Часть II

Глава 6

Хорошее дело браком не назовут.

Народная мудрость

Звучание клавесина, наполнившее собой Западный музыкальный зал, сжало сердце и совершенно не собиралось его отпускать. Молодое дарование, всего-то двадцати лет от роду, вдохновенно играло сонаты собственного сочинения, склонившись над инструментом и то и дело беззвучно шевеля губами. Что такого успело произойти в жизни этого юного еще человека, если его музыка выворачивала душу наизнанку, обращаясь с ней столь же безжалостно, сколь безжалостно обращается прачка с выжимаемым после стирки бельем?

Я сидела на концерте, сжав зубы, и чувствовала, что слезы, уже выступившие на глазах, вот-вот покатятся по щекам. Остается надеяться, что этого никто не заметит. Нет, плачущих дам здесь было более чем достаточно; они даже негромко всхлипывали, прижимая к глазам платочки, и, наверное, разрыдались бы в полный голос, если бы это позволял этикет. Но мне совсем не хотелось вливаться в их ряды. Я отношусь к тем людям, которые не плачут почти никогда, и очень не хотелось менять о себе мнение под воздействием какого-то злосчастного концерта.

Возможно, число плачущих было не столь уж велико, однако оно многократно возрастало за счет висевших на стенах зеркал. Хитрый ход, весьма распространенный в современных дворцах. Зеркала располагают напротив друг друга, в результате чего комната визуально увеличивается в размерах. А заодно возникает иллюзия целой зеркальной галереи. Ну, и всего того, что отражается в этих высоких прямоугольниках, тоже оказывается много.

Отзвучали последние ноты, и композитор опустил крышку клавесина. Я, хоть и кляла свои слезы последними словами, охотно и искренне присоединилась к оглушительным аплодисментам. Юноша безусловно заслужил такое проявление благодарности со стороны слушателей. Не сомневаюсь, что и пользу он из этого выступления извлечет немалую. С этой минуты для него будут открыты двери самых знатных домов герцогства. Вне всяких сомнений, мы присутствуем при начале головокружительной карьеры. Надо отдать Мирейе должное: она умеет раскрывать таланты и наилучшим образом организовывать подобные мероприятия.

Я моргнула, стараясь избавиться от слезинок, и отошла в сторону, где могла бы не попадаться никому на глаза. Следовало дождаться, пока большинство слушателей покинут зал, и уж тогда тоже потихоньку уйти. А пока можно вытереть эти дурацкие слезы и привести лицо в порядок…

Черт! Так и знала: опять забыла платок. Они практически никогда не бывают мне нужны, вот я и покидаю покои, ни одного не прихватив. Пришлось осторожно действовать при помощи тыльной стороны ладони. Эффект, вынуждена признать, не самый лучший, да и риск того, что пострадает косметика, довольно высок.

– Никогда бы не подумал, что вы так тонко чувствуете музыку.

Я не сдержалась и вздрогнула, когда этот насмешливый голос раздался прямо у меня за спиной.

– Действительно странно, я же вообще бесчувственная тварь, – бросила я через плечо, таким невежливым образом вполне доходчиво давая понять, что разговор окончен.

– Возьмите платок.

Лорд Кэмерон сделал вид, что моего намека не понял. Я вынужденно повернулась к графу, но принимать белый с золотой вышивкой платок, который он в данный момент протягивал, не торопилась.

– Лорд Кэмерон, вы носите с собой платки! – От злости, что меня застукали в не самой лучшей форме, хотелось язвить. – У вас что же, насморк или период сентиментальности?

– Да нет, просто вокруг пруд пруди романтически настроенных барышень, которым не грех оказать услугу, – тут же нашелся он, ни капли не задетый.

– А вы такой альтруист, что буквально-таки не способны остаться в стороне? – огрызнулась я, одновременно намекая, что упомянутый мной вариант поведения был бы куда предпочтительнее в данной ситуации.

– Ну что вы, какой из меня альтруист? – откликнулся Эстли. – Мой интерес сугубо меркантилен: я не хочу, чтобы здесь началось наводнение.

– Лорд Кэмерон, – до сих пор я стояла, полуобернувшись, но теперь повернулась к нему лицом, – а что вы сами делали на устроенном леди Мирейей концерте? Неужели высматривали в зале какого-нибудь шпиона?

