В окне кареты мелькали бесконечные поля и горы. На пути лежал широкий дол, перетянутый длинной нитью реки, с поседевшими от раннего снега травами и кустарниками. Деревца поникли и съежились. Солнце еще одаривало своей лаской, но с севера за каретой гнались густые и синие, как морские глубины, тучи.
Роберта везли в Эфлею. Прислонившись скулой к узорчатой раме, принц хмуро и безразлично глядел на скользящий за окном пейзаж. Он оживился, лишь когда показалась приколоченная к придорожному столбу табличка: «Калледионский коридор». В соседних королевствах и в Заморье это место называли Перекрестком. Четыре королевства континента сходились здесь границами: узкую калледионскую землю с двух сторон подпирали стены дакхаарского леса и арнестского горного хребта, а выходил коридор прямиком в Эфлею. Прежде эта местность принадлежала Онтфорку, но королевство пало, подарив свои земли сильнейшему врагу – Калледиону.
Здесь, на нейтральной территории, правители условились совершить обмен.
Принца Роберта меняли на принцессу Карленну: одна возвращалась домой в Мейфор, второго забирали в Монт-д’Эталь. Карета в окружении стражи неспешно приближалась к концу коридора. Тот пока пустовал. Эфлейская сторона запаздывала или от Роберта так спешили избавиться, что привезли его раньше времени? Принц усмехнулся. Он не имел ничего против.
Карета остановилась. Король Теоттор, сопровождавший брата, отодвинул занавеску и посмотрел на дорогу. Роберт открыл дверь и, в ответ на негодующий взгляд Тео, пояснил:
– Я по нужде.
– Тут тебе не нужник, а королевская встреча.
– Одно и то же, – хмыкнул принц и, не удосужившись воспользоваться ступенькой, выпрыгнул из кареты.
Стражники окружили Роберта, чтобы он не сбежал. В низине, где остановилась карета, громоздился туман. Гудел ветер, и принц поежился от холода. Он был одет в красивый, но слишком легкий костюм. Роберт растер покрывшиеся гусиной кожей руки и принялся кружить по поляне, раздражая старшего брата. Вскоре он устал и присел на каретную ступеньку. В кармане что-то захрустело. Принц воровато оглянулся и, пока брат и стража отвлеклись на дорогу, по которой должны были ехать эфлейцы, вытащил письмо. Уже после отъезда Роберт нашел его среди вещей и догадался, что конверт, на котором красовалась буква «А», подкинула ведьма.
А – Анна Мельден.
Пока никто не видел, он вскрыл письмо.
Дакхаарская королева давала наставления, как вести себя в Эфлее. «Мой милый мальчик, – прочел Роберт, – я помогу тебе добиться хорошего положения в Монт-д’Этале. У меня везде есть друзья». Он улыбнулся. В письме Анна убеждала его подружиться с эфлейским королем и его семьей. Вести себя дружелюбно и отзывчиво, добиться доверия, не ввязываться в неприятности, быть осторожным и наблюдательным. И, конечно, докладывать полезную информацию. У Анны Мельден уже была шпионка в Эфлее – одна из ведьм, – но помощь Роберта была бы нелишней.
Принц закрыл глаза и со вздохом откинул голову назад. Кажется, половину из этих предписаний он нарушил в день отъезда из Калледиона. Жар горьких воспоминаний окутал Роберта, а образ Данта Гарса – окровавленного, неестественно спокойно лежащего у подножия лестницы, – казалось, не сотрется никогда.
«Удачи тебе, мой мальчик! Помни, что твой отец родом оттуда. – Что-то затрепетало в душе, когда он прочел эти слова. – Но ты с ним пока не встретишься. Не в этот раз. Позже».
– Роберт! – крикнул брат.
Юноша едва обуздал волнение. Принц быстро спрятал письмо и взглянул на дорогу: подъезжали эфлейцы. Он причесал волосы пальцами, поправил костюм, натянул на лицо самую приветливую улыбку, какой был обучен, и вышел навстречу новой жизни.
Две эфлейские кареты обступили неподвижные, как истуканы, стражники. Вышел король – Роберт угадал того по короне и осанке.
