Глава 5

«Алло, мы ищем таланты!» Если вы талантливы хоть в чём-то, то самое время отправиться в круиз, а заодно продемонстрировать свой талант широкой публике.

В Мариинский Посад, а затем и в Свияжск мы должны были прибыть лишь на следующий день. А пока стоит изучить, что приготовили нам массовики-затейники.

От чего зависит, насколько будет зажигательная свадьба? От количества денег, вложенных в незабываемое мероприятие? От распорядителя свадьбы, ответственного за все оргмоменты? От жениха и невесты? Видеографа? Нет и нет! Свадьба зависит от тамады. Хочешь провалить мероприятие – экономь на тамаде. Никакое количество спиртного не спасёт главного кудесника или кудесницу, умеющих из минимума сотворить шоу. И какое шоу! Вам будут завидовать Париж и Рим! И весь Китай с ними в придачу. По части шоу они тоже большие мастера. Иногда мне кажется, что в прошлой жизни каждый тамада жил в Китае и занимался созданием фейерверков. И от того, насколько роскошные салюты у него получались в Поднебесной, настолько проявится талант шоумена в России.

Каждый директор круиза имеет своё представление о досуге туристов. Одни считают важным загрузить туриста интеллектуально-юмористическими программами: приглашают на игры в “Мафию”, устраивают занятия по нейрографике, учат с детьми английский на танцах, другие заманивают артистов больших и малых театров, скучающих киноактёров вторых планов (а вы что подумали?), третьи любят удивлять фокусами и восточными танцами, а ещё усиленной спортивной подготовкой. Наша команда оказалась любителем…

– Уважаемые туристы теплохода “Борис Полевой”». Сегодня в 20 часов в конференц-зале теплохода состоится сборный концерт. Просим туристов, желающих проявить свои таланты, подойти к каюте номер… в 15 часов.

У девчонок загорелись глаза.

Оля Викторовна привычно посмотрела в сторону вниз и томно сказала:

– Да без нас найдутся таланты. Мы вечером сходим и посмотрим.

И выжидательно замолчала.

– Оля, ради Бога, сопроводи нашу артистку до организаторов… Надя, твоя сестра должна вступить, – снисходительно протянула я.

– А ты что не пойдешь?

– А что мне ходить, мне ещё в детстве медведь на ухо наступил. Я буду самым главным ценителем вашего творчества, – и я завалилась на кровать, махнув картинно рукой в сторону двери.

– Так, быстро идём. Оля, ты никуда не уходи, – Оля Владимировна взяла обеих сестёр под локоток и мягко подтолкнула на выход.

Я блаженно растянулась на кровати. Состояние безмятежности, полученное в Булгарах, продолжало действовать. Просто лежала на спине и разглядывала каюту. Словно стараясь рассмотреть сквозь покрытие отделки историю прошлых десятилетий. Теплоход ходит по водной сети России с 1961 года. Он видел расцвет советской эпохи, наблюдал закат советского социализма, пережил бурю перестройки, сытые “нулевые”, вхождения в 21-ый век и бесконечные штормы с первых десятилетий двухтысячных. Он кочевал от одного владельца к другому, наблюдал смену команд и по-прежнему исправно бороздит своим корпусом непокорные волны рек, спускаясь то к Каспийскому, то к Чёрному морям. Да что говорить, сколько судеб проходит в этих стенах только за одну навигацию!..

Дверь резко распахнулась, в каюту вихрем ворвалась Оля Викторовна. Её острый подбородок был высоко поднят. Весь вид изображал вызов и победу одновременно:

– Мы выступаем! А ты Машка Распутина!

– Чего-о-о? – ошалела я и даже невольно приподнялась с кровати.

– Чего-чего, – передразнила заводила, – Оля – Пугачёва, ты – Машка Распутина, Надя фотографирует, а потом мы ещё с Олей поём дуэтом «Старый клён».

– И мы сказали, что ты согласна, – подхватила Оля Владимировна.

– Со-ба-ки, – выдохнула я и рухнула снова на кровать, – что за бред.

– Ты сама придумала, велела идти, мы сходили, и вот на ещё! – Оля сейчас походила на старуху Шапокляк в молодости. Такая же тощая, вёрткая, вредная, с задранным и вездесущим носом. М-м… даже волосы похоже собраны!

В моих руках оказался большой цветной свёрток.

– Это что?

– А это костюм твой, примеряй! – залились смехом девчонки.

Я развернула и…

“Распутинские” локоны рассыпались по покрывалу, заняв почти полкровати, рядом примостилась шляпа. Нечто красное, похожее на корсет, но с белыми шифоновыми рукавами, юбка. Ну, как юбка, юбочка пышная, на подростка размером за 50+. Я подхватила этот срам и приложила к себе. Тьфу ты: наклонятся ж нельзя будет!

– Это, – возмутилась я, держа двумя пальцами юбочное безобразие, – я не надену!

