«Самый беспомощный и потерянный человек – это тот, кто заблудился в коридорах собственной памяти. Туда никто не может добраться, чтобы спасти его».

Айзек Азимов. Камешек в небе

***

Привет. Я не знаю, что пишут в письмах бывшим возлюбленным. Это очень странно… Надо признаться тебе, милый. Уже который раз решаю, но звуками страшно, трудно… Будто они обнажают что-то. Буквы мне ближе. Они друзья, все поймут и смогут тебе рассказать.

Я сумасшедшая, наверно, – живу двумя жизнями. Одна днем, вторая ночью: когда я засыпаю, начинается все самое интересное и важное. Настоящее. Во сне мой мир рядом с твоим. Они переплетаются, затягиваясь в тугой морской узел.

***

Сегодняшнее воскресенье началось с запахов блинов и кофе. Сонный кот лениво лижет лапу, а сквозь тонкую фанерную стену слышно, как у соседей чирикают попугаи. Мы садимся с мужем за круглый стол с вращающимся центром – очень удобно, не надо передавать ничего друг другу. Это исключает диалоги и дарит покой. Муж сидит в полосатой пижаме и улыбается мне. На его щеке румянец и следы от подушки. Сегодня я брошу его. Потому что это все ненастоящее.

***

Вчера я еле дождалась, когда закончится рабочий день. Пробегут перед глазами все сметы, цифры, подписи, я заведу мотор своей машины, простою два часа в пробках до дома, потом еще полчаса в поисках парковки под скользким жидким небом, и наконец я в лифте. Я захожу домой, кидаю со звоном ключи на стеклянный столик, стягиваю через голову колючий свитер, спускаюсь с высоты каблуков в мягкие тапки. Делаю горячее какао и бегом в кровать. Надеваю свою лучшую шелковую пижаму, взбиваю большую подушку и стараюсь скорее заснуть. Потому что ночью у меня с тобой опять свидание.

Я закрываю глаза. Комната начинает медленно плыть, дрожит дверь… Дрожит, словно в луже, мой шкаф…

Я сплю. Как всегда, добраться до тебя трудно. В прошлый раз нужно было пережить целое наводнение. А сейчас мне приходится идти по длинной дороге между двух многоэтажек. Идти, идти… А она все не кончается. Или я иду медленно. Но быстрее никак. Ноги вязкие, будто тонут в болоте. Приходится отрывать их с усилием. Но я продолжаю идти. Я знаю, что в одном из домов ты празднуешь свой день рождения, будет много гостей. Сзади меня догоняет пес, трется, как кошка, о мои джинсы. Замечаю, что у него три лапы и глаза больные. Как же я могу пройти мимо? И ни одного магазина, нечем накормить… Беру собаку под мышку. Накормлю у тебя дома.

Идем вместе. Пес дрожит – то ли от страха, то ли от холода… И вот мы наконец почти дошли. Впереди желтое здание, похожее на ломоть пирога. Свет горит только в одном окне на третьем этаже, и я точно не ошибусь. Открываю красную входную дверь, вызываю лифт, но он, кажется, неисправен. Слышу, как он ездит между верхними этажами, скользит, как желе… Жму обгоревшую кнопку, но до первого все никак не доезжает. Ладно, пойду пешком. Пес, сможешь идти сам? Лохматый какой! Вроде повеселел – видимо, в предвкушении еды. Поднимаемся. У самой твоей квартиры поправляю платье. Синее в горох, в левом кармане записка. Открывается дверь, пес быстро юркает в квартиру, в шумную шевелящуюся толпу. Я пытаюсь высмотреть среди гостей тебя: чьи-то чужие макушки мелькают, но родной не вижу. Беру тарелку, кладу торт, салат и свиные ребрышки. Подзываю своего трехлапого друга. Ну все, долг выполнила. Теперь пойду искать тебя. Заглядываю во все комнаты – такое ощущение, что их тысячи: одна дверь, вторая… Везде пусто. Подхожу к балкону и вижу сизый дым, который струится из окна на улицу. Чувствую, что это ты выпускаешь пушистые колечки. Делаю шаг… Вижу фигуру. Внизу живота нервно щекочет. Все потому, что это ты.