– Его Величество Димир Таяльди, король Эфлеи, – объявил слуга. Следом он представил юношу, сопровождавшего Димира: – Его Высочество Никос Таяльди, принц Эфлеи.
Роберт скользнул взглядом по лицам обоих.
– Его Величество Теоттор юн Реймстон, король Калледиона, и его брат, Его Высочество Роберт юн Реймстон, принц Калледиона, – поклонился второй слуга.
Короли с долей презрения оглядели друг друга. Димир приблизился к открытой двери второй кареты и протянул руку пленной принцессе. Карленна не приняла его помощь. Девушка спустилась сама, даже не удостоив бывшего возлюбленного взглядом. Она так и стояла поодаль – недовольная и хмурая, мрачнея каждый раз, когда Димир оборачивался к ней, – и крепко обнимала себя руками то ли от холода, то ли от одиночества, пока короли вели переговоры. Роберт помахал ей рукой, но сестра не ответила.
Когда формальности остались позади, состоялся обмен пленными. Роберт ощутил незаметный для остальных толчок в спину и сделал несколько шагов вперед, чтобы перейти за черту, охраняющуюся эфлейскими стражниками, а Карленна направилась к своей семье.
Принца усадили в карету, похожую на вздувшееся яблоко. Через запотевшее стекло Роберт наблюдал за отдаляющимися калледионцами. Бывшей семьей. Он хладнокровно занавесил окно и устроился поудобнее, тонкие лучи света прорывались сквозь сетчатую ткань. Его покой тут же нарушила открывшаяся дверца.
– Ваше Высочество, – поклонился слуга, – мы не можем допустить, чтобы вы ехали в одиночестве.
Спутником оказался эфлейский принц – молодой и немногословный. Его молчание обрадовало, а вот взгляд, пронзительный и тяжелый, будто Никос разглядывал дно в глубине мутной воды, озадачил Роберта.
Карета тронулась. За окном, как и прежде, пробегали горные и полевые пейзажи, словно принц и не выезжал за пределы Калледиона. Распогодилось, небо приобрело чистый голубой оттенок. Таял, становясь похожим на дырявую вату, снег, и сугробы истекали слезливыми ручьями. Никос отвернулся к окну. В карете стояла тишина, и Роберт чувствовал себя неловко. Чтобы отвлечься, он мысленно насвистывал песенку, услышанную то ли от Джимми, то ли от Томми. Воспоминание о тюрьме не выветрить одной поездкой.
– Поедешь с принцем, будешь за ним присматривать, – приказал брат.
Ник посмотрел на карету, где сидел пленник, и не стал возражать – слова застряли в горле, как рыбные кости. Принц предвидел подобное развитие событий, еще когда карета подъезжала к Перекрестку. Уже тогда, перебирая в уме сведения, полученные от шпионов, и воспоминания из снов, Ник пытался их сопоставить, словно нанизывал бусины ожерелья на золотую нить. Он был готов и почти не удивился, когда калледионским принцем, будущим пленником Эфлеи, оказался юноша из снов. Тот самый, который жил у Анны Мельден и которого арестовали после смерти Джеральда.
Так ли ценен товар, что предлагали в обмен на принцессу?
Ник стоял подле брата, пока тот говорил с северным королем. Вот-вот должен был состояться обмен, и принц хотел поделиться с ним своими тревогами. Но что он мог сообщить Димиру? Рассказать про сны? Предложить не отпускать Карленну, отказаться от сделки? Принц посмотрел на девушку, стоявшую в отдалении: волосы и одежда разлетались на ветру, в глазах застыла усталость.
Обмен состоялся, и Роберт юн Реймстон стал эфлейским пленником вместо сестры.
По велению брата Ник сел в карету с калледионским принцем. Убедившись, что Роберт был тем самым юношей, отвернулся. У Ника в голове роились вопросы, но он не знал, как начать разговор, и прижался к окну. «Хорош инквизитор», – усмехнулся он про себя. Его работа – выворачивать наизнанку людские души, но первый вопрос, как первый выстрел из пистолета, как первое убийство – самый сложный. Его-то принц и не мог придумать. Спросить обо всем напрямую? Или подбираться к секретам Роберта потихоньку, через наводящие вопросы? Иногда извилистые тропы приводят к цели ничуть не хуже коротких, но по пути можно заблудиться.
