Момент, когда самолет разгоняется и отрывается от земли, – самый волнующий за все время полета. Я бы ради этих моментов летала вообще без остановки. Приземлялась бы и взлетала снова.
И даже то, что из-за моего плеча в окно заглядывал какой-то малознакомый, но очень волнующий пассажир, никак не могло поломать моего удовольствия. Пускай себе сидит, подсматривает и глубоко дышит! Сам виноват, что отдал мне лучшее место!
Я оторвалась от красоты, проплывающей под крылом, лишь когда весь горизонт затянуло белоснежной пеленой облаков, а яркий солнечный свет начал больно слепить глаза.
И обнаружила, что жестоко ошиблась по поводу ненавистного соседа по креслу: он даже не пытался никуда подсматривать. Наоборот, сидел, вжавшись в кресло, с плотно закрытыми веками.
Стоило положить ладонь обратно на подлокотник, чтобы устроиться удобнее, как Владислав за нее схватился и крепко сжал.
– Эй. Ты что? Боишься?
Вот это был настоящий шок!
Весь такой наглый, самоуверенный и невозмутимый… И боится?!
Наверное, мои глаза были похожи на суповые тарелки, а не на блюдца даже… Но это было реальное потрясение! Я еще ни разу не видела, чтобы человек так резко менялся…
Одно его веко медленно приподнялось. Потом второе. На меня уставились все те же красивые и наглые глаза.
– Я думал, ты хорошая девушка. А ты совсем не такая…
– В смысле? – Я думала, мои глаза уже не могут открыться шире. А нет. Брови полезли куда-то ближе к линии роста волос.
– В прямом. – Его хрипловатый голос просто завораживал. А еще заводил. Дичайшим любопытством.
– Ну, хорошо. Я не такая. На этом и остановимся. – Отвернулась. Опять уставилась в окно. Там смотреть было не на что: все такая же яркая белизна облаков, от которой выступали непрошеные слезы. Пришлось опускать шторку, чтобы не ослепнуть нечаянно.
И… ну, что греха от себя таить? Немного стало жаль Владислава. Это был мой жест сочувствия и сострадания. Может быть, если не будет виден этот великолепный простор, мужчина перестанет нервничать и вести себя крайне странно?
– Ты, между прочим, успела вздремнуть. Больше часа похрапывала и сопела. Даже мне рубаху слюной испачкала…
Задернутая шторка помогла, наверное. О чем я сразу же пожалела. Пусть бы лучше он дальше боялся и страдал, а не говорил новые гадости.
– Сухая была у тебя рубашка. Не сочиняй!
– Конечно. Она уже высохла, теперь не проверишь…
– Я пускаю слюни, если снится что-то очень вкусное! А в этот раз не было ничего подобного!
Тут я запнулась и снова начала краснеть. Очень даже вкусный был сон. Просто не о еде…
– Короче, Дарья. Не мешай мне спать, пожалуйста. Будь человеком. Я же тебя не будил, а наоборот – подставил свое бренное тело в качестве подушки.
– Лучше признайся, что боишься. И сиди спокойно, не притворяйся. В этом же нет ничего стыдного – у каждого человека есть свои страхи.
– А еще какие будут идеи? Валяй?
Бледность с его лица постепенно сходила, кожа начала приобретать нормальный загорелый цвет. И мышцы рук расслабились. Я даже почти смогла освободить свои пальцы.
– Больше никаких идей.
– Ну, тогда я буду сидеть и держаться за тебя.
– Зачем?
– Мне так легче, когда знаю, что если и разобьюсь, то хотя бы не в одиночестве…
– Типун тебе на язык! Прекрати говорить глупости, Слава!
– Тогда не приставай ко мне с глупостями сама. И подставь плечико, пожалуйста…
– Это зачем еще? – Он не ждал разрешения, а начал активно пристраивать голову к моему боку.
– Спать на нем буду. Баш на баш. Тебе жалко, что ли?
Возмутительное поведение. Гадкое. Раздражающее и противное. Язык зудел от желания сказать ему какую-то гадость… Но чувство справедливости победило…
– Спи. Только, чур, не храпи. Ненавижу эти звуки.
