Читать книгу «Вурдлачка» онлайн полностью📖 — Олели Баянъ — MyBook.
cover

Быстро записывать у меня не получилось. Понаставила кучу клякс. Лист заплясал перед глазами. Я повернулась к Риране. Та строчила, почти не сокращая слова. Не удержалась от тяжёлого вздоха, которым привлекла внимание профессора.

– Какие-то проблемы, Серова? – спросил он.

Я быстро помотала головой и скрючилась над листками, куда, делая вид, записывала лекцию, сама же запоминала информацию на слух.

– К следующей паре прочитайте параграф номер три. И не забудьте, каждый урок мы будем начинать с письменной самостоятельной работы, – дал домашнее задание профессор в конце урока.

Все волком посмотрели на него. Мы никогда не писали письменных работ и не отрабатывали пропущенные занятия. Никто не сомневался в том, что преподаватель ничего не забудет, хотя тот и был в преклонном возрасте. Все уже ощутили изменения, произошедшие с академией. Лёгкой жизни не будет. Эту мысль подтверждали и старшекурсники.

Когда мы высыпали в коридор после вновь проигравшей мелодии, возвестившей об окончании занятия, наша группа разбрелась, кто куда, пока было свободное время до следующего урока. Я не успела оглянуться, как Ри тоже растворилась в толпе уходивших одногруппников, с которыми мне так и не довелось познакомиться. Страдала ли я по этому поводу? Нет. Привычнее было находиться в одиночестве.

Единственным местом, привлекавшим меня, стала библиотека. Ещё вчера всем студентам поменяли учебники на новые. Мне понравился запах недавно напечатанных книг. Шелест бумаги, которую никто не листал, ласкал слух. И нигде не было пометок и вырванных страниц! Да, в тот момент я полюбила книги. Читать я их не могла, но зато подслушивала, как читали другие. Иногда студенты зачитывали отрывки, и я запоминала прочитанной другими вслух.

Около сорока минут длилась перемена, поэтому отпущенное время я решила провести именно в библиотеке. Мне не терпелось заглянуть в раздел книг по травам и зельям. Хотелось хоть в чём-то преуспевать.

Мои надежды оправдались. Там действительно были новые книги. Их я почуяла сразу, едва переступила порог библиотеки. На моё счастье (мне несказанно повезло) в этой секции оказалась девушка. Сестра не раз говорила мне завести знакомства, пообщаться с кем-нибудь, но я стеснялась и боялась.

– Привет, – первой поздоровалась незнакомка. – Тоже увлекаешься травами?

– Д-да, – ответила я ей, а у самой руки запотели, в горле ком застрял. Вытерла ладони о подол платья и протянула руку. – Привет. Диона.

Выпалила быстро. Не поднимая взгляда от пола. Страшно было. А вдруг она не захочет со мной познакомиться? В деревне со мной никогда не здоровались. Да и тут, в столице никто не спешил со мной общаться.

– Таиса, – пожала девушка мою ладонь. – Я тут на магическом факультете учусь. Хочу стать боевым магом.

С Таисой Драмг было удивительно легко общаться. Она легко умела расположить к себе собеседника. Получалось у неё это даже лучше, чем у Ри. Мы проболтали почти всю перемену.

Спешила я на следующее занятие, силоведение, в приподнятом настроении – у меня появился первый друг после сестры. Точнее подруга.

– Представляешь, у всех групп ситуация схожа с нашей, – поделилась новостями сестра, едва мы с ней встретились. – Проверяют посещение, предупредили о самостоятельных. Академию действительно хотят поднять на высокий уровень, – она от радости захлопала в ладоши.

Мне оставалось улыбнуться ей в ответ, хотя внутри всё стыло. Радость от общения с Таисой медленно затухала. В обновлённой академии мне долго не проучиться. Вопрос о моём отчислении довольно быстро поднимут. Особенно, когда прознают, что я не умею читать и писать. Без этих ключевых навыков делать здесь нечего.

