит к горящим небесам, но пророчество Отступника сбудется по его вине, и как избежать этого, Рик не знал.

Он все понимал, но сейчас ненормальная эта радость рвала грудную клетку, и бороться с собой не было никаких сил. Рик Жаворонок снова делал то, что любил больше всего на свете, – жил. Раздери бесы, у него было на это право! Все-таки было.

– Ну и какого феникса? Тебе Анатэ что сказала? – Нейд встретил у замковых ворот. Факелы высвечивали затухающую тревогу в серых глазах. Он пристально вгляделся в лицо волшебника, встретил совершенно осоловелый взгляд и выругался. – Проклятье, вот что ты творишь?!

– Да ладно тебе, – отмахнулся Жаворонок. – Чего ты причитаешь, как баба? Вот удовольствие – валяться целыми днями! Тут не то что не выздоровеешь, тут наоборот, помрешь с тоски. Прогулялся к реке, воздухом подышал.

– Во дворе тебе воздуха не хватило? Вот выставлю охрану под дверью!..

Рик только фыркнул, он знал, что не выставит. Принц не имел привычки отбирать чужую свободу. Если так вдуматься, Лиар Нейд никогда по-настоящему не угрожал ему и не приказывал.

Хотя нет, все-таки было – один-единственный раз. Пес его знает, как Жаворонок мог это помнить, но он помнил!.. Помнил глухие удары и знакомый голос, в котором не осталось и тени привычной мягкости.

Не смей, ясно?! Дыши! Сожри тебя фениксы, дыши, я сказал!

И вот ведь как вышло, ослушаться Рик не посмел.

Сквозь терпкую смесь слабости и одуряющего счастья пробилось понимание: вот они и вернулись туда, откуда начинали. Снова Рику таскать за пазухой смерть этого доброго и сильного человека. Впрочем, с этим он уж как-нибудь справится. Все лучше, чем самому – на тот свет!

Ты извини, приятель, ничего личного… Я бы лучше сдох, чем навредил бы Эверрану, но уж тебя… тебя прикончить сумею. Должен суметь. Зря ты меня спас…

Слабость брала свое и пришлось облокотиться на подставленное плечо. Бесконечно долго тянулись коридоры, возникало паскудное чувство, будто вообще никуда не идешь, а просто топчешься на одном месте. И все равно возле лестницы, ведущей к покоям господ, Рик потянул принца за рукав и увлек дальше, туда, где жили слуги: не стоило злоупотреблять чужим гостеприимством.

Пока штурмовали пролет, до их слуха долетело гулкое эхо приближающихся шагов. В это время – не то сильно позднее, не то уже наоборот, излишне раннее, – людей в коридорах почти не было, разве что обходы.

– Лиар? Можно тебя на два слова? – Рику даже оборачиваться не пришлось: Вальда Гарту он легко узнавал по голосу.

Альвир на мгновение замялся, но, посмотрел в лицо гвардейского командира и кивнул.

– Отдышись-ка пока, я быстро, – бросил он Жаворонку и отошел вслед за графом.

Рик привалился к стене, прохладные камни впечатались в кожу. Ни беса отсюда было не слышно, а прибегнуть к магии он не рискнул, но грудь сдавила тревога. Интуиция во все горло кричала, что разговор этот каким-то образом касается его, Рика Жаворонка. И разговор этот – неприятный… Нейд стоял спиной, но волшебник прекрасно видел, как закаменели широкие его плечи. Наконец принц кивнул и, попрощавшись с Гартой, в три прыжка взлетел по ступеням.

– Случилось что-нибудь? – кто бы знал, как нелегко давалось волшебнику это простое любопытство в голосе. – Эй, ты чего нахмурился?

– А? Да нет, все нормально. Это по поводу его отряда…

Альвир врал и делал это, как всегда, неумело. Эверранский принц – парень-то, в общем, талантливый: он и мечом помахать может, и починить что-нибудь, если нужно, и какой-нибудь хитрый маневр провернуть… Но вот искусство обмана не давалось ему, хоть вешайся.

