В этот раз мы с падрино сидим на какой-то лужайке и любуемся нарядной православной церковью на холме. День очень яркий, солнечный, кругом гуляют люди, всем весело, и мне наконец не стыдно за место, где я живу. Я сижу по-турецки, чего в реальной жизни никогда не умела. Передо мной почему-то механическая пишущая машинка, сильно потертая, с латинским шрифтом. Обожаю пишущие машинки, успела научиться на них работать еще в школе, в советские времена. Есть в них какая-то магия.
– Ты знаешь, на этой машинке печатал сам Хемингуэй.
– А откуда она у вас?
– Это неправильный вопрос.
– Я не знаю, какой правильный.
– А! Честная девочка. Это мне нравится.
Падрино полулежит на траве, опершись на локоть, на нем вышитая синяя рубашка и легкие светлые брюки. Жует травинку и наблюдает за мной. Пока я все это осознаю, машинка успевает исчезнуть. Вот так всегда! Но и падрино уже сидит рядом и протягивает мне один из тех самых стаканов, что остались нетронутыми в тот раз, когда мы собрались танцевать. Ром кустарного изготовления пахнет ровно так, как я представляла себе его в детстве, когда читала «Остров сокровищ». Мы аккуратно чокаемся и выпиваем.
– Помню, вы рассказывали туристам, что начали красить Переулок в 1991 году, когда на Кубе был голод. Но я кое-что прочла о вас в Википедии. Это энциклопедия, в интернете. Вы там есть.
– Я есть в энциклопедии? Наверное, я великий человек, а? – падрино ухмыляется, подталкивает меня локтем и наливает еще по одной.
– Так вот, там было написано, что в том же году вы сделали огромную роспись в богатом панамском отеле, чуть ли не в Шератоне. 80 квадратных метров.
– Так и написано? С ума сойти! Шератон, стена 8 на 10… или даже полоса 16 на 5… – он начинает крутить пальцами в воздухе, потом приподнимает очки вверх и смотрит на меня. – Но к чему ты клонишь?
– Это ведь очень дорогой и солидный заказ. Я как-то была в Шератоне в Эфиопии, в Аддис-Абебе. Знаете, как его там называют? Золотая вставная челюсть города! После такого заказа можно заняться чем угодно и где угодно. Но вы вернулись и стали создавать Переулок, собрали людей вокруг себя. Вы могли жить как король, но вы предпочли вернуться и совершить подвиг?
Очки падают обратно на нос, падрино одобрительно похлопывает меня по плечу, делает глоток из стакана, и я понимаю, что в этот раз вопрос задан правильно.
– Что ты знаешь об оришах? – вдруг задает он встречный вопрос.
– Это боги африканских племен йоруба, и часть из них живет в посвященных сантерос. Тех, кто прошел обряд посвящения в сантерию и был отдан тому или иному орише, называют его детьми. Расторгнуть этот договор невозможно. И… и я знаю, что вы – сын Чанго!
– Тоже где-то написано, а? Уж эти писаки! Но тогда ты должна знать и другое: Чанго и его детей, в которых живет его дух, не интересуют деньги или большие почести. Для короля Чанго главное – быть мужиком, уметь веселиться, чтобы кругом были люди и барабаны. Ну и ром, разумеется, – он салютует стаканом и приканчивает остатки. – Нельзя быть королем в чужом королевстве. Чанго может завоевать любые земли, но он любит свой дом. Даже когда все пропивает и живет бедно. Ай, он такой кубинец! – падрино хлопает себя по колену и качает головой, но я не сдаюсь.
– А в чем смысл договора с оришами? Их покровительство?
– Смотри: все, что я в жизни имею, дает мне Чанго как мой отец. Но я должен быть благодарен, иначе некрасиво, правда? Чем больше он дает, тем больше я должен сделать в ответ. Это нормально! Это семья! В этом благословение и сила!
– Значит, тот заказ в Шератоне вы получили, потому что вы сантеро? Чанго сделал это для вас? Но ему как орише это было несложно. А вы в ответ совершили подвиг.
– Дался тебе этот Шератон. Слишком много энциклопедий в твоей голове. Кто их там пишет? Хеминугэй? Я могу совершить подвиг, потому что во мне живет частичка Чанго. А все остальное мое существо – эти руки, эти ноги… гм, ну, ты поняла – подтягивается, что же делать. И ты все перепутала: красить Переулок я начал в 1990-м, а муралы по всему миру пошли только потом.
– То есть, все наоборот? Сначала подвиг – потом награда? Но вы все равно возвращались домой?
– Нельзя жить вдали от своего народа, девочка. Это может сделать только тот, кто уже проклял сам себя.
– Думаете, поэтому Хемингуэй покончил с собой? Меня всегда это удивляло.
– Быстро соображаешь, когда захочешь! И ведь ты тоже не осталась на Кубе, а хотелось же, нет?
– Мало ли чего мне хотелось! Я недавно узнала, что по статистике, эмиграция перестает отъедать ресурсы только через 5 лет. У меня точно не было столько ресурсов! Но вы-то, вы, Освальдо… вы – хотели, чтобы я осталась?
– Налей-ка, – кивает он на стаканы, валяющиеся на траве. Я следую за его взглядом и просыпаюсь. У нас всегда остается, о чем поговорить в следующий раз, но уже ясно, что в следующий раз мы будем говорить о другом.
К первому совместному ужину купила что нашла, а нашла немного: гусиную ногу, ром, газировку и пиво. Сыра кусочек попался, булки какие-то. Риса в лавке не было. Сварила ту горсточку, что у меня еще оставалась, с черными бобами вышло только-только на двоих. Помидоры-огурцы были. Более-менее выкрутилась.
