– …просто не примут в себя матрицу чуждого сознания. Подробностей не знаю, но это как-то связано с несхожестью их мозга с мозгом обычного среднестатистического человека. Так что, практически убежден, лично вам опасаться уж точно нечего. Да и… товарищу Берии, скорее всего, тоже, – Сергей отнюдь не был уверен, что последняя его фраза понравится собеседнику, но и не сказать тоже не мог. Как не мог и ничего прочитать по его лицу. – Суть в том, что разум столь неординарного человека то ли просто не примет в себя чуждую матрицу, то ли в кратчайший срок подавит ее, выбросив обратно или взяв под свой полный контроль.

– Это все?

– Почти, Иосиф Виссарионович. Есть еще одна особенность – подсадка пси-матрицы от женщины к женщине тоже крайне сложна, что напрямую связано с физиологией – разный уровень гормонального фона на момент ассоциации, фаза менструального цикла, возраст, наличие детей и отношения в семье – и так далее. Про беременных и вовсе разговора нет, велика вероятность внедрения сознания донора в плод. Впрочем, с подселением мужской матрицы все еще сложнее, эффективность подобного практически нулевая – другое воспитание и менталитет, манера речи и поведения, регулярно меняющийся гормональный фон, в конце концов. Окружающие раскусят в два счета, особенно те, кто находится в постоянном контакте. Плюс, донора и реципиента будет разделять поистине огромный временной провал. Вот как-то так, товарищ Сталин…

– Это тебе тоже один сотрудник рассказала? – добродушно ухмыльнулся Вождь, четко выделив последнее слово. И Кобрин неожиданно подумал, что историки ничуть не преувеличивали, говоря, что Сталин никогда не оставлял без внимания даже самые мелкие оговорки собеседника.

– Так точно!

– Красивая, наверное?

– Красивая, – не стал спорить майор. – Машей зовут, невеста моя, как раз перед отправкой сюда предложение сделал. Сотрудник нашего научного отдела.

– У меня вот тоже жена красивая… была, – глухо пробормотал Сталин, отводя взгляд. И тут же продолжил уже нормальным тоном. – Ладно, не о том речь. Так это ты что ж, Сергей Викторович, предлагаешь всю мою охрану бабами, что ли, заменить?!

– Ну, не всю, разумеется, но частично – да. Хотя тут еще крепко подумать нужно, я-то об этом буквально только что вспомнил.

– Послушай-ка, Сергей Викторович, – после недолгой паузы неожиданно спросил Вождь. – Как полагаешь, а твое начальство уже в курсе?

– Наверное, – без особой уверенности ответил майор. – Сложно сказать – я еще ни разу не задерживался в прошлом настолько надолго. Хотя не думаю, что это как-то связано.

– А если тебе с ними, гм, посоветоваться?

– Простите, товарищ Сталин, в каком смысле посоветоваться?

– Ну, твои реципиенты рассказывали, что у вас имеется какой-то особый пароль для срочного возвращения, верно?

– Понял, о чем вы. Да, у меня есть кодовая фраза для экстренной эвакуации… вы полагаете?

– Почему нет? Если у нас появился новый враг, значит, нам нужны и новые союзники. Да и вообще, как в народе говорят, сообща и батьку бить проще. А то как параллельные миры, понимаешь, создавать, так это пожалуйста, а как проблемы решать – так все сами? – Вождь, не скрываясь, усмехнулся. – Это товарищ Сталин, понятно, шутит, но посоветоваться, есть такое мнение, не мешает.

– А если меня… не вернут обратно?

Иосиф Виссарионович пожал плечами, кивнув Зыкину на бутылку:

– Ну, отчего же сразу «не вернут»? Если бы хотели, уже – как ты там раньше говорил, «выдернули» бы, да? – обратно. Раз ты все еще тут, значит, все идет по плану.

– Хорошо, товарищ Сталин, если вы так считаете, я попробую, – наткнувшись на ожидающий взгляд Вождя, Сергей несколько ошарашенно сморгнул:

– Что, прямо здесь?! Сейчас?!

– Здесь, – спокойно кивнул тот. – Не нужно лишних людей ни в какие подробности посвящать. Тем более теперь. Если все в порядке, сюда же и вернешься. А мы с товарищем лейтенантом пока товарища командарма посторожим, верно, Зыкин?

– Т-так точно, товарищ Сталин, – заикнулся от неожиданности тот, едва не расплескав коньяк.

– Вот и договорились. Давай, майор, незачем тянуть. Говори свои волшебные слова. Только сначала стременную выпей, чтобы дорога скатертью. Это ведь тебе не помешает, так? Вот и хорошо. Бери стакан, товарищ Кобрин…

Сергей, насколько возможно, расслабился на не слишком удобном стуле.

– Витя, встань позади и придерживай за плечи, чтобы товарищ генерал не упал. Насколько знаю, минут пятнадцать Ракутин в себя точно не придет, возможно, и дольше. А я за это время постараюсь вернуться.

– А успеешь? – отчего-то шепотом спросил товарищ. – Тебе ж, наверное, с начальством поговорить нужно, доложиться там, рапорт написать? Дело-то не быстрое.

– Успею, – усмехнулся тот. – Меня могут вернуть в ту же самую минуту, так что долго тебе о товарище командарме уж точно заботиться не придется. А вот если не вернусь за это время – значит, все, туши свет – сливай воду.

Прикрыв глаза, Кобрин сосредоточился и как учили (до сего момента ему еще ни разу не приходилось использовать процедуру экстренной эвакуации, потому все знания об этом процессе были чистой теорией) четко произнес про себя несложную буквенно-цифровую комбинацию. И ровным счетом ничего не произошло.

Выждав несколько секунд и успокоив тревожно забившееся сердце, он повторил попытку. С тем же самым результатом, понятно.

Похоже, дорога домой для него оказалась закрыта…

* * *

– Можешь ничего не говорить, майор, по твоему лицу все и так понятно, – голос Сталина был мрачен. – Вопрос не в том, что не получилось, а почему не получилось?

– Сложно сказать, Иосиф Виссарионович, – на самом деле, никакой особой паники Кобрин не испытывал. Причин случившегося можно выдумать кучу, даже не будучи при этом многомудрым научником: допустим, темпоральный канал временно заблокирован недавними переходами других «попаданцев» или неведомый противник врубил какую-то хитрую аппаратуру, блокирующую переход… да мало ли? Да хоть бы и просто «нелетная погода», какая-нибудь там межвременная турбуленция!

Последнее, понятно, полная чушь, поскольку «волшебное слово», согласно обещаниям руководителей «Тренажера», должно срабатывать в любом случае, но звучит достаточно оптимистично. Короче говоря, всерьез паниковать пока рано. Да и к чему, собственно, вообще паниковать-то? Он – боевой офицер, прекрасно знавший, на что идет, и ознакомленный со всеми сопутствующими рисками. Останется в этом времени навсегда? Ну так и останется, велика беда! Будет сражаться, делая все, чтобы этот мир не повторил фатальных ошибок «базовой реальности». Машку, конечно, жалко