Олеля Баянъ

Судья королевского отбора

Аннотация

Наступила в лужу и попала в другой мир прямиком на королевский отбор невест. Из грязи в князи? А вот и нет! Меня призвали судить участниц честно и беспристрастно. Но кажется, что мне не доверяют. Или не кажется…

ГЛАВА 1. Добро пожаловать на королевский отбор!

– Добро пожаловать на королевский отбор!

Поворачиваю голову и вижу пожилого мужчину, убелённого сединой, с длинной бородой. Одет он просто: бежевая ряса, в широких рукавах которой виднеются узкие рукава серого подрясника. Из-под длинного облачения выглядывают пальцы босых ног. Священник стоит на каменных плитах без обуви.

Рядом со старцем стоит мужчина в военной форме, белых штанах и синем кителе. Судя по нашивкам, эполетам и аксельбанту, офицер или его звание ещё выше. В воинских чинах я не разбираюсь. Неприятный тип. Хотя внешне привлекателен: блондин, короткая светлая борода, голубые глаза, оттеняемые синим кителем. Высокий, с выправкой и широкими плечами. В нём чувствуется порода.

Военный так смотрит на меня, что по спине бегут мурашки, и я передёргиваю плечами. Осматриваю себя. Вся моя одежда исчезла, словно растворилась. Как такое возможно?

Я поджимаю колени и обхватываю себя руками, прикрывая грудь. Мокрые волосы неприятно прилипают к лицу и спине. Оглядываю место, где очутилась.

Это точно не оживлённый проспект, где я переходила дорогу, вспоминая ленивого ученика и его родительницу, а также угодливого директора, из-за которых решила уволиться из школы. И ведь уволилась же! В разгар учебного года подала заявление, но мне быстро нашли замену. Так что угрызениями совести можно не мучиться.

Мой взгляд возвращается к старцу, терпеливо ожидающему, пока я рассмотрю их. И до моего мозга, заторможенного после недолгого кислородного голодания, доходят слова, произнесённые священником.

– Какой отбор? – хрипло переспрашиваю я, облизывая пересохшие в раз губы. – Я же улицу переходила и наступила в лужу. Я ж не знала, что там скрывается открытый канализационный колодец, – поясняю, всё ещё не веря в происходящее, да и сидеть голой перед двумя мужчинами, пусть один из них и аскет, мало приятного.

– Почтенный Сава, может проведём ещё один призыв? – голос солдафона оказывается низким, глубоким, с вибрирующими нотками. – Мудрейший, кажется, эта судья не обладает необходимым уровнем интеллекта для честного судейства.

Правда, интонации совершенно не подходят к чарующему баритону. Да и намёк на мои умственные способности и отсутствие необходимых физических данных мало вяжутся с привлекательной внешностью офицера.

– Не торопись, мальчик мой, – останавливает Сава военного. – Мы не вправе отвергать дар богов.

– Дар? – «мальчик» открыто сомневается, приподняв вопросительно бровь и косясь на меня.

– Выбор богов – это дар, – с удивительным спокойствием и искренним смирением поясняет мудрейший и обращается уже ко мне: – Да, всё верно, – подтверждает старец. – Именно в этот момент наш бог, Единосущий, – он указывает на того, кто изображён вверху скульптуры, – и три его дочери – Рендита, Сперанта и Лава, избрали вас в качестве судьи королевского отбора, – он кланяется, но заметив, что солдафон, по-другому назвать военного я не могла, даже и не думает поприветствовать меня, шикает на него, и только тогда офицер кланяется.

Именно на его словах я решаюсь осмотреть место, куда попала. Помещение представляет собой грот, переходивший в комнату с высоким потолком и поддерживаемый тремя круглыми колоннами. В гроте находится неработающий фонтан, в котором я сейчас и сижу. Неработающий, потому что из скульптуры в центре, под которой сжимаюсь, чтобы скрыть побольше своих «прелестей», вода не течёт. Наоборот, жидкость впитывается в странную композицию: словно выходящих из волн три девушки, над которыми возвышается старец.

Постепенно до моего сознания доходят слова священника, или кем он тут является. Фантастичность происходящего, скептицизм и растерянность по большей части из-за наготы вынуждают произнести:

– Точно в качестве судьи? Я замуж не хочу!

В силу профессии я прочитала много книг, от признанной классики до современной прозы, даже лёгкими романчиками не брезговала. Иногда хотелось хорошо и весело провести вечерок. Дома, в удобном кресле, завёрнутая в тёплый плед. Так что фэнтези про попаданок в другие миры на свадебные отборы я тоже читала. Вот только там девушки становились участницами в конкурсах, после которых становились жёнами венценосных особ, а не судили их.

Нет, я всё-таки наглоталась грязной жижи из лужи, которую пару минут назад переходила, и лежу в бреду. Этого просто не может быть.

– А вас никто и не звал, – солдафон продолжает выражать своё недовольство.

