От баков мы ушли куда-то в переулки. Те, что были теперь с нами, поделились одеждой: на меня накинули куртку низкого, и главное – капюшон. А Лежа теперь шел в футболке высокого, края которой пихнул в штаны, потому что она была велика. От куртки белобрысого слегка несло по̀том, но мое разгорячившееся от беготни воображение подбросило почти забытое воспоминание – и сенсорная память вызывала в горле тошниловку. Я прикрывала нос рукой, но из-за этого был близко рукав – в общем, мне было нехорошо.
Двое пока молчали. Они почему-то сразу подсуетились, не желая обсуждать «дело» с Олегом на том месте. Хоть в чем-то я была им благодарна – бордель остался там. Но теперь мы шли рядом, по сути за ними, не зная куда, и выглядело это так, что мне не нравилось. Кто они такие? Сколько я ни смотрела на Лежа, он мотал чуть головой, говоря «не сейчас». И почему я должна им довериться?
Возле какого-то кабака, позади, где было много разбитых бутылок, а по улице шныряло много людей, как пьяных, так еще и нет, Шнуцель и Марта остановились, потребовали, чтобы мы вернули им вещи. Скажите мне, пожалуйста, что Марта – это имя низкого, иначе это очень несмешная чья-то шутка.
Олег стянул с себя рубашку и получил обратно плащ, который высокий носил это время перевязкой, как пояс.
– Слушаем, – сказал высокий.
– По вашей специальности, – начал Лежа. – Мне нужно кое-куда попасть. Не пробраться – попасть.
– Это зависит от того, куда тебе нужно, – заметил высокий. У него голос немного хрипел, но все же был достаточно сильным баритоном. Низкий изучал лицо Олега.
Олег помялся. Он зачем-то посмотрел на меня.
– Во дворец.
Парни ахнули и тут же заржали.
– Эка ломанул, – сказал высокий.
– Что такое проносишь? – ухмыльнулся белобрысый. – Или ты из этих, переворотчиков?
– Не из них.
– Брат, мы так не работаем, – улыбался низкий. Теперь я перестала относить это к налетавшему ветру – у белого голос сипел, что выглядело гораздо хуже, чем у его напарника. – Или ты рассказываешь нам, или мы расходимся.
– Что вы хотите знать? – уточнил Олег, и я почувствовала, как он напрягся.
– Зачем во дворец? – сказал высокий.
– И почему кричали? И имеет ли это связь, – белобрысый посмотрел на меня, и мне снова стало противно. Как на рентгене.
А еще он очень напоминал девочку, и это бесило.
Олег, казалось, на секунду завис. Затем посмотрел на меня. И вытащил из-за ворота кольцо.
– Надо доставить, – показал он цепочку.
Губы белобрысого сложились в трубочку, и он протянул руку посмотреть кольцо.
– Нехило. И очень знакомо, – сказал высокий.
Белый сощурился на Олега.
– Зачем, чувак? Выгоднее самому продать. Мы даже вмешиваться не будем.
– Оно не мое, и мне не нужно.
– Знается мне, чье оно, – высокий переглянулся с белым, который кольцо не узнавал. – На твоем месте я бы радовался, удача улыбнулась.
– Мне надо от него избавиться.
– Брось, – сказал высокий. – Продай.
– Не могу так, – замялся Олег.
Я впервые задумалась над всем идиотизмом ситуации. И кто ее только придумал. Таскаться с кольцом, когда вот предлагают быстрый и удобный вариант – бросить или продать кому-нибудь. Но если бы мы сделали так – не было бы сюжета? Чтобы построить историю, нужна четкая логика и композиция, которая почти не оставляет выбора. Но выжимать завязку из пальца, чтобы только раскрутить сюжет и наворотить приключений… Хоть бы эту историю придумала не я. Я вряд ли способна на такое прямолинейное игнорирование простых вариантов.
И мне сейчас подумалось, что Олег не сказал, что я умею – и почему я кричала. Я посмотрела на Олега, а потом на кольцо, про которое я когда-то упомянула, что из-за него кто-то умрет… Все поэтому? Мне надо держать мое воображение за зубами.
И тут же, сама не понимаю как, перед мысленным взором возникли коридоры. Несколько проходов в нежных сиреневых и кремовых тонах, немного с золотом из-за солнца, и еще там приятно пахло чьими-то духами. Я вздохнула. Так мы там будем? Чертово сюжетное построение.
Шнуцель и Марта успели обсудить что-то между собой.
– Только вернуть? – уточнил белобрысый.
– Вернуть, – по тому как выдохнул Лежа, мне показалось, что он специально зацепился за фразу собеседника.
