– Что это? – хрипло выдавила я. – Свет очей моих… – замялся шейх.– Все?– Да, – преисполнился гордостью Ашан. – Все двадцать штучек. – И как же он еще не ослеп? – с нотками зависти в голосе протянул Кевин
изрек он, хищно улыбнувшись. И от этой улыбки сердце очень нехорошо подскочило к горлу. Я даже не поняла, от страха или сраженное неземной красотой Ильмира Сантери.
Как же все-таки хорошо, что этот заботливый, сердобольный и активный гарем скоро уедет восвояси. А я буду вспоминать их в годовщину МММ, пускать скупую слезу и молиться, чтобы Ашана ибн Мурра больше никогда не занесло в Рижбург!
Им плевать на то, как у него дела на работе, им плевать на то, как он себя чувствует, плевать на то, понравится ли ему подарок. Все их беспокойство связано с тем, кому и какой браслет подарили, а если он заболеет, они будут волноваться, что он не сможет уделять им внимание. И прячет он их поэтому. Знает, что это не любовь, знает, что птичка может и упорхнуть, если встретит кого-то настоящего. Умный он, дарийский шейх. Но несчастный.