Рик фыркнул, всем видом демонстрируя сомнение, но переспрашивать не стал, пошли молча. Потом Альвир резко остановился, не выдержав.

– Куда ты ходил? Зачем соврал?

Преступник скроил непонимающую мину, но внутри все сжалось. Теперь понятно… Ах бесы, знал же, что Вальд Гарта не спустит с него глаз после истории с хранилищем, знал и не учел! Мысли заметались, словно крысы в горящем амбаре – суматошно, беспорядочно. Никак не получалось ухватить хоть одну. А счет-то уже шел не на секунды даже – на крохотные их доли!

Сомнение и беспокойство Жаворонка отразилось, как в зеркале, на лице Эверранского принца. Небесные горы, а ведь он боится! Боится не меньше самого Рика, потому что уже начинает подозревать худшее. Проклятье, знать бы хоть, насколько осведомлен Гарта!.. Неужели его люди всю дорогу следили за Жаворонком? Сомнительно: преступник бы заметил. Скорей его просто видели где-то на северо-востоке нижнего города и донесли графу… Но бесы дери, где именно? Видел ли кто-то, как Рик заходил в дом к Эриду? Видел или нет?!

Так, довольно. Непозволительно он размяк в последнее время. Если прямо сейчас не взять себя в руки, другого шанса у него уже не будет. Нельзя допустить, чтобы Альвир начал в нем сомневаться. Он ведь не дурак, начнет копать и обязательно дороется! До сих пор Жаворонка спасало только то, что у Нейда и тени сомнения на его счет не возникало.

Преступник смущенно уставился под ноги, потом насилу поднял глаза.

– А оно тебе так важно? В святилище Тиол[2] я был, у дальних ворот. Ну что, можешь начинать издеваться, я бы на твоем месте начал. Весь такой независимый, а как прижало – сразу в храм бросился… – Рик усмехнулся и взгляд его стал откровенно вызывающим. – А только я, когда умирал, все равно ничего другого делать не мог – ни пошевелиться, ни закричать… Вот и молился. И слово дал, что, если выживу, принесу дар Рыжей богине. А ты, значит, следил?..

Последняя фраза прозвучала обиженно и даже разочарованно. Ах бесы, получилось настолько хорошо, что волшебник бы сам себе поверил! И Нейд поверит, если только не знает наверняка, где Рик был на самом деле. Небесные горы, лишь бы он не знал!

Вина и радость вспыхнули на широкой физии принца в совершенно равной пропорции. Было ему явно до беса неловко. Значит, Гарта все-таки ничего толком не знает!

А ведь он, Рик, действительно по горло в долгах перед Тиол! Может, и правда стоит наведаться в крохотное святилище на окраине нижнего города?..

Альвир что-то говорил – кажется, пытался объяснить, что ни за кем он не следил, просто кто-то случайно увидел Рика у ворот, вот он и поинтересовался. Жаворонок не слушал, его мучительно отпускал пережитый страх. По самой же кромке прошел! Он будто чувствовал холод стального лезвия, мелькнувшего у горла и разминувшегося с ним на какую-нибудь четверть альма[3].

Они попрощались у двери в комнату, и Жаворонок, стараясь не разбудить соседа, ощупью добрался до кровати. Охнул, когда Волчонок привычно вспрыгнул на грудь. Хотел согнать: отбитые ребра саднили от любого прикосновения, но показалось вдруг, что живое тепло зверька, напротив, притупляет боль. Ладно, бес с ним, пускай.

