Глава 6. Как разговорить лебедя

В сказку, где спала Радина мама, собирались вылететь через несколько дней. А пока Кот с наслаждением отъедался и отдыхал.

– Одно не могу понять, – удивлялся Волк. – Отчего он отдыхает? Он же ничегошеньки не делает! И почему ему надо отъедаться, если он и у князя Борислава кушал, и с самобранки кушал в гостевом тереме, после того, как от князя возвращался. То есть по моим понятиям, обкушаться можно и лопнуть! Как в него всё вмещается?

– У него, наверное, обмен веществ такой. – Катерина очень старалась не рассмеяться. Они с Волком шли вдоль ручья, удаляясь от Дуба. – Особый. Котиковый.

– Вполне возможно. Непонятно только, как я его терплю всё это время! А ещё завтра лететь с ним на разведку! И нести эту тушу!

– Хочешь, я полечу с вами?

Волк хмыкнул, подставил Кате спину и взлетел, ловя легкие весенние ветры. – Нет, отдыхай. Полетим рано утром, Кот будет вопить всю дорогу, истреплет мне все нервы. Если ты будешь, я ему и пригрозить не смогу, а так предупрежу, что сброшу вниз!

Катерина рассмеялась и обняла волчью шею.

Проснулась она благодаря только истошно звонящему будильнику. Казалось бы, никто тебя не трогает, спи на здоровье. Но, Катерина не любила когда эти двое без неё куда-то улетали, наверное, так ей запомнился случай со спасением Жаруси из зеркала Кащея, что она старалась хоть краем глаза, но присматривать за друзьями в зеркальце.

Сонная Катерина выползла в горницу, попросила у скатерти большую кружку чая и уселась смотреть, как Волк и Кот разведывают обстановку над сказкой.

– О! Доброе утро! А чего это тебя так рано подняло? – бодрый Кир раздражал Катерину неимоверно. Он любил просыпаться рано и искренне не понимал, как можно дрыхнуть после семи утра!

– Чувство долга. – мрачно отозвалась практически спящая за столом Катерина.

– Бывает. –Кир состроил гримаску, которая, наверное, должна была выражать сочувствие. Он видел, что Катерина засыпает и из озорства подкрался к ней и плеснул девчонке за шиворот полчашки холодной воды. Катьку прямо подняло в воздух, она взвизгнула от неожиданности и гневно обернулась к хулигану, с трудом переводя дыхание, и хотела ответить чем-то подобным, но глянула в зеркальце и замерла.

– Что это??? – на поверхности зеркала отражались Волк и Баюн, которые падали в густой туман у высоченного мрачного холма. А в сторону от них улетала черная змеица, очень знакомого Катерине вида. – Нет! Нет! Волк, держись! – Катя видела, что Баюн соскользнул с Волчьей спины, и безнадежно полетел вниз, а Бурый, уже почти выбравшийся из пике, резко повернулся назад, ринулся, чтобы успеть подхватить Кота до тумана, но успел только его поймать, вдохнул туман, и начал падать сам. Через несколько секунд всё было кончено. Никаких следов самых близких Катиных друзей, уже и видно не было.

На крик Катерины примчался взъерошенный Степан в трусах, не менее взъерошенный, но чуть более прилично одетый Ратко, прилетела Жаруся.

– Милая, что? – Жаруся, озадаченно заглядывала в зеркальце. Там ничего страшного не было. А на Катерину как раз смотреть было почти невозможно. Бледная как полотно, глаза на пол лица и плачет не переставая! Молча!

Ответил за неё Кир. Сдавленным голосом и с третьей попытки. – Они упали в туман. Оба. И Баюн и Волк. Их змей сбил, черный. Волк почти выбрался, но Баюн упал с его спины, и Бурый попытался его спасти. Они оба там внизу. – Кир ткнул пальцем в зеркальце, указывая на подножие холма. Жаруся глянула и только пискнула.

– Ой, нет! Туда…

– А что там? Какая сказка? – Катерина резко повернулась к Птице, вытирая слезы.