– Наде-нешь! Вон Оля Пугачёвой будет, – показала Викторовна на рыжий пакет в руках Владимировны, – и потом, где ещё ты в таком образе появишься?

А действительно… Где? Когда тебе за сорок, и фигура уже расплылась из-за мудрости и опыта, которые уже не помещаются в голове и им приходится равномерно распределяться по телу. А в душе-то та же озорная девчонка. И вообще, кто меня на этом теплоходе знает? Только свои.

Оля в костюме Пугачёвой была не похоже на себя. Высоковата, конечно, для примы. Но с боевым раскрасом самое то.

Сейчас самое главное было нарядить Олю Викторовну, причесать, накрасить: в отличие от нас она выходила петь в “натуральном” виде. И нужно было приготовить всё для перевоплощения Оли Владимировны из образа Аллы Борисовны в просто Олю, поющую дуэтом.

После ужина мы, смеясь, ввалились в каюту. И началось перевоплощение. В пятый раз накрашенные ресницы грозились отвалиться под тяжестью чёрных хлопьев туши, смоляные брови можно было увидеть из космоса, а губы… за губами щёк почти не было видно. Надеюсь, в обморок никто не рухнет.

У Владимировны глаза увеличились в два раза. Или в три. Даже сходство какое-то обнаружилось с несравненной Аллой.

Нам велено было ждать у входа в конференц-зал и выходить из каюты не раньше, чем за 10 минут от номера.

Мандражировали. Моя бестолковая юбчонка норовила задраться в самый неподходящий момент. Затянутый корсет позволял только нервно хихикать, грудь норовила вывалиться из безумного выреза. Разве что парик не подводил: как будто всю жизнь меня ждал.

Надюша дежурила у входа в конференц-зал, и Оля Викторовна периодически бегала разведывать обстановку.

В очередной раз она ворвалась в каюту, давясь от смеха.

– Девочки! Там казанские каучуковые мальчики стоят ряженые! Сейчас их объявят!

Мы ахнули и – быстрее на выход.

Эту троицу сложно было не заметить. Три дружных татарина, похожих на смуглых снеговиков, по-доброму шокировали на дискотеках. И вот почему.

Скажи нам “толстый мужчина”, и мозг услужливо подсовывает рыхлого человека с унылой физиономией, идущего степенной походкой, словно боявшегося расплескать то драгоценное, что хранит в животе и в штанах сзади. Дышит как паровоз, и запах от Диора ему не ведом.

Другое дело наши дружные туристы. Они шли и, казалось, их тела пружинили по палубе словно три каучуковых больших мяча, улыбка, казалось, появилась раньше, чем они раскрыли глаза, поза, речь излучали столько энергии, что спрыгни они в воду, то теплоходу придётся догонять их. Там, где они возникали, сразу слышался смех и атмосфера праздника. А девушки… А девушки, казалось, были сражены их обаянием, которое беспрестанно излучала удивительная троица.

За ними чаще всего следовал пухлый мальчик лет одиннадцати с вечно унылым лицом, похоже, выполняющий наказ матери “фонить” рядом с энергичным папашей.

А на дискотеке… А на дискотеке добры молодцы по очереди прыгали вверх и, ухватившись за край конструкции, нависающей над палубой в качестве защиты от дождя, скакали вперёд и вправо, и влево. Казалось, что на палубу выскочили три Братца Кролика, которые мощными ногами готовы скинуть каждого зазевавшегося туриста за борт.

То вдруг на палубу выкатывались три Колобка, сбежавшие от баб-растерях, и начинали кружить между танцорами. Толпа расступалась, и они начинали перекатываться с шутками-прибаутками в центре круга.

В фойе толпились артисты. О! Костюмеры постарались. Нас встретила Верка Сердючка – губки бантиком, Валерий Леонтьев, София Ротару и ещё группа народников в сарафанах.

Наш приход подкинул новую порцию веселья. «Верка» приняла томную позу, затем, кокетливо развернувшись, принялась поправлять капроновые колготки, слегка приподняв платьице.

«Софию Ротару приглашают», – услышали мы. И вот вечно молодая “Ротару” отправилась на сцену. Следующей поплыла “Алла Борисовна”, а мне велели приготовиться. Я протиснулась вперёд, придерживая юбчонку, которая норовила подняться вверх из-за малейшего ветерка, дующего с палубы. Поправила лиф, шляпу… Уфф!

Оля вдохновленно двигалась по сцене, “исполняя” нетленную “Мадам Брошкину”. Вот где раскрываются настоящие таланты! Мимика, жесты и внутренний стержень настоящей женщины вдохновляли. Зрители проводили приму аплодисментами и криками “браво!”…

И тут анонсировали прибытие с вершин Гималаев Маши Распутиной!