Ник решился.
– Ты знаешь, что я не только принц, но и инквизитор?
Роберт вздрогнул и повернулся к Нику. Приподняв бровь, он посмотрел на собеседника.
– Я инквизитор, – повторил юный принц. – Я пытаю людей, чтобы узнать то, что полезно для королевства. Арестантов спускают в холодные темные подвалы, приковывают к стульям и мучают, чтобы вытряхнуть все тайны. Отрубают пальцы, сдавливают конечности, выкалывают глаза…
Роберт сглотнул. Он съежился и готов был оскалиться, как лисенок в норе, в которую тянутся охотничьи руки. Ник, пристально наблюдавший за реакцией пленника, улыбнулся. Что-то знакомое – не только по воспоминаниям из снов – было в лице и пронзительных глазах Роберта. Но что именно? Разгадка дразнила своей близостью и терялась в дымке сознания. Ник впился ногтями в ладонь, чтобы сосредоточиться, но пленник заговорил, обрывая нить мыслей.
– У всех есть тайны, Ваше Высочество, – сказал Роберт учтиво. Намного учтивее, чем обращался к пленнику инквизитор.
– Поделишься своими?
– Тайны на то и тайны, что заперты в душе лишь у одного человека.
– Инквизиция на то и инквизиция, чтобы подбирать отмычки к любым замкам.
Роберт хмыкнул. Несмотря на испуг и свое невыгодное положение, он вел себя спокойно и уверенно. Даже излишне.
– Я задам тебе два вопроса, – предупредил Ник. – И надеюсь, что ради ответов мне не придется спускать тебя в инквизиторский подвал.
Роберт кивнул.
– Что тебя связывает с Анной Мельден? И почему тебя арестовали за смерть Джеральда?
– А, до вас дошли эти нелепые слухи? – Пленник рассмеялся так естественно, что Ник готов был поверить ему, если бы каждая деталь сна не стояла так отчетливо перед глазами.
– Слухи? – Принц тоже усмехнулся, стараясь казаться доброжелательным, но тотчас стер улыбку. – То есть ты не жил у Анны Мельден, не знал ведьм, которых она у себя принимала? Тебя не избивали и, как мешок, не тащили по коридору?
Роберт замолчал и отвел глаза, будто на их синем дне притаилась истина.
– Я знаю намного больше, чем остальные, – добавил Ник. – Но не все. И ты поможешь залатать бреши в моих знаниях. Правда?
– Я все расскажу, – кивнул Роберт.
Стрелой пролетели часы в пути. После откровенного разговора Роберт успокоился и посапывал, прислонившись щекой к окну, когда дремлющее сознание уловило тихую речь принца – проскользнуло гладкое название «Монт-д’Эталь».
– Монт-д’Эталь? – сонно переспросил Роберт.
Ник улыбнулся, указывая в окно:
– Наш родовой замок.
Подсвеченные солнцем стены Монт-д’Эталя появились на горизонте. Карета мчалась по мощеной дороге, вдоль которой сгорбились деревца. Вскоре показалась арка ворот. Стража пропустила карету во внутренний двор замка, и Роберт принялся озираться. Здесь было красиво. Свет, блеск, яркие и мягкие краски, лучившиеся чистотой, отличали Монт-д’Эталь от угрюмого Мейфора. Здесь было уютно.
Сразу по приезде принца проводили в комнату, которая, как подсказывал ему запах духов, ранее принадлежала Карленне. Пленник с разбегу прыгнул в мягкую кровать и почувствовал спокойствие. Даже отголоски счастья. Роберт вытащил спрятанное письмо и перечитал волнующие строки: «…твой отец родом оттуда…» Принц решил, что уж здесь, в Монт-д’Этале, он получит то положение, в котором ему отказал Мейфор. Уверенность, присущая Роберту, сейчас кипела и выливалась за край.