– Я не знаю. Что-то совсем старое. Это Каменный холм, значит, восточная часть владений мужичка с ноготок. Там внизу река. Знать мог только Баюн и сам мужичок с ноготок, тамошних сказок даже в книге Баюна не было. – она опасливо посмотрела на Катерину, закрывшую лицо руками. Вокруг стояли Степан, Кир, Ратко, зависла Жаруся, но Катя вдруг почувствовала себя такой одинокой! Баюн и Волк. Друг и названный брат. Оба пропали! Она сорвалась с места, кинулась в свою комнату, и только закрыв дверь, разрыдалась в голос. Мальчишки беспомощно топтались под дверью, слушая её плач, и понимая, что помочь они не могут никак!

Плакала она долго. Так долго, что устала и уснула сидя на полу, забившись в угол и прижавшись спиной к стене. А проснувшись, долго сидела, обняв колени и решая, что ей теперь делать.

– Я не могу разбудить старую сказку не зная её. Вряд ли повезет как с Арысь-поле… Могу поискать наших в тумане, но вынести могу только Кота. А Кот может знать сказку! Уже лучше. Но, только так очень долго. Летели они быстро, территория огромная. Я могу их до осени проискать, и то, если твари не полезут. А есть другой путь. Очень неприятный. Но, кажется, я знаю, у кого спросить и чем его пронять!

– Как думаете, что теперь будет? – Ратко с тоской смотрел на Катину дверь, плотно закрытую. Жаруся улетела, не объяснив куда. Кир и Степан сидели за столом, но кусок в горло не лез. –Уйдете в свой мир? – и замер, вдруг осознав, что если это будет так, то для его мира всё кончено, и это просто вопрос времени.

– Нет. Не так быстро. – Катька стояла на пороге комнаты, но они даже не сразу поняли, что это с ней. Никаких слез, крика, страха. Ратко сообразил, когда такое выражение лица он видел. Решимость, когда человек идет в бой. Походный костюм. Никаких сарафанов, летников, жемчугов.

– Кать? Что ты решила? – мальчишки вскочили, уставившись на подругу.

– Я пойду за ними. Каждый из вас должен решать сам. Если решите вернуться, я сейчас открою ворота.

– Фиг тебе. – мрачно ответил Кир.

– Я с тобой. – твердо присоединился к нему Степан.

– Ратко. Ты не можешь идти в туман. Я попрошу Сивку, он отвезет тебя домой.

– Стоп. Я не маленький мальчик и не вещь, чтобы меня отсылать. Я воин. – Ратко сжал губы, сдержавшись, чтобы не сказать резче. – Я не могу идти в туман, но могу чем-то помочь. Пока не знаю чем. Не гони меня! – он смотрел на Катерину и поражался. Серьезный спокойный взгляд, даже представить нельзя, что она совсем недавно рыдала и не могла остановиться. – Что ты собираешься делать? Прочёсывать подножие холма?

– Нет, это очень долго. Собираюсь выяснить, какая там сказка. И убрать туман.

– Но, никто не знает, какая там сказка. – Ратко на секунду показалось, что она забыла или не поняла, что сказала ей Жаруся.

– Знает. Кое-кто знает. – Катерина перевела взгляд на Степана. Степан сообразил, но покачал головой.

– Кать, но он же ничего тебе не скажет, или соврет. Он тебя ненавидит.

– Скажет. Я знаю, чего он боится больше всего. И я не дам ему шанса соврать. А дальше пусть ненавидит на здоровье. Хоть треснет.

Кир и Ратко непонимающе переглядывались.

– Степан, ты объясни, о ком говорю, а мне пора с ним пообщаться.

– Мы с тобой. – не выдержал Кир.

– Нет. Вот с компанией он точно говорить не будет! – Катерина легко шагнула к двери и не оборачиваясь, вышла из Дуба.

– Она даже идет как-то по-другому. – Кир ошеломленно смотрел вслед Катерине.

