Затем поднял взгляд на коллегу и резко замолчал. Дмитрий старался ничем не выдать охватившего его радостного предвкушения, однако, должно быть, даже легкое оживление и чуть покрасневшее лицо были для всегда непоколебимо спокойного русского синоптика такими невиданными проявлениями эмоций, что Нил на время потерял дар речи.

– Мне нужно будет отлучиться, – сказал ему Дмитрий. – Вызови Тэда, нам понадобится буксир. Ты останешься на посту, я вернусь через пару часов.

– Есть, сэр, – дурашливо отозвался Нил и потянулся к телефону.

– Послушай, Нил, – начал Дмитрий. Ему не хотелось оставлять гиперактивного придурка одного на дежурстве. Но слишком велико было желание съездить посмотреть собственными глазами, что происходит там, в океане. А вызывать Брайана обратно после суточного дежурства было бы неэтично. Так что выхода не было. – Послушай, Нил, ты останешься здесь один. Должен ли я напомнить тебе о том, насколько важно, чтобы ты ни на что не отвлекался и не спускал глаз с датчиков?

– Пфф, вы что, меня за идиота держите? – обиженно отозвался Нил.

«Именно так», – хотел было подтвердить Дмитрий, но сдержался, лишь сухо откашлялся и вышел.

Тэд уже ждал его на пристани. Тэда, флегматичного датчанина с рыжеватой бородкой, можно было назвать четвертым сотрудником метеостанции, с той лишь оговоркой, что на самой станции он почти никогда не появлялся. Тэд управлял принадлежащим метеостанции буксиром, выходил на нем в море, когда было нужно, ассистировал при спуске под воду трактора-краба. Однако поскольку сотрудникам метеостанции не требовалось выходить в море регулярно, Тэд в остальное время подрабатывал тем, что перевозил грузы и пассажиров с одного острова архипелага на другой.

– Добрый день! Жарко сегодня! – приветствовал он подходящего к нему по причалу Дмитрия, вскинув вверх широкую красноватую на костяшках руку. В английском его, несмотря на долгие годы жизни вдали от родины, все равно слышался глуховатый скандинавский акцент.

Сколько Дмитрий помнил Тэда, он всегда всех приветствовал именно этими словами.

– Привет, – поздоровался Дмитрий. – Нужно будет подойти к Кавачи и спустить меня под воду минут на тридцать. Готов?

Тэд усмехнулся, будто бы поражаясь, как у кого-то вообще могли возникнуть сомнения в его готовности выполнить какое бы то ни было поручение.

Тэд и Дмитрий поднялись на буксир. Тэд отправился в рубку, взвел мотор. Тяжело заворчал двигатель, запах соли, морской воды и чуть подгнивших водорослей смешался в воздухе с резкой, едкой вонью солярки. Дмитрий, мгновенно переключившись на «морскую» походку – вперевалку (чтобы удержаться на покачивающейся палубе), прошел на корму посмотреть, в порядке ли трактор.

Миниатюрным трактором-крабом Дмитрий почти гордился. Это оборудование выбил для метеостанции именно он, убедив начальство в том, что в сейсмоопасном регионе от точности полученных данных могут зависеть тысячи жизней островитян. А получить данные о деятельности подводных вулканов, не спускаясь под воду, невозможно. Итак, руководство Сиднейского института скрепя сердце раскошелилось и выделило деньги. Вероятно, получить их было бы не так просто, не обладай имя Дмитрия достаточно солидным весом в научном мире. Трактор-краб прибыл к ним полгода назад, и с тех пор Дмитрий старался хотя бы пару раз в неделю выделить время, чтобы проверить машину, покопаться в ее внутренностях, если нужно, смазать маслом сложный механизм. Подводный трактор-краб давал ему такую степень свободы, которой раньше ни на одном из предыдущих мест работы у него не было. Возможность опускаться под воду, двигаться по дну океана, с помощью «клешни» краба поднимать со дна крупные и мелкие предметы, брать пробы… Ни о чем подобном он никогда и мечтать не мог. Все эти месяцы оставалось только досадовать, что такой многообещающий прибор мало используется по назначению, так как ничего интересного с точки зрения науки на протяжении долгого времени в прибрежных водах Соломонова архипелага не происходило. И вот сегодня, наконец, он сможет использовать весь спектр возможностей трактора-краба.