Меня раздирали странные, слишком разные по природе своей ощущения. Желание оттолкнуть его, обложив матами. Просто потому, что уже утомил своим беспардонным поведением. Желание погладить по голове, как любого утомленного человека, пригреть, помочь устроиться как можно удобнее…
И странное, доселе неизвестное мне удовольствие: мужчина дремлет на моем плече! Это же капец как здорово и круто! Тем более, такой вот интересный и загадочный мужчина!
Замерла и почти не двигалась, чтобы не спугнуть его. В конце концов, молчащий и спящий, Владислав мне понравился больше, чем бодрый и несущий всякие неприятные вещи.
Его дыхание замедлилось. Потом стало тише и глубже. Грудь мужчины равномерно вздымалась, я своим боком прекрасно чувствовала, как двигаются его ребра. И даже стук его сердца, кажется, отдавался где-то внутри меня…
Даже явление стюардессы с напитками его не разбудило. Я взяла пару бутылок с водой, шепотом поблагодарила, оставила их на своем столике… Владислав не шелохнулся даже.
Взгляд упал на его расстегнутый пиджак. И внутренний карман. До него была какая-то пара сантиметров…
Гениальное решение пришло в голову моментом. Нужно было действовать, не откладывая…
Нежно, так нежно, как мать не гладит своего новорожденного малыша, я прикоснулась к ткани. Провела по ней несколько раз, проверяя реакцию. Если что, сказала бы, что хочу прикрыть, чтобы не замерз парень.
Но врать не пришлось – мой маневр никто не заметил. Более смелыми пальцами забралась внутрь. Зажмурилась, дыхание задержала… Кажется, краешки ногтей зацепились за обложку документов…
И тут же в мое запястье вцепилась мужская рука!
Окаменело все. И верхние конечности, и нижние, и даже пятая точка напряглась, а расслабиться позабыла… Это ж какой позор – быть пойманной за руку при попытке что-то украсть! И не важно, что ты просто хотел достать свое же имущество! Достаешь-то из чужого кармана…
Шли томительные секунды, потом минуты… Люди вокруг шевелились, что-то говорили, мимо несколько раз прошел бортпроводник… Но весь мир превратился в размытое пятно, а звуки отдавались в ушах смутным гулом.
Это были самые странные и страшные пять минут моей жизни. Минуты, когда я уже успела себе представить весь грядущий позор и унижение.
И с каждым новым биением сердца моя ненависть к Владиславу нарастала. Это же он виноват во всех отвратительных переживаниях, которые свалились на мою голову…
А он, как ни в чем не бывало, глубоко вздохнул, чуть пошевелился, устроил мою ладонь под своим пиджаком, чтобы было удобно, прижал ее покрепче… и продолжил дальше сопеть!
От облегчения все тело превратилось в желе, готовое стечь под кресло. Похоже, мгновенное разоблачение, а потом позор, мне уже не грозили. Провести пару часов, обнимая чужого, совсем не знакомого мне человека показалось не такой уж и противной перспективой.
Тем временем, этот человек решил доставить мне новую порцию удовольствия: теперь уже свою руку положил сначала на коленку, погладил ее, как свою собственную, что-то промычал удовлетворенно… Я уже почти заорала от возмущения, но быстро вспомнила, что нахожусь в самолете. Люди бы точно не поняли, зачем создавать переполох?
А «Славон», тем временем, уже добрался до бедра. Помял его, словно примериваясь, потом начал ощупывать талию… Попытка остановить его наглую конечность ничего не дала: он просто стряхнул мои пальцы, и спокойно ухватился за грудь.
Самая наглая и беспардонная провокация из всех возможных! И самая унизительная. Потому что смелости не хватало что-то сделать в ответ.
Теперь мужчина практически лежал на мне. Голову опустил с плеча еще ниже. Она лежала на левой моей груди, рука – на правой. Отлично устроился, нечего сказать.