– Тогда зачем я здесь? – какой же он всё-таки грубый.

– Вы будете судить невест, участвующих в королевском отборе, – терпеливо повторяет Сава.

– Я!?

На грани слышимого:

– У неё ещё и проблемы со слухом.

Слова этого мужлана в военном мундире немного отрезвляют меня, поэтому говорю сердито и требовательно:

– Для начала дайте одежду, – и приподнимаю правую бровь, не спуская взгляда с солдафона. – Или сами разденьтесь. А то нечестно: я сижу перед вами в чём мать родила, а вы, одетые, ещё и насмехаетесь надо мной.

Почтенный Сава бросает взгляд с лукавой хитринкой на офицера, который сжимает челюсть так, что заходили желваки. Солдафон взмахивает левой рукой. И, о чудо! На глазах в его зажатой ладони появляется сверху вниз алый плащ.

Мой рот самопроизвольно открывается. Я прям чувствую, как моя челюсть падает на пол. От удивления даже чуть руки не опустила, приоткрыв грудь. Заметив презрительную ухмылку военного, тут же возвращаю их на место. На меня набрасывают плащ, в который я быстро закутываюсь и, наконец-то, встаю. Сидеть на холодном дне фонтана неприятно.

– Так, значит меня сюда призвали судить, а не участвовать в отборе? – уточняю я, вытаскивая волосы из-под одежды и перекидывая их на одно плечо.

Работа в школе научила всегда выяснять все детали предстоящего дела. Хотя мозг здравомыслящего человека двадцать первого века отказывается признавать происходящее как реальность. Даже чудесное появление плаща, в котором мне стало теплее и уютнее рядом с полностью одетыми мужчинами, никак не вписывается в привычную картину мира. Так и хочется найти логические объяснения происходящему.

Ещё один пренебрежительный взгляд от солдафона. Какой же он узколобый мужлан!

– Вы совершенно правы, – священник сглаживает вежливым ответом некультурное поведение спутника. – Позвольте представиться, – он кланяется. – Сава. Других имён более не имею. Избрав путь служения, отрёкся от земных благ и привязанностей. Я верховный жрец Единосущего и его дочерей. Ваше высокопревосходительство, – служитель обращается к военному.

Судя по обращению, тот дослужился до высокого чина.

– Великий князь, – знакомый из истории титул. – Фельтмаршалок, – а это очень похоже на воинское звание. – Левент Тэриус Алиазкар Варади, – высокомерно называет он своё имя. – Обращаться ваше высокопревосходительство.

Какое у него вычурное и длинное имя! Я плачу ему той же монетой: насмешливой ухмылкой.

– Васильева Полина Андреевна, – в моём имени меньше пафоса и отсутствует титул, но меня это не волнует. Это я им необходима, раз им послали меня боги, по их словам. – Обращаться Полина Андреевна, – копирую фельтмаршалока и сцепляюсь взглядами с его высокопревосходительством.

Тот словно понимает, что нет у меня никакого титула, хотя я не поясняла своего имени, поэтому к презрению во взгляде добавляется и высокомерие.

– Пройдёмте в вашу келью, Полина Андреевна, – жестом приглашает меня верховный жрец.

Мужчины поворачиваются и двигаются к узорчатым, двустворчатым дверям, а я стою на месте и не двигаюсь.

Фельтмаршалок первым осознаёт, что я не следую за ними. В его взоре столько презрения, что меня снова передёргивает.

– Чего стоим, Полина Андреевна? – перед моим именем он запинается и выделяет его такой интонацией, словно не хочет замарать свой рот его произнесением.

Сава тоже оборачивается. Только в его взгляде читается вопрос. Но старец, кажется, догадывается, о чём я хочу узнать, но терпеливо ждёт вопроса.

– Вы вернёте меня в мой мир?

Правда, меня ждёт там скучная жизнь, но я от неё не отказываюсь.

Моя мать умерла, когда я была ещё совсем маленькой девочкой. Отец женился через пару лет на мачехе, которая оказалась прекрасной женщиной, научившей меня многим женским премудростям. У нас были тёплые отношения. К сожалению, она не смогла родить ребёнка. После выкидыша у неё возникли серьёзные проблемы с женским здоровьем, которые и привели к бесплодию. Они с отцом не убивались по этому поводу, огорчились, поплакали и отдали всё внимание мне. Отца не стало пару лет назад.

Моя личная жизнь закончилась с первыми серьёзными отношениями. Мой молодой человек изменил мне со своей бывшей возлюбленной. К его чести, он сам сознался в этом, а не водил меня за нос. В тот же день я собрала вещи и улетела за две тысячи километров от родительского дома. Впасть в депрессию не получилось, спасла работа учителем иностранных языков в школе. Я преподавала английский и немецкий. Так что подготовка к урокам, проверки тетрадок, бесконечные требования и конкурсы из отдела образования – эти и многие другие проблемы заняли практически всё моё свободное время.

