***

Председатель возвращался из города, куда он ездил за лекарствами для жены Елены. По дороге встретил Иллариона Кремнёва. Остановил УАЗик.

– Приветствую, Илларион Игоревич, откуда путь держишь? – Илья открыл пассажирскую дверь, – присаживайся, подвезу.

– С городу, в больницу ездил. Сашка-прохвост меня не встретил, пришлось своим ходом, – Илларион сел в машину и закурил, – приболел малёха. Врач, бестолочь, говорит, с позвоночником беда. Я ему «ноги болят, суставы ломит», а он мне про спину гута́рит.

– Ну ты на врачей не серчай, Илларион, медицина нынче удивляет. Вон, мою жену чуть ли не хоронили, а она уже говорить начала и вставать пытается. Так что, ты слушай врачей и поправляй здоровье.

Доехав до сельского совета, Илья притормозил.

– Зайдёшь? Али домой? – уточнил председатель, – подвезти?

– Не́чего мне тут у вас прохлаждаться, домой пойду. Скоро баб с птичника везти. Матвеев просил подсобить, ворота поправить. Дел много.

– Ну, как знаешь, – Илья попрощался с попутчиком и пошёл в сельский совет.

Поднимаясь по ступенькам, председатель остановился.

– Тьфу, сумку забыл, – вернулся к машине.

Дверь сельсовета открылась, и Логвинов увидел выходящего парня с сигаретой в зубах.

– Сколько раз я говорил: молод ещё цигарками баловаться? – рассмеялся председатель, закрывая дверь УАЗика.

– Фу, чёрт! Напугал! – агроном уронил папиросу на пиджак и резкими движениями пытался стряхнуть пепел.

– Давно ты тут? Я ж тебя только завтра ждал, – Илья приобнял парня, не переставая смеяться.

– Час где-то. А у вас тут ничего, уютно.

– Пройдоха! Всё такой же, любишь сюрпризы делать… Надолго к нам? Сергей говорил – года на два. Не знаю, выдержишь ли. Деревенская жизнь гораздо отличается от городской.

– Посмотрим, может, и навсегда останусь.

***

С самого утра в субботу Манька не находила себе места. Она придумывала, каким образом сбежать в клуб. Какую найти причину, чтобы мать и муж не заподозрили неладное.

– Нет, Манька, не хочу участвовать в твоих махинациях, – Зойка отнекивалась от очередной просьбы прикрыть отсутствие Машки, – тётя Груня, когда узнает правду, всех собак на меня спустит.

– Зой, ну Зоюшка, – шептала Манька ласково, пытаясь уговорить подругу, – ну помоги. Может, это моя судьба. Ты хочешь мне жизнь сломать?

– Не пытайся, не уговаривай. Тебе Ваську не жалко? Что на тебя нашло? Зачем замуж выходила?

– А это уже не твоё дело, – Маня разозлилась не на шутку, – много будешь знать, скоро состаришься! Так поможешь или нет?

– Я уже всё сказала, – Зоя хотела было уйти, но Машка её остановила.

– Не думала, что скажу это, но хочу напомнить! Забыла, как я прикрывала грехи твоего Витьки? А его ведь могли и посадить за воровство!

Зойка оцепенела.

– Маня, да как ты можешь? Мы же подруги с детства…

– Вспомнила, подруги… Вот и будь верной подругой.

Вечером Манька притащилась в клуб.

Часть 12
соперница

Не сложилось свидание у беспутной Марии.

Заходя в клуб, она увидела, как молодого парня обхаживает соседка Люда.

– Добрый вечер, Андрей, – Маня подошла к парочке, сидевшей на лавке, – как Вам наши владения?

– Очень мило, – Андрей не сводил глаз с Людмилы, – вот, познакомился с местной молодёжью. Оказывается, у нас много общего. Да, Людмила?

– Ой, скажете тоже, – Люська придвинулась ближе к агроному, – всего-то пристрастия к книгам совпали. А ты, Мань, какие книги читаешь?

– Некогда мне в книги пялиться, забот полон рот, – Маша демонстративно вздохнула и присела рядом с парнем по правую руку. – Что ж Вы не дождались меня у крылечка? Я бы Вам тут всё сама показала…

– Меня уже Людмила проинформировала, рассказала историю строительства клуба. Какие спектакли показывают. Здесь даже «Гамлета» ставили, удивлён…

– Да, только артисты местные никакие, – Маша стряхнула пылинку с пиджака агронома, – и музыка сегодня не ахти. Не желаете ли прогуляться по окрестностям?

В клубе заиграла спокойная музыка.

– Извините, Мария, но я обещал этой прекрасной девушке медленный танец, – Андрей встал, взял Люсю под руку и повёл в центр зала.