Сердце ухнуло, и я решительно двинулась вперёд, отчаянно двигая плечами и бёдрами. Я видела, как любопытство зрителей сменилось смехом. Лицо выдавало какую-то зверскую мимику, и я чуть не забыла, что надо бы и рот открывать для приличия, хотя бы имитируя натуральное пение. Какая Маша без экспромта? Освоившись после второго куплета, я заприметила во втором ряду щуплого дядечку в кепочке, к которому можно было пройти. Вызывающе вертя бёдрами, я быстро направилась к нему, неуклюже грохнулась к мужичку на колени, ухватила за шею рукой, державшей микрофон. Перехватив ошалевший взгляд, решительно стянула кепочку и чмокнула лысеющую макушку, оставив алую “безешку”. Зал взвыл! Я подмигнула оцепеневшей дамочке рядом и, вскочив с гостеприимных коленей, ринулась снова на сцену ловить аплодисменты для звезды. Отправив в зал воздушные поцелуи, пританцовывая, направилась к выходу. Чья-то широкая ладонь пыталась игриво шлёпнуть по взмывающей юбочке. Ах, шалун!

Я рванула к Надюше, которая услужливо протянула парео.

А на сцену выскочил “Валерий Леонтьев” с хитом “Светофор” и… побежал. Зрители согнулись от смеха. Куплет, припев … снова припев …

“Все бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, бегут…”

Острые колени “Леонтьева” быстро-быстро поднимались вверх, он “набирал скорость”, оглядывался на диджея, пытаясь понять, почему “Все бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, бегут…” не заканчивалось.

Зал рыдал от смеха. Диджей суетился вокруг пульта, а динамо-машина “Леонтьева”, то снижала ход, то ускорялась, следуя за “Все бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, бегут…”. Наконец диджей справился с аппаратурой, и изрядно уставший “Леонтьев”, шумно выдохнув, раскланялся.

Публика гудела.

На “бис“ Леонтьев вышел ещё несколько раз, но повторить свой подвиг отказался.

Дальше был объявлен дуэт “Дружные волжанки” с песней “Старый клён”, и на сцене материализовались две Оли. Никогда не думала, что за столь короткое время они успеют спеться: опыта совместного выступления, да ещё и на сцене, у них не было.

Застольную песню подхватили зрители и уже хором подпевали:

                        Отчего, отчего,

                        Отчего так хорошо?

                        Оттого, что ты мне просто улыбнулась…

(«Старый клён» Слова М.Матусовского, муз. А. Пахмутовой)

Стройная Оля Викторовна и статная Оля Владимировна, казалось, воплотили мечту мужчин. Женщины ревностно поглядывали на вторые половины, мечтательно взирающие на певиц.

Следом на сцену выскочил ансамбль “Казанские волжане”. Вы видели русский табор? А мы видели из пяти человек. Смешение цыганско-русско-татарского стиля налицо. Широкие юбки и татарские тюбетейки, цветастые платки, атласные рубахи и чёрные жилетки, сапоги, туфли, кроссовки, розочка за ухом, бусы – ярко, пестро, весело. На этом самом теплоходе и увидели.

Улыбающийся на все 32 зуба барон объявил:

– Люди добрые, мы несём свет и искусство народу. Присоединяйтесь!

И под минусовку начала смуглая участница с шикарной вороной гривой:

                        За мои зелёные глаза

                        Называешь ты меня колдуньей.

                        Говоришь ты это мне не зря –

                        Сердце у тебя я забрала.

За ней подхватил барон:

                        Все меня ругают, что женат,

                        Что уже детишек у вас двое.

                        Что же делать мне с тобой тогда?

                        Что же делать мне с тобою?

(Я не колдунья. Исполнитель Надежда Кадышева и ансамбль «Золотое кольцо»)

Зрители восторженно захлопали. С третьим куплетом вышла осечка, но тут вперёд выскочил жгучий брюнет в шароварах и, подхватив под руку зазевавшуюся артистку, закружился, весело напевая:

                        А слова-то мы забыли, и вины-то нашей нет.

                        Вас зато повеселили,

                        Спели новый вам куплет.

Зрители заглушили последние слова аплодисментами. Кто-то пронзительно засвистел.

– Молодцы! Молодцы! Молодцы! – скандировала группа поддержки казанских волжан.

Дождавшись относительной тишины, барон гордо начал:

– Друзья, мы гастролируем везде. Выезжаем с нашей труппой в самые отдалённые уголки. Номер телефона выдаст наша секретарша.

– Да, я выдам! – раздался мужской бас.

Перекрикивая смех в зале, барон продолжил:

– Вы видели нас во всей красе! Если у кого юбилей, свадьба…Похороны…

Стены конференц-зала, казалось, затряслись от хохота. Зрители вытирали брызнувшие невольно слезы.

– Мы всегда к вашим услугам! Ни одно мероприятие не пройдёт скучно!

Вау-эффект удался!

Диджей включил “Течёт ручей”, и ансамбль “Казанские волжане”, кружась и выбивая чечётку, под бурные аплодисменты отправился со сцены покорять просторы матушки-России.

Ко мне подскочила Оля Викторовна и потащила за собой. Так на память осталась дружеская фотосессия с артистами “больших и малых театров”. И мы: счастливые “Оли в кубе”.