Ведьма последовала моему примеру и устремила взгляд в синеющее над лесом небо.

– Охотники выполняют важную миссию для этого мира, – задумчиво ответила она. – Но быть Охотником нельзя слишком долго. Преследуя тени, можно забыть про свет. А если всю жизнь защищаешь мир, врагов будешь знать в лицо, но рискуешь рано или поздно позабыть, что именно защищаешь.

– Надеюсь, мне пока еще до этого далеко, – откликнулась я. – А там – уж как будет угодно Создательнице. Хотя что я несу? «Создательница»…

Я скептически усмехнулась и бросила на Нурит извиняющийся взгляд.

– Ты не веришь в богов? – с интересом спросила она.

– А ты веришь? – фыркнула я в ответ.

– Трудный вопрос, – признала ведьма.

– Да? А для меня он легкий, – заявила я. – Если исходить из той предпосылки, что богов не существует, слишком многое становится проще объяснить.

– Что, например?

Ведьма была само внимание.

Я прищелкнула пальцами, подбирая подходящий пример.

– Да хотя бы те же самые тъёрны. Неужели Создательница, если бы она существовала, допустила нашествие этих тварей в созданный ею мир?

Нурит легко соскочила с ветки и прошлась по траве, разминая ноги.

– Ты совершаешь распространенную среди людей ошибку, – серьезно заметила она. – Вы отчего-то считаете, что Создатель непременно должен быть всемогущим. Меж тем тот факт, что кто-то сотворил этот мир, вовсе не означает, что он способен – или обязан – и впредь опекать свое творение от любых невзгод. И уж тем более эти самые невзгоды предотвращать. Откуда у вас возникает такая странная идея? Представь себе мать, которая родила ребенка. Вскормила его, вырастила и выпустила во взрослую жизнь. Представь себе теперь, что с этим ребенком – бывшим ребенком – случилось несчастье. К примеру, его поразила тяжелая болезнь. Мыслимо ли предъявлять по этому поводу претензию его матери? Или требовать от нее, чтобы она исцелила свое чадо одним мановением руки? Дескать, это же твой ребенок, плоть от плоти. В его жилах течет твоя кровь. Он появился внутри тебя, и ты родила его на свет.

Она улыбнулась и многозначительно развела руками.

– Мать может переживать за своего ребенка. Может заботиться о нем. Может помочь ему найти хорошего доктора. Но исключить само возникновение болезни она не в силах.

– Наверное, ты права.

В целом философские рассуждения на религиозные темы казались мне интересными, но сейчас у меня не было на них настроения. Тем более что обсуждение подобных тем с Искусительницей казалось занятием несколько сомнительным.

– Хотя не думаю, что инквизиторы одобрили бы твой взгляд на образ Создательницы, – все-таки добавила я.

– Еще бы! – презрительно фыркнула Нурит. – Инквизиторы вообще несут порой такую ересь, что так и тянет заткнуть уши.

– Даже когда дело касается вопросов веры? – озорно прищурилась я.

– Особенно когда дело касается вопросов веры, – убежденно заявила ведьма.

Я усмехнулась. Лично у меня не было ни малейшего желания вступаться за инквизиторов. Между ними и Охотниками последние годы тянулась своего рода холодная война, иногда, впрочем, выходившая за рамки холодной. Война эта была целиком и полностью на совести инквизиторов, хотя, конечно, мое мнение в данном вопросе можно считать предвзятым. Институт инквизиции имел на Охотников зуб по двум причинам. Причина первая заключалась в элементарной конкуренции. И мы, и они охотились на тъёрнов, но нам это удавалось гораздо лучше. Причина вторая имела непосредственное отношение к Запретному Лесу. Охотники водили дружбу с лесными ведьмами. Инквизиторы же считали ведьм демоницами, порождениями зла, каждую из которых следует возвести на эшафот. Как я уже упоминала, священнослужителям это не удавалось, поэтому они устремили свои взоры в сторону ведьм мнимых, а также тех, кто контактировал с настоящими ведьмами и мог таким образом сойти за своего рода сообщника зла. То есть нас.

С Охотниками инквизиторы имели не намного больший успех, нежели с ведьмами. С политической точки зрения наш институт тоже был достаточно силен, а правители отлично понимали, насколько важна для человечества наша работа. В народе же Охотники и вовсе пользовались куда большей популярностью, чем инквизиторы. На моей памяти инквизиторам удалось добиться казни только одной четверки Охотников, но этот случай был вопиющим. Именно с тех пор отношения между нашими двумя институтами были разорваны совершенно официально, после чего мы перестали сохранять даже видимость дружбы или сотрудничества.

