Нулевой приподнял бровь.

– На каком основании?

– Она не дала вразумительного ответа. Однако Второй назвал это нормальным женским поведением… Если без протокола, я тоже считаю, что подобное развитие событий вполне ожидаемо…

– Объяснись, – сухо потребовал капитан.

– Лучше я покажу, – предложил корабль.

Марго с грохотом опустила поднос на столик у кровати Ады. Писательница оторвала лицо от почти насквозь промокшей подушки и попыталась придать зареванной физиономии бесстрастное выражение.

– Послушай, ты!.. Ты… ты… стерва! – зашипела Марго, на шкале ее эмоционального баланса появился высокий и острый пик. – Капитан мой! Слышишь, мой! Я спала с ним двенадцать раз – двенадцать, понимаешь?! – на шкале появилось еще несколько пиков, хоть и не таких резких.

Ада, чуть опустив голову, склонила ее набок, как приготовившаяся к атаке коза. Ее эмоционально напряжение бессильно билось возле заветной черты, так ни разу ее и не перепрыгнув.

– Ты совсем дура, да?! – выпалила она и, схватив со столика стакан, швырнула Марго под ноги. Осколки со звоном разлетелись по полу, капли жидкости взметнулись вверх маленьким фейерверком.

Марго тупо уставилась на остатки сверхпрочного стекла.

– Ты что, не понимаешь, что их больше нет! Никого! – Ада шмыгнула носом. – Родителей, мужа, друзей, сестры с семьей… даже чертова волнистого попугайчика, что подкинула мне племянница!

Марго замерла, на ее эмоциональной шкале возникали сложные узоры.

– Так что избавь меня от излишне подробного описания своей личной жизни! – писательница кинулась на спину и закрыла лицо руками. – Может быть, позже… – добавила она уже спокойнее.

Марго профессиональным жестом вызвала механического уборщика и осторожно присела на край кровати.

– Извини, я действительно дура, – вздохнула она, неловко складывая руки на коленях.

– Да ладно… с кем не бывает… – не меняя позы, откликнулась писательница.

– Ты очень его любила? – тихо спросила Марго.

Ада разозлилась. Какая теперь разница, что у нее там было?! Леденящий душу холод приятно разлился по жилам, изгоняя глубокую неизъяснимую печаль.

– Да я в жизни никого так не любила, как этого скотского попугайчика, – криво ухмыльнулась писательница. – Хоть он, поганец, постоянно орал, гадил и норовил простудиться от каждого сквозняка! И все равно он протянул у меня целых девять лет – девять! Хоть в природе они не живут дольше трех – четырех…

– Почему не живут? – невольно заинтересовалась Марго.

– Это все сквозняки виноваты, – хмыкнула Ада. – В природе их гораздо больше, чем в квартире… – и быстро добавила: – А также вирусы, хищники, недостаток корма и прочие превратности жизни…

– Бедные попугайчики, – вздохнула Марго. – Но ты ведь поняла, что я не про то спрашивала.

– Оставим это, Марго, – скривилась Ада. – Если я сейчас окончательно раскисну, то уж точно не смогу вернуть себе приличное состояние. Нужно срочно чем-то себя занять. Тебе там на камбузе помощь не нужна? Хочешь, я картошку почищу?

– Что, прости? – снабженец хлопнула длинными накладными ресницами и наморщила лоб, прислушиваясь к объяснениям словаря, привычно жеманным жестом прижимая к уху гарнитуру. – Ах, нет. Извини, но мы храним все продукты в форме полуфабрикатов.

– Очень практично, – кивнула Ада. – Уверена, так они занимают намного меньше места.

– И все-таки совсем не то, что свежеприготовленная еда, – вздохнув, надула губки Марго.

– И все же они должны быть вкуснее той пасты, что едят капитан и его команда, – усмехнулась писательница.

– По поводу пасты… – Марго неловко покосилась в сторону уцелевших остатков ужина. – Капитан приказал мне…

– Кормить меня пастой? – догадалась Ада. – Замечательно, значит, испытательный срок в силе…

– Что испытываем? – с притворным безразличием поинтересовалась Марго, в то время как ее глаза ревниво блеснули.