Парни чему-то прищурились.
– Ну, это не так трудно, – сказал высокий. – Цена вопроса тогда, как подумаем, как провернуть.
– Но мы за вариант полегче, – предупредил белобрысый, и Олег кивнул.
А затем белый посмотрел на меня, потому что я какое-то время, сама не заметив, в упор на него глядела.
– Что-то не устраивает, девушка? – с легким удивлением спросил он.
Я моргнула.
– Нет, – я вытянула губы и отвернулась. Черт, все слишком очевидно.
– Да правда ли?
– Ну, не устраивает, – с вызовом сказала я. – Что ты не выглядишь как парень.
У того брови полезли на лоб, а ноздри следом раздулись. Высокий справа сдавленно прыснул.
– А, ну ясно, – белый вдруг резко успокоился. – Может, тебе … показать, чтобы ты убедилась?
Я резко покраснела, а высокий заржал. Я оглянулась на Олега, но тот лишь стоял хмурый. Белый буравил меня пару секунд, наслаждаясь реакцией, а потом усмехнулся, и мотнул головой, чтобы мы вновь следовали за ними.
Мне было не по себе. И зачем у меня это вырвалось? Я с чего-то вдруг решила, что если это персонажи, то от любого моего мнения мне ничего не будет.
Когда-то, на «заре» моего творческого пути, я жутко боялась показывать кому-то свои тексты. И дико злилась, когда родители находили мои записи и говорили, что читали. Меня даже не могло убедить, если им что-то нравилось. Мне это вообще казалось странным, у нас были разные вкусы. И я охотнее верила, если бы они ругали мое творчество, чем говорили что-то хорошее. Правда, для самолюбия это заканчивалось тоже не очень хорошо.
Был один сайт, который ко времени моего прихода туда был уже достаточно популярен. Вначале я боялась, поэтому охотно читала «коллег по перу», смотря, а что же авторы пишут – не такие, как я, эти же давно на этом сайте, гуру!.. И очень любили у нас хвалебные отзывы. Если они касались персонажей, то особенно.
Была история про оборотней. Или вампиров. Что-то мистически-городское, про что воспоминания у меня остались достаточно вялые. Поглавно, как и полагает формат сайта, так как все зависело от объема, выкладывалось произведение. Глав пять.
После первой было пусто.
После второй – комментарии стремились к толпам. И все о персонажах.
«Ой, как мне он понравился! Такой смелый, весь такой холодный, но чувствую, что между ними все неспроста!»
«Эта ГГ – вот я не люблю девушек, а такая – нормальная такая! Почти как я – ну, как себе представляю…»
«А какое его любимое блюдо? А глаза зеленые ты почему ему выбрала?»
«О, эта сцена с ним голым… Ми-ми-ми-ми! Я жду, как дальше будет!»
Я немного не понимала восторгов. Может, так и надо? Когда произведение выкладывают, значит, его надо хвалить? И хотя лично мне работа казалась трижды вторичной и проработанной достаточно скудно, – ну, совсем никакой отделки и особой глубины – в конце четвертой главы я написала, что мне очень нравится, что будет интересно смотреть, а что дальше. Ну, и я получила благодарность от автора.
Но потом я выложила первое свое.
Ох, как я думала, что набежит людей читать! Волновалась, заскакивала каждую ненужную минуту. А вдруг, вот я прокомментировала, и она ко мне придет, и ей понравится!
Я даже думала участвовать в конкурсах сайта, чтобы развивать мастерство. Здесь же все этим занимаются.
На второй день мне написали комментарий. В воду опустили. Мне перехотелось писать.
Моя героиня не понравилась. Хуже, ее посчитали хамкой, и перечитывая процитированные абзацы, я начинала понимать, что так и есть. Что глава слишком длинная, что язык содержит мат (хотя по закону РФ им там и не пахло), что картонка и есть, но главное – что из-за этого невозможно читать дальше. Из-за этого бросили.
Я сдержанно поблагодарила, сказала, что исправлюсь.
Писать прекратила.
Мама несколько дней утешала меня.
– Это всего лишь один комментарий. Ну что ты? – она садилась рядом и смотрела, как я пялюсь в комп.
– Но она права, – я указывала на отзыв, показывала места, объясняла, почему та девушка права, и собственно, убеждала саму себя в своей бездарности.
На других сайтах восторгались фиками. И все всегда сводилось к выяснению, какой персонаж симпатичный, и с кем бы его свести, и за кого читающий хочет замуж (женились редко).
Я глядела на это со средней завистью. У людей была аудитория. И пусть – на мой взгляд – они тратили время впустую, их хвалили, их замечали, а значит, они чего-то да стоили.