***

Просыпаюсь от влажных рук мужа. Падаю откуда-то сверху вниз на подушки.

– Привет, солнышко. Извини, что разбудил. Ты такая сладкая была во сне… Не удержался.

– Вот черт, Дима… У меня такой сон был!

– Ну извини. Мой маленький монстрик, попьешь со мной чаю? Я так соскучился.

На часах всего два ночи. Это значит, что у меня есть немного времени на чай. Все равно я бы чего-нибудь съела, такая тоска внутри.

– Ладно… Пошли. В холодильнике осталось немного пюре и бефстроганов. Как закуска к чаю пойдет?

– Еще бы! Я голодный как волк.

Налетаем вместе на еду, он что-то рассказывает мне о работе, смеется, кашляет, жестикулирует, а я жадно запихиваю в себя еду. Не стесняясь, вытираю рукавом пижамы рот, волосы взъерошены, и, наверно, я похожа на лешего в этот момент. За что он меня любит?.. Не дожидаясь конца истории, дежурно целую его в щеку, прыгаю обратно в кровать и вру:

– Слушай, я сегодня замоталась – так хочется спать!

Заснуть второй раз всегда намного труднее. Стараюсь вспомнить в деталях, что я видела в предыдущем сне, чтобы попасть на то же самое место. Нет времени искать тебя заново. И терпения тоже.

***

Сплю. Картинка дрожит. Вижу в ней себя со стороны. Как стою спиной к окну и беру сигарету из твоих рук. Вокруг полумрак, и ты такой красивый в нем. Высокий, крепкий, клетчатая рубашка закатана до локтя, и я могу смело разглядывать твои сильные руки. Красивые руки. Мы молчим… Я не смею заговорить первая. Трусиха, не знаю, что сказать. А ты только смотришь прямо мне в глаза пристально, откровенно. И я чувствую себя под твоим тяжелым мужским взглядом голой и беспомощной. Ты все знаешь, конечно же.

Не в силах терпеть безмолвные откровения, отворачиваюсь к окну, провожу влажной рукой по холодному стеклу. Чувствую твое тепло рядом. Ну же… Обними меня… Хотя чего мне стесняться? Это же сон. Я смотрю тебе в глаза, обвиваю руками шею, целую в шею. Как хорошо! Хочется кричать. Господи, как хорошо целовать тебя… Сейчас еще немного поцелуев – и отдам тебе то, что у меня в кармане… Давно пора отдать. На твоей кухне свистит чайник, и я просыпаюсь. Тону в одеяле и простынях, барахтаюсь что есть мочи в этой белой текстильной пене, и не выбраться… Не выбраться обратно к тебе.

***

– Доброе утро, милая. Я голубцы грею, будешь?

– Да. На меня парочку, пожалуйста.

Под одеялом так тепло, что не хочется высовывать даже нос.

Сегодня все тот же серый день сурка. Выражение лица у меня как у Билла Мюррея. Иногда я задаю себе вопрос: какой день я хотела бы проживать вновь и вновь? Точно не этот. Этого дня пока не наступило, но когда ты будешь рядом, все будет иначе.

***

Проклятая серая жижа под названием «вторник октября» закончилась. Я дома. В квартире темно, стягиваю сапоги и падаю в одежде на диван. Натягиваю теплый вязаный плед по самую макушку. Ноги крестиком, коленки под грудью. Голова начинает приятно плавать.

Сон. Я сижу на работе. На улице уже глубокий вечер, все беззвучно собираются домой, тихо шелестя бумажками, чтобы не привлекать к себе внимания. Я подсчитываю последнюю смету, проверяю расчеты.

За окном разыгрался ураган, и старые окна в офисе испуганно скрипят, бьется о раму плохо закрытая форточка. Неужели сегодня я тебя не встречу? Быть такого не может, ведь я ясно чувствую тебя где-то рядом.

– Антон?

За соседним столом вдруг сидишь ты.

– Как ты тут оказался?