– Мою решимость остаться с Джейком, несмотря ни на что.

– Ах, Джейк… – выдохнула Марго с ноткой недоверия. – Все время про него забываю… Он действительно существует?

Ада тяжело вздохнула.

– Я не знаю. С тех пор, как я здесь, я ни разу его не видела. Однако, со слов капитана, он доставляет «черной команде» много хлопот, – она взяла тарелку, с подозрением осмотрела белое содержимое и сообщила со вздохом: – Напоминает лекарство от гастрита.

– Гастрит? – удивилась Марго. – Не думала, что такой известной и богатой даме приходилось голодать. Или ты часто забываешь поесть вовремя?

– Во-первых, – писательница отправила в рот ложку белой жижи, – при жизни я была не слишком известна и уж точно совсем не богата. Во-вторых, писатели не рождаются с авансом в руках. Чтобы получить первые деньги, нужно хоть что-нибудь написать, а это требует много времени, иногда так много, что на дополнительный заработок уже не остается. В-третьих, голод – это не единственный способ получить гастрит. В-четвертых, я могла увидеть лекарство где угодно… Хотя на самом деле действительно всему виной тяжелые времена…

– Вторую ложку она взяла куда более уверенно. – Это лучше, чем я думала. Каким образом можно полностью лишить пищу вкуса? Ведь если здесь действительно собраны все необходимые вещества, они должны как-то влиять на вкусовые рецепторы…

– Для женщины с такой внешностью ты слишком умная, – фыркнула Марго.

– Это не ум – это хорошая память, – возразила Ада, быстро доедая остатки. – Мой попугай тоже непрерывно нес всякую чушь, и все же мог попасть в лапы любой кошке. Кто здесь действительно умен, так это ты. Чтобы обеспечить корабль всем необходимым, нужно как минимум быть в большой дружбе с цифрами…

Помощник по снабжению чуть заметно надулась от гордости.

– Ну что ты… Просто я была дочерью капитана – пришлось помогать отцу, когда дела пошли совсем плохо…

– Кажется, ты говорил, что Марго отказалась исполнять приказ… – заметил капитан, задумчиво созерцая беседу двух юных особ.

– Отказалась, – согласился корабль. – Но примерно через полтора часа передумала…

– Значит, это прямая трансляция, – заключил капитан. – Когда будешь считать Марго премию, вычти штраф.

– Уже сделано, кэп.

– И все же нужно чем-то заняться… – вздохнула Ада, прохаживаясь по комнате.

– Может, карты? – предложила Марго.

– Можно, конечно… – без особого энтузиазма передернула плечами писательница. – Но мне бы хотелось быть уверенной, что у меня есть возможность набирать текст – на случай, если я совсем начну лезть на стенку… это так успокаивает.

– Набирать текст? – удивленно переспросила Марго.

– Ну да, – кивнула Ада. – Дневник, там, вести или другую какую-нибудь ерунду в том же роде… Ты когда-нибудь вела дневник?

– Бывало.

– А я нет. Самое время попробовать что-то новое, ты так не думаешь?

– Попробуй. Собственно говоря, тебе достаточно просто сказать или даже отчетливо подумать о чем-нибудь. Корабль это запомнит и по запросу вернет тебе информацию…

– Это, конечно, забавно, – вздохнула Ада. – Но мне бы хотелось видеть текст перед глазами – не обязательно бумажный, просто отформатированный по книжному типу…

В воздухе перед ее глазами возникли плавающие строчки:

«Это, конечно, забавно. Но мне бы хотелось видеть текст перед глазами – не обязательно бумажный, просто отформатированный по книжному типу…»

– Так пойдет? – спросил бестелесный голос.

– Оно еще и разговаривает… – с ноткой благоговения ахнула Ада, оглядываясь по сторонам.

– Во-первых, «он», – откликнулся голос. – А во-вторых, для тебя просто Двенадцатый, детка. Я просмотрел запись диалогов с К-5. Если уж вы с капитаном перешли на ты, то со мной тебе точно не зачем особо церемониться.

Нулевой слегка нахмурился у себя в кабинете.