Наше внимание привлекли обрывки разговора, донесшиеся из-за деревьев. Вскоре на поляну вышли Дилан и Винсент в сопровождении нескольких ведьм. С другой стороны почти одновременно с ними показалась и Джен.

– Вот так всегда бывает у нас в лесу, – повернувшись ко мне, развела руками Нурит. – Стоит заговорить об инквизиторах, и беседу непременно прерывают. Впрочем, оно и к лучшему.

Я поднялась на ноги и направилась навстречу друзьям. Мы вчетвером собрались в центре поляны, Нурит же ненадолго исчезла из виду. Впрочем, вскоре она вернулась. На плече у ведьмы сидела птица, и я бы не могла с уверенностью сказать, какая именно. Пожалуй, она больше всего походила на зимородка. Похожее сочетание синих и желтых перьев и оранжевого клюва. Но в данном случае важнее всего было то, что в клюве птица держала письмо.

– Прибыло сообщение для Охотников, – сообщила нам Нурит.

Винсент шагнул ей навстречу. Ведьма взяла письмо у птицы из клюва и вручила его Воину. Винсент извлек из конверта сложенный лист бумаги, развернул его и принялся читать. Когда он пробежал глазами несколько первых строк, его брови внезапно поползли вверх. Впрочем, первичное удивление быстро прошло, снова сменившись сосредоточенностью.

– Письмо анонимное, – первым делом сказал Винсент, поднимая глаза после прочтения.

– Автор себя не называет, – подтвердила ведьма.

Тот факт, что она знала содержание письма, равно как и то, что послание застало нас именно в Запретном Лесу, никого не удивило. Мы давно привыкли, что все происходит именно так, и воспринимали это как должное.

– Если верить этому письму, то в королевском дворце в Истендо появился тъёрн, – продолжил Винсент.

Мы дружно присвистнули. Теперь было понятно, что так удивило Воина при чтении. Тъёрны, конечно, проникали в самые разные места, но королевский дворец – это, бесспорно, было для них новым достижением.

– Предположительно он живет там уже с полгода. За это время произошло несколько убийств, но их тщательно стараются замалчивать, дабы не посеять панику и избежать политического скандала.

Я презрительно скривила губы. Ну конечно, политика есть политика. Гибель ни в чем не повинных людей куда менее существенна для вышестоящих.

– Автор письма знает, кто является тъёрном? – спросил Дилан.

– Нет, – покачал головой Винсент. – Судя по письму, не имеет об этом ни малейшего представления.

– Ну почему так всегда бывает?! – притворно посетовал Дилан.

Джен молчала, но слушала чрезвычайно внимательно. Она вообще была не слишком разговорчива. Насколько я могу судить, все Привратники – интроверты. Видимо, только людям такого склада дано открывать двери между мирами.

– Наверное, для того, чтобы от Следопытов был какой-то толк, – подколола Дилана я.

– Вот это-то и расстраивает, – и не подумал отстаивать собственную значимость Следопыт. – Если бы мы стали никому не нужны, я мог бы со спокойной совестью забуриться сюда, в лес, на несколько месяцев или лет, а то и вовсе навсегда.

Он мечтательно вздохнул.

– Я могу продолжать? – насмешливо осведомился Винсент.

– Да, пожалуйста, – милостиво кивнул Дилан.

– Спасибо большое. До сих пор убитыми в основном оказывались служанки, но одна девушка была племянницей барона.

– Он убивал только женщин? – подала голос Джен.

– Похоже на то.

Дилан выругался сквозь зубы. Ответ Винсента – точнее сказать, неизвестного автора письма – никого не удивил. Тъёрны, как правило, убивали именно женщин, особенно молоденьких девушек, хотя в крайнем случае – как говорится, на безрыбье – могли полакомиться и мужчиной. Причина таких вкусовых предпочтений не была известна до конца, но кое-какие предположения у нас имелись. Для того чтобы продержаться в этом мире, тъёрнам была необходима подпитка от его обитателей. Главным компонентом такой подпитки являлась кровь. Однако кроме нее, как я уже упоминала, можно было воспользоваться и сильными эмоциями, и совокуплением. Всего этого было бы недостаточно самого по себе, но в качестве приправы к крови подобные дополнения шли на ура. А тъёрнам, принимавшим облик мужчин, получить такую подпитку было проще всего от женщин.

