Ладно, я попыталась себя успокоить, в конце концов, катастрофы не случилось. Можно Глеба и дома дожидаться. Он же сказал, что не отказывается от своих чувств, и мне очень хочется ему верить. Ну а недомолвки… У него на них, возможно, действительно есть причины. Неприятно, безусловно, когда любимый от тебя что-то скрывает, но вдруг это не только его секрет? В жизни бывает всякое… Возможно, Глеб сдержит обещание и когда-нибудь откроет мне свою тайну. Поэтому не стоит изводить себя, а лучше попытаться воспользоваться моментом и хорошо провести оставшиеся дни вместе с ним.

Любимая пижама еще больше подняла настроение, и я, уже почти умиротворенная, отправилась спать. Забыв о страхах прошлой ночи, выключила свет, залезла под мягкое одеяло. Рина сменила постельное белье, и теперь оно приятно пахло свежестью и каким-то цветами. Я сама не заметила, как провалилась в сон. Но он был недолгим, а проснулась я с уже знакомым чувством, что на меня кто-то смотрит. Оторвала голову от подушки – и в горле застрял крик. Около моей кровати стояло нечто бестелесное, полупрозрачное, точно дымка. Это уже потом, сквозь ужас, смогла различить очертания лица и фигуры, кажется, мужчины. Его контур с каждой секундой становился четче, и вот я уже могла разглядеть глаза-буравчики, широкие брови, усы и даже выпирающий пивной животик. И кого-то он мне до боли напоминал…

Да это же… Прадед Глеба!

– Тише… – с раздражением проговорило… приведение? – Давай ты только не будешь орать, ладно?

Но моя реакция пошла от обратного. Меня словно прорвало, и я завизжала. Подхватилась с постели и ринулась к дверям, затем к комнате Глеба, ворвалась к нему и тут же кинулась к кровати, где он уже сидел с очумелым спросонья видом и потирал глаза.

– Аня, что случилось? – Глеб заключил меня в объятия, а я, дрожа, вжалась в него всем телом.

– Там… Там… Там…  Твой прадед! – выпалила я.

– Что? – Глеб недоумевал. – Какой прадед? Он ведь умер… Давно…

– Ну правильно, т-т-там его призрак! – с отчаянием ответила я.

– Где?

– В моей комнате. Он смотрел на меня! – я случайно обернулась и снова вскрикнула: дед-призрак теперь маячил здесь. – Глеб, вот он! Он пришел сюда! Он преследует меня!

– Где? – Глеб начал оглядываться.

– Я просто хотел посмотреть, кого ты привел в дом, внук, – между тем с ворчанием произнес призрак. – Что за она… Нервная какая-то…

– Слышишь? – мой голос охрип. – Он говорит про меня. К тебе обращается…

– Да ничего я не слышу…

– Ты серьезно? – я смотрела на Глеба в страхе. – Не слышишь и не видишь? Да вот же он! Вот!

– Аня, – Глеб взял мое лицо в ладони, заглянул в глаза, – кажется, ты переутомилась… Слишком насыщенный день… – он снова обнял меня, прижав к груди.

– Ты хочешь сказать, я не в своем уме? У меня галлюцинации? – всхлипнула я и скосила глаза в сторону, где… Только что был призрак. Никого.

Господи… Неужели я и вправду схожу с ума? Похоже, мне действительно пора домой. И сразу к врачу.

– Нет, ты просто устала, – Глеб ласково погладил меня по голове. – Ты очень впечатлительная, может, была еще и в полусне. Я слышал, такое бывает. Вроде, явь, а вроде, и сон. Тебе нужно хорошенько выспаться и все. Хочешь, оставайся сегодня у меня? Я буду оберегать твой сон, – он улыбнулся.

– Хочу, – кивнула я.

– Тогда давай спать, – Глеб откинул одеяло, приглашая меня лечь рядом. – Утром на все будешь смотреть в другом свете.

Он уложил меня себе на плечо, обнял и поцеловал в макушку:

– Спи, я с тобой.

Сам факт, что я впервые лежу с Глебом в одной постели, несколько отвлек меня от пережитого. В его объятиях я действительно ощущала себя спокойно и в безопасности. Прижалась к нему теснее, вслушиваясь в стук его сердца, вдыхая аромат его кожи, и мой страх постепенно отступал.

Глеб прав, я слишком впечатлительная, а еще и день был чересчур насыщенным. Акулина эта утром подняла нервы… Потом зайца готовила, первый раз, между прочим… Прогулка длительная… Гопники-мажоры еще напугали. И в конце просьба Глеба, что уж отрицать, расстроила… Безумный день.