А потом мне пришел комментарий от человека, кто прочел главу всю.
«Мне понравилось». И улыбка-скобочка.
Но разве ему можно было поверить?
К тому моменту я уже решила, что за перо не возьмусь. Слишком уж все хрупко. Я облажалась? Да. И повторять этот опыт я не хотела.
Но меня не покидала мысль, что главными в произведении считают персонажей. И создают их идеальными, на которых можно смотреть бесконечно, которых можно было бы любить, и они отвечали бы тем же.
Что со мной не так? Персонажи же должны жить собственной жизнью.
А в произведениях на молодых сайтах я видела только сублимацию.
Минут пять, как только я поняла, что это конечный пункт остановки, и в более благоприятное место нас уводить не собираются, я ходила, обнимая себя за плечи. На меня косились редкие девушки, вероятно, другие еще спали: они были безобразными и в то же время в чем-то лучше меня. Лица пока еще накрашены негусто. И мне казалось, что они так же сравнивают меня, оценивают мою одежду, фигуру и все, что может оценить девушка у другой девушки. Но я почему-то чувствовала себя самой ничтожной тварью. Удивительно, учитывая, что при их профессии я должна была чувствовать себя наоборот.
– Они издеваются? – твердым голосом прошептала я, когда Олег все-таки попал в поле зрения.
Парень провел по девушкам глазами и сразу вернул.
– Что тебе? Так на нас не выйдут стражники.
– Но они издеваются! – упрямо прошептала я, и Олег покосился, немного морщась.
– А на тебя должны ориентироваться? Лучшего места нам сейчас не найти.
Я смотрела на него, долго-долго. Он даже захотел уже уйти.
– Пусть это будет того стоить, – сказала я, пока он совсем не отвернулся. Олег что-то затормозил, поразмыслил, а потом отвел меня в сторонку. Там оказалась свободная комната.
– Я с тобой хотел поговорить, – он почему-то мялся. – Насчет их оплаты. Не факт, что я смогу сам. Сотвори что-нибудь.
– Я должна это как приказ воспринимать?
– Ты же можешь.
– Мало, что я могу, – нахмурилась я. – Я не контейнер с идеями. Тем более, у меня ничего не получается. Тем более, – я сделала на этих словах нажим, – я, конечно, знаю, чего хотят эти товарищи!
– Это не их место. Они всего лишь одалживают его.
– И что я должна поменять в своем мнении?
Олег тоже начал злиться.
– Ты одна из тех баб? Которые устраивают истерики по каждому поводу?
– Это еще была не истерика. И я не «одна из тех». И я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Да, с тупостью твоей я уже знаком, – он сдвинул брови. – Мне надо попасть внутрь, и я сделаю все, чтобы это сделать. Не хочешь мне помогать – так катись к черту.
– И как же ты оплатишь?
– Это тебя касаться не будет уже.
– Все для себя, блин, – я отвернулась.
– Хочешь сказать, ты не такая? – подозрительно уточнил он.
– Нет.
Олег взял стул, поставил вплотную – я сидела на кровати, и теперь, когда он грубо сел, его колено уперлось в мое. Я попыталась высвободиться, но он пальцами впился в мою ногу, заставив с болью в мышцах замереть.
– Кто меня затащил к себе? – Олег был жестко хмурый.
– Не знаю, – я задергалась, и он прижал своей второй коленкой мою.
– Ты, – зловеще произнес он. Я кривилась от боли. – Лопатки мне кто подарил? Ты, Сава. Про кольцо – кто вякнул? Ты, – он следил, как я глазами пытаюсь сбежать. – Вот и плати, раз твоя работа.
Я снова безуспешно дернулась.
– Я ничего тебе не должна!
Он сощурился. И мне стало страшно.
– Кто написал меня?!
– Не я! – у меня вырвалось.
И я ахнула про себя. У меня так вырвалось. Олег смотрел, и я решила «смягчить», потому что он уже успел меня выбесить.
– Я не могла написать такого урода.
Его взгляд был тяжелым, и мне стало не по себе. Но мозг просто выедало этой борделевской обстановкой. Хотелось ругаться, как сапожник, будто я всегда так умела делать. И делала с удовольствием.
Олег встал.
– Ну, спасибо, – произнес он. А в эту минуту я думала, что наконец избавилась от его противно-острых коленок.
– Только я-то привык за свои слова отвечать. А ты, походу, нет.
Он развернулся и вышел из комнаты.
Мне на глаза попались грязный лифчик и какое-то непонятное шмотье.
О проекте
О подписке