Сцена 6

Удобно расположившись в глубоком полукруглом кресле и поджав ноги под себя, Эмилия в очередной раз начала повторять пьесу. Перед тем как они попрощались, Браун проводил её до самых дверей; он попросил ещё раз перечитать весь текст. И хотя время только подходило к десяти, Эмилия чувствовала себя уставшей. Волна слабости нахлынула, и она даже начинала клевать носом, но быстро стряхивала с себя сонливость и продолжала читать. Хотя едва видела в этом толк. Ей не верилось, что очередное прочтение поможет ей лучше запомнить то, что она и так знала. Только часто путала, да и вообще без листка чувствовала себя абсолютно голой, даже больше, чем на своей прошлой работе. Может, она поторопилась, когда решила резко закончить карьеру порноактрисы, возомнив себя птицей более высокого полёта? Как знать.

Вообще-то ей было приятно, что Браун пытался ей сегодня помочь, хотя его последние слова о мертвеце и кошмарах смущали. Зачем он ей это сказал? Она постаралась выкинуть неприятные мысли из головы. Если фокус, или, как он это назвал, театральный ритуал, сработает, завтра её звезда засияет ещё ярче.

За спиной раздался шорох, и Эмилия вздрогнула. Оторвавшись от пьесы, она быстро оглянулась. Позади никого не было, и только тюль вздымался от порывов лёгкого ветра, как корабельный парус. С наступлением мая она всё чаще оставляла по вечерам окно полуоткрытым, запирая его лишь в те дни, когда небо начинало хмуриться и поливать землю дождём. Но сейчас какой-то внезапный порыв заставил её отложить листы и подняться, чтобы закрыть створки. Эмилия только успела подойти и убрать тюль в сторону, когда появился он. Она резко отшатнулась.

– Ты кто такой, мать твою?! – Она с ужасом уставилась на незнакомца.

Страшный, как чёрт! Нет, хуже! От одного его взгляда по спине побежали мурашки. Глаза безумца и ехидная улыбка на бледном лице с тонкими красноватыми трещинами нагоняли такой ужас, что у неё внутри всё похолодело.

– Такая хорошенькая куколка, а такой грязный ротик. Нехорошо. Папочка Вилли найдёт такому длинному язычку применение.

От этих слов её как ушатом ледяной воды окатило, и Ланге, развернувшись, бросилась бежать. Стоило ей попасть в спальню – дверь быстро захлопнулась. Эмилия заперлась на защёлку и включила свет. Тяжело дыша, она отошла от двери. Кто бы это ни был, теперь ему не удастся причинить ей вреда. Этот страшный мужчина, нет – мертвец. Точно мертвец! Вот кто сейчас находился в её гостиной. Она вспомнила, что с его правой щеки слезла часть кожи, обнажив багровую плоть, и её передёрнуло от отвращения. А ведь Адольф ей что-то об этом говорил. Только что?

«Просто игнорируй его и всё», – тут же вспомнились слова Брауна.

– Звёздочка моя, от меня не убежишь. – Голос пробирал до мурашек, и её плеч коснулись цепкие пальцы.

Эмилия попыталась вырваться, но мертвец резко развернул её и толкнул на кровать. Настолько быстро и неожиданно это произошло, что она ничего не смогла сделать. И вот он уже навалился на неё всем телом. Эмилия закричала и начала дёргаться, пытаясь скинуть его с себя. А он лишь злорадно оскалился гниющими зубами.

– Что тебе нужно от меня?! – выпалила она в ужасе, когда он слишком близко склонился к её лицу. Она чувствовала зловонное дыхание, исходившее из его рта, и ей стало дурно.

– О-о-о, я насажу тебя на свой болт и буду крутить до тех пор, пока ты не сдохнешь, похотливая сука! – Мертвец разорвал платье на её груди, и Эмилия почувствовала, как внутренности сжались.

Она истошно орала и звала на помощь, но ничего не помогало. Зря она так и не сходила на уроки самообороны, сейчас бы ей это помогло. Но раньше ей было достаточно просто сказать, что она вполне сможет постоять за себя. А на деле оказалась беспомощна.

