Глава 3

Обед прошёл весело.

Для меня весело, потому что студенты ещё больше перешёптывались, враждебно косились на меня, но смеяться больше не думали. Всё-таки страх – лучшая мотивация, я оказался прав.

Неудивительно, учитывая какую школу пришлось пройти мне. Самый известный артефактор в империи, герцог, ближайший соратник прошлого императора по совместимости стал и дедом, посвятившим всё свободное время моему воспитанию. Своеобразному воспитанию, учитывая сложный характер и силу Исгарда Шалинберга.

Дед искренне считал, что лучше всего ошибки постигаются на собственном опыте, и, начиная с пятилетнего возраста, я, боясь сказать слово против, послушно топился, травился и калечился, пока не научился превращать свои слабости в преимущества. И пока не выучил наизусть большую часть дедовской библиотеки.

И был счастлив, когда замечал едва заметную, одобрительную улыбку деда.

Поэтому учёба в академии мне давалась не то чтобы легко, я её практически не заметил. Интереснее всего и мне, и братьям Делабергам – бессменным друзьям и племянникам императора, которым тоже в детстве досталось, были занятия на полигонах и вот тут-то мы показывали полную силу. Ту самую, которая восхищала преподавателей и давала нам право на маленькие шалости. Для нас, воспитанных далеко не в тепличных условиях, маленькие, но вызывающие у остальных трепет и зависть к нашей вседозволенности.

Просто никто из завистником не догадывался, как мы огребали, стоило вернуться домой. И как радовались хотя бы глотку свободы на протяжении девяти месяцев учёбы вдали от высокородных близких.

Так что стихийники могли радоваться, что учить их приехал я, а не Исгард Шалинберг, который без всякой магии организовал бы карцер за одну только сегодняшнюю выходку.

– Добрый день, студенты. Меня зовут профессор Рикард Шалинберг, я буду преподавать вам контроль над стихиями.

Эта группа оказалась моложе самых умных лет на десять, и среди этих оказался уже знакомый мне Олли Норлок. Что они тут делают-то с такими малявками?

– Добрый день, профессор Шалинберг, – нестройно отозвались студенты, старшему из которых едва перевалило за двенадцать лет.

– Для начала давайте познакомимся, – со вздохом обводя их взглядом, я прошёл к столу, но садиться не стал. Забитые, зажатые, неадекватно весёлые, наивные – каких только детей тут не было.

Детей. Рианы, и за что мне такое счастье?

– Профессор Шалинберг, вас вызывает ректор. Срочно. – На мгновение передо мной появилась Малин и исчезла сразу после сообщения.

Удобно, учитывая, что магические вестники стихийным магам недоступны, как и почти все заклинания обычных магов.

– Отложим знакомство, – покачал я головой. – Откройте тетради, расчертите лист на две половины и в каждой перечислите все свои слабые и сильные стороны. И не шумите, если не хотите заболеть ушной болезнью, как группа И-666, – хмыкнул я, глядя как они разом втянули головы в плечи, и пошёл, судя по всему, на ковёр.

– Профессор Шалинберг. – Оттельберг сидел за столом со сцепленными в замок пальцами. – Объясните, что сегодня произошло с группой И-666.

– Группа в полном… почти полном составе заразилась ушной болезнью. – Сесть мне не предложили и, расставив шире ноги, я сцепил руки за спиной. Так мы встречали профессоров, и Оттельберг, смерив меня взглядом, скривился. – Как только появились подозрения, я вызвал лекаря, который подтвердил болезнь и произвёл лечение.

– Тогда почему группа в полном составе не явилась на послеобеденные занятия? – Раздул ноздри Оттельберг.

– Это мне неизвестно.

То есть лиерра Киндерен тоже решила саботировать?

– А вам известно какой эффект имеет лекарство от ушной болезни?

Хлопнул бы ректор по столу, я бы, может, впечатлился, но он лишь сверкал глазами из-под кустистых бровей. Надеялся, что я стану каяться?

– Да, я испытал его на себе, поэтому сразу распознал симптомы. Ректор Оттельберг, это всё, что вы хотели узнать? – Я поднял бровь. – У меня осталась без присмотра группа О-112, а, учитывая их возраст…

– Идите, – недовольно махнул рукой он. – Хотя, подождите. – Оттельберг вдруг воссиял такой счастливой улыбкой, что неуютно стало даже мне. – Раз вы, Рикард, такой прекрасный специалист, я отменяю ваш испытательный срок.

Вот так просто?

– Благодарю. – Я едва склонил голову, подозревая, что настоящие неприятности начнутся прямо сейчас.

– У каждого преподавателя есть подопечные, которых они курируют и готовят к ежегодной комиссии. Раз вы теперь официально состоите в штате академии, то и вам положен надзорный студент. – Оттельберг встал и задумчиво коснулся подбородка. – Кого бы вам назначить…

Можно подумать, старик всерьёз размышляет.

Не подавая вида, я ждал его решения. Выбора всё равно нет, а так я узнаю, кто у них самый проблемный, другого мне явно не назначат.

– Вот! – Я поднял взгляд на счастливого ректора. – Прекрасный стихийный маг, сильный, умный, с интересной историей. – Это в смысле в прошлом тоже всё плохо? – Вы как раз познакомились сегодня.

Надеюсь, это не тот маг земли, который решил, что самый умный. С ним мы точно не сработаемся.

– Вашей подопечной будет Аделин Киндерен, группа И-666.

В аудиторию я вернулся перед самым звонком – Олли Норлок вместе со своими одногруппниками старательно писали что-то в тетрадях, не поднимая головы. Оказывается, не все здесь такие наглые, как группа И-666.