Силоведение вела хрупкая, даже болезненно худая женщина, одетая почти в точности, как и профессор Зоран. В её одеяниях было больше элегантности, заявлявшая о том, что преподавательница не из простых, а из знати. Предположение подтвердилось, когда она представилась:

– Меня зовут Хейдагарда Семьдесят Четвёртая, – вурда снисходительно улыбнулась, потому что на наших лицах появилось недоумение, вызванное её именем. – Вижу, вы совсем не разбираетесь в элементарных вещах, – профессор присела на краешек стола. – Этот вопрос мы рассмотрим на обществознании. Кстати, у вас его веду тоже я, – тут её улыбка растянулась шире. – Поблажек не ждите.

В целом её требования оказались такими же, как и у учителя истории. Во время проверки студентов по списку Хейдагарда единственный раз подняла от него голову, когда назвала имя сестры. Преподавательница посмотрела на Ри, прищурив взгляд.

Кстати, мне удалось рассмотреть глаза вурдов – у них они были с вертикальными зрачками. Цвета радужки не отличался от обычных, только были ярче, непривычно насыщенными. У длаков глаза такие же, как и у животного, в которое они обращались.

Пристальное внимание к сестрёнке я приняла за угрозу, поэтому, полагаясь на инстинкт, оскалилась и утробно зарычала. Ри под столом наступила мне на ногу. Если она продолжит калечить мою правую ногу, то выйду из академии с оттоптанной стопой.

– Проблемы с трансформацией? – небрежно поинтересовалась профессор, переведя свой взгляд на меня.

– Нет, – на удивление чётко ответила я, хотя и соврала.

Хейдагарда развернулась к нам спиной и швырнула учебники в сторону. Я успела заметить лишь тёмную тень, промелькнувшую слева, когда её вещи ещё летели со стола.

– Быстрее, – раздался её голос сзади в тот момент, когда книги с шумом упали в притихшей аудитории. Студенты обернулись к преподавательнице, прислонившейся к стене в конце класса, – вурдов никого нет. Так что длаки нам не помеха, – на этих словах она взглянула на меня. – И травить нас бессмысленно, – заметила профессор, уже склоняясь над первой партой расположенного у окна ряда. – У нас абсолютный нюх, способный распознать любые изменения в вашем теле.

А вот эта информация явно предназначалась мне. У любой эмоции свой запах, который вплетается в уникальный аромат тела человека. Преподаватель учуяла, что я соврала.

Закончив вводную часть, Хейдагарда начала читать лекцию. Несмотря на её надменность, которую она уже выказала, вела вурда занятие интересно. Семьдесят Четвёртая рассказала, что всех живущих в Едином мире можно разделить по двум критериям: по наличию силы и длительности жизни. В первом случае люди делились на свободников, то есть не обладавших никакими способностями и владеющих силой. Второй критерий различал векожителей – те, кому отпущен всего лишь век или даже меньше, и долгожители – те, кто мог прожить больше века. В основном долгожители могли доживать до тысячелетнего возраста.

– Долгожители не бессмертны, – заметила преподавательница. – Их всех можно убить. И чем старше долгожитель, тем труднее это сделать. Обращаю ваше внимание, что долгожителями могут быть и свободники, а владеющие силой прожить только век.

– Как узнать, долгожитель ли ты или нет? – задал кто-то с задних парт.

– Легко, – профессор кивнула. – Необходимо сосредоточиться на своей внутренней сути, её называют жизненной силой. Это энергия, за счёт которой живёт человек. И когда она заканчивается, наступает смерть. И сегодня вы познакомитесь со своей жизненной силой, таким образом вы узнаете, сколько вам отпущено. Следуйте моим указаниям, – скомандовала она.

Мне очень хотелось заглянуть внутрь себя, чтобы понять кто я, узнать, почему не получается сменить облик. Я выполняла всё, что говорила Хейдагарда. Закрыла глаза. Расслабилась. Мыслями сконцентрировалась на сердце – физическое воплощение жизненных сил. Сначала ничего не видела и не чувствовала. Спустя долгое время, не отвлекаясь на посторонний шум, ощутила дикий жар, перед мысленным взором предстал огромный чёрный шар, испещрённый красными пульсирующими жилами. Я попыталась проникнуть сквозь него, но меня откинуло и обожгло. Мой вскрик боли заставил студентов отвлечься от указаний профессора.

– Серова, что случилось? – строго спросила она.