В общем, показалось, мне все показалось…

Глава 6

Утро я встретила в одиночестве. Глеба в комнате не было, и вообще, в доме опять царила мертвая тишина. И куда все подевались? Ладно, Софья Ильинична, но Глеб… Мне так сладко спалось в его объятиях, тем неприятнее проснуться одной. Конечно, я еще и заспалась – на часах было почти десять – но как-то все равно неуютно. Хоть бы сказал, куда уходит…

Я умылась, привела себя в порядок, спустилась на первый этаж. Сварила кофе, выпила его, в задумчивости поглядывая в окно. Может, Глеб на улице? Сполоснув чашку и вернув ее в шкафчик, я вышла во двор.

– Эй, невеста… Аня, кажется! – вдруг окликнул кто-то меня.

Я обернулась и мысленно закатила глаза: Акулина. Красавица-соседка стояла со своей стороны забора и с вызывающей улыбкой смотрела на меня. – Поди сюда…

– Для начала: доброе утро, – отозвалась я, внутренне возмущаясь ее бесцеремонности.

– И тебе того же, – усмехнулась Акулина. – Так подойдешь? Мне Глебу передать кое-что надо.

– Ну, если Глебу… – я как бы с безразличием пожала плечами и не спеша направилась к забору.

– Вот, – соседка протянула мне тряпичный сверток, – это травы, которые он просил…

– Травы? – я повертела сверток в руках. – Для чая?

У Глеба было любопытное хобби: чаи. Он любил пробовать разные сорта, комбинировал их, а еще делал травяные настои. В общем, экспериментировал. Кофе Глеб тоже пил, но только по утрам, чтобы взбодриться, остальное время в фаворе оставались чаи.

– И для чая тоже, – усмешка не сходила с красивого лица Акулины. – А ты как? Освоилась уже? Видела, вчера гулять ходили… Как наш поселок тебе?

Ишь ты, видела она… Глазастая. Ее имя должно быть не Акулина, а Варвара, которая нос везде сует.

– Поселок красивый, мне у вас нравится, – отозвалась нарочито радостно. – Так что все в порядке.

– Это хорошо… – с неопределенной интонацией протянула Акулина, а мой взгляд вдруг упал на ее огород: ухоженный, прямо как с картинки. И овощи такие же: крупные, сочные, как на подбор. И чего там только не росло: и помидоры, и огурцы, и капустка, и тыквы, кажется, чуть подальше виделись баклажаны. И это уже не говоря о зелени и корнеплодах. А вишни, сливы, яблоки… Загляденье! Мама моя, как ни старается на своей даче, а о таком эффекте даже мечтать не смеет.

– Прости, не откроешь секрет, чем ты удобряешь овощи? – я все же не удержалась от вопроса. Но спросила чисто ради мамы, не более.

– Да что природа дает, тем удобряю, – отозвалась Акулина. – Дождик, навоз… Еще пою им.

Ага, песни поет… И никаких химикатов, конечно же. Короче, ушла соседка от ответа. Ну и ладно… Пусть дальше поет своим овощам. Я сделала шаг назад и вдруг на что-то наступила, вернее, на кого-то. Потом у меня под ногой что-то пискнуло, а после ушмыгнуло, оставляя за собой дорожку из колыхающейся травы.

– У вас тут мыши водятся? Или крысы? – я с опаской глянула на землю. В траве что-то желтело, и я нагнулась рассмотреть это поближе.

– Кто у нас тут только не водится, – вздохнула Акулина, явно намереваясь закончить общение. – Так передашь Глебу?

– Конечно, передам, – откликнулась я, раздвигая траву. – Когда появится, тогда отдам…

– А ты в подвале его поищи, – бросила соседка через плечо и поплыла к своему дому.

Подвал? Какой подвал? Но мысль ускользнула, стоило мне наконец найти то самое желтое, что привлекло мое внимание. Им оказалась шапочка. Маленькая такая, от куклы какой, наверное. Только откуда она здесь, во дворе у Глеба, если ни у них, ни по соседству нет детей. Может, мышь какая принесла? Или ветром занесло? Ладно, прихвачу с собой, спрошу потом у Глеба, вдруг он знает, чье это.

Что там говорила Акулина, насчет того, где можно отыскать Глеба? В подвале? Что ж… Посмотрим. Еще бы знать, где находится тот самый подвал.

Но долго искать не пришлось, он нашелся под лестницей. Деревянная дверца оказалась открытой, от ее порога вниз сразу уходили узкие ступеньки, и я крикнула в темноту:

– Глеб, ты тут?