– Нет. Все куда серьезнее. Вообще-то это тайна, но вам скажу. – Эстли заговорщицки понизил голос. – Я пытаюсь поймать опасного преступника. Это маньяк-убийца. Видите ли, в его голову вселилась безумная, хоть и не лишенная зерна рациональности, мысль, что женщины – это главное мировое зло. Поэтому он их убивает, стремясь по мере собственных сил сделать мир лучше. Отлавливает девушек по одной, когда они расстроены после концерта и потому дезориентированы, и душит. В данный момент он прячется за ширмой.

Я не удержалась и бросила короткий взгляд на ближайшую ширму. Эстли рассмеялся. Я сердито поджала губы.

– Леди Инесса, гобой – это иногда просто гобой, как говорит один мой знакомый. Если я присутствовал на концерте, значит, мне просто захотелось послушать музыку.

– Ну что ж, концерт уже закончился, – проинформировала его я, демонстративно отворачиваясь.

– Платок, бесчувственная тварь! – насмешливо напомнил лорд Кэмерон.

С трудом сдерживая рычание – глаза по-прежнему были на мокром месте, да и нос наверняка покраснел и припух, – я снова обернулась и приняла платок.

– Только напомните мне потом его вернуть. А то я наверняка забуду. Вечно забываю про мелочи.

И я демонстративно поднесла платок не к глазам, а к носу.

– Не беда, – проявил щедрость Эстли. – У меня их вполне достаточно. Видите, сколько кругом женщин? Почти у половины такие же платочки.

Прежде чем я поняла, что меня откровенно поддразнивают, он с коротким кивком удалился. Я наконец-то осталась в гордом одиночестве. Правда, потребность в платке отпала сама собой: мои глаза уже были абсолютно сухими.

Следующим вечером я отправилась в покои Мирейи сразу после того, как вернулась во дворец в прекрасном настроении. В тот день я побывала в гостях у Дэйвида, разумеется, по его собственному приглашению. Познакомилась с его матерью. Мы по-семейному сидели за столом, пили чай и разговаривали о жизни. Баронесса произвела на меня впечатление женщины умной, образованной, обладающей сильным характером и приятной в обхождении. Словом, день прошел неплохо.

Сложности начались, едва я приблизилась к покоям. В коридоре меня перехватила Илона. Крепко взяла за руку и быстро увела за угол.

– У Мирейи гость, – понизив голос, сообщила она.

– Герцог? – догадалась я.

Чье же еще появление могло вызвать подобный эффект?

– Верно. Выставил всех, сказал, что будет говорить с сестрой наедине.

– Где они?

– В малой гостиной.

Мы переглянулись, кивнули друг другу и устремились в направлении, противоположном тому, в котором я двигалась раньше. Обошли покои Мирейи и проникли в них с другой стороны, через дверцу для слуг, после чего на цыпочках пробрались в крошечную комнатушку, из которой можно было через щель следить за происходящим в гостиной.

Нам повезло: Мирейя не сразу приняла своего брата, а сначала привела себя в порядок. Так что к тому моменту, когда мы прильнули к узкой щели, разговор только-только начался.

– Чему обязана такой честью, дорогой брат?

Лица Мирейи отсюда не было видно, но голос ее звучал весьма прохладно.

– Я пришел побеседовать с вами, сестра. – Тон герцога был еще более холодным. – Разговор пойдет, среди прочего, о вашем приданом.

Я затаила дыхание, ловя каждое слово. Наша борьба за приданое Мирейи увенчалась успехом: король получил письмо и безоговорочно принял сторону девушки. Герцог остался с носом. Неужели нашел новый способ прибрать деньги к рукам?

– Недавняя история показала, что вы чрезвычайно дорожите этими деньгами и твердо намереваетесь использовать их по назначению, – продолжал Конрад. – Я решил не препятствовать вам в этом. Поэтому в самое ближайшее время вы выйдете замуж.

– Что? – недоверчиво переспросила Мирейя. – Замуж?

– Да, именно замуж, – небрежно подтвердил герцог, усаживаясь на стул. – Я нашел вам отличного жениха. Он принял мое предложение с энтузиазмом, так что, можно считать, вопрос решенный.

– Он принял ваше предложение с энтузиазмом? – гневно повторила Мирейя. – Ну так почему бы вам самому и не выйти за него замуж?

Я энергично кивнула, выражая таким образом полную солидарность с леди Альмиконте.