– Кричи, сука! Кричи! Папочку Вилли это сильно заводит.

Мертвец с силой прижал её руки по обеим сторонам от лица и облизал шею сухим, как наждак, языком, царапая нежную кожу. Эмилия изнывала от отвращения, смешавшегося со страхом, и её едва не вырвало, когда с его лба на её лицо упала капля гноя.

Он вцепился зубами в шею, и из её глаз брызнули слёзы. Но не от боли, а от того, что она была бессильна. Загнанная в собственную спальню, зажатая в ловушку его рук, она чувствовала себя птичкой, пойманной в силки. В какой-то момент Эмилия перестала кричать и сопротивляться. Тело слишком устало и расслабилось, поддаваясь неизбежному.

Мертвец оторвался от её шеи и, разорвав лифчик, припал к груди. С её губ сорвался стон отчаяния. Эмилия слишком устала бороться, она разрешила себе передохнуть, но лишь на время. Пусть он думает, что она сдалась. Как же было отвратительно ощущать его руки, блуждающие по телу, но это она ещё могла вытерпеть. А вот когда Вилли, так называл себя он сам, задрал её платье и отодвинул трусики в сторону, Эмилия рванулась, застав его врасплох. Мертвец слегка растерялся, и этого оказалось достаточно, чтобы она быстро выбралась из-под него и отпихнула ногами. Как только он свалился с кровати, Эмилия вскочила и кинулась к двери, едва увернувшись от его рук, которые пытались вцепиться в её щиколотку.

Выбежав за пределы спальни, она помчалась на кухню, лихорадочно соображая, что ей дальше делать. Сердце бешено стучало, шум отдавался в висках, и она чуть не врезалась в кухонный проём. Схватив нож со стола, Эмилия лишь успела обернуться, когда в двух шагах от неё появился Вилли.

В полутьме он выглядел ещё более устрашающе. Рот оскалился, а лицо исказила, как ей показалось, гримаса удовольствия.

– Не приближайся ко мне! Иначе я не знаю, что сделаю! – Она вытянула нож, единственную, как ей казалось, защиту.

Но мертвец только сильнее обнажил зубы и двинулся на неё.

– Не приближайся. Клянусь, я всажу тебе этот нож в горло!

– Маленькая шлюшка, запомни: засадить могу только я. Тебе. По самые гланды. – Он подошёл к острию ножа, и она отступила на шаг, почувствовав за спиной стену. Путей к отступлению не было. – А ты будешь с удовольствием принимать меня по самые яйца, пока не начнёшь задыхаться. Пока воздух не станет тем единственным, о чём ты будешь молить меня.

Руки Эмилии дрожали, а саму её трясло. Но она крепко держала нож перед собой. Только вот сомневалась, что это хоть как-то ей поможет. По крайней мере, Вилли было плевать. Он насадился на нож с такой лёгкостью, что через секунду оказался вплотную к ней.

– Ой, дай-ка подумать… – злорадно ухмыльнулся он. – Я уже мёртв. Дрянь!

Он впился своим ртом в её губы, проталкивая внутрь мерзкий язык. Эмилии тут же стало дурно. Она зарядила ему промеж ног. Вилли отстранился, сдавленно шипя, и она оттолкнула его ещё сильнее, а потом согнулась и закашлялась. Изо рта что-то посыпалось, и она упала на четвереньки, пытаясь выхаркать царапающий горло песок.

– От меня не убежишь, пташка моя. – Его рука вцепилась в лодыжку Эмилии и рывком потащила к себе.

Крик разрезал тишину, и она очнулась в кресле.

Эмилия схватилась за горло. Её била крупная дрожь. Дыхание сбилось и с хрипом вырывалось из грудной клетки. Ей понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя и осознать: это был всего лишь сон. Реалистичный и правдоподобный, но всё-таки сон.

За окном завывал ветер, крупные капли били по стеклу. Она вдруг почувствовала себя неуютно в собственной квартире, но встала с кресла и подняла листы, разбросанные на полу. Нужно было закрыть окно, но ей хотелось быстрее забраться в кровать, укутаться в одеяло и забыть всё, что ещё так отчётливо стояло перед глазами.