Не успел принц освоиться на новом месте, вымыться и переодеться, как на пороге появились четыре стражника в серой одежде. Они повели его в высокую башню, напоминающую видом заржавевший меч – коричневый камень острым клинком вздымался ввысь, раздирая облака пиком крыши.
Внутри было темно.
Принц осматривался, когда в конце темного коридора заскрежетала мрачная железная дверь, и оттуда вышел Никос. Его, как и Роберта, сопровождали стражники в сером. Или не стражники?
– Это моя инквизиция, – улыбнулся Ник. – И мои люди. Их называют призраками.
– Или монт-д’этальскими крысами, – рассмеялись те.
Роберт выдавил хриплый смешок. Близость инквизиции, подвалы и обилие стражи не приносили удовольствия. Ник указал на выход из башни:
– Сейчас мы пойдем к королю. Как следует познакомимся и поговорим. Повторишь ему то, что рассказывал мне в карете – но не все. – Юный инквизитор взялся за дверную ручку и, обернувшись к Роберту, понизил голос: – Про жизнь в Дакхааре, про Анну Мельден и ее ведьм – ни слова.
Пленник кивнул. Во время поездки он поведал Нику почти все: что в детстве его изгнали из Калледиона, что он жил у Анны Мельден и вернулся домой, чтобы отомстить. Роберт утаил только правду об отцовстве да на пытливые вопросы инквизитора о ведьмах отвечал, что ничего не знает. Верно, Анна Мельден собирает вокруг себя ведьм, а зачем – неизвестно. Кажется, тот поверил.
Гость и принц добрались до просторной приемной. В зеркальных потолках с мутной позолоченной эмалью отражался диван, два кресла в пурпурной обивке и невысокий столик, заставленный вазами с цветами.
– Располагайся. – Никос кивнул на кресло. – Я позову брата.
Роберт сел. После извилистого пути, который он преодолел, ему полагался хороший отдых. Серые призраки устроились в углах комнаты. У дверей застыли слуги, и принц осмелился попросить у них еду и напитки. Все-таки он уставший с дороги гость.
Вскоре появился король с семьей – принцем Никосом, красивой девушкой, видимо, принцессой. Роберт вскочил, приветствуя их. Характер он успел показать в Мейфоре, и ничего хорошего из этого не вышло, поэтому сейчас, памятуя наказ Анны Мельден, он старался вести себя покладисто и обходительно.
– Моя сестра, принцесса Маргарет Таяльди, – представил девушку король.
– Роберт юн Реймстон, принц Калледиона и ваш гость. – Подчеркнув последнее слово, Роберт поцеловал руку принцессы. – Рад знакомству.
Маргарет сдержанно улыбнулась. При виде премиленькой девушки принц приосанился, во взгляде разгорался интерес, но шальная мысль о том, чтобы приударить за принцессой, улетела столь же быстро, как и ветер, что ее принес. Память об Аэлии еще была свежа.
Компания расположилась на диване и креслах. Роберт украдкой рассматривал их. Улыбчивый Димир сразу показался приятным и не слишком строгим человеком – с таким подружиться не составит труда. Эфлейский принц исчерпывающе проявил себя еще по пути в Монт-д’Эталь: тихий, серьезный, полная противоположность брату. Принцессу разгадать не удалось. Она производила впечатление доброй и скромной девушки, но позже Роберт заметил, что она бросала нежные взгляды на одного из призраков. Что за темные Существа таятся в ее душе?
Король завел разговор, задавая гостю невинные на первый взгляд вопросы: как тот доехал? Не устал ли в дороге? Как нашел Монт-д’Эталь? Но принц понимал – это отнюдь не вежливость. Его изучают. Прощупывают, ищут брешь. С каждым вопросом Димир словно по ступеням спускался в подземелье его души.
– Благодарю. Здесь очень приятно. Комната восхитительна. – Гость скромно опустил взгляд.
– Соболезную утрате. Его Величество Джеральд, хоть и был врагом Эфлеи, ушел к Существам слишком рано и внезапно. Как прошли похороны? – Король улыбался, выдирая из сознания гостя воспоминания. Выискивал, какую ниточку зацепить, потянуть сильнее. Он еще не знал, что Роберт и без того собирается все рассказать. – Как твоя семья?