– Почему вы сразу принимаете мои слова в штыки? – пожал плечами герцог. – Вы ведь даже еще не знаете, кого именно я выбрал вам в мужья.

– Вы выбрали, – чеканя слова, повторила Мирейя. – Этого достаточно.

– В вас говорит упрямство, – покачал головой Конрад. – Бессмысленное, ребяческое, идущее вразрез с вашими собственными интересами. Я уже молчу о своих. Будете слушать или предпочитаете, чтобы имя жениха оказалось для вас на свадьбе сюрпризом?

– Не окажется, – отрезала Мирейя. – Потому что свадьба не состоится.

– Состоится, и еще как, – возразил герцог. – Мне надоели ваши капризы, Мирейя. Видят боги, я терпел их очень долго. Даже в тех случаях, когда вы старательно ставили мне палки в колеса, не имея на то мало-мальски веской причины. Но мое терпение не безгранично. Вам двадцать шесть лет, вполне подходящий возраст для того, чтобы вступить в брак. Я бы даже сказал, еще немного – и будет поздно. Начинайте самостоятельную жизнь, обустраивайте свой дом и наводите там собственные порядки.

– Вот, значит, как, – прошипела Мирейя. – Ну и кем же вы надумали меня осчастливить?

– Вот это уже деловой разговор. Лорд Гюстав Дорион, маркиз, в течение двух лет служивший при дворе его величества и зарекомендовавший себя с самой лучшей стороны.

– Это что, тот, который должен завтра приехать якобы к вам в гости? – возмутилась таким вероломством Мирейя.

– Он самый, – подтвердил герцог. – И почему «якобы»? Он действительно будет моим гостем. А одновременно и вашим женихом. Одно не отменяет другого.

– Идите к черту!

– А что вас так сразу не устраивает? – Характер Мирейи был, возможно, и более взрывным, но ее брат тоже начинал распаляться. – Хотя бы выслушайте, что собой представляет этот человек, вы же ничего о нем не знаете! Я, между прочим, не изверг и подобрал для вас весьма неплохую партию.

– Предполагаю, что она неплоха в первую очередь для вас! – рявкнула Мирейя.

– Да, для меня тоже, и что? – герцог также повысил голос. – Одно другому не мешает! Так вот. – Он попытался взять себя в руки и заговорил тише: – Лорд Дорион богат, знатен, сравнительно молод.

– Сколько ему? – осведомилась Мирейя.

– Тридцать шесть. – Конрад продолжил говорить, старательно игнорируя фырканье своей сестры. – Как я уже говорил, он хорошо зарекомендовал себя при дворе. У него незапятнанная репутация. Он не пьянствует, не увлекается сиреневым порошком, не транжирит деньги, не устраивает оргий.

– Лучше бы устраивал, – брякнула Мирейя, чем заслужила крайне неодобрительный взгляд своего брата.

– Кроме того, маркиз весьма хорош собой. – Герцог сделал над собой усилие и продолжил говорить так, словно не заметил неуместной иронии сестры. – Ведь это имеет для вас значение, не так ли? Так вот, я позаботился и об этом. Более того – полагаю, и это вам важно будет узнать, – по слухам, он весьма хороший любовник.

– Я не выйду замуж за человека по вашему выбору, – отчеканила Мирейя.

– Ах, так? Вам опять все не нравится? – рассвирепел Конрад.

– Представьте себе, нет!

– В таком случае вас никто не собирается спрашивать!

– В таком случае вас тоже!

– Имейте в виду: завтра приезжает жених, а через три недели состоится свадьба!

– Надеюсь, свадебная фата будет вам к лицу!

– А сразу после свадьбы вы отправитесь во дворец своего супруга и впредь будете трепать нервы уже ему!

– Убирайтесь из моих покоев!

– С радостью. Я сказал вам все, что собирался.

И герцог покинул комнату, напоследок громко хлопнув дверью.

Выждав для верности пару минут, мы с Илоной устремились в гостиную.

– Вы это слышали? – возмущенно воскликнула Мирейя.

Несколько рыжих прядей выбились из прически, придавая девушке взъерошенный, пожалуй, даже слегка демонический вид. Ее волосы вообще было гораздо легче растрепать, чем уложить.

Мы утвердительно кивнули. Про соседнюю комнатку с щелью Мирейя хорошо знала и нередко специально устраивала встречи «с глазу на глаз» именно здесь, чтобы кто-нибудь из фрейлин мог подслушать разговор.