Ты не отвечаешь на мой вопрос, только молча встаешь и подходишь к моему столу. Чем ближе ты, тем больше воздуха набирают мои легкие, тем больше дрожит прядь волос. Я хочу сказать тебе что-нибудь непринужденное, но при этом очень важное, и совершенно не знаю, что. Но это ни к чему – ты обходишь стороной мой стол и уходишь на улицу. Я немею. Ты не заметил меня?.. Меня?!

В моем сне нет алкоголя, и очень жаль: сейчас я бы выпила чего-нибудь крепкого…

Проходит какое-то время, и ты возвращаешься в офис. Взъерошенные волосы, румянец, тяжело дышишь, видимо бежал. Подходишь к моему столу и кладешь свою руку рядом с моей.

– Катя…

– Да? – Мне хочется, чтобы мой голос звучал уверенно, но он дрожит.

– Катя, мне нужен один документ…

– Какой? – спрашиваю я, а сама думаю: какого черта? Ты ведь не работаешь здесь.

Ты берешь компьютерную мышку и водишь курсором по экрану медленно и бесцельно, а потом случайно наши кисти касаются… И тут рождается ощущение чего-то невыносимо родного.

Знаешь, есть такой синдром Туррета, когда человек выкрикивает всякие бранные словечки. Так и мне хочется выкрикнуть хоть что-нибудь, чтобы снять это напряжение внутри. Словно я киплю и никто не снимает крышку.

Ты медленно берешь мою ладонь, наверняка чувствуя ее жар и дрожь, и заключаешь в свою огромную мужскую… Сколько в ней трещинок, сколько бороздок – каждая отвечает за какое-то событие в жизни. Я хочу быть всеми ими без исключения. Хочу течь по ним, заполнять их… Милый… Документ… Да-да, сейчас… А может, ты про мое письмо?

Просыпаюсь. Так и не успев ничего сказать.

Шаркаю на кухню, заглядываю в пустой холодильник, потом смотрю на спящего мужа, который завернулся в одеяло, словно в кокон. Спит на моей подушке, а его валяется на полу. Вор. Быстро натягиваю мастерку и иду в ближайшее кафе. Субботний завтрак я хочу провести одна.

Глупое, дурацкое утро. Пустое утро.

***

Иногда мне кажется, что я не в себе. Возможно, так оно и есть. Я отпрашиваюсь раньше с работы, чтобы скорее оказаться в спальне и больше поспать, на выходных покупаю снотворное, чтобы спать крепко до последнего. Вот и сегодня. Очередная суббота, он играет в хоккей. Вечер только наш, любимый.

Сегодня на удобном сером диване. Обложилась подушками. Полторы таблетки, немного фармацевтической магии, и вот… Теплый поцелуй сна…

***

Сон. Мы едем с мужем на какой-то очередной праздник. Заходим в банкетный зал – он кишит людьми. Большинство лиц мне незнакомо. Муж встречает какого-то старого друга, и мы разбредаемся по разным концам огромного круглого зала. Я подхожу к столику с напитками, беру самый большой бокал и просто брожу среди людей. Все суетятся, много смеются и мало говорят. Мне душно… Пытаюсь пробраться к выходу и натыкаюсь на мужа. Он смотрит на меня, что-то бормочет невнятное, а я резко ему отвечаю. Он шепчет: «Ты ненавидишь меня». Я смотрю на его кривые от обиды губы, но мне уже все равно…

А ты сидишь один на огромном рваном кресле, смотришь рассеянно по сторонам, грустный и одинокий, весь в своем мире. Я уже не хочу уходить. Я наблюдаю за тобой: как ты трогаешь бороду, как хорошо сидит на твоей широкой спине пиджак. Допиваю залпом то, что было в моем бокале, и на меня находит что-то безумное и отчаянное. Я выбегаю в центр зала и танцую как сумасшедшая, машу руками, кружусь, кидаю в толпу браслеты и наконец падаю без сил на пол… Поднимаю глаза и вижу, что надо мной стоишь ты и протягиваешь руку:

– Пойдем отсюда.

– Пойдем, – отвечаю я.