На мой голос сразу зажглось несколько лампочек. Неплохое решение, кстати, надо родителям подсказать, прикупить такие лампочки с датчиком на дачу, а то лазят в подвал с фонариком.

Придерживаясь за стенку, я стала осторожно сходить вниз.

– Глеб! – еще раз позвала я, уже громче.

Лестница закончилась, и я оказалась перед двумя дверьми. Одна была приоткрыта, и я, не сдержав любопытства, заглянула в щелку: стол, мензурки, колбы, горелки… Прямо лаборатория какая-то. Интересно, чья она?

– Аня? – из соседнего помещения наконец вышел Глеб. –  Ты что тут делаешь? – он торопливо, а главное, плотно прикрыл дверь за собой, а затем и ту, куда мне удалось заглянуть.

Не хочет, чтобы я увидела, что за ними?

– Тебя искала, – тем не менее, ответила с улыбкой. – Проснулась, тебя нет. Дом тоже пустой.

– Я рано встал, не хотел тебя будить, – Глеб погладил меня по щеке. – Ты так сладко спала… Думал дать тебе время выспаться, особенно после ночных волнений.

Да, о призраке вспоминать не очень хотелось, скорее, забыть как страшный сон. Впрочем, скорее всего, это и был кошмар…

– Вот, – я протянула Глебу сверток с травами. – Акулина передала. Она мне и подсказала, где тебя найти. Кстати, а что ты тут делаешь?

– Да ремонтирую кое-что, бабушка попросила, – ответил он как-то не очень убедительно и забрал у меня травы. – Спасибо. Они тоже для бабушки. Совсем ее ревматизм замучил…

Ревматизм? Что-то не наблюдается у Софьи Ильиничны признаков сего недуга, двигается она ой как бодро, пусть и с тростью. Но кто знает, я же не врач…

– Эй, хозяева! – донесся сверху незнакомый женский голос. – Есть кто дома? Софья Ильинична, Глеб… Встречайте гостей!

Я вопросительно посмотрела на Глеба, а тот вздохнул с некой обреченностью:

– Кажется, тетя пожаловала…

Так, похоже, мне предстоит знакомство с еще одной родственницей Глеба. Надеюсь, она окажется не такой эксцентричной особой, как Софья Ильинична.

Глеб, прежде чем направиться навстречу тете, закрыл обе двери на замок, а связку ключей засунул в задний карман джинсов. Это еще больше взбудоражило мое любопытство и одновременно вызвало тревогу: если бы Глеб что-то просто там ремонтировал, то какой смысл прятать это от моих глаз?

Но пока на повестке дня была тетя Глеба, и мои мысли потекли в ином русле, и в первую очередь они были о том, чего ждать от нее именно мне.

Покинув подвал, в холле мы застали сразу трех гостей, точнее, гостий. Одна была дама в годах, чуть полновата, с мелкими рыжими кудряшками, явно крашенными. Алое платье-балдахин дополняла помада в тон. В руках дама в красном держала коробку с тортом. А вот ее спутницы оказались куда моложе, я бы сказала, даже младше меня: блондинка и брюнетка, обе в коротеньких юбочках и на каблуках, волосы тщательно уложены, боевая раскраска тоже при них. Кто такие? Может, ее дочери? Но напряженный взгляд Глеба, обращенный в их сторону, как-то несильно подтверждал мою теорию. Если только у него не застарелый конфликт с двоюродными сестричками.

– Какими судьбами? – он все же натянул улыбку и позволил тете отставить след помады на своей щеке. – И не одна…

– Да вот, решила прихватить с собой девочек, познакомить…– отозвалась тетя, одновременно сканируя меня взглядом. – Это Ангелинушка, – она показала на блондинку, и та, хлопнув густо накрашенными ресницами, широко улыбнулась. – А это Полинушка… – улыбка брюнетки была более томной и весьма многообещающей.

–… Серовы, – продолжил за нее Глеб холодным тоном.

– Ну, племяша… – тетя заискивающе усмехнулась и развела руками. – А как иначе?

– Тогда позволь мне тоже тебя познакомить, тетя, – с вызовом произнес Глеб, приобнимая меня. – Это моя невеста Аня. Аня, познакомься, это моя тетя Тамара. Тамара Васильевна. Ну и, как ты уже слышала, Ангелинушка и… Полинушка, если не ошибаюсь, – в его голосе сквозил неприкрытый сарказм.

– Не ошибаетесь, – брюнетка игриво стрельнула в него глазами. Казалось, ее нисколько не смутил мой статус, только что обозначенный Глебом.