– Так, закончили? – Кто-то кивнул, кто-то мотнул головой, а кто-то поднял затравленный взгляд. – Тогда это останется заданием на следующее занятие. Подумайте хорошенько, что вам даётся легко и просто, а над чем приходится постараться, и запишите в столбики.

Светлая девчушка со среднего ряда несмело подняла руку.

– А если я хорошо рисую? – Под конец вопроса её голос стал почти неслышен.

– Значит, это и пишите. – Раздался громкий звонок. – Все свободны.

Надо было подумать и, пользуясь пустым расписанием, я направился на поиски библиотеки. Нашёл быстро и даже без подсказок, и не удивился, увидев за одним из столов Арека. Уверен, он тут практически живёт.

– Кураторство, что ты о нём знаешь? – сев напротив, сходу начал я.

– Рик? – Прижав руку к сердцу, испуганно выдохнул он. – Зачем так пугать?

– Привычка, так что с кураторством?

– Ты же вроде на испытательном сроке, – нахмурился Арек. – А, вообще, ничего сложного. Тебе назначают студента, за которым ты приглядываешь, и с которым время от времени встречаешься, чтобы подготовить его к выпускной комиссии. Бывают, конечно, сложные случаи, но чаще всего кураторство вещь номинальная, просто для галочки. – Он оглянулся, подался вперёд. – А зачем тебе?

Мне вообще не сдалось.

– А что не так с Аделин Киндерен?

Имя оказалось роковым – Арек резко дёрнулся, толкнул локтем книгу, та задела ещё одну и тишину библиотеки разорвали громкие шлепки толстенных справочников о каменный пол. Арек бросился их поднимать, запнулся о ремень своей же сумки и растянулся рядом с громким ругательством. Встал, оглянулся на раздражённого библиотекаря, состроил просительную мину и только после этого навёл порядок.

– Занятная лиерра, – хмыкнул я, глядя на всё это представление. – Ты в неё влюблён, что ли?

– Совсем уже? – зашикал на меня Арек. – Думай, что говоришь! Просто Аделин Киндерен… особенная.

Даже страшно представить насколько.

– И в чём её особенность? – Прыщи? Бородавки? Хвост?

– У неё сразу три стихии, – он мрачно поднял на меня взгляд. – Огонь, вода и земля. От неё отказались все кураторы, она живёт в академии уже больше пятнадцати лет и… – Арек нервно дёрнул щекой. – Она ненавидит боевых магов, потому что они убили её семью.

А Оттельберг знает толк в мести. Не удивлюсь, если девчонка – единственная стихийница с тремя дарами на всю империю. И досталась она единственному на всю империю боевому магу без магии.

Отличная из нас выйдет парочка.

– Почему так долго? – Арек непонимающе нахмурился. – Лиерра Киндерен, почему она так долго живёт в академии?

– Может, тебе кто-нибудь другой расскажет? – Он опустил взгляд на карандаш, который нервно крутил в пальцах. – Или спроси у неё самой, ты же теперь вроде как куратор…

– У меня, конечно, дрянной характер, но чтобы так быстро надоесть нового знакомому… – усмехнулся я. – Подозреваю, что ответит она пульсаром. В голову.

– Стихийники не умеют создавать пульсары, их магия непредсказуема и подчиняется…

– Да в курсе я, в курсе. – Переплетя пальцы, я поставил на них подбородок и задумчиво уставился на Арека. – Замени пульсар на огненный шар и результат будет ещё предсказуемее. Ректор потом с большим удовольствием передаст родственникам урну с оставшимся от меня прахом.

– Не всё так… – Арек осёкся, посмотрел на меня, вздохнул. – Ладно. В общем, там такое дело, родители Аделин были стихийниками.

– Не может этого быть, – издевательски протянул я.

– Ты будешь слушать или выпендриваться? – рявкнул вдруг Арек, заставив меня поднять бровь. Правда, он тут же побледнел, покраснел и таки разломил несчастный карандаш пополам. – Извини, я… они занимались какими-то опытами, но безумными не были. Когда пришли боевые маги, родители Киндерен раскидали почти всех, но уйти не смогли всё равно. Их уничтожили на месте – за что и почему не знает никто, а саму Аделин отдали в приют.

– Стихийницу и в приют?

– Вроде как её проверяли, но не нашли признаков стихийной магии, – вздохнул Арек.

Вот так взяли и не нашли?

– И когда они поняли, что ошиблись? – криво усмехнулся я.

Арек дёрнулся, оглянулся, подался ближе и понизил голос до зловещего шёпота:

– Когда забирали её с пепелища, которым стал дом для сирот. Она единственная выжила в жутком пожаре, даже кружево на вороте ночной рубашки не обуглилось, но проявитель снова промолчал.

Какие подробности. Интересно, про кружево это академические сплетники придумали?

– И сколько приютов успела сжечь милая малышка? – ровно отозвался я, тщательно контролируя каждое слово.

Потому что надо быть шаргховыми идиотами, чтобы засунуть отпрыска стихийников к обычным детям. Даже если промолчал выявляющий силу артефакт.

– Оттельберг забрал её в академию сразу после этого, – нервно дёрнул подбородком Арек. – Хотя как забрал, она не подпускала никого, и пришлось погрузить её в стазис стараниями десятка твоих коллег. Вот только…

– Да говори уже, – скривился я.

– Когда в семь лет у лиерры Киндерен проявилась водная стихия, она… – Арек снова дёрганно оглянулся по сторонам, хотя в библиотеке, кроме нас и библиотекаря, никого не было.

– Кого?

– Что?

– Кого она убила на этот раз?

Действительно, бедные запуганные и беззащитные дети. Всё, как и говорила Труберг, только она забыла, что многие из её беззащитных – убийцы.

– Ирму Хольд, своего куратора и… – Арек бросил на меня пугливый взгляд. – Преподавателя по контролю над стихиями.