Слегка переживала: ну не умею я готовить морос и кристианос толком: рис разваривается, а бобы жесткие. В России моя кубинская готовка проходит на ура, потому что никто не знает, что это такое и каким должно быть. Зато Карлос вечно ворчит, что я должна поучиться готовить у его матери.
Хосе, впрочем, ужин похвалил. Я сказала, что в таком случае Карлосу пусть готовит его мама, а я буду готовить для тех, кто не умничает.
Уже который раз сталкиваюсь с изумительной аккуратностью кубинских мужчин, и не могу понять, что это: их общее качество или замешана военная подготовка. Кого я тут видела в быту? Карлос. Бывший военный летчик, 12 боевых медалей. Насчет его брата Виктора, который каждую субботу приходит ко мне мыть полы, не знаю. Но тот живет с мамой, это почище военной выучки будет. Кубинские хозяйки очень строгие. Пляжный черный мальчишка Фидель, притащенный однажды в дом на одну ночь. Год в военной школе. Тоже все за собой поправлял и убирал. Теперь Хосе с теми же повадками. О себе говорит мало, а сама я его не спрашиваю, военный он или нет, мы вообще прекрасно проводим время без особенной болтовни. И тем не менее.
Посуду мне помыть он не дал, пошел все сделал сам, протер стол, аккуратно расставил стулья. Я на это смотрела квадратными глазами. Русские мужчины, говорю, как правило, так не делают. Ну что ж, а кубинцы делают. Тогда я предпочитаю кубинских мужчин. А я предпочитаю русских женщин. Договорились. Потом он мне объяснил: на Кубе, если тебя приглашают в приличный дом, надо показать, что не разводишь бардак, проявить уважение. А то второй раз тебя уже там не будет.
Он мгновенно освоился у меня, как будто мы давно уже живем вместе. С первых минут знакомства мне было с ним удивительно комфортно. Даже когда мы в воскресенье заблудились в черт знает каких переулках в поисках этого крошечного кабаре. Мой внутренний наблюдатель, который всегда начеку, автоматически отслеживал большие дорожные указатели: вдруг буду возвращаться домой одна, пешком, и без денег. От мужиков всего можно ожидать. Но я ничего не боялась, не беспокоилась и чувствовала себя отлично. Хосе сокрушался, что нам приходится столько ходить, просил прощения, а я знай смеялась: если бы мы сейчас были в России, где тоже двадцать три градуса, только с минусом, я бы тебя убила. А здесь на здоровье, погуляем.
Сегодня утром проснулась с трудом, поскольку приняла ночью тавегил от укусов москитов, но окончательно меня разбудил запах жареного хлеба. Я так и села в кровати. Через дверной проем увидела Хосе, сидящего в холле на диване и курящего. Встала, вышла и услышала слова, которые привыкла говорить сама: «завтрак на столе». Он сделал аккуратные красивые гренки с остатками сыра, мне оставалось только сварить кофе. Пока возилась с кофеваркой, он налил нам газировки с ромом. Я всегда начинаю здесь утро с такого стаканчика и поддерживаю легкий градус в крови в течение дня. Может, я все еще сплю? Так бывает? Это рекламный ролик или так будет всегда?
Телевизор у меня в доме работает в последние сутки больше, чем за все время, что я здесь живу. И меня абсолютно не раздражает, что мужчина в него пялится. Да, он сидит сейчас у меня, смотрит телевизор, а я от нечего делать пишу заметки. Подумаешь, я всю жизнь жила с программистами, которые пялятся в свои мониторы часами. Сама уже такая. Не помню, когда в последний раз видела мужика в трусах перед телевизором и видела ли вообще, но это зрелище не вызывает у меня отторжения. Возможно, потому что мужик очень красивый, особенно если его раздеть. Может заниматься чем угодно, и я готова на него смотреть бесконечно, один только глубокий цвет кожи чего стоит. Делать у меня все равно нечего, болтовня не в наших привычках, свернуться клубком вокруг него и закурить мне не запрещается. Даже если по телевизору идет какая-то муть, я все равно по большей части не понимаю. Местный юмористический сериал, похожий на наши сериалы по СТС, остался за гранью моего сознания, я смогла разобрать только числительные 31 и 18, и только потому, что пересечение 31-й и 18-й улиц – это адрес автозаправки, где я покупаю еду по пути из города. Зато передачу про Че Гевару, с более формальным языком поняла от начала до конца. Объяснила все это на всякий случай Хосе, сразу стало легче.
Язык – единственная небольшая проблема, потому что чертов кубинский диалект не вдруг разберешь, и почти все мне приходится переспрашивать и просить повторить чуть не по слогам. Проснувшись и поняв, что придется говорить по-испански, без вариантов, я испытала легкий укол ужаса. Но с Хосе как-то очень легко, мы оба стараемся, чтобы было хорошо и приятно, оба это видим, и вся неловкость куда-то уходит. Ко мне, иностранке, неплохо говорящей по-испански, здесь вообще все очень добры, так что без подсказки и ободряющего слова остаться сложно.
В общем, второй день еда, постель, телевизор, тут немножко пива, там немножко рома. Хосе что-то говорил о том, что это его редкие свободные дни, скоро будет разная работа, и мне все нравится. У меня тоже вообще-то работа. Позвонила Карлосу, отчиталась, что у меня новая любовь. Буду звонить и приходить когда смогу, но когда смогу – непонятно. Пока у меня не было парня, я ошивалась на Калле О практически через день, а теперь все не так однозначно.
О проекте
О подписке