– Да, она приняла решение и идет как на бой. – печально сказал Ратко. – Надо за ней.

– Нет! – Степан поймал его за рукав. – Она и правда справится, но мы можем всё испортить если пойдем с ней. Поверь мне.

– Да ты хоть можешь объяснить о ком речь?

– Конечно. О лебеде! – сказал Степан и понял, что выражение лица Ратко он уже никогда не забудет.

Катерина легко нашла Гуслика. Стоило только обернуться лебедушкой и покружиться над озером. Выяснить, где сейчас Задохлик тоже никакого труда не составляло. Добродушный Гуслик взял над ним шефство и терпел все вздорные выходки. Очень скоро Катерина уже разглядывала мелкого и хилого лебедя, судя по всему частенько попадающего в драки.

Он, как только увидел Катерину и сразу начал дико шипеть и грязно ругаться. Катерина молчала и ждала, пока он не устанет и не начнет любопытствовать.

– И чего тебе от меня надо? – по-лебединому спросил бывший мужичок с ноготок, борода с локоток.

– Каменный холм помнишь? Восточная часть твоих владений?

– Бывших моих, благодаря тебе! Помню, конечно. Каждый камень помню.

– Какая там сказка?

– Чего? А что, Баюн забыл что ли? А даже если и забыл, я тебе ничего говорить не буду.

– Да и пожалуйста. Вот уж он повеселится! – Катерина хмыкнула и повернулась спиной к мелкому и вредному созданию. – Хотя, я бы предпочла этого не делать… Ты мне больше нравился.

– Чего не делать? Кто повеселится? Я нравился больше чем кто? – Задохлик заволновался. Ему было неописуемо трудно в новой шкуре, и безнадежно тоскливо и скучно. А тут что-то такое… Он был уверен, что его умолять сейчас будут, а эта… Вот так взяла и развернулась уходить! Да ещё что-то такое говорит…

– Не хотела развлекать я одного противного типа. Он будет очень веселиться, узнав, что ты из себя сейчас представляешь. И да, он мне сильно не нравится.

– Да о ком ты? – Задохлик, начхав на гордость, забежал вперед, забавно шлепая лапами.

– О Черноморе, разумеется! – Катерина насладилась полным набором лебединых эмоций. Она, например, и не знала, что лебеди могут плеваться!

– Не смей!!! Не говори ему!!! – лебедь широко раскрыл клюв и мотал головой.

– Я понимаю, что ты этого не хочешь. Он же ещё, чего доброго, решит тебя изловить… – Катерина расчетливо нанесла последний удар. – Чтобы насладиться твоим видом в клетке.

– Нееет! Только не говори ему! – Задохлик тяжело вздохнул, осмотрелся по сторонам, мрачно потоптался и уточнил:

– А что я буду с этого иметь?

Катерина присела на поваленное дерево около берега. – Тебе не будет хуже. Над тобой не будет измываться твой очаровательный братец. И я расскажу тебе кое-что забавное о нем самом.

Лебедь прищурился, задумался, пришлепал к Катерине поближе и потихоньку шепнул название сказки. Разумеется, неверное.

– Смешной ты. – Катерина покачала головой. – Неужели не понимаешь, что я слышу неправду? Слова звучат так будто их корежит. Это как песня. Говорят правду – мелодия. Говорят ложь – фальшивые звуки. Вот у тебя сейчас жуть просто получилась. Уши вянут.

Задохлик отступил подальше и внимательно осмотрел Катерину. Она явно не шутила.

– Ты серьезно?

Катерина кивнула. – Ну, проверь, если хочешь.

Лебедь некоторое время высказывал какие-то утверждения, и Катерина безошибочно говорила ему правда это или ложь.

– Да… Плохо. Так и не соврешь. – серьезно заметил Задохлик. – Ладно, я тебя ненавижу.

– Правду говоришь. Только плохо подумал, когда так решил.

– Почему это?

– Ты себе что-нибудь тяжелое на ноги ронял? – неожиданно уточнила Катя.

– Ну?

