Подкова

Не говорим опять ни слова,
Чтоб ложь не вклинилась в часы.
А ты нашел вчера подкову,
В вечерней мокрости росы.

Подковы ржавый полумесяц,
На счастье вылез из земли.
Как будто ждал – его повесят,
Над дверью, от коня вдали.

Мечты и тайные надежды,
Под искореженный метал,
Гвоздем рассерженно вогнал ты.
И что же? Ты счастливей стал?..

«Дайте мне кусочек счастья…»

Дайте мне кусочек счастья
Из колоды колдовской.
Выну туз червовой масти —
Символ теплоты людской.

А из лунного сиянья
Мне сотките кружева —
Праздничные одеянья,
Вечной мистики канва.

А из тонкого фарфора
Мне налейте тайный чай,
Чтобы я судьбы фаворы,
Не лишилась, невзначай.

Романтичностью вселенной
Я давно оживлена.
Дайте мне любви нетленной,
Чтобы мир постичь сполна!

Часы

Часы – обнова для стены —
Украсят интерьер. И время,
Так будет ласково со всеми
В мелодиях, со стороны.

Синхронность временной стопы,
Неумолимо равнодушно,
Начнет отсчитывать послушно
Рожденья, праздники… гробы.

Но что часы? Лишь механизм,
Напоминание о Вечном,
Игрушка, в мире человечном,
Где скрыт немыслимый трагизм.

«… Ты тоже, кажется, была…»

«… Ты тоже, кажется, была,
Такой же мне необходимой,
Как для орлицы – два крыла,
Чтобы лететь в гнездо к любимым.

Ты тоже…» Я забыла дни,
Я годы где-то упустила,
Что были вечности сродни.
А вот теперь и я бескрыла.

Одни обрубки за спиной.
И перья из воспоминаний,
Кружатся реже надо мной —
Частицей радостных посланий.

В какое время я живу?
Анабиоз продлит мне юность.
Я сплю? Иль грежу наяву,
Как будто я к себе вернулась:

И там, в квартире тишина.
И я брожу и глажу кошку.
Все спят. Уютом сведена,
Вся жизнь моя, лицом к окошку.

Опять размеренные дни —
Заказы, просьбы и концерты —
Мелодия моей струны,
Любимый образ круговерти…

Всё это в прошлом. И теперь,
В быту отчаянно копаясь,
Открыть пытаюсь ту же дверь,
Которой хлопнула, не каясь.

ЖИЗНЬ

Жизнь – приключенческий каскад,
Где ищут золото, иль правду.
Но одолев миллион преград,
Увы, не многих ждёт награда.

Жизнь – потрясающий роман!
В перипетиях бурных судеб,
Взрывается страстей вулкан,
И чувства – меркантильность губят.

Жизнь – хитро-мудрый детектив,
Где ни за что не угадаешь,
Когда приобретёшь весь мир,
Иль всё на свете потеряешь.

Жизнь – комедийный фельетон.
И кто над кем ни посмеётся,
Всегда любой из нас смешон,
И в чём-то с носом остаётся.

Жизнь – жесточайший боевик,
Где террористы – экстрималы,
Лишь в бойне видят высший шик,
Трусливо прячась – как шакалы.

Жизнь – это триллер, наконец.
И каждый в нём – судьбы игрушка,
Как виртуальный образец,
На сайтах движется послушно.

Как будто НЕКТО создает,
С лихвой закрученный сценарий,
Небрежно роли раздаёт,
Разыгрывая смерть в финале.

Ничего не происходит

О, ничего не происходит
В моём растерзанном пространстве,
Лишь цены взлетами изводят
И плачут скорбные финансы.

И ничего не происходит.
Лишь город, скорчившись у моря,
Из страха выход не находит,
И мёрзнет в голоде и горе.

Да, ничего не происходит.
Лишь бабки клянчат у торговок
Поесть чего-нибудь, и бродят
У баков мусорных, в обмотках…

Нет, ничего не происходит.
Лишь в не отопленных квартирах
Детей болезненность изводит.
И бродит призрак суицида…

– Ну, что вы, что вы! Все в порядке, —
Смакуют те, кто верховодит, —
– По плану – кризис и осадки,
И ничего не происходит…

«Много лет проживаешь в Америке…»

Много лет проживаешь в Америке.
Отчего же скажи, от чего,
По ночам часто бьешься в истерике,
Вспоминая ТОТ мир из снегов?

Вроде жизнь твоя чинно отлажена,
И права твои защищены.
Но душа от печали надсажена,
Эхом прошлого мысли полны.

Отчего, наслаждаясь изысками,
Изобильно – богатой страны,
Ждёшь посылки с родными ирисками,
И Ростовские носишь штаны?

И сквозь толпы несёшься к прохожему,
От него слыша русскую речь,
Собирая из прошлого крошево,
Чтобы русскую душу сберечь.

«Я убеждалась много раз…»

Я убеждалась много раз:
Тот любит искренне и верит,
Кто чувствует не напоказ,
И говорит не лицемеря.