От её тона мои плечи сильнее ссутулились, голова ниже склонилась над партой. Язык снова присох к гортани. Кровь прилила к лицу.

– Я обожглась, – промямлила я.

– Обо что? – высокомерно поинтересовалась Семьдесят Четвёртая. – Ты увидела жизненные силы? – в миг посерьёзнев уточнила преподавательница.

Я кивнула. На мгновение на её лице проступило удивление, которое профессор тут же скрыла.

– Сиди и не двигайся, – приказала преподавательница, метнувшись ко мне.

Росчерком молнии она мелькнула и оказалась рядом со мной. Хейдагарда наклонилась ко мне. Её лицо исказилось в трансформации, волосы на её голове зашевелились, из спины показались щупы. Склонившись к моей шее, она глубоко вдохнула воздух над внутренней ярёмной веной.

– Странно, – едва заметно пошевелила вурда губами.

Я услышала её только потому, что сидела рядом. Слух у длаков, как и у животных, был тоньше в сравнении со свободниками. Все студенты в аудитории пристально наблюдали за нами, что не ускользнуло от внимания преподавательницы.

– Много длачьей крови. Длаки долго живут, а потому и ты проживёшь больше векожителей. Насколько больше, будет зависеть от крови отца, – и добавила чуть тише: – Которую я совсем не чувствую.

Рирана сидела рядом со мной. И, в отличии от меня, она была настоящим длаком. Сестра тоже слышала слова Семьдесят Четвёртой. Ри пожала плечами, показывая, что и ей не понятны слова профессора. Спросить, что женщина имела в виду, я побоялась и постеснялась.

К концу занятия только пятерым из группы удалось увидеть свои жизненные силы и определить срок, отпущенный им. Пытаться это узнать вне аудитории нам запретили во избежание несчастных случаев. Кроме того, задали аж целых два параграфа для самостоятельного изучения. И это была только вторая пара.

Впереди был обед. На него мы шли безрадостные, потому что после у нас было занятие физической подготовкой. Чего ждать от этого урока?

И Ри и я ковыряли еду в тарелках. Если у сестры и раньше случалось такое, то у меня впервые. Меня не потчевали в доме родственников вкусной едой. После прихода вурдов в академию блюда стали сытнее и аппетитнее. Даже на вид они стали привлекательнее. Но ни запах, ни внешний вид пищи не вызывали у меня желания её съесть, потому что появилось предчувствие, что не стоит наедаться. Хотя чего лгать самой себе, мне было страшно. Прочитать два параграфа для меня неосуществимо.

Студентам, помимо необходимого минимума в одежде, новое руководство выдало костюмы, предназначенные для занятий физической подготовкой или для полевых занятий. Так что на тренировочную площадку пришли все переодетыми. Никто не хотел получить выговор.

Опасения подтвердились, когда наша группа оказалась на спортивной площадке. Новым преподавателем оказался вурд. Он даже не потрудился представиться, а просто заставил нас бегать почти целый час. Потом были приседания, отжимания, качание пресса, подтягивания, растяжка. К концу занятия никто, даже мы с Ри, не мог шевелиться.

Мы непросто обрадовались, а поверили в чудеса, когда услышали заветную фразу:

– Урок закончен, – произнес её преподаватель с доброй усмешкой.

Мне показалось? Он улыбнулся? Я встряхнула головой и устало поплелась в общежитие, чтобы помыться и переодеться. После душа, отстояв очередь, мы с сестрёнкой с трудом поднялись на седьмой этаж. Даже идти на ужин сперва не хотели, но подумав, что до завтрака далеко, а в обед мы толком ничего не поели, все же потащились в столовую. Из нашей группы никого не оказалось. Да и вообще, студентов было маловато.

Мы заняли ближайший стол и принялись вяло уплетать ужин. Аппетита особо не было. Рядом со мной с шумом поставили поднос. Мелькнули волосы огненного цвета.

– Привет, Дио, – радостно поздоровалась Таиса, лучезарно улыбаясь мне.

Рирана так и замерла, поднеся ложку ко открытому рту. Сестра переводила изумлённый взгляд с меня на девушку и обратно.

