Глава 6. Неожиданная победа

Слава постарался вспомнить детство. Вот он снимает колорадских жуков с листьев картофеля, вот вместе с дедом борется с сорняками, помогает убирать урожай…

Парень ничего не почувствовал. Ни всполоха, ни искры не промелькнуло внутри. Он разочарованно помотал головой, поймав заинтересованный взгляд Снегурочки.

– Ничего? – уточнила. – Слава, нужны самые первые воспоминания. Возможно, ты обратился не тем…

– Это сложно, – грустно ответил он.

– Почему? – спросила Снегурочка.

– Всё, что я помню – это только время, проведённое с дедом.

– Нужны воспоминания о родителях, лучше о маме. Они самые сильные и пробуждают природные силы в человеке, – объяснила девушка.

– О родителях я ничего не помню и не знаю, – холодно отозвался парень. – Дед сказал, их больше нет.

В горнице повисла неудобная тишина. Славе было неуютно, ведь речь зашла о тех, о ком вспоминать больно, а уж говорить тем более. Снегурочка чувствовала неловкость от скоропалительного вопроса. Девицу уколола совесть, как она могла говорить так неосмотрительно. А Иней винил себя за то, что заставил гостя играть в волшебные бирюльки, где победить сможет тот, у кого лучше смекалка и чудодейственнее внутренние силы. Теперь из-за него сестрица и Слава отводят глаза в стороны и не знают, что сказать друг другу.

– Извини, – первой нарушила тишину девушка. – Мне очень жаль. – Снегурочка подошла к парню и погладила его по руке. – Я не знала, что у тебя нет родителей. Раз так, то вряд ли получится пробудить твою силу. Сколько тебе было лет, когда не стало мамы и папы?

– Не знаю точно. Около годика, наверно, – нехотя ответил Слава.

Он не любил говорить на эту тему, и не потому что болезненно воспринимал потерю родителей, а потому что и сам о них толком ничего не знал. Единственный человек, кто мог бы рассказать Славе об отце и маме, – дед, но упрямый старик молчал. Сколько раз это молчание становилось зерном раздора между внуком и дедом.

Слава упорно искал ответы на свои вопросы, парень хотел узнать, кем были его родители, почему погибли, любили ли они друг друга, любили ли его, сына? Старик же молчал, замыкался в себе, неделями не смотрел в сторону внука. Слава полагал, дед обижался на него, потому что парень всё время думал о родителях, оставивших его, и никогда не воздавал должного тому, кто вырастил и воспитал. Мог ли дедушка полноценно заменить маму и папу? Тогда почему молчал?

Однажды Слава сильно поссорился со стариком, обвинив деда в том, что тот выкрал внука младенцем и скрывает ото всех. В те минуты парень впервые узнал деда во гневе. То ли привиделось тогда Славе, то ли глаза старика на самом деле вспыхнули бирюзовым пламенем, и кончики пальцев засветились голубым сиянием. Дедушка быстро взял себя в руки: сжал кулаки и отвернулся от внука.

– Иди! – это единственное, что процедил сквозь стиснутые зубы старик.

И Слава ушёл.

Уехал в Москву, поступил в университет. Учился парнишка легко, поэтому оставалась уйма времени на подработку. Уже студентом Слава стал зарабатывать, накопил денег и вложился в строящееся жильё. Когда выпустился из университета, то у парня уже имелись своя квартира, многообещающая работа, и полное одиночество в придачу. После той ссоры внук редко навещал деда. Обижался. Не понимал старика. Парень дал себе слово, что когда-нибудь обязательно узнает историю своих родителей. Где-то глубоко в душе он хотел верить, что у него есть мама и папа, живые, просто зачем-то судьба распорядилась так, что разделила их с сыном…

И именно в этот момент, когда Слава представил родителей живыми, в нём всколыхнулось нечто тёплое и ласковое. Это далеко не искорки, о которых говорила Снегурочка. Внутри молодого человека растеклась приятная согревающая волна.

– Не знаю, то ли это, но я, кажется, что-то почувствовал, – сообщил Слава, резко поворачиваясь в сторону Снегурочки.

– О! – округлила глаза девица. – Тогда представь, чем бы ты хотел выудить бирюльку, и пожелай этого. А потом направь мысленно силу в ладони, – со знанием дела заявила девушка.

Слава так и поступил. Он приблизился к зачарованным бирюлькам, приготовил ладони и пожелал всего лишь удочку, как у Инея.

Дальше произошло всё стремительно. Вместо одной серебряной нити с крючком, из каждого пальца Славы сорвалось голубовато-зелёное свечение и завертелось в воздухе, выписывая затейливые вензеля. Скорость бирюзовых потоков увеличивалась, и длинные змеящиеся ленты устремились вниз к кучке неразобранных бирюлек. В какое-то мгновение Славе показалось, что у ледяных зачарованных палочек проявились удивлённые глаза, но в следующий миг, когда мерцающие голубоватые лучи коснулись волшебных игрулек, те фейерверком взметнулись в воздух, разлетаясь друг от друга в ладном ромбовидном узоре, зависли на несколько мгновений, удостоив присутствующих возможностью полюбоваться дивом, и стройной вереницей, описав очередной витиеватый знак, уложились в ровненький рядок к ногам Славы.