– Ну, ронял или нет?

– Конечно, да! – рассердился Задохлик.

– А ты этот предмет ненавидел потом?

– Зачем и за что? – удивился лебедь.

– Вот и я спрашиваю, за что ты меня-то ненавидишь? Я же на тебя не нападала. Ты меня украл, на цепь посадил. Что я могла сделать? Только сбежать. А как сбежать от самого сильно человека в Лукоморье? Только обезвредив его силу. Ну, ты бы сам как поступил бы? А потом ты меня опять украл, с помощью Яги. И ещё раз там, во дворе, и поволок как курицу связанную. И что мне было делать?

Логика этого поразила Задохлика. Он сначала возмутился, а потом задвигал клювом, явно проговаривая доводы. – Я тебя всё равно ненавижу! – сообщил он, подумав. – Ты могла бы сдаться.

– А зачем? Если можно было спастись? – резонно уточнила Катерина.

Задохлик опять задумался и признал, что вот это как раз логично. – Но, мой брат будет потешаться и измываться надо мной! Теперь он самый сильный в Лукоморье!

– Ну, не скажи… Ты же кое-что просто не знаешь! Но, это как раз та забавная вещь, которую я тебе не могу сказать, пока ты мне не расскажешь о сказке у Каменного холма, а раз ты решил не рассказывать…

– Да, пожалуйста! – повёл крыльями Задохлик. – Это сказка про лешего и весну. Как-то заспался старый леший у себя в берлоге и решил, что не будет он вставать после зимы. Не желает. Каждый год, мол, одно и то же. Просыпайся, лес приводи в порядок, следи за ним, а потом опять беспорядок и опять сон! И опять по-новой. И решил он не выходить из берлоги. Пришла весна. Одела лес в зеленый наряд, новые деревья пустили корни, новые ростки пробились сквозь палую листву и хвою и заплели выход из берлоги лешего. Захотел он выйти, соскучился, а не удается! Начал он прокапывать новый ход. Копает, ворчит, а тут девицы из деревни в лес пришли, песни попеть, цветы собрать. Раньше-то он никого дальше опушки не пускал, пугал. А тут раздолье. Поют девушки, заслушался леший и решил себе певунью такую украсть. Самую красивую! Прорыл ход, вышел, притворился корягой, и зацепил лапами подол самой красивой из девиц. Ну, она в крик, остальные бежать. А леший и доволен. И добычу поймал и чужих прочих прогнал. Тянет он девушку в свою берлогу, а сам гудит, что вот. Мол, молодец он. Самую красивую поймал. А девушка ему и говорит, что нет, куда ей до самой-то красавицы. Вот если бы он эту красавицу увидел, то и не посмотрел бы на неё, дурнушку. Леший удивился, да и давай выспрашивать, а что за красавица такая? Девица и давай рассказывать, что зовут её Красна-весна, идет она в зеленом сарафане, ленты белые в косах, голубые башмачки, а кто глянет на неё, тот радуется, что такую красавицу увидал.

– Да, ты врешь, наверное, – говорит ей леший, а сам потихоньку девицу к себе подтягивает, а та и предлагает, проверь мол. Спроси, у птиц, да у зверей, красива ли Красна-весна и можно ли её с ней, девицей сравнить?

Начал леший спрашивать. Медведей опросил, волков и лис, птиц и даже лягушек. Все говорят, что Красна-весна красивее. Подумал леший, да и отпустил девицу.

– Убирайся отсюда, дурнушка, а я настоящую красавицу ждать буду! – крикнул ей вслед. А как девица сбежала, пошел искать в своем лесу Красну-весну. Искал-искал, не нашел. Спросил у зверей, да птиц. А те ему и говорят, что, мол, прошла она уже. Как же ты не заметил? Так и остался леший ни с чем.

Катерина ни разу такой сказки не слыхала, да и с лешими ещё не сталкивалась, но ни одной фальшивой ноты в словах не уловила. Задохлик и правда рассказал ту сказку, которая у Каменного холма спит в тумане.