Стюардесса, шедшая мимо, поймала мой взгляд и задорно подмигнула. Наверное, мы выглядели очень милой уютной парой. Парнишка утомился и прикорнул на теле своей любимой…
А мне оставалось только прикинуться сусликом, замереть и не дергаться. Каждое лишнее движение заставляло Владислава прижиматься ко мне еще плотнее, интимнее и все более возмутительно.
Спина затекла, ноги занемели. Шея болела от слишком долгих попыток держать ее ровно. И даже телефон было не достать, чтобы понять, сколько мне еще осталось времени до посадки. Я просто дико устала. Хотела добраться до дома и навсегда забыть об этом неприятном человеке.
Прикрыла глаза, в надежде, что хотя бы так спрячусь от происходящего, но это крайне слабо помогало. Ощущения только обострились: мне было горячо и зябко одновременно, кожу покалывало даже под одеждой в тех местах, где мужские руки, ноги и голова ко мне прикасались, шею щекотали его волосы, каждый раз, когда Владислав немного шевелился, а обоняние просто сходило с ума от его аромата.
Моя несчастная головушка тоже начинала потихоньку отъезжать в неведомые дали. Очень тяжело, когда рассудок борется с телом. Когда все органы чувств у тебя требуют лишь продолжения этой вакханалии, а разум мечтает, чтобы они прекратились как можно скорее.
Снова заговорил электронный голос, предупреждая о том, что нужно пристегнуться, все отключить, и прочее, и прочее… Если верить этому сообщению, мне оставалось мучиться каких-то несчастных полчаса… Правда, что будет потом, и как мне отделаться от Владислава после приземления, тоже не казалось ни ясным, ни понятным.
Эти грустные размышления не придавали ни бодрости, ни радости, ни вдохновения. Не смогла удержаться от глубокого печального вздоха… Лучше бы не дышала. Тогда бы зря мужчину не потревожила.
Он зашевелился. Смачно, ни в чем себе не отказывая, снова пожамкал грудь, опять послав по телу мурашки. Это какое-то безумие – так реагировать на чужую наглость и беспардонность. Пока я сама над собой возмущалась, он успел поднять голову, мазнуть по моей шее губами, вызвав очередной приступ дрожи… Я просто не успевала за ним и за своими реакциями…
Открыла было рот, чтобы возмутиться и призвать человека к порядку. Проснулся же, в конце концов! Должен понимать, что делает!
Но рот был закрыт моментально. Ртом чужим. Очень уверенным и напористым.
– Ммм… Это было классно… – Владислав шептал мне что-то, на секунду прервав поцелуй. – Ты сладкая…
– Да отвали от меня уже! Сколько можно?! – Он ведь точно перепутал меня с кем-то другим! И вот этого я уже не могла вытерпеть!
И силы, чтобы оттолкнуть его, появились. И вся неловкость и стеснение пропали.
– Я привык благодарить людей… – Он же откинулся на свое сиденье и снова хитро, очень сыто улыбался.
– Ну, иди тогда в кабину к пилотам.
– Зачем?
– Им нужно тоже спасибо сказать.
– Не понял?
– А что непонятного? Люди тебя почти уже довезли до нужного места. Сходи, со всеми поцелуйся. И с пилотами, и со стюардессами.
– Нет. Целую я только в знак особой благодарности. Давно уже не спал во время полета, а тем более – так хорошо.
– Отдай паспорт. Будем считать, что так отблагодаришь меня за все.
– Держи.
Он без всяких вопросов залез во внутренний карман, достал мои документы и протянул их мне.
И отдал.
– В чем подвох? – Не верилось, что все закончится так легко и просто.
– Ни в чем. Прилетели. Ты составила мне отличную компанию. Спасибо за это.
– Э… Ну, спасибо и тебе…
Растерянность и неловкость. Непонимание, что делать дальше… Я отвернулась к окну, теперь уже притворяясь, что увлеклась картиной приземления.
А когда повернулась обратно, Владислава рядом со мной уже не было. Он поднялся, забрал свои вещи и стоял у выхода в числе самых первых…
Оставил меня в еще большей растерянности и недоумении.
О проекте
О подписке