Дмитрий сдержанно улыбнулся и потер ладони. Тэд тем временем уже прогрел мотор, взялся за руль, и катер медленно отчалил от пристани. Дмитрий смотрел на пенные полосы, взметавшиеся за кормой буксира, на удаляющуюся береговую линию с ее пальмами и хижинами, на мелькавшее из-за крон тропических деревьев солнце. У берега притулились лодчонки местных жителей, справа остался порт с его массивными торговыми кораблями и тянувшимися вверх мачтами яхт богатых туристов. Теперь хорошо стали видны неказистые дома, расположенные вдали от берега, в центральной части острова. Где-то в глубине грудной клетки поднималось радостное предвкушение – он первым окажется на месте пробуждения подводного вулкана, первым возьмет пробы воды, газа и почвы в месте будущего извержения, первым сделает необходимые замеры. И все следующие ученые, которые захотят – если захотят – заняться изучением Кавачи, вынуждены будут пользоваться его данными. А может быть, ему даже повезет постигнуть до сих пор скрытую для науки причину, по которой вулканы вдруг начинают пробуждаться, а затем, изумив и напугав всех своей мощью, вновь засыпают – иногда на сотни лет.

Дмитрий снова, как и этим утром, на мгновение ощутил смутное изумление, что все еще способен на подобные эмоции, но затем просто выбросил все из головы и занялся осмотром трактора-краба. Он никогда не был любителем копаться в собственном подсознании, да и времени на переживания у него не было.

Тэд подвел буксир к обозначенному Дмитрием месту. Никакого облака пара над водой пока еще не было – вулкан только начал проявлять признаки активности. К тому моменту, как вулканическая активность достигнет пика, приближаться к Кавачи станет смертельно опасно. Но пока никакой угрозы не было – самое время провести необходимые для исследований измерения. Тэд заглушил мотор, бросил якорь и сообщил, что все готово к погружению. Дмитрий забрался в подводный трактор, чем-то напоминающий мини-танк на тяжелых сверхпроходимых «гусеницах», задраил люк, натянул через голову специально оставленный в кабине теплый свитер (несмотря на то что снаружи царила удушающая жара, внизу, под водой, температура понизится). Затем Дмитрий включил передатчик и дал Тэду команду приступить к погружению. Он знал, что сейчас тот с помощью лебедки начнет опускать трактор на дно.

Все действия проделывали они не впервой, однако всякий раз Дмитрий не мог избавиться от какого-то странного чувства внутри. Это было одновременно и предвкушение и волнение. Кто, как не он, мог знать, что шутить с океаном не стоит, что океан – мощнейшая стихия, перед лицом которой человек, называющий себя царем природы, беспомощное насекомое. В моменты погружения под воду, в которые, казалось бы, он должен был ощущать торжество науки над природой, разума над стихией, Дмитрий как никогда остро чувствовал, как мал и жалок в действительности человек.

Вначале за толстым стеклом видны были верхние прозрачные слои воды. Сюда еще проникали лучи солнца. Изредка можно было даже заметить стайку рыб. Вообще-то рыбы в район вулканов обычно не доплывали, а собирались на рифе, но иногда за стеклом все же мелькали быстрые тени, видимо, самых любопытных морских обитателей.

Дмитрий отслеживал показатели датчиков. Давление постепенно росло, глубина увеличивалась. За стеклами стало совсем темно, значит, трактор погрузился достаточно глубоко. Здесь не было уже ни рыб, ни прочей живности – только илистая взвесь, висевшая в толще воды. Затем раздался резкий толчок – это трактор коснулся гусеницами дна. Дмитрий включил прожекторы, и за иллюминатором тут же загорелись два луча белого света, высветившие черно-синюю подводную даль. И Дмитрий в который раз ощутил трепет от соприкосновения с первозданной, не потревоженной человеком природой. Ни одной живой души, кроме него, на много километров вокруг, и гигантская толща воды над головой. Нечто космическое, нечто поражающее воображение.

Однако нужно было действовать. Дмитрий включил двигатель, заворчавший в отсеке для оборудования, который располагался под днищем его «камеры». Затем загрузил на мониторе карту морского дна, на которой заблаговременно обозначил цель поездки, запустил радар, и трактор принялся медленно двигаться по дну. Разумеется, сам вулкан невозможно было разглядеть отсюда, а подходить к нему вплотную было неразумно, но этот район вполне подходил для того, чтобы сделать информативные пробы воды и грунта.

Из темноты возникали очертания подводных скал, обточенных водой камней, расселин и впадин. Мимо трактора проносились потревоженные светом глубоководные рыбы. Перед Дмитрием расстилался удивительный мир океанского дна.

