Подождав в машине, пока Владимир договорится с пожилой соседкой Глафирой Эдуардовной, Карина сложила в голове несложный пазл предстоящей встречи. Она знала, куда нужно ехать, выучив обратный адрес, написанный мужем на конверте. Вот только как добраться до строительной бригады – не имела представления. Услышав, как захлопнулась дверь подъезда, Карина повернулась и увидела улыбающегося водителя с двумя огромными пакетами в руках. Из пакетов, на которых были изображены букеты цветов, торчали нарезной батон, бутылка с газированной водой, что-то из одежды и книга.

– Держите, это вам, – водитель открыл дверь со стороны Насти и поставил пакеты на пол. – Ешьте, дорога неблизкая.

– Спасибо! – воскликнула голодная девочка и моментально вытащила книжку, которая оказалась как раз для её возраста. – «Бу-ра-ти-но», – прочитала вслух, а после прижала книгу к груди, как будто это её личная ценная вещь.

– Бери на память, – проговорил Володя, усаживаясь за руль. – Читала?

– Не-а! – девочка уже вовсю восхищалась новым знакомым дядей. – Кино смотрела!

– Молодец! – Володя вставил ключ зажигания в замок, и его рука замерла. – А может, останетесь ночевать? – предложил стеснительным голосом, не поворачивая головы. – Я что подумал, отдохнёте, поспите немного, а завтра с утра…

– Нет, мы не можем, – Карине не терпелось встретиться с мужем. – Или Вы передумали?

– Не передумал, – разочарованно вздохнул Володя и повернул ключ.

Машина «чихнула» два раза и предательски заглохла.

– Эй, в чём дело? – заволновался водитель, некогда уверенный в своём железном друге. – Ты это, не шути так.

Глаза Владимира суетливо забегали. Положив ладонь на торпедо, погладил шершавую поверхность и ласково сказал:

– Друг, только не сегодня, ладно?

Ещё раз глубоко вдохнул и повернул ключ. Аккуратно и нежно. Как по велению волшебной палочки, то есть руки шофёра, жигуль затарахтел, откашливаясь, выпустил чёрный дым из выхлопной трубы и покатился прочь с пустынного двора.

– Спасибо, – наклонив голову поближе к рулю, прошептал Вова.

Карина заметила, как ласково и по-доброму обращается водитель со своим подопечным. Ничего не сказав, она поставила пакет на колени и начала его исследовать. Вынув батон и бутылку с газировкой, заглянула внутрь и обнаружила пакет со свежими огурцами, помидорами, варёными яйцами. Даже спичечный коробок не забыл положить, внутри которого находилась йодированная соль. Овощи оказались мокрыми, на что Владимир дал уточнение – они мытые.

– Это меня соседка снабжает, – говорил он, выруливая на трассу. – У неё участок есть. Она там все выходные проводит.

Посолив помидор, Карина передала его дочери.

– А можно мне водички? – Настя посмотрела на жёлтую воду в бутылке, плескающуюся от горлышка и обратно.

– Это Зукко, – дал ещё одно уточнение Вова, – мы с Саньком её очень любим.

– А я думала, газировка, – нечаянно расстроилась Настя.

– Пей, что дают, – прошептала Карина и отвернула крышку.

Пока дочь наслаждалась сладким растворимым напитком, Карина подняла второй пакет. В нём оказались футболка, джинсы и… калоши?

– А это, чтобы ноги в ботинках не протухли, – усмехнулся Владимир, заметив изумлённые глаза пассажирки. – Когда уезжаю надолго, то они всегда при мне. На обратной дороге и переобуюсь.

Убрав пакет на место, Карина отломила кусок мягкого батона и очистила яйцо. В салоне образовался неприятный яичный запах, от которого Насте стало не по себе. Повернув ручку на дверце, открыла окно и подставила лицо порывистому тёплому ветру.

– Сядь, как положено, и не балуйся, – предупредила мама, стараясь вести себя тихо, чтобы лишний раз не потревожить водителя и не заставить его своим неприглядным поведением высадить пассажиров.

Машина выехала на трассу и помчалась с высокой скоростью вдоль плотно стоящих деревьев.