– Очень приятно, – тем не менее, я одарила всех вежливой улыбкой.

– Так ты пригласишь нас войти? – поинтересовалась Тамара Васильевна. – Может, чайком угостишь?

– Проходите, раз пришли, – Глеб кивком показал на кухню.

– А что ж Софья Ильинична, где она? – тетя, не медля и секунды, подхватила «девочек» пол локотки и потянула за собой в кухню.

– Гуляет где-то, – Глеб неопределенно пожал плечами и последовал за ней, одновременно увлекая и меня следом.

– Ну и ладно, – гостья будто бы и обрадовалась этому. – Потом увидимся…

– Да здесь я, – донесся с лестницы голос бабули, а следом и постукивание трости. – Не дождетесь… Тамара, ты ли этого? Чего явилась?

– Вас проведать, Софья Ильинична, – елейно протянула та. – Тортик вот принесла. Заодно девочек Левиного племянника прихватила, а то скучают, бедные…

– А чего тебе у Серовых не сидится? Зов крови, что ль, покоя не дает? – старушка уже спустилась с лестницы и шустро направлялась в нашу сторону.

– Ну тоже скажете, Софья Ильинична, – а тетя все же растерялась, стушевалась, даже порозовела сквозь слой пудры.

Я переводила взгляд с нее на Глеба и его бабушку и никак не могла взять в толк, при чем тут Серовы и почему этих девушек, если они относятся к той самой семье, так спокойно пустили в дом. Вчера ведь встреча с их мужчинами едва не переросла в драку. А Тамара Васильевна? Какое отношение она имеет к этим Серовым?

– Ладно, неси свой торт на кухню, – скомандовала Софья Ильинична. – Глеб, ставь чайник…

В кухне гостьи чинно расселись за стол, бабушка тоже, я вызвалась было помочь Глебу с чаем и посудой, но он почти силой усадил меня с остальными, сказав, что справится сам. Скоро на столе уже стоял сервиз, в кружках дымился чай, а торт был порезан и разложен по блюдцам.

– Прости, а почему твоя тетя дружит с Серовыми? – украдкой спросила я у Глеба, пока Тамара Васильевна засыпала Софью Ильиничну вопросами о ее самочувствии.

– Она вышла замуж за одного из них, – отозвался Глеб так же тихо. – Был большой скандал, потом все кое-как улеглось, но ее предательства никто в нашей семье не забыл.

– Глеб, – Тамара Васильевна словно почуяла, что мы говорим о ней. – Значит, мой племяша наконец дозрел до женитьбы? Это очень хорошо, очень…

– Чем же? – Глеб приподнял одну бровь. – Мне кажется, это мое личное дело, разве нет?

– Конечно-конечно, – всплеснула тетя руками и натянуто захохотала, – а то чье же?

Потом она вдруг ойкнула и насторожилась:

– Шум какой-то во дворе, не слышите?

– Нет, – бесстрастно отозвалась бабуля, подцепляя ложкой кремовую розочку с торта и тут же отправляя ее в рот.

– Я тоже, – Глеб бросил взгляд за окно.

– Будто упало что-то, – торопливо пояснила Тамара Васильевна и посмотрела на меня: – Сходи, милая, проверь…

– Я сам схожу, – Глеб начал подниматься.

– Нет, пусть Анечка сходит, – тетя растянула губы в улыбке. – А я пока совета у тебя спросить хочу…

Так, похоже, меня просто захотели ненадолго выпроводить из кухни, чтобы сказать нечто, не предназначенное для моих ушей.

– Хорошо, я проверю, что там упало, – отозвалась я, вставая. Потом успокоила Глеба, который все еще колебался: – Все в порядке, я быстро.

На самом деле уходить далеко я не собиралась и уж тем более покорно исполнять «просьбу» тетушки. Всего лишь вышла, демонстративно хлопнув входной дверью, чтобы в кухне было слышно, а затем на цыпочках вернулась.

Вот не люблю подслушивать, но тут, как подсказывала интуиция, дело касалось меня. Понимаю, что ничего лестного не услышу в свой адрес, но меня волновала реакция Глеба.

И я не ошиблась.

– Глеб, как ты мог? Зачем тебе она? Уже весь поселок судачит о тебе и ней, – понизив голос, говорила Тамара Васильевна. – Зачем тебе этот… Человек.

«Этот человек» неприятно резануло слух, словно я не девушка, а существо среднего рода, недостойная не то что называться невестой Глеба, а даже имя мое произносить. Какая-то тетя у Глеба, простите, хамоватая. Стало обидно чуть ли не до слез. Неприятно, очень.