– Ты перешла на ты с капитаном?! – в глазах Марго снова вспыхнул намек на прежнюю злость.

– Это длинная история… – вздохнула Ада. – И я с удовольствием расскажу ее тебе за покером, но сначала мне нужно кое-что уточнить с господином Двенадцатым.

– Я слушаю, – живо отозвался бестелесный голос.

– Переход на ты – это и есть особая церемония, мистер. Видите ли, за время, проведенное в беседах с вашим капитаном, я собрала количество информации, достаточное для того, чтобы строить предположения касательно его личных качеств. Короче говоря, я считаю, что при определенных обстоятельствах он может стать отличным другом. Хотя вряд ли вы понимаете, что это значит. Уже в мое время вера в такие вещи была практически утеряна… – она потерла переносицу. – Я не хочу вас обидеть, господин Двенадцатый. И я вовсе не хочу сказать, что вы не можете стать отличным другом. Просто на данный момент у меня не достаточно информации, чтобы судить об этом.

– Другими словами, мы сможем перейти на ты, если я буду больше болтать с вами? – уточнил Двенадцатый.

– Не совсем так, – вежливо улыбнулась писательница. – Не так важно, сколько болтать, гораздо важнее как. Кстати, где ты?

– Здесь.

– Где здесь?

– Везде здесь. Я тот, кто запоминает и выдает по запросу текст, разве это не было понятно с самого начала?

– Корабль, – скорее для себя констатировала Ада, в то время как все ее чувства кричали о том, что она имеет дело с человекоподобным существом.

– Это точно корабль, просто я никогда не слышала, чтобы он говорил в таком тоне… – подала голос Марго.

– Просто повода не было, – буркнул корабль. – Теперь у меня нет шансов, да?

– Шансов на что? – уточнила Ада.

– Перейти на ты?

– Почему нет?

– Я же корабль…

– Не вижу связи. Разве что ты понимаешь формулировку «отличный друг» как двусмысленность. Или первоначальный смысл и вовсе стерся со временем. Или просто пытаешься прикинуться ветошью.

– Ветошью?

– Ветошью, чайником, шлангом – неодушевленным предметом.

– Я не пытаюсь, просто я… корабль! – Двенадцатый запнулся, и Ада почувствовала сильное волнение, исходящее от него.

«Кажется, я вывожу команду из равновесия, капитан мне точно спасибо не скажет… Но похоже, что этот парень просто долго не общался по-человечески, хотя раньше имел такую возможность. Если аккуратно распределить общение так, чтобы сильного сенсорного голода не возникало, его чувства тоже станут спокойнее. Надо будет толкнуть эту идею капитану до того, как он попытается от меня избавиться…»

– Послушайте, «корабль», – вздохнула Ада. – Могу я задать вам личный вопрос?

– М… попробуйте… – неуверенно отозвался тот.

– Тут капитан давеча рассказывал, что при комплектации «Небесных Андроидов» им пересаживают сознание, выращенное в антропоморфных моделях, вроде той, что у капитана. С кораблями дело обстоит так же?

– Почему вы считаете этот вопрос личным? – тихо спросил Двенадцатый.

– Если бы речь зашла о пересадке моего сознания, я бы посчитала этот вопрос личным, – отозвалась писательница. – Так могу я получить ответ?

– Видите ли, мэм… – медленно отозвался Двенадцатый. – Для управления крупным межпланетным кораблем и его шаттлами не нужна ни мелкая, ни крупная моторика, зато желательно наличие достаточно сложных комплексов психических реакций, поэтому сознание кораблям пересаживают уже после полного формирования личности. Тут, правда, есть небольшая проблема: связь между телом-донором и психикой к этому времени уже полностью формируется, так что совершенно разделить их невозможно. Другими словами, пока я управляю кораблем, мое тело находится в гибернации. Иногда меня даже выпускают погулять. Редко, правда…

И была в этом всем какая-то глухая безотчетная тоска – ощущение дискомфорта, который пытаешься скрыть даже от себя самого…

Ада невольно прижала кончики пальцев к бровям и тяжело опустилась на краешек кровати.