Лишь убежденные ханжи,
Притворно любят и страдают,
Не зная, как они смешны,
Когда на публику играют.

Крестясь под ликами икон,
Прошепчут ближнему проклятья;
Всех, осудив со всех сторон,
Вновь поучают: «Верьте, братья».

Кто верит всей душой в НЕГО,
Кто любит истинно и страстно,
Не ждёт оваций, оттого,
Что лицемерие опасно…

«Стучала осень по вискам —…»

Стучала осень по вискам —
Дождём настырным о карнизы,
Пытаясь приучить к тискам
Моей затворнической ризы.

Сливаясь сонмом голосов
И окружая осужденьем,
Толпа ковала мне засов,
Уничижая достиженья.

Пусть я наивна и слаба,
Впадая в серое унынье…
Но всё же, жгу в себе раба —
Уж лучше быть одной, чем с Ними…

Город

Провинциальность тишины,
Непервосортного курорта,
Где в зимнем сумраке слышны:
Лай псов, стук в чьи-нибудь ворота,

Шум проезжающих машин,
И редкие шаги прохожих.
Здесь даже блеск скупых витрин,
Растормошить покой не может.

В оцепенении недель,
Наедине с собой оставшись,
Приняв и слякоть, и метель,
На волю всем ветрам отдавшись,

Пытаясь, что-нибудь вершить,
Свой смысл особый постигая,
Вникая в суть своей души,
ОН о себе вдруг вспоминает…

Лунная соната

За белым роялем,
В манто из песца —
Момент уникален,
Как ты, без конца.

И лишь в полумраке,
Изящной рукой,
По клавишам – взмахом,
Смываешь покой.

И льется соната,
Хрустальным дождём.
И с лунным закатом,
Мы в небыль уйдём…

«Познав всю прелесть красоты…»

Познав всю прелесть красоты,
Уже уродство не пугает.
Не жжёшь, в тоске, свои мосты —
Не в маске счастье, каждый знает!

Сегодня ты обречена,
Ловить восторженные взгляды,
Вниманием окружена,
Словами лести, до упада.

А завтра, перейдя порог,
Безжалостного увяданья,
Останется сухой цветок,
И сладкие воспоминанья.

Обстоятельства

Пока мы очень молоды,
Нам многое прощается,
Огни большого города,
Для нас одних включаются.

И предложенья сыплются
Из «рога изобилия»,
Давая нам насытиться
Надуманной идиллией.

Подходит время зрелости,
И просветленья разума.
Мы, ошалев от смелости,
Спешим себя навязывать.

С улыбкой настороженной,
Нас принимают вежливо.
Пока ещё восторженно,
Тайком – уже насмешливо.

Чинами обзаводимся,
Живя в любви и радости,
И поводом становимся
Презренья или зависти.

Весь мир для нас вращается,
Пока ещё отлажено.
Но впереди сгущаются
Проблемы тучей сажевой.

И жизнь тяжелым бременем,
На плечи камнем валится,
Тем удручённым временем,
Что – «старость», называется.

И в тягость вдруг становимся
Родному окружению,
К небытию готовимся,
Как будто к поражению…

От юности, до старости,
Волна прозренья катится:
КАК ПРИМЕМ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА,
ТАКОЙ И ЖИЗНЬ ОКАЖЕТСЯ.

«Душат, душат слёзы —…»

Душат, душат слёзы —
Кофе бы глоток.
С колкостью занозы,
Эти десять строк:

С глянцевой обложки,
Смотрит на меня,
Мир, что понарошку,
Вдаль зовет, маня!

И кричит реклама,
Душу бередя:
«Ждут моря и страны,
Погостить, тебя!

Пляжи и отели,
Корты…», только вот,
Мне то, что за дело,
До чужих красот?

К ним нельзя прорваться,
Сквозь суровый быт.
Лишь во снах мне снятся,
Токио и Крит.

Мечта

Здесь всё подчинено мечте:
Труды, надежды и заботы,
Хождения по суете —
Её, во имя, все работы.

Мечта – как идол вознеслась,
На пьедестал благоговенья,
Как призовой иконостас,
В награду за мои лишенья.

К ней каждый день несу цветы,
Ей, посвящая все сюжеты…
Но если б не было мечты,
Зачем тогда и жить на свете?

А так, есть смысл земных путей,
К мечте ведущих, в предвкушеньи,
Осуществленья. А за ней,
К другим мечтам, опять стремленье.

Болезнь

К вечеру я буду слишком больна.
Солнце нырнёт в зашипевшее море.
Ты, как лекарство, предложишь вина.
Тёплый кагор я приму, не поспорив.

Вечер. Спадает дневная жара.
С пляжа идут утомлённые люди.
Я вместе с ними купалась вчера,
И подхватила, нелепо, простуду.

Музыка в барах призывно зовёт,
Повеселиться в приятнейший вечер.
Только меня лишь постель моя ждёт,
И со здоровьем желанная встреча.