– Разумеется, – обрадовал меня верховный жрец. – Как только король наденет венец невесты на свою избранницу и назовёт её имя, всех судий на следующий же день отправят обратно в их миры.

Я киваю и перешагиваю через невысокий бортик фонтана, чтобы выйти из грота-комнаты. Иду следом за мужчинами, а сама думаю о словах старца.

«Всех судий», значит, я не единственная буду судить. «Отправят обратно в их миры» – существуют и другие миры. Интересно, а какие они?

Я встряхиваю головой, отчего капли с ещё мокрых волос разлетаются в разные стороны. И, как на зло, несколько попадает на его высокопревосходительство. Он тут же оборачивается и пронзает меня своим надменным взглядом. Я кривлю губы и с трудом удерживаюсь от совсем детского поступка – показать ему язык.

Меня ведут через длинный коридор с высоким потолком. Мы проходим через ещё одну дверь, на этот раз одностворчатую и сразу неприметную. Только перед тем, как пройти через неё, меня заставляют надеть капюшон. Князь лично надвигает капюшон глубже. Мне теперь почти ничего не видно. На мой немой вопрос объяснений не поступает. Жрец уже прошёл в дверь.

И вот мы попадаем в длинный, прямоугольный зал с двумя рядами колонн по обе стороны, которые упираются в огромную скульптуру, чью миниатюрную копию я видела в фонтане. Мне приходится задрать голову, чтобы рассмотреть.

– Голову склоните, – шипит сзади фельтмаршалок. – Не было ещё вашего явления.

– Это центральный храм Единосущего и его дочерей, – поясняет жрец, идущий впереди. – Сюда приходят жители со всего королевства, чтобы помолиться и испросить для себя и близких благословения. Паломники со всего мира тоже посещают эту вотчину Единосущного как раз-таки из-за волшебного фонтана, который привёл вас в наш мир.

Пока он с гордостью и воодушевлением рассказывает о храме, я с интересом, но украдкой, разглядываю убранство в светло-бежевых тонах. Колонны украшены коричневым с позолотой узором. Дневной свет льётся прямо сверху, через огромный прозрачный купол, мерцающий золотыми искорками. Довольно просто и бедно по сравнению с храмами в родной стране.

Нигде не видно лавочек и стульев. Прихожане стоят и молча молятся, временами кланяясь в направлении скульптуры. При появлении нашей маленькой процессии слышатся тихие шепотки:

– Смотрите!

– Судья!

– Ещё одна!

Нас замечают, и мы становимся объектом пристального внимания посетителей, многие из которых кланяются нам. Я оборачиваюсь назад.

Под сверлящим взглядом идущего сзади фельтмаршалока моя спина выпрямляется, будто я проглотила аршин. Его высокопревосходительство ускоряет шаг и равняется со мной, а затем и вовсе кладёт руку на спину, вынуждая идти быстрее. Однако, мои ноги отказываются идти. Каждый шаг даётся с трудом. В какой-то момент я спотыкаюсь о длинную полу плаща, но сильная мужская ладонь в белой перчатке удерживает меня от падения.

Поворачиваю голову к спутнику, чтобы поблагодарить его за помощь, но проглатываю слова под его гневным взором и понимаю, что капюшон слетел с моей головы. Резким движением князь накидывает его мне на голову и надвигает на лицо так, что я ничего не вижу. При попытке сдвинуть капюшон его высокопревосходительство хватает меня за руку и кладёт её себе на локоть, ведёт, почти тащит за собой.

Невоспитанный солдафон!

Не возмущаюсь, но выпрямляюсь ещё сильнее и громко фыркаю.

Верховный жрец проводит нас через храм, и за скульптурой обнаруживается ещё одна дверь, войдя в которую мы оказываемся в коридоре с низким потолком. Создаётся впечатление, что мы перешли в пристройку к храму. Мои мысли подтверждает вид из окна, где я вижу белоснежные стены храма с прозрачным куполом, искрящимся золотыми искрами.

Мы проходим пару коридоров и лестничных пролётов, прежде чем оказываемся в коридоре с рядом дверей по разные стороны.

– Ваша келья, ваше судейшество, – Сава останавливается перед третьей дверью слева. – Располагайтесь и отдыхайте. Ужин вам принесут чуть позже, – сообщает он и уходит.

Я успеваю только раз моргнуть, как жрец уже исчез. К моему нескрываемому удивлению, фельтмаршалок открывает передо мной дверь в комнату. Кивком благодарю его и захожу.

Горячие мужские ладони обжигают щиколотки. От неожиданности я взвизгиваю и подпрыгиваю. В этот момент чужие руки забираются под плащ и поднимаются вверх по ногам. Я пытаюсь развернуться и скинуть наглые конечности, но крепкие объятия не дают этого сделать. Меня, каждый сантиметр моего тела, ощупывают с ног до головы. Проворные пальцы исследуют даже интимные места. Тут я не выдерживаю и начинаю брыкаться, покрывая нахала нецензурными словами.