И мы идем рядом. Я обхватила рукой твой мизинец. Моего кулака как раз хватает на него. Я следую молча, мне все равно куда. Мы выходим из зала на улицу, вокруг тихий вечер. Садимся на ступеньки и закуриваем сигареты с желтым фильтром – словно из старых ковбойских фильмов. Ты такие любишь.

– Кать.

– Ау?

– Что случилось?

Мне хочется сказать про проблемы на работе, про то, что я устала, про семью, про него, про тебя. Но я молчу.

– Катя, пойми, муж может быть только один.

Такого я вообще не ожидала услышать, мне больно смотреть на тебя, я ковыряю носком туфли землю.

– Мы ничего не можем уже поделать. Ты замужем… Милая… Ну чего ты хочешь? Ну хочешь, пойдем и переспим прямо сейчас! Ты этого хочешь?!

Я плачу. А потом просыпаюсь. Удушье утра.

Не люблю такие встречи с тобой. Почему я не могу ответить тебе во сне?.. Весь день хожу с тяжелой ношей на плечах.

***

На коленях лежит кот и запотевшими от удовольствия глазами следит за моей правой рукой, которая чешет его апельсиновый живот. Левую же запустила в свои волосы, накручиваю из них спирали, думаю о тебе. Ты так давно не снился мне. Уже неделя прошла. Я чувствую, как теряю ощущение тебя.

***

Сегодня я проснулась от того, что меня целовал муж. Безвкусными губами.

– Доброе утро, милая. Закроешь за мной дверь?

– Доброе. Закрою.

Спустилась с кровати, мягкими от сна ногами последовала за ним к двери.

– Знаешь… Мне надо побыть одной.

– Не понял… – Он застыл в дверях с сумкой в руках.

– Побыть одной. Ну, без тебя.

– Сегодня?.. Не понимаю… Ты еще спишь?!

– Нет. Я серьезно. Ты понял, о чем я.

– Девяносто девять из ста подобных фраз заканчиваются расставаниями.

– И эта тоже… Просто трудно сказать «мы расстаемся». А эта фраза – полушаг. Хотя все и так понятно.

Он грузно опустился на табуретку в прихожей. Словно сразу прибавил в весе. И кажется, что вот-вот заплачет. Большой, сильный мужик, а губа по-детски дрожит.

– Только никаких слез. Прошу… Только без слез. Тогда я начну тебя жалеть, а ты в этом не нуждаешься.

– Ты разлюбила меня?

– Я полюбила другого.

Молчание.

– Кто он?

– Мужчина из снов.

– Ты издеваешься?!

Он побежал на кухню, разбил рамку со свадебным фото, открыл окно, закурил сигарету.

– Ты же не куришь.

– Пошла ты к черту…

Вот и все.

***

Сегодня я не могу работать. Цифры наскакивают друг на друга, переворачиваются… В руке дрожит карандаш. Я написала тебе, что прошу встретиться, а ты молчишь. Позвонить? Я боюсь. Подожду еще. Сердце прыгает. Кусаю губы, руки холодные от волнения.

Пришел ответ. Ну вот, в семь у тебя.

Бросаю машину у работы, еду на метро. Так быстрее, так успею еще выбрать, что надеть, и принять душ.

Вбегаю домой. Он собирает вещи. Пробегаю мимо, прямиком в гардеробную. Запираюсь изнутри. Сажусь на холодный пол, чтобы немного перевести дыхание. Осматриваю свои владения. Длинное платье?.. Нет. Мы же не в театр идем. Брюки? Нет. Нет! Все не то. Трачу полчаса на сборы, в итоге надеваю небесно-голубую кашемировую кофту и серые джинсы. Распускаю волосы. Передумываю и завязываю в тугой конский хвост. Потом опять распускаю волнами.

Ты живешь совсем рядом, в пяти минутах, через два дома. Но я вышла намного раньше. Не могла находиться дома. Там он, тоска и наши с ним ошибки в тяжелых чемоданах. Бегу сквозь моросящий дождь, треща подошвами об асфальт, бегу так быстро, что задыхаюсь. Поднимаюсь на второй этаж. Еще шесть ступенек вверх – и буду на месте. Но пока остановилась у окна. Забралась с ногами на подоконник, прижала к груди коленки. Неужели я тебе все расскажу?