– А мы скоро приедем? – Настя не любила сидеть в тишине. Ей хотелось поговорить на любую тему, но сейчас ничего дельного не пришло в голову.

– Я теперь уже не знаю, – Владимир озабоченно опустил голову вниз, будто искал что-то, и нервно задёргал ногой.

Жигуль успел проехать чуть больше километра и внезапно заглох неподалёку от старого кафе под названием «Берёзка». Володя притормозил у обочины, вышел, снял кепку и кинул на сидение. Обошёл авто, потирая руки, и открыл капот. Из железного «друга» повалил чёрный дым.

– Отлично! Просто зэ бэст! – подняв большой палец кверху, водитель похвалил машину и с силой закрыл капот. – Замечательно! – ударил себя по колену, сплюнув на горячий асфальт.

Карина, уставившись округлёнными глазами на Владимира, поняла – приехали.

– Вам чем-нибудь помочь? – выкрикнув в открытое окно, поправила лямку сарафана.

– Чем? Чем вы мне поможете? – съязвил Володя, всматриваясь в лобовое стекло. – Вы разбираетесь в технике? Тогда – прошу, – сделал жест руками, как бы приглашая выйти и заняться ремонтом авто.

– Извините, – промычала Карина, вжавшись в спинку сиденья.

– А когда мы приедем? – заскулила Настя, ощущая солнечное тепло на левой стороне лица.

Солнце так и припекало, нагревая детскую кожу до высоких температур. Вытерев взмокший лоб, девочка решила выйти, чтобы спрятаться в тени ветвистых деревьев. Открыв дверь, аккуратно выставила ноги, не выпуская из рук бутылку со сладковатым напитком. Карина последовала примеру дочери. Вышла наружу, отряхнула сарафан от хлебных крошек и взглянула на ясное небо. Ни облачка. День обещает быть довольно-таки жарким.

– Лучше оставайтесь в машине, а я сбегаю до кафешки и позвоню Юрке, чтобы отбуксировал нас, – предупредил Володя. – Говорил же, лучше переночевать… – начал ругать пассажирок, но осёкся. Они же не виноваты, что машина оказалась неисправной. Подойдя к черноволосой красавице, потупил задумчивый взор и попросил подождать, пока не приедет его друг. – Я позвоню и вернусь, Вы только не голосуйте. Нельзя бросать тачку, она моя кормилица.

– Я всё поняла, – с улыбкой ответила Карина.

– Вернусь, и будем вместе ловить попутку, если уж Вам так не терпится, – Володя всем сердцем хотел уговорить Карину остаться, но как? Она же замужем, и едет к мужу.

Развернувшись, водитель отправился к «Берёзке» быстрым шагом, что-то проговаривая себе под нос. Карина стояла рядом с заглохшим жигули и сверлила глазами промокшую спину мужчины. Какая неприятность, хотел помочь и сам попал в отвратительную ситуацию. Карина пожалела одинокого шофёра, представив себя на его месте. Нужно обязательно найти мужа и вернуть домой. Что бы ни говорила баба Галя, но сердце любящей женщины подсказывает другое – с любимым явно что-то случилось, и его надо найти во что бы то ни стало.

Чтобы не поймать солнечный удар, Карина спряталась под широкой кроной раскидистой берёзы, в пяти метрах от автомобиля. Присела на мягкую траву и, упёршись спиной в колючий ствол, предалась детским воспоминаниям.

***

– Тётя Нюра, а можно я на речку с ребятами? – десятилетняя Карина подбежала к сорокапятилетней женщине плотного телосложения, развешивающей бельё на верёвках за баней.

– Только с одним условием, – улыбчивая тётя прицепила прищепку и обернулась. – Если вечером ты поможешь мне с пирогами. К нам приедут гости.

– Ура! Гости! – запрыгала на месте девочка, хлопая в ладоши. – Обязательно помогу!

– Ну? Беги, а то вон, они тебя уже заждались, – кивнула тётя в сторону забора, за которым стояли разновозрастные ребятишки и ждали свою подругу.

– Ура-а! – Карина тотчас поскакала к ним, чтобы рассказать хорошую новость. – А к нам гости приедут!

Распахнула калитку и ещё раз крикнула «Ура!».