– Тебя, тетя, а уж тем более остальных, это вообще не должно касаться, – в голосе Глеба заиграли нотки агрессии.

– Глеб, ты забываешься, – тетя тоже заговорила более жестким тоном. Это из ряда вон входящее событие, чтобы… – тут я вновь на несколько секунд оглохла, точно как вчера во время препираний Глеба с Серовыми. Да что ж такое? Наверное, надо обследоваться. А то и слух подводит, и галлюцинации.

– Позор не только на вашу семью, но и весь наш род! – тем временем продолжала родственница Глеба. – Это возмутительно! Софья Ильинична, а что вы на это скажете? Вас не расстраивает, что ваш внук связался с этой… девицей?

Я сцепила зубы, приказывая себе не терять самообладания.

– Так я предлагала Глебушке укусить ее, – как всегда без лишних эмоций отозвалась бабуля. – А он не хочет. И сам тоже… не хочет.

Господи, что за новый бред? Опять это «укусить». Будто вампиры, честное слово. Смешно и неудобно. Шутка бабули устарела…

– Повторяю: я не собираюсь ни перед кем отчитываться, – заговорил Глеб. – И девчонок своих нечего мне было приводить. Ты ничего этим не добьешься, ясно?

– Глеб… Почему ты такой бессердечный? – а теперь тон тетушки сменился на отчаянный. – Ну чем, чем тебе не нравятся эти прекрасные девушки? Да в них же любой влюбится! Любой готов сделать парой, единственной. Ты ведь знаешь, в какой мы ситуации, Глеб! Ну ладно с этой женитьбой… Можно и без нее. Просто… Помоги. В конце концов, неужели тебе не хочется хоть как-то замолить грехи своего прадеда? Страдает целый клан, не одно десятилетие, и все по вине твоего предка! Хоть бы немного совести имел! Или ты такой же жестокий, как и твой прадед? Желаешь стереть клан Серовых с лица земли, да? Софья Ильинична! Что вы молчите, будто это вас не касается?

– Ничего не знаю и знать не хочу, – проворчала та. Послышался звук отодвигаемого стула, затем шаги и стук трости. – Пошла я… Торт, кстати, был не очень.

Меня могли застать за подслушиванием, поэтому я поспешила отойти от двери, а потом и вовсе покинула дом.  На душе было тяжело и гадко. Тетя Глеба была не первой, кто пытался отговорить его от женитьбы на мне, и все эти взгляды прохожих, словно я какая-то бракованная. Я ведь все это замечала, помнила, просто пыталась не придавать значения. И что во мне не так? Отчего-то кажется, что дело далеко не в том, что я не местная. Не местная, но не инопланетянка же.

А Глеб… Он тоже изменился, и не только внешне, но и в поведении и, как ни печально, по отношению ко мне. Все его недосказанности, какие-то тайны, возможно, даже обман – между нами будто пропасть выросла. И будущее уже не казалось таким оптимистичным. Но ведь до приезда сюда все было по-другому. Что же произошло за эти две недели, Глеб?

– Неужели мои глаза меня не обманывают, и это та самая прекрасная незнакомка? – тягучий мужской голос вывел меня из мыслей.

Я словно очнулась и наконец заметила, что стою посреди улицы. Кажется, настолько глубоко задумалась, что не обратила внимания, как вышла за калитку.

– Вы сегодня одна? – а теперь я увидела и владельца голоса. Тот самый эпатажный товарищ а-ля Джек Воробей. Игнат, кажется. Он и теперь не изменял своему стилю: яркая одежда, дреды, бандана, браслеты.

– Как видите, – вздохнула я, пытаясь понять, насколько далеко отошла от дома Глеба. Только бы не заблудиться, ведь при мне нет ни сумки, ни мобильного телефона.

– Я вижу, что вы печальны, – в руке Игната невесть откуда появилась розочка с алым, полураскрывшимся бутоном. – Это вам…

– Благодарю, но это лишнее… – покачала я головой.

Во взгляде «Джека Воробья» проскочило замешательство:

– Вам не нравится цветок?

– Мне сейчас мало что нравится, – сказала скорее себе, тихо, но Игнат услышал.

– Могу я чем-то помочь? – как-то незаметно расстояние между нами сократилось. Игнат оказался слишком близко и пытался заглянуть мне в глаза.

– Не думаю, – криво улыбнулась я и отступила на шаг. Не люблю, когда чужие люди так бесцеремонно лезут в мое личное пространство.

– И все же? – «Джек Воробей» оказался настырным. Впрочем, как и его прототип.