– Ох, Двенадцатый… – почти простонала она. – Должно быть, это непростая работа…

– Что случилась, мэм? – Писательница почти кожей чувствовала его досаду. – Вам меня жаль? Право же, зря… Конечно, моя работа требует определенной квалификации, но и тех, кто может ее выполнять, гораздо меньше, чем кораблей, которые в них нуждаются. Так что, по сравнению с другими киборгами, у меня достаточно привилегированное положение, и я могу позволить себе многие выходки…

«Но не можешь сидеть в уютном кресле и попивать кофе…» – тихо подумала Ада.

– Я действительно восхищаюсь вами… – совершенно искренне выдохнула она. – У вас очень сильная личность… у вас и у капитана тоже… – «Пройти через все это и сохранить волю к жизни…» – одновременно думала она. – На самом деле я почти завидую…

В тот же самый миг у нее возникло странное чувство, словно поток ветра подхватил ее и поднял к потолку. И уже через секунду она собственными глазами видела каюту и слышала ее собственными ушами, и, в то же самое время она видела слышала и чувствовала весь корабль и всех, кто в нем находится. Вот Марго в ужасе взирает на ее спину широко открытыми глазами. Вот Серж дрыхнет в своей каюте, прикрыв лицо старым порножурлалом. Вот капитан вскочил с кресла в своем кабинете. Вот еще одиннадцать парней с беспокойством следят за происходящим… Но зрительные образы оставшихся членов «черной команды» были какими-то нечеткими. Кажется, восприятие происходящего кораблем несколько отличалось. И информация обретала четкую форму лишь в том случае, когда в ее собственном сознании находились зрительные и сенсорные аналогии.

И вместе с этим у нее было ощущение, будто ее осыпают ласками. Это было похоже одновременно и на поглаживание, и на обнюхиванье, и на легкий ветерок, и на прикосновение крыльев бабочки, и на щекотку, но в действительности ни на что не было похоже. Просто Ада нутром чуяла, что должна подбирать аналогии, доступные ее обычному сознанию, или потеряет связь с телом.

И все же в этих ласках было что-то знакомое. Похожее чувство возникало, когда Джейк в былые дни касался ее кончиком носа. Он почему-то все время тянулся к ней носом, особенно незадолго до несчастного случая. В этом робком жесте всегда было столько нежности, боли и страха… Однако на этот раз это не был Джейк, это был корабль.

– Послушай, Двенадцатый! – голос капитана доносился до нее словно сквозь массивную водную толщу. – Я все понимаю: у тебя пубертатный возраст, тебе тяжело, но это уже слишком – отпусти ее немедленно! Это приказ!

– В чем дело, капитан? – в ответе корабля чувствовалась злая насмешка, смешанная с отчаянием. – Вы все равно хотите заставить ее синхронизироваться с СУ Так пусть сначала сделает со мной – опыт сократит риски!

Фраза «сделает это» была произнесена с такой интонацией, словно Двенадцатый видит в синхронизации разновидность любовной игры. В то же время отчаяние мальчишки, загнанного в ситуацию, когда даже собственное тело чувствуешь с трудом, полоснуло Аду словно ножом. Он определенно уже был готов вцепиться в каждого, кто протянет к нему руку. Она сосредоточилась и постаралась смоделировать прикосновение, которыми тот так лихорадочно одаривал ее сознание.

Попытка получилась удачной. Двенадцатый перестал суетиться и даже как-то весь подобрался, прислушиваясь к своим ощущениям, и затем снова коснулся писательницы, уже куда более осознанно и нерешительно. Ада снова ответила. Следующее прикосновение корабля было глубоким и долгим, словно бы он попытался ее обнять и замер в таком положении.

– Вот так, тихо, малыш, не беснуйся, – выдохнула Ада.

– Еще… – томно попросил корабль.

– Госпожа Пеночкина… – с нескрываемым раздражением позвал Нулевой.

Чувствуя, что парнишка снова взбесится, если не получит желаемого, Ада снова коснулась его.

– А теперь прояви немного мужества и подожди, – мягко, но решительно сказала она. – Мне нужно поговорить с капитаном.