– Хватит орать, пошли уже на речку, – ненавистно одёрнула светловолосая девочка. – Распрыгалась тут.

– Ну чего ты, Лена? – перестала прыгать Карина и обиженно уставилась на соседскую ревнивицу. – Я же не виновата, что к вам никто не приезжает.

– Иди ты, – буркнула Лена, откинув жиденькую косичку назад, – не твоё дело, кто к нам приезжает.

– Ой, завистница! Ха! – рассмеялся пухлый мальчишка, раскрыв рот, в котором не хватало два нижних зуба. – Гостей не бывает, а зато дядя Витя каждую ночь в окно залезает!

– Ты видел? Видел? – рассвирепела Лена, сжав кулачки.

– Бабка моя видела! Ха-ха! – заливался смехом мальчик, держась за выпуклый живот. – Ой, что будет, когда тётя Юля узна-ае-ет!

– Ну, ты… – раскраснелась Лена от стыда. – Жирный!

– Кто жирный, я? – смех как рукой сняло, и Петя пошёл в наступление, приближаясь к противной девчонке. – Я сейчас тебе покажу жирного.

Лена моментально рванула с места и побежала к речке одна, чтобы не схлопотать от толстого забияки.

– Зря ты её обидел, – с грустью произнёс Гриша и искоса посмотрел на Карину. – «Какая же она красивая, слов нет», – промелькнуло в его кудрявой голове.

– Ну, мы идём или нет? – стеснительно спросила девочка невысокого роста, прячась за свою сестру. – Жарко.

– Конечно, идём, – грозно помахав кулаком в воздухе, Петя мысленно догнал Лену и дал ей подзатыльника. – Я же должен отомстить.

– Не обижай её, – Гриша подтянул трико и двинулся вдоль забора, – у неё батька погиб, а ты её задираешь.

– А пусть сама не лезет, – пухлячок зашагал следом. – Она Каринку часто достаёт, а меня это бесит.

– Меня тоже, но Лена – девочка. А девочек обижать нельзя. – Гриша поднял руку и провёл пальцами по тонким рейкам.

– Вот за Карину я ей голову и оторву, – гордо произнёс Петя, погладив плотный живот. – Никому не дам над ней смеяться.

– Она тебе нравится? – Гриша остановился. – Каринка тебе нравится? – повернулся и слегка наклонил голову.

– Да тише ты. Нравится, и что? – покраснел мальчишка, зная, что позади идут девочки.

– Она моя, понял? – схватив толстяка за футболку, Гриша напряг мускулы. – Вырасту и женюсь на ней.

Петька обмяк при виде грозного лица друга. Этого ещё не хватало, сейчас отдубасит при девчонках – позора не оберёшься. Легонько положив ладонь на локоть Гришки, напуганный мальчик прошептал важные слова:

– Ты мне друг, так что не боись. Я друзей не предаю.

Гриша моментально пришёл в себя. Отпустив футболку, глянул на приближающихся девчонок.

– Давайте наперегонки. Кто первый добежит до речки, тот будет командиром на плоту. А кто последний – подчинённым.

– А-а-а! – взвизгнули подружки и стремительно побежали к реке. Никому не хотелось болтаться в воде и управлять плотом. Каждый желал сидеть на сухих брёвнышках и кататься по тихой водной глади.

Дети скрылись за кустами отцветшей черёмухи, одиноко растущей у перекрёстка, и только Петька тяжело передвигал ногами, чтобы успеть обогнать хотя бы маленькую Надю, но лишний вес не позволял набрать скорость, и мальчик быстро выдохся.

– Опять мне их катать, – сплюнул на пыльную дорогу, задыхаясь от бессилья. – Ну почему я? Надо спички вытаскивать, а не бегать, как угорелые. Кому короткая – тот и управляет плотом.

Доковыляв до реки, Петя упал на берег и жалобно застонал, предвещая отказ быть «кучером».

– Ой, мне плохо! Ой, я сейчас умру! – катался мальчик по траве, изображая припадок.

– Иди сюда! – махнул рукой Гриша, стоя на плоту, который ещё не успел отчалить от берега. – Я сам поведу.