Настенные часы показывали без четверти три. Эмилия подошла к окну и, откинув быстрым движением тюль, закрыла его. С облегчением выдохнула, когда никто не появился. Но как бы она себя ни успокаивала, ощущение, что она в этой комнате не одна, не покидало. Хотя это неудивительно – после всего, что она пережила, у любого крыша поедет.

Спальня встретила её холодным спокойствием. Кожа Ланге была липкой от пота, но в душ идти не хотелось. Она сбросила с себя платье и, натянув пеньюар, забралась в кровать, отвернувшись к окну. Чувство изнеможения растеклось по всему телу, хоть девушка и проспала больше четырёх часов. Но стоило закрыть глаза, и перед лицом снова встал образ мертвеца. С досадой выдохнув, она перевернулась на другой бок. И неожиданно встретилась лицом к лицу с Вилли.

– Время раздвигать ножки. – Он прижал её к себе, и Эмилия почувствовала, как бедра коснулся его член. – Вилли-младший уже на полпути к твоей пещере.

Из горла вырвался крик, и она проснулась в кровати.

– Ну нахер… – схватившись за голову, прошептала Эмилия и выбралась из постели.

Этот мерзкий тип, кем бы он ни был, своим присутствием отбил всякое желание спать.

Она поставила чайник и, быстро сходив в душ, сделала себе кофе.

– Э-ми-ли-я… – раздался за её спиной уже знакомый голос.

– Ты просто мне снишься. Ты нереальный. – Она обернулась и, увидев Вилли, схватила со стола кружку, швырнув в мертвеца.

– Я чувствую, как твоя пилотка воняет от страха, – увернувшись, он ехидно оскалился. – Папочке Вилли это нравится.

– Я в тебя не верю!

– Главное, что я в тебя верю. Ты скоро всё поймёшь.

Мертвец исчез. Просто взял и исчез. Не попытался её схватить или завладеть телом. Хотя легче не стало.

Ланге закусила губу и отчаянно взвыла.

* * *

На очередную репетицию Эмилия собиралась замученная. После исчезновения мертвеца она не ложилась спать. Выпила несколько кружек крепкого кофе, освежила лицо макияжем, уложила волосы небрежными локонами и вышла из дома.

Придя в театр, она натянула на лицо сияющую улыбку и вышла на сцену, излучая энергию и лёгкость. Хотя на деле чувствовала себя ужасно. Но у неё хорошо получалось притворяться и вживаться в роль, если того требовали обстоятельства. Талант или наработанный годами опыт – она не знала. Но это позволяло ей играть свою роль хорошо. Она погружалась в Оделию с головой. Браун больше не был Брауном. Он был её возлюбленным, и она свято в это верила. Но, как только репетиция заканчивалась, Эмилия становилась сама собой. И этот раз был не исключением. Только вот сейчас реплики вылетали, словно искры из костра. Так легко, будто она знала их всю жизнь. Больше ей не требовалась бумажка с текстом. Она не путала нужный монолог с тем, который относился к другой сцене. Значит, ритуал сработал. Пусть в это было сложно поверить, но, по крайней мере, это оправдало её ночные кошмары.

Когда они закончили играть, Эмилия встретилась взглядом с Адольфом, он улыбнулся, но она отвернулась. Вне роли он вызывал в ней лёгкую неприязнь, которая усиливалась с каждой минутой.

Режиссёр махнул ей рукой, подзывая, и она с радостью спустилась со сцены.

– Я не знаю, как тебе это удалось, – восхищённо произнёс Фишер, когда она подошла ближе, – но ты сегодня моя звезда, Эмилия.

К ним присоединился Браун. Заметив его, она поблагодарила режиссёра и поспешно покинула зал.

Выйдя за пределы театра, она вытащила из кармана джинсов пачку сигарет. Эмилия давно не курила простые сигареты, но сегодня утром купила пачку, будто чувствовала – пригодится. Вытащила сигарету и, встав рядом с автомобилем, закурила.