Уже проваливаясь в сон, Рик вдруг подумал, что почти благодарен Гарте за случившееся: именно оно заставило встряхнуться. Напомнило о том, что находится Жаворонок среди врагов. При таком раскладе, хочешь жить – не щелкай клювом! А Рик хотел, небесные горы, как же он хотел жить!.. Теперь, после своей смерти, еще сильней прежнего. И видит небо, он будет осторожен, он сотню раз подумает, как и кому станет врать в следующий раз. Он наведается к Орвику и будет поддерживать отношения с Эридом: верить хранителю – это, конечно, славно, но пора обзаводиться собственными союзниками. Он будет искать их. Возьмет себя в руки, натянет на физиономию привычную ухмылку и продолжит игру. Завтра. А пока пусть все на свете катится к демонам.

Сольгре Сигвальд (Теан Анней). Эверран, столица

Сольгре нырнул в проулок, дождался, когда неприметный мужичок, державшийся от него в десятке агмов[4], проскочит мимо, и вернулся на площадь. Слежку он заметил давно, с неделю назад, сначала просто наблюдал, теперь вот начал проверять границы. Волшебник понимал, что ведут его так, за компанию, – на самом деле королевских соглядатаев интересует Арко, но легче от этого не становилось. Пока что к мальчику только присматриваются: доказательств его вины нет, но долго ли продлится такая благодать?.. Арко нужно покинуть город, иначе это может закончиться действительно скверно. Вот только их с Сольгре видели вместе, если рядовой восьмого отряда Орвик подастся в бега, это бросит тень и на его родственника. Выходит, Сольгре тоже придется уходить… А уходить нельзя. Сейчас – нельзя!

Тревога за мальчика и откровенный ужас перед тем, что ожидает их всех, грызли душу бывшего странствующего. Несколько дней назад случилось непоправимое, и он явственно и остро ощущал это, знал наверняка. Огненная комета уже коснулась неба над Эверрой и растаяла на глазах, отдав свою силу тому, кто вскоре найдет ей применение. Безумие, алчность и мощь этого существа задели душу Сольгре самым краем, но и этого хватило. Обожгло, разворочало… Небесные горы, как мучительно и страшно! Никогда волшебник не жаловался на свою участь – какая б ни была, и за ту спасибо! – но сейчас ему больше всего на свете хотелось стать кем-нибудь другим. Чтобы не было прозрачно-голубых искр в рыжих сполохах его обличия, чтобы исчез страшный дар, который достался ему от далекого предка подобно наследственной болезни.

Как правило, если женятся маги разных стихий, к их детям переходит тот дар, что был сильнее развит. Редко стихии смешиваются между собой, а если это все же происходит, то с каждым поколением одна из них проявляется все слабее и наконец вовсе исчезает. Но в огненном обличии Сигвальдов уже несколько веков сквозят чужеродные проблески водной магии. У Арко они проявились настолько отчетливо, что он начал задавать вопросы, часами разбирал семейные архивы… И ничего не нашел, конечно.

Сольгре тоже не нашел в свое время. Ответ пришел к нему уже после, когда странствия занесли волшебника в Адель, и в доме местного охотника он увидел изрядно вытертую пятнистую шкуру.

– Снежный барс, – пояснил тогда хозяин дома, крепкий пожилой мужчина с изрытым морщинами лицом. – Это что, сейчас-то они расплодились, по всем Пограничным горам рыщут. А дед говорил, когда-то страшная редкость была, только и водились, что на западных склонах. А теперь, когда места те прокляты, там никакая живность не водится, вот они и разбрелись. Чуть не вымерли сперва, а потом вот пообвыкли, обнаглели. Этот на меня сам напал, так-то.

И не были эти слова особым откровением, но почему-то именно тогда разрозненные кусочки мозаики наконец сложились воедино. Снежные барсы расселились по всей горной цепи из Вайдана, и снежный барс выткан серебром по бледно-голубому знамени, вывешенному на воротах фамильного замка Сольгре. Его родословная велась от графа Ринара Сигвальда. Как и многие в свите Эскиля, тот получил свой титул во время войны. О нем написано немного, но есть свидетельства, что жену себе Ринар взял сразу после осады вайданской цитадели. Говорят, девушка была дочерью кого-то из вражеских командиров, и, женившись на ней, граф едва сумел избежать опалы, оттого и не упомянуто в архивах даже ее имени.