– Семья… – протянул принц.
Слуга разлил всем вино. Гость осушил бокал и, поймав на себе взгляд Никоса, понял, что пришла пора раскрывать правду.
– Меня привезли сюда как пленника. Как врага Эфлеи. Но я не враг. – Голос Роберта набрал уверенность. – Вы знали, что меня обвиняют в убийстве Джеральда?
Димир округлил глаза, Маргарет подняла одну бровь, и только Ник остался спокоен.
– Разумеется, не знали, иначе бы отказались от обмена, – продолжал Роберт. – Карленна представляет для Калледиона гораздо большую ценность, чем я. Но убийца не я. Я невинен. Не стану отрицать, мне иногда хотелось это сделать. У меня в комнате хранился яд, которым его убили. Спросите, как получилось, что яд мой, но убийца не я? Меня опередили. Не знаю, кто. Его убийцы воспользовались глупой любовницей.
– Почему ты хотел убить Джеральда? – спросил молодой король, недоверчиво хмурясь.
Гость вздохнул. Его всегда удручал рассказ грустной истории своего детства.
– Когда я был ребенком, родители поссорились, и отец изгнал нас с матерью из Калледиона. Вслед за нами он отправил убийцу, но нам повезло – мы выжили. Уверенный в нашей смерти, Джеральд объявил, что мы погибли в шторме, в то время как нам удалось бежать в Заморье. Лишь недавно я вернулся в Калледион, чтобы получить то, что принадлежит мне по праву: положение принца. Джеральд, конечно, не ожидал моего возвращения. А я жаждал мести. Она свершилась, но не моими руками, – грустной усмешкой завершил рассказ Роберт. – Я был арестован по ложному обвинению. Старший брат ненавидит меня не только из-за смерти Джеральда, но и из-за того, что я… кхм… связался с его женой. От меня решили избавиться и продали вам. Вот почему я враг Калледиона. А значит, союзник Эфлеи.
Откровенность Роберта произвела на Димира впечатление, но бдительности он не потерял.
– Почему мы должны тебе верить? – спросил король.
Роберт поднялся и, к изумлению всех присутствующих, снял рубашку, оголяя руки, запятнанные синяками, и спину с уродливой меткой.
– Это сделано по приказу Джеральда. – Роберт накинул рубашку обратно и начал ее застегивать. – Меня избивали и держали в тюрьме. В Калледионе я никому не нужен. Боюсь, вы здорово прогадали, когда отпустили мою драгоценную сестренку, но я пригожусь вам.
Роберт допил вино, позволяя слушателям поразмыслить над его словами. После затяжного молчания король попросил выйти всех, кроме калледионского принца. Когда дверь закрылась, принца затопило волной уточняющих вопросов. Он отвечал спокойно и честно, повторяя то же, что рассказал в карете юному инквизитору.
После раздумий Димир сцепил пальцы и задумчиво заговорил:
– Карленна опозорила меня, отказавшись от замужества.
– Своенравная девица, – улыбнулся принц.
– И пока был жив Джеральд, она могла быть полезна хотя бы как пленница. А теперь… Не уверен, что твоим братьям она так же дорога, как отцу, поэтому я решил обменять ее на тебя. Как думаешь, принесешь ли ты пользу Эфлее?
Роберт поднес к лицу бокал и вдохнул вишневый аромат.
– Сделаю все возможное.
Димир кивнул:
– Хорошо. У меня есть на тебя планы.
Принц выдавил смешок. Где-то он уже это слышал. Король нахмурился и продолжил:
– Ты уверен, что готов предать родное королевство?
– Родину выбирают сердцем. Да, я готов предать Калледион. Я хотел отомстить отцу, а теперь желаю отомстить брату. У нас общий враг – по-моему, это лучшая причина, чтобы стать союзниками, Ваше Величество.
– Ты красиво разговариваешь, – хмыкнул Димир. – Посмотрим, как ты облекаешь слова в действия. Добро пожаловать в Монт-д’Эталь, союзник.
Король протянул гостю руку, и тот улыбнулся. Месть калледионцам, мысль, которой так долго грезил принц, становилась все ближе.
О проекте
О подписке