– Это же произвол! Это… это наглость, которая не имеет границ! Что он о себе возомнил? И кем он считает меня, своей рабыней?

– Скорее младшей родственницей, – попыталась сгладить острые углы Илона.

– И на этом основании он думает, что вправе распоряжаться моей жизнью?

Глаза Мирейи гневно сверкнули. Попытка сгладить углы не прошла, напротив, они ощутимо выпирали, наподобие ребер давно голодающего человека.

– А вы подождите все-таки до завтра, – предложила Илона. – Мало ли, вдруг он вам понравится?

– Быть такого не может, – убежденно заявила Мирейя.

– А все-таки представьте себе, – настаивала фрейлина. – Вот входите вы в зал, и тут он, буквально принц на белом коне, так прямо на этом коне в зал и въезжает. А потом конь задирает хвост и… Да, романтические истории – не моя сильная сторона, – развела руками Илона. – Но я все равно считаю, что надо сначала взглянуть на жениха, а уж потом начинать сердиться.

– Очень даже сильная, – не согласилась Мирейя. – Ты все правильно описала. Я уже даже начала чувствовать запах. Именно так пахнет вся эта история!

– Вот ведь негодяй! – процедила я, качая головой.

– А, ты видишь, видишь? – тут же подхватила Мирейя. – А я всегда говорила: мой брат – законченный мерзавец!

– Да я не про вашего брата, – отмахнулась я. – Нет, он тоже, конечно, вредитель порядочный. Но я готова поспорить, что столь блистательная идея со свадьбой принадлежит не ему.

– А кому же?

– Кэмерону Эстли, конечно.

Лично мне это казалось совершенно очевидным.

– Ну, не перегибай палку, – с сомнением протянула Илона. – Ты не можешь знать этого наверняка.

– Еще как могу. Герцог – при всем уважении к вашему брату, – покосилась я на Мирейю, – соображает не слишком быстро. Нет, я не называю его глупцом, он по-своему умен. Но его ум, как бы сказать… несколько неповоротлив. Свежие идеи, умение найти неожиданный выход из ситуации – не его стихия. Для этого у него есть Эстли. Вполне вероятно, что жениха действительно подбирал герцог, но именно Эстли подал ему мысль избавиться от вас подобным образом. И вот это, – я устремила уверенный взгляд на Илону, – я знаю наверняка. Так бы и расцарапала лицо мерзавцу.

– А я заодно – моему братцу, – подхватила Мирейя.

– Ну ладно, коль пошла такая пьянка, то и у меня есть во дворце пара-тройка человек на примете, кому я не прочь подправить внешность.

Поняв, что успокоить нас не удастся, Илона сменила тактику и решила разделить наш кровожадный настрой.

– Не беспокойтесь, леди Мирейя, – воинственно заявила я, – вы не выйдете замуж за этого маркиза. Я костьми лягу, но свадьба не состоится!

– Спасибо, Несси! – Мирейя растроганно заключила меня в объятия. – Я знала, что всегда могу на тебя положиться.

Намерение герцога выдать Мирейю замуж, не спрашивая на то ее согласия, чрезвычайно взволновало меня и разозлило. Причина столь эмоциональной реакции заключалась не только в моей заботе и искреннем сочувствии Мирейе, но и в моем более глобальном отношении к бракам по принуждению. А основано это отношение было на личном опыте.

Когда-то, по моим ощущениям, давным-давно, но в действительности лишь четыре года назад, родители надумали выдать меня замуж. Не так чтобы они стремились от меня отделаться. Я, в общем, и так им не слишком мешала. Сколько себя помню, они жили своей жизнью, а я своей. Меня фактически воспитала кормилица; среди заменивших семью людей, щедро делившихся со мной душевным теплом, были еще некоторые слуги, а также наш кастелян. Последний на некоторое время стал для меня своего рода подобием не то дяди, не то старшего брата; с ним я могла поговорить на отвлеченные темы и обсудить интеллектуальные вопросы, которые слугам были не слишком интересны, или книги, каких они не читали. Родители же всю дорогу находились рядом, но скорее в образе неких дальних родственников, они появлялись, улыбались, говорили между делом пару слов и снова испарялись. У них были свои дела: карточные игры, балы, скачки, да мало ли что еще. И самое главное – такой образ жизни всех устраивал, так что тут я как раз не жалуюсь.