легко перенял облик, популярный в среде учеников Петербургской консерватории, людей небогатых или откровенно бедных.
В нем было модно не следовать моде, неряшливо носить потертые, бедные вещи, подчеркивая свое полное безразличие к светскому лоску и элегантности.
И ему было смешно и даже немного стыдно вспоминать, как еще совсем недавно он примерялся к витринам модных лавок, приценивался к пошлейшим галстукам и мучился оттого, что не может стать «вполне светским человеком».