Маша сжала край лавки руками с такой силой, что почувствовала боль в пальцах.

– Выросла, пигалица. – злость так и распирала женщину, – не дождёшься, всё равно он будет мой!

Маня стукнула кулаком по лавке и вышла на улицу, чтобы прийти в себя.

– О, кого я вижу, – на крыльцо поднялся подвыпивший Гришка, всем известный шутник. Мало кто верил в его сказки, рассказанные во время застолья. – А ты чего здесь? Потеряла, что ль, кого? Али новую жертву ищешь? Не понимаю, что ты там Ваське подлила, он же дальше своего носа не замечает? Приворожила?

– Тебе что надо? Не лезь, куда собака нос не совала…

– Да ладно, чё ты злишься? Все ж в округе знают твою натуру, только вслух не говорят, – Гришка подошёл вплотную и прижал Маньку к стенке, – может составишь мне компанию? У меня и четвертинка с собой…

– Сдурел? Люди вокруг, – Машка оттолкнула наглого мужчину и хотела войти в клуб.

– Стоять! – пьяным голосом продолжал Гриша и подпёр дверь ногой, – я никого не отпускал.

Неожиданно кто-то толкнул дверь с такой силой, что Гришка отскочил назад и упал на ступеньки.

– А я думал, застряла, – переступил порог Андрей, – всё в порядке?

– Кто ты такой? – Гришка встал на ноги и направился к незнакомцу.

– Тихо-тихо, – агроном повысил голос.

– Пойдём, поговорим, – качающийся Гриша махнул рукой в сторону.

Мужчины скрылись за угол здания. Не теряя времени, Манька, схватив за рукав блузки Люську, прошипела:

– Куда лезешь? Сопля ещё за мужиками ухлёстывать!

– Да ну, – рассмеялась Люся, закидывая голову назад, – не чета тебе. Учить меня вздумала? Иди домой, мужняя жена.

– Остерегайся, Люська, не знаешь, с кем говоришь? – Маша схватила девушку за волосы и потянула вниз.

– Не отпустишь, – голос Люси прозвучал как угроза, – всем расскажу, с кем ты ночами шастала. Я всё видела! Все знаю! За это тебя никто не простит. Будешь одна дитё растить. Так и останешься старой одиночкой без мужа.

Пальцы Марии разжались. Она будто остолбенела. Придя в себя через несколько секунд, женщина поплелась домой.

Часть 13
беда или победа

Всю осень Манька вела себя тише воды, ниже травы. Была примерной женой и ласковой матерью. Старалась не задерживаться на работе, торопилась домой, к семье.

Бабы её не узнавали, не верили, что гулящая женщина может измениться.

– Что-то тут не так, – обсуждали Маню местные сплетницы в магазине, – темнит она, ой, темнит. Выжидает лучших времён…

– Заметили? – грузная продавщица Валентина взвешивала крупу. – Всегда «здрасте» и «пожалуйста»! Интеллигентной стала. Может, её Васька побивать начал?

– Скорее всего, поймал с другим и пригрозил разводом! – женщины рассмеялись, – а куды ей с ребёнком в таких годах? Не молодуха уже!

Дверь открылась, и в магазин вошла мать Маши Агриппина.

– Никаноровна, не приболела ль Манька?

– С чего ей болеть, – Груня вытерла подбородок краешком платка, – здоровая, слава Богу.

– Другая она какая-то стала, – захихикала одна из сплетниц, прикрывая рот рукой.

Подошла очередь Никаноровны делать покупки. Достала тряпичную сумку, кошель.

– Взвесь мне грамм триста вон тех конфет, – показала пальцем Агриппина на полку с конфетами, – мармеладу и печенья, что с маком.

– Шикуешь, Никаноровна, – Валентина ставила гирьки на весы, – или празднуешь чего?

– А может, и праздную, твоё какое дело? – Груня сложила сладости в сумку, расплатилась и ушла.

– Гордая какая, – Валя протёрла чашу на весах, – ну, кто там следующий? У меня переучёт скоро.

***

Пришла зима.

Самая прекрасная пора года. Всё вокруг заснежено, иней замысловатым узором покрыл окна домов, деревья и ресницы жителей, прогуливающихся по улицам села.

– Бр-р, холод собачий, – Манька вошла в хату с улицы, принесла охапку дров, – печь как теперь топить? Дрова сырые. Не заложили в печурку для сушки!

– Не тарахти, – отвечал Васька, зевая, – вон, в сенцах лежат, под старым покрывалом, и на печке тоже есть. Неси солярку, сейчас растопим.

– Мать где? Встала, её уже нет.