– Тебе не нравится, как я сократила твоё имя? Извини, не буду, – сразу сникла Таиса, заметив моё оцепенение и неверно его истолковав.

– Ди, – протянула сестрёнка и протянула руку девушке: – Рирана, сестра Дионы.

– Таиса, – познакомилась та с Ри.

– А где ты встретила Ди? Она обычно тихоня и боится с кем-нибудь общаться кроме меня, – набросилась сестра на новую знакомую с расспросами.

– В библиотеке, – тут же ответила Таиса. – Я бы не сказала, что ты тихоня, – повернувшись ко мне, заметила она. – Просто ты не любишь привлекать внимания. Тебе легче быть в тени. Знаешь, это хорошее умение для воинов.

Я пожала плечами, продолжая устало ковыряться ложкой в тарелке.

– Ваших не видно, – продолжала болтать Таиса. – Физическая подготовка? – весело поинтересовалась она, быстро уминая ужин, не забывая при этом поддерживать разговор.

Мы кивнули с кислым выражением лица.

– Нашу группу это завтра ожидает, – продолжала щебетать новая знакомая. – Вам ещё повезло, что она была последней парой. Вон у старших курсов она идёт первым уроком. Они еле-еле доползли до аудиторий. Но и им сегодня повезло, у них было занятие с профессором Зораном. Он такой душка! – трещала без остановки эта сорока. – А вы слышали, что старшекурсникам придётся пересдавать многие предметы? – мы покачали головами. – Из-за этого им продлили последний семестр. Говорят, что половина точно не сдаст экзамены и их оставят на второй год. Либо отчислят, если не захотят завершить обучение.

К концу ужина у меня заболели уши от болтовни Таисы. С нескрываемым предвкушением блаженной тишины я шла следом за Рираной и нашей подругой в общежитие. С явным удовольствием закрыла дверь в нашу комнату и упала на кровать, чтобы крепко заснуть.

Утром первая пара стояла у Семьдесят Четвёртой – обществоведение. И первым-наперво, что нам рассказали так это об устройстве жизни вурдов. Самым главным, то есть правителем, считался цэ-Сарь. Он же был Первым. Сейчас возглавлял страну цэ-Сарь Адалрикус Первый. Никаких других титулов у него не было.

Затем шла Сотня. Семьи, что входили в неё, носили вместо фамилии порядковый номер, определявший их место и степень важности в масштабах государства.

– В качестве аналога можно привести аристократию и иерархию титулов, от герцогов до баронетов, – пояснила Хейдагарда, когда кто-то из студентов выразил недоумение. – Чем меньше порядковый номер, тем выше ранг вурда. Так, например, наш ректор – Четвёртый. Со Второй по Пятую семьи входят ближайшие родственники правящего цэ-Саря.

Я взглянула на сестрёнку. Она сидела с раскрытым ртом и широко распахнутыми глазами. Заметив пристальный взгляд преподавательницы, Ри понурила голову, сгорбилась, спрятала руки под парту. Я придвинулась ближе к ней и накрыла своей ладонью сжатые в кулаки руки сестры. В ответ она грустно улыбнулась.

Мы понимали, что разница в социальном положении велика. Вряд ли такой человек, как Четвёртый, обратит внимание на Рирану, девчонку, сбежавшую из дома от нелюбимого жениха.

– Сотня – это почти закрытые касты, – продолжала профессор.

– Почему почти? – поинтересовался кто-то с последних парт.

– Потому что раз в сто лет проводятся кастовые бои. Это единственный способ для семьи подняться выше. Обычно подобные, хм, соревнования начинаются с низов. У нас они начинаются с верхов.

– Почему? – задала девушка справа от нас.

– Мы, вурды, считаем, что если изменился правитель, то должны измениться и мы, – с гордостью изрекла Семьдесят Четвёртая.

Она поведала, что бросить вызов семье, стоявшей выше на ступеньку, можно только один раз за все игры. И только один представитель от бросивших вызов будет бороться за возможность подняться выше всему клану. Точно так же со стороны принимавших вызов (отказ равносилен признанию в слабости и засчитывался поражением) выступал только один боец. Исход их боя решал, останется ли за прежней семьей каста или они упадут ниже.