Все так. Страшно подумать, какой гнев навлек на себя основатель рода Сигвальдов, женившись на дочери Саймора Вайдана.

Небесные горы, какой очевидной показалась Сольгре эта история в тот момент! Даже глаза неизменно холодных оттенков и пепельно-белые волосы Сигвальдов подтверждали ее. Так выглядел Отступник, так выглядела его дочь, якобы сбросившаяся с одной из башен во время штурма. А кроме внешности потомки Ринара унаследовали от нее дар…

Легенда неумолимо складывалась из осколков. Саймору Вайдану покровительствовала Вода. «Как в воду глядел» – говорят в народе, когда сбывается чья-нибудь догадка… Потому и говорят, что именно в этой стихии порой рождаются провидцы – редко, а уж таких, как Саймор, и вовсе никогда больше не было, и все-таки… И какие бы потом детали ни открывались Сольгре – об Отступнике ли, о своих ли предках – все они подтверждали его родство с величайшим завоевателем. Вроде и не было прямых свидетельств, но если сложить все воедино…

И сейчас, спустя одним богам ведомо, сколько лет, с небывалой ясностью Сольгре Сигвальд понимал Отступника. Бывший странствующий унаследовал лишь крохотную крупицу его дара: был излишне восприимчив к волнениям магии да предчувствовал скорые беды, но даже это оказалось невыносимым. Сольгре едва пережил ту ночь на тракте, когда его захлестнула чужая мощь, а теперь всей душой своей ощущал нависшую над континентом угрозу. От этого впору было сойти с ума. Великие боги, зачем это?.. Какой же это дар, если ничего не можешь изменить, но уже знаешь наперед, как страшно все обернется?! А Саймор не просто предчувствовал, он действительно видел будущее, на сотни лет вперед видел! Все войны, восстания и эпидемии. Страшную цену, которую заплатит континент за каждое решение владык, и всю тщетность этих решений.

Может, для того он и добивался господства, чтобы что-то предотвратить? Пролить кровь сейчас, чтобы потом сберечь чьи-то жизни. Кто знает? Да и важно ли это, если Отступник принес континенту больше зла, чем кто-либо другой за всю историю?..

Сольгре тряхнул головой, отгоняя непрошенные эти мысли. Жалеть себя, жаловаться на судьбу… Недостойное это дело. Кто он такой, чтоб оспаривать решения всевышних? Люди не выбирают свой жребий, они лишь вольны решить, как им распорядиться.

Купил в аптекарской лавке скверно пахнущую мазь для притираний. Едва ли она действительно была ему нужна – бывший странствующий не слишком доверял чужому знанию лекарственных растений – но пусть все видят, зачем он вышел из дома. Покрутился на рыночной площади еще некоторое время: разглядывал товары, сверял цены, долго отсчитывал медные монетки, подслеповато щурясь… Отмечал посты и маршруты стражи, присматривался к людям, искал глазами знакомые лица. Сольгре не боялся, что кто-то из былых знакомцев его узнает: время мало к кому бывает благосклонно, а уж последние двенадцать лет всем им обошлись втридорога. Волшебник прекрасно знал, насколько постарел.

Да и многие ли вообще помнят Сольгре – настоящего, такого, каким он действительно был когда-то? Многим ли не застит глаза его грозная слава? Послушал вон болтовню солдат в одном трактире, речь там зашла об Асавеле… Так даже не по себе стало. Не человека описывали – демона! Такого не заподозришь в грузном улыбчивом старике.

Нет, попадись он на глаза кому-то из тех, с кем был близко знаком, тогда, конечно – узнают. Но их на этом свете осталось не так уж много.

1
...
...
17