– Да? – Петька моментально вскочил на ноги, сбросил с себя футболку и шорты. – Уже бегу!

Разбежался и плюхнулся в воду. Ребята хором засмеялись, потому что Петя споткнулся у кромки воды и упал на живот.

– Так и знал, – забубнил толстячок, опираясь на руки. – Хватит смеяться!

Насупился и побрёл в воду, разгребая её ногами. Взобравшись на плот, покачивающийся на волнах, с упрёком посмотрел на Лену, которая переплетала косички и щурилась, словно хотела глазами проколоть Петьку насквозь.

– Что уставился? – фыркнула недовольная девочка, отодвигаясь к краю.

– Ничего, – пробубнил Петя, присаживаясь рядом с Кариной.

– Все сели? Сейчас поплывём, – сделав шажок, Гриша поднял руки над головой и нырнул в воду.

– Как же он классно ныряет, – мечтательно произнесла Лена, любуясь водянистыми кругами. – Я тоже так хочу научиться.

– Прыгай, – ёрничал Петя, мысленно желая завистнице утонуть. – Так и научишься.

– Сам прыгай! – рявкнула Лена, резко отвернув голову. – Ты даже плавать не умеешь.

– Неправда! – вытянул шею взволнованный мальчишка. – Сейчас отплывём на середину, и я тебе покажу, кто тут плавать не умеет.

– Не надо, – занервничала Катя, озираясь вокруг и выжидая, когда же появится голова Гриши. – Ты не сможешь. Это очень далеко. А по-собачьи…

– И что? Я смелый, ясно?

– Ха-ха! – Лена показала язык и вновь отвернулась.

Из воды вынырнул Гриша и откашлялся.

– Поплыли, – взялся за мокрые брёвна, и плот медленно направился к противоположному берегу.

Дети притихли. Сёстры обнялись, Лена гребла правой рукой, помогая Грише, а Петя не спускал глаз с загорелых рук Карины. Странно как-то, люди становятся коричневыми летом, а Карина такая круглый год. Потерев свою руку от локтя до запястья, Петя разочарованно вздохнул и задал интересующий его вопрос:

– Давно хотел спросить… Ты мажешься чем-то?

– Я? – Карина недоумевающе взглянула на Петьку.

– Да, ты. Ты же всегда такой была? – показал он пальцем на руку, а потом на живот.

– Не знаю, – пожала плечами девочка.

– А почему я не такой?

– Потому что ты толстый, – хихикнула Лена и сделала вид, будто она этого не говорила.

– Ещё одно слово, – прорычал Петька, – и поплывёшь на берег своим ходом.

– Ага, сейчас, – Лена была готова спорить, пока Петька не спрыгнет. – Только хвастаться и умеешь, как эта… – кивнула на Карину и злобно добавила, – цыганка.

– Сама ты цыганка! – сквозь слёзы закричала Карина.

– Да? А моя мама говорит, что ты от табора отстала! А ещё она говорит. Что цыганщина – это и воровство, и обман!

– Ой-йо… – Петька вжал шею в плечи.

– Врёшь, ты всё врёшь! – из глаз Карины брызнули слёзы. – Ты – вруниха!

Оно и понятно, почему девочка мгновенно завелась: в деревне не любили цыган за их наглость и беспринципность, цинизм и напористость в навешивании лапши на уши. Несколько лет назад, недалеко от Липовки, по берегу реки, расположился табор. Всё лето смуглые мужчины и женщины вместе с ребятишками ночевали в кибитках, жгли костры и напрашивались к местным жителям в помощники. За первые два года – это стало привычным делом: лето, цыгане, песни под гитару, наёмные рабочие. Но через какое-то время в деревне участились кражи. Сначала это были куры, потом поросята и, когда у одной бабули пропала корова, – жители спохватились. До прихода цыган ничего подобного в Липовке не случалось, и местные мужики пришли к выводу, что всему виной – цыганское отродье. Кибитки были сожжены, цыгане предупреждены, а после изгнаны. Долго ещё вспоминал народ «добродушных» и черноглазых, насылая им проклятия на весь оставшийся род, чтобы неповадно было воровать у тех, кто давал работу и достойную оплату в виде продуктов.