– Так ведь, если Первого кто-то поборет, то Первый становится Вторым, – заметил еще один наш одногруппник. – И если он проиграет, то тут же становится Третьим. Значит, ему может бросить вызов и Четвёртый, и так далее.

– Верно, – кивнула Хейдагарда. – И тот, кто был Первым, может стать Последним, если не отстоит право своей семьи.

– А почему только один воин? – сыпались на профессора вопросы.

– Вы должны знать, что у долгожителей, несмотря на то, что они взрослеют внешне, как и векожители, но вот родить ребёнка у них получится только по достижении совершеннолетия, то есть после тридцати лет. Рождаемость у долгожителей, в отличие от векожителей, низкая. Раньше у долгожителей появлялось не более двух детей. Теперь нередко рождается и третий ребенок. Участились случаи появления у долгожителей близнецов, двойни и даже тройни. Самые известные из них – Аракшинские близнецы, Свободная троица. Ах, да! – воскликнула преподавательница. – Чуть не забыла про Скаршианских близнецов. С последними встречаться не советую.

– Почему? – наша группа на этой паре других слов, видимо, не знала.

– Если вы хоть немного слышали об их матери, то можете смело удвоить то, что творила она по молодости.

– А кто их мать? – не сдержала любопытства я.

– У-у, – протянула Семьдесят Четвёртая. – Впереди у нас много, очень мно-ого работы, – небольшая пауза. – Королева Скаршии, её величество Иналина регина Скаршия, – последовал ответ на мой вопрос.

В конце урока профессор скомандовала достать чистые листки и подписать их. Затем каждому раздала вопросы по прослушанной лекции. Мне с трудом удалось ответить на задание. Непривычная писать рука выводила слова с ошибками. Кляксы так и норовили замарать лист. Все же удача не оставляла меня. Рирана прочитала мне вопросы, и я на них ответила, как смогла. Строчки, буквы – всё плясало перед глазами, но всё же за помощью к сестре повторно не посмела обратиться. Надо было учиться самостоятельности. Всегда прятаться за Ри не получится. К звонку я дописала ответ. Сама.

По прошествии многих лет придёт понимание, что в то время я была чистым листом, на котором писали учителя. Они создали условия, чтобы я полюбила учиться. Впоследствии это во многом определить моё будущее. Но впереди ждало немало приключений.

Следующим занятием у нас стояла общая травология. Всю перемену наша группа обсуждала услышанное об обычаях вурдов и их необычной для нас иерархии. Рирана снова повесила нос и не принимала участия в разговоре. Я не знала, чем ей помочь, потому молча стояла рядом.

Обучать нас варить зелья и яды пригласили добродушную толстушечку, от которой пахло ванилью и шоколадом. Уже благодаря источаемому аромату, она всецело завладела моим вниманием. Профессор Нинон Зелини, так представилась пышечка, водрузила на свой стол ящичек, в котором было не меньше десятка пробирок с зельями.

– Кто желает определить, что здесь за зелья, ориентируясь только на запах? – с лёгкой отдышкой поинтересовалась Зелини.

Разумеется, вызвались «знатоки». Они по очереди подходили к ящичку, доставали из него пробирки, открывали пробки, нюхали и говорили название зелья. Преподавательница ничего не говорила, когда смельчаки определяли, что за снадобье находилось внутри склянок. Она молча делала пометки в журнале.

До меня доносился слабый запах, источаемый зельями, но его мне хватило, чтобы узнать, что за жидкость находилась внутри каждой открытой пробирки. Последнее снадобье никто не определил. Всё, что называли, не подходило. Я помнила аромат зелий. Почему-то у меня хорошей была только память на запахи. Их мой разум сразу запечатлевал.

Рирана пару раз пихнула меня под столом и взглядом указала на учительский стол. Я помотала головой. Тогда сестра подняла руку и, не дожидаясь разрешения, обратилась к профессору:

– Она знает все зелья,– и показала пальцем на меня.

Я чуть не задохнулась от возмущения. Все взгляды обратились ко мне, отчего стало жарко и я покраснела.

– Прошу, – ласково и с затаённым любопытством в глазах жестом пригласила профессор Зелини.

1
...
...
11