Добравшись до намеченной точки, Дмитрий запустил манипулятор, представлявший собой некий гибрид ковша экскаватора и железной руки на шарнирах. В иллюминатор ученому хорошо было видно, как «клешня», которой он управлял при помощи специального рычага, опустилась к самому дну. Дмитрий нажал кнопку, и сбоку из манипулятора выдвинулась небольшая емкость для воды, а затем, наполненная, задвинулась обратно. Вернувшись на поверхность, ученый достанет ее, герметично закупоренную, и отнесет в лабораторию.

Теперь нужно было взять пробы грунта. Для этих целей Дмитрий использовал встроенный в манипулятор «совок». Инструмент погрузился в илистую поверхность морского дна, зачерпнул грунт и спрятал его в специальное углубление в нижней части манипулятора. Емкость с пробой грунта вскоре тоже попадет в лабораторию.

Итак, материалы были получены, для первого, поверхностного исследования процесса этого хватит. Дмитрий снова включил прибор связи и скомандовал Тэду:

– Поднимай.

Через два часа Дмитрий, как и рассчитывал, уже вернулся на станцию. Настроение у него было приподнятое. Все удалось в лучшем виде. Пробы воды и грунта оставалось только отнести в лабораторию, и в свободное время можно было заняться их изучением. Но самым важным для ученого было то, что за каких-нибудь три четверти часа он прикоснулся к одному из самых загадочных явлений природы – мечта жизни многих и многих его коллег. Это впечатляло, вдохновляло, пробуждало новые мысли и стремления. Вероятно, ради таких вот моментов и стоило жить.

Когда Дмитрий вошел в помещение метеостанции, Нил, вздрогнув, поспешно закрыл какие-то вкладки на компьютере. Опять, должно быть, вместо работы лазал по соцсетям, придурок малолетний. Дмитрий, не тратя времени на то, чтобы отчитать нерадивого стажера (что, как показывала практика, все равно ни к чему бы не привело), сразу прошел в лабораторию, оставил пробы и лишь затем вернулся обратно.

– Все в порядке? – коротко спросил он Нила.

– Да все о’кей, – радостно отозвался парень. – Что тут могло случиться? Все как по нотам, приборы работают, показания снимаются. Информацию я разослал…

– Какую информацию? – тут же насторожился Дмитрий.

– Да про вулкан, – с охотой отозвался Нил. – Ну вот эти графики, которые Брайан вам оставил.

– Куда разослал? – безнадежно уточнил Дмитрий.

Он, конечно, уже догадывался, что сейчас сообщит ему проклятый студент, и от этих догадок внутри поднималось какое-то нехорошее тоскливое чувство. Вот же, прислали ему на голову этого идиота, мать его. Где надо, он и пальцем не пошевелит, зато, где не надо, проявляет удивительную шустрость.

– Ну как же, – меж тем расплылся в радостной улыбке Нил, выставив на обозрение все свои крупные белые зубы. – Вот в эти научные институты, которым мы сообщаем данные о сейсмоактивности.

– А кто тебя просил отсылать им данные? – тихо переспросил Дмитрий.

Так было всегда: чем сильнее он злился, тем тише и спокойнее звучал его голос.

– А я же… А что, не надо было? – захлопал глазами придурок.

– А это ты сам очень скоро поймешь… Когда сюда съедутся десятки остолопов, мечтающих понаблюдать такое редкое явление своими глазами. И состряпать на нем свои бездарные докторские диссертации, – вот теперь Дмитрий, дав себе волю, загремел по-настоящему.

Нил при первых же раскатах его голоса тут же утратил свою извечную жизнерадостность, весь как-то пригнулся и заблеял:

– Но я же не знал… Но мы же всегда…

– Всегда? Всегда? Ты сидишь здесь три недели, ни хрена не делаешь и смеешь что-то вякать про то, что мы делаем всегда? – грохотал Дмитрий.

Про себя он понимал, конечно, что отправить данные все равно пришлось бы. Вот только это можно было бы сделать без всякой спешки, через несколько дней, а то и недель. И к тому моменту Дмитрий сам успел бы все исследовать и собрать необходимые данные. И, если бы сюда и нагрянули какие-нибудь жаждущие научных открытий дармоеды, ему они уже никак помешать бы не смогли.

Однако теперь дело было сделано. Рассчитывать на то, что Нил, целые сутки проводивший в Интернете, отправил письма куда-нибудь не туда, не приходилось. Уж в интернетных делах пацан, регулярно косячивший во всем остальном, как назло был спец.

– На площадку показатели снимать! Живо! – гаркнул на него Дмитрий.

И Нил, обрадованный тем, что появился законный повод сбежать от разбушевавшегося начальника, мгновенно испарился из комнаты. Дмитрий же тяжело опустился в кресло и прикрыл ладонью глаза. Что ж, теперь не сегодня завтра следовало ждать незваных гостей.