– К председателю побежала, что-то там случилось. Слышал, как к ней в окно стучали и про Логвиновых говорили.

Маша с удивлением посмотрела на мужа.

– К председателю? Спозаранку? – женщина присела возле печки и задумалась.

– Спишь, что ли? – Васька легонько толкнул жену в плечо, – солярку неси, говорю.

Придя на работу, Маня узнала о беде, произошедшей ночью в доме председателя.

Часть 14
уголовщина

Ближе к обеду в сельский совет приехала милиция.

Опрашивали свидетелей и просто знакомых. Очередь дошла и до Марии.

– Как давно Вы знакомы с Людмилой Савиной?

– С Люськой-то? Всю жизнь, – робко отвечала Маня, чувствуя на себе пристальный взгляд следователя. Женщина сидела за столом и теребила косынку в руках, не поднимая глаз.

– Какую Вы можете дать характеристику Савиной? – мужчина продолжал вести запись на бумаге.

– Ну, какую-какую, обычную, – Маша растерялась и начала заламывать пальцы.

– Вы не переживайте, говорите всё, как есть. Свидетельские показания – конфиденциально.

– Взбалмошная, – женщина вдруг оживилась и выпрямилась, – скандальная, каких поискать. Вроде молодая, но уже заявила о себе, многие могут подтвердить. Вон, хоть Зойка, хоть Гришка.

– Тише, пожалуйста, – следователь положил планшет на стол и достал из него пакет, – как думаете, кому принадлежит эта вещь?

– Да Люське, она у нас известная модница.

– Дело в том, что данный предмет был найден у дома председателя. Людмила Савина идёт по делу, как подозреваемая.

– Да Вы что? – Манька обеими руками прижала свои щёки и покачала головой, – Люська? Ну, не может быть!

– Не будьте так уверены, Мария, – мужчина сложил пакет и бумагу в планшет. – И не в таком возрасте совершают преступления. Ну, будьте здоровы.

Не мешкая, Мария выбежала следом за мужчиной.

– Подождите, подождите!

– Вы что-то хотели? – следователь обернулся на зов.

– Да, хотела дополнить, – Мария отвела собеседника в сторонку, чтобы никто не слышал разговора, – Знаю, что она встречалась с председательским племянником – нашим агрономом. Так вот, они там что-то не поделили, и Андрей её бросил. Как думаете, это она так отомстила? Андрей жил в доме Ильи Яковлевича.

– А эта информация пригодится. Благодарю за помощь!

– Пожалуйста. Если что, обращайтесь, – Маша улыбнулась и попрощалась со следователем.

Забыв о беспутной Маньке, местные жительницы принялись перемывать кости Люське и её родителям.

– Вот, выросла. И кто бы мог подумать! Уголовщина!

– Брось, Стеша, тут и думать-то нечего, какие родители, такая и дочь!

– Яблоко от яблони! Мать – выпивоха, отец – известный карманник – сгинул. Вот и до дочери очередь дошла!

– Ой, что будет, бабоньки! Посо́дють девку, ой, посо́дють!

– Милиция сегодня приезжала. Следователь опрашивал многих. Говорят, все улики против Люськи. Нашли вещь какую-то. Всё, жизнь её кончена и пожить не успевши.

Часть 15
похороны

– Беда-то такая, – причитала Агриппина, подметая пол, – что ж это делается-то? Видно, сглазили семью Логвиновых. Такой председатель хороший, а жизни нет в последнее время.

– Что ты там бормочешь? – спросила Манька, пытаясь откусить нить, закончив латать колготки дочери.

– Я говорю, чтоб руки отсохли у завистливых людей! – Никаноровна поставила веник у порожка, – это ж надо, семью без крыши над головой оставить. Илья Яковлевич жену цельный год обихаживал и почём зря.

– Будет тебе, тоску наводить. По делам и заслуга!

– Какая-такая заслуга? Наш председатель – добрейшей души человек! Столько хорошего для села сделал! Жалко его и Елену.

В ту злополучную ночь хата семьи Логвиновых ни с то ни с сего загорелась. Соседи, услышав крики, выбежали на улицу. Крик подняли, мимо проходящие жители, пытались тушить водой и снегом.

Илья проснулся, почувствовав сильный запах гари, дым валил со всех сторон. Комнату заполнил едкий туман, ничего не видно.

Председатель пытался вытащить жену, но не смог. К тому времени Елена потеряла сознание. Мужчина, наглотавшись дыму, пополз к выходу, открыв дверь в сени, понял – дверь с улицы в огне. Чёрный смог разъедал глаза. Закрыв нательной рубахой лицо, полез в окно. Помогли люди, вытащив ослабленного мужчину. У Логвинова сильно обгорели ноги.