Кстати сказать, бытует мнение, что все тъёрны в человеческом обличье – красавцы, обаятельные и обворожительные брюнеты, перед которыми трудно устоять. Поговаривают даже, что они используют какие-то особые чары, дабы привлечь внимание девушек и пробудить в них страсть. В действительности дело обстоит несколько иначе. Привлекательность тъёрнов на сегодняшний день – это результат своего рода естественного отбора. Привлекательному мужчине легче вскружить девушке голову, заставить ее потерять бдительность и уединиться с ним там, где он сможет, не опасаясь разоблачения, высосать ее кровь. Привлекательному мужчине легче получить от девушки и подпитку другого рода – через чувства и постель. Наконец, привлекательному мужчине и прочих мужчин легче водить вокруг пальца. Именно поэтому тъёрны, чей человеческий облик не отличался привлекательностью, по большей части успели погибнуть или быть отправленными за Врата после разоблачения. И именно красавцам удалось благополучно продержаться на плаву до сих пор.

– С недавнего времени ситуация приняла новый оборот, – продолжил пересказывать содержание письма Винсент. – В королевском дворце состоится конкурс красоты.

– Точно, об этом что-то рассказывала Джудит, – припомнила я.

В свете последовавших за тем разговором событий новость успела подзабыться, отступив на второй план.

– В Истендо съехались участницы, всех их поселили во дворце, в одном и том же крыле, – сказал Винсент, глядя в текст. – Всего их было двенадцать.

– Было? – быстро спросила Джен.

Неразговорчивость Привратницы не должна вводить в заблуждение. Соображала она хорошо, слушала внимательно и моментально выхватывала из произносимого самое главное.

– Именно, – одобрительно кивнул Винсент. – Одну из них недавно убили. Тело нашли в другой части дворца, далеко от ее комнаты. По-видимому, девушка вполне добровольно пошла туда к кому-то на встречу. И если в предыдущих случаях автор письма еще готов был списать смерти девушек на другие причины вроде несчастных случаев, эту убитую он видел сам. Пишет, что сомневаться не приходится: тело было обескровлено.

– А ведь он обнаглел, – задумчиво заметил Дилан, имея в виду, понятное дело, тъёрна.

– Рано или поздно они должны были обнаглеть, – прокомментировала ситуацию Нурит. – Либо вымереть, либо обнаглеть.

При этом вид ведьма имела весьма серьезный. Не шокированный, не перепуганный – ей определенно было дело до того, что происходит. Казалось бы, какое значение имеет для хозяек Запретного Леса вторжение в окружающий мир кучки тъёрнов? Однако же эта тема определенно их тревожила.

– Автор письма считает, что приехавшим на конкурс девушкам угрожает особенно серьезная опасность, – продолжил Винсент. – Они – главная группа риска.

– Почему? – спросил Дилан.

– Они молоды и красивы, – откликнулся Винсент. – Приехали в новое место, ничего и никого там не знают. Не в курсе, какая форма общения принята во дворце, а какая – нет. Кто живет там много лет, а кто – чужак. В отличие от служанок у них нет повсюду огромного числа знакомых и приятелей. В отличие от придворных дам они не знакомы лично с другими представителями высшего света. И наконец, у них нет альтеров.

– Почему? – удивилась я. – Понимаю, участницы не из высшего света. Но альтер-способности бывают не только у знати. Да, оказаться при дворе без такой способности почти невозможно. – Я сбилась, поймав на себе недовольный взгляд Винсента, но быстро продолжила: – Но в среднем и низшем сословии альтер-способных тоже много. Так откуда у этого анонима такая уверенность?

– Понятия не имею, – развел руками Воин. – Так здесь сказано. Возможно, автор знает, что пишет, возможно, это только его домыслы. Так или иначе, далеко не каждый альтер хоть чем-то поможет своей обладательнице в случае нападения тъёрна. Так что этот нюанс не так уж и важен.

– Есть что-нибудь еще? – осведомился Дилан, кивая на письмо.

Следопыт приобнял за плечи стоявшую рядом Нурит. Я даже удивилась – настолько невысокой и хрупкой выглядела ведьма на его фоне. Впрочем, хрупкой и беззащитной она казалась лишь до тех пор, пока не заглянешь ей в глаза.

– Только одно, – откликнулся Винсент. – Автор не называет себя, но обещает связаться с нами после того, как мы прибудем в Истендо. Пишет, что на данном этапе у него есть причины сохранять инкогнито, но после нашего приезда он поможет нам попасть во дворец.

– Ну это уже кое-что, – признал Дилан.

– А дальше, даже если тъёрна не удастся быстро вычислить, нам поможет твое чутье, – заметил Винсент.

Нурит улыбнулась, взглянув на обнимавшего ее Следопыта.

– Ну что ж, – заключила она. – Похоже, господа Охотники, у вас появилось новое дело. И оно может оказаться серьезнее, чем все предыдущие. Поэтому сперва еще немного отдохните, а уж потом отправляйтесь в путь. И пусть с вами путешествует удача!