Иней только и мог, что стоять с открытым ртом. Снегурочка недалеко ушла от братца: хотя уста красавицы и оставались сомкнутыми, но синие очи увеличились раза в два.

Сотворив безоговорочную победу в игре, внезапно проснувшаяся, чудодейственная сила Славы, бесследно втянулась обратно в пальцы. Парень и сам с не меньшим изумлением рассматривал собственные руки.

– Слава, т-т-т-т-ты… – начала, заикаясь, Снегурочка.

– Выиграл, – прошептал с придыханием Иней.

– Нет! – Девица взволнованно взмахнула рукой в сторону брата, давая понять, чтобы не перебивал.

– Как нет? – Слава вообще мало что понимал, но с победой расставаться не хотел. – По-моему, я выиграл честно и засл…

Молодой человек недоговорил. Дверь резко отворилась, и забежал перепуганный теремник, заметался юлой по горнице, оттягивая от волнения круглые пушистые уши вниз:

– Караул! Докудесились! Чудосейские сани перед теремом встали! Что теперь будет?!

Глава 7. Закон Сказки

Снегурочка вся подобралась. Новости, которые принёс Пуня, сильно озадачили девицу. Пересекаться с чудосейским патрулём – дело неприятное.

Несколько лет назад в мире волшебников стали строго следить за пересечением границ Сказки. Случилось это потому, что нечисть из Кащеева мира вопреки тысячелетнему договору начала свободно разгуливать и творить злодеяния, к которым ни люди, ни волшебники не были готовы. Так, однажды в Сказку проник Встречник – посланник Кащея – и нарушил баланс времени. С тех пор в Волшебном мире Время уснуло, а с ним весь годовой цикл. В Сказке не заканчивается зима, и не восходит Солнце.

Для добрых людей это стало почти катастрофой, но сильный и мудрый волшебник Мороз Иванович и его семья смогли сделать так, чтобы нечисть больше не проникала в их мир, а жители не сильно пострадали от отсутствия тёплых времён года. Семье Морозовых это стоило огромных сил. Каждый из них выкладывался по полной, но благодаря им жизнь в Сказке продолжалась, и волшебники приспосабливались к новым условиям как могли, каждый по-своему.

Мороз Иванович запечатал границы Сказки, сковал льдом так, что никто извне не мог проникнуть в мир чародеев. Однако среди населения нет-нет да и встречались умельцы, которые умудрялись либо сами исчезнуть, либо из иного мира в Сказку вернуться, конечно, не без помощи сильнейших заклинаний. Правда, такое происходило редко, только два случая в летопись занесли: самовольное исчезновение бывшего хранителя Хрустальной башни Старослава Летова и появление чародейки гармонии Лютни Бубенцовой. Если во втором случае – это всего лишь возвращение домой, то хранитель нарушил установленный Морозом закон безопасности.

Именно тогда ледяные границы Сказки пошатнулись в первый раз и пошли мелкими трещинами. Морозу пришлось вложить много сил, чтобы граница не рухнула.

Вот и возникла необходимость создать чудосейский патруль. Он отслеживал нарушения, ловил провинившихся, применял кары. Во время разбирательства решал вопрос о наказании. На самых злостных нарушителей накладывали запрет на чудеса. Волшебник навсегда лишался права пользоваться (даже в бытовых целях) чудодейственными силами. Если выяснялось, что нарушение оправдано, как, например, в случае с Лютней, то волшебника отпускали с предупреждением.

Поскольку за двадцать с небольшим лет подобных случаев записано в Сказочной летописи всего два (никто из волшебников не хотел прослыть правонарушителем, да и сотворить подобное чудодейство требовало немало сил) чудосейский патруль по большей части просто смотрел в ледяное отслеживающее границы Сказки Зеркало да поплёвывал скорлупки от орешков в сводчатый потолок Сказконадзорного терема.

В последнее время, чтобы хоть как-то оправдать существование подобной службы, ей вменили в обязанность следить за порядком в обществе волшебников. Например, приезжать на места, где слишком громко и рьяно разговаривают между собой супруги или соседи, следить за толпой на ярмарках и народных гуляньях, не превышает ли куча-мала прописанные в «Правде» размеры, не участвуют ли в стенке-на-стенку слишком юные чародеи или, не приведи Морена, чародейки.

Самым страшным наказанием в Сказке являлось наложение запрета на любое волшебство. Это означало, что человек лишается всех благ и удобств, становится изгоем и уходит в глухое, отдалённое от сказочной городской суеты место, где самому придётся ежедневно трудиться.

Снегурочка действовала быстро и чётко. Она развернулась к теремнику и приказала:

– Пуня, спрячь Славу. Немедленно. Так, чтобы даже Дед Мороз не нашёл.

– Да куда же я его слегоногого спрячу? У меня и сундука такого размера не найдётся! – возмутился домовик.

– Иней, подсоби, – продолжала командовать Снегурочка. – И да, облачите его во что-нибудь наше. Если Славу всё же найдут, он не должен выглядеть как… как… – девушка запнулась.

– Как в баню намылился, – съехидничал Пуня. – Как голый!

– Чего это я голый? – Не выдержал Слава, едва поспевая по крутым лестницам с резными деревянными перилами. – Я нормально одет: штаны, носки, майка – всё при мне.

– Ага, у нас это «голый» называется. – Теремник осуждающе покачал головой. – И не стыдно тебе перед девицей в таком виде на глаза появляться? Идём, горе ты иномирное.

Не успела за Пуней, Инеем и Славой закрыться дверь на лестницу, как в парадную нетерпеливо постучали. Послышалось нервозное стрекотание.

Снегурочка глубоко вздохнула, махнула рукой, и на её плечи мгновенно легла пушистая серебристая шубка, расшитая блестящим узором.

Девушка спустилась в сенцы и отворила дверь защитникам чудесатого правопорядка…

Глава 8. Чудосейский патруль

За порогом терема стоял отряд белок, разодетых в красные мундиры с золотыми эполетами на плечах и в такие же яркие шаровары, аккуратно заправленные в высокие кожаные сапоги. На головах меж рыжих ушек с кисточками красовались шапочки в тон форме.

Десять пар острых глаз-бусинок посмотрели на Снегурочку. Все они попеременно моргали, как бы спрашивая: «Ну что, попалась, чародейка?»

– Доброй зимы, многоуважаемые надзирающие, – подавив волнение, заговорила девица. – Зачем пожаловали? Если к Морозу Ивановичу, то спешу огорчить вас, милостивые государи, дедушки дома нет. Знаете ли, зима! Весь в трудах и заботах.

Стрекочущий звук усилился. Белки всегда так делали, когда сильно волновались или чувствовали возбуждение от собственной правоты. Один защитник волшебного правопорядка с пушистым ярким хвостом вышел вперёд и нагловато обнажил передние зубки:

– Лютик Р-р-р-рыж-ж-жий, воевода п-п-первого отряда чудо-с-с-с-сейского п-п-п-патруля. Д-д-доброй з-з-зимы! С-с-сигнал наруш-ш-шения г-г-границ С-с-с-сказки. М-м-мощный вс-с-сплеск ч-ч-чужеродной силы, н-н-непорядочек, ваше Снежайшество.

– При чём здесь я и мой терем? – Изобразив невинность, Снегурочка похлопала ресничками.

– П-п-п-п-п-пройдёмте внутрь. Х-х-х-холодает, – хитро прищурился Лютик и переступил с лапы на лапу, постучав по крыльцу подошвой кожаных сапог.

Девушка замялась.

– Без старших в дом не пущу! – За спиной Снегурочки раздался голос Пуни. – Идите, разыскивайте Мороза Ивановича или Бурана Морозовича, а потом приходите. – Доброжил вышел вперёд, задвинув девицу себе за спину и уперев лапы в боки. – У меня дети дома. Ещё за вами прыткохвостыми приглядывать. Вас только впусти – ни убору, ни прибору – везде пролезете, свой любопытный нос просунете. – Пуня решил нападать первым, а это, как известно, лучшая защита.

– Но, но, но! – перестал запинаться Лютик. – У нас всё по уставу. Вот берестяное предписание имеется на осмотр хором Мороза Ивановича Морозова, – воевода белок протянул свиток. – Тревожный сигнал замечен именно здесь.

– Смотрите-ка на них! – Теремник в удивлении развёл руками и поймал взгляд Снегурочки. – Хоромы Морозовы им подавай. Чтоб разнести всё в пух и прах, чтоб мешанину набардачить, хвостами евойными посметать с половиц диковины ценные. Да опосля вас, дражайшие, ничего не найти. Нет, ладно бы один терем затребовали осмотреть, но ведь вам хоромы подавай! А грамота ваша, уважаемые наблюдающие за порядком, мне, достопочтеннейшему доброжилу, без надобности. Для меня слово Мороза Ивановича вес имеет и более ничто. Так что, держите ваши берестянки при своих пушистых хвостах. Нас этим не возьмёшь! – В самых отчаянных ситуациях, несмотря на склонность к панике, Пуня умел защищать своё, а хоромы Деда Мороза, как и всех обитателей, он считал своими.

Белки-таки растерялись от напора теремника, даже уши с кисточками на несколько мгновений прижали к голове, но потом вспомнили, что на службе и приняли решительный боевой вид.

– Да к-к-как вы с-с-смеете! – пискнул Лютик и сжал маленькие кулачки. – К-к-как вы с-с-смеете так разговаривать с п-п-патрулем при исполнении обязанностей?!

– В кои-то веки, – Пуня картинно закатил глаза. – Сколько можно орехи даром грызть? Пора и за дела приниматься. Вона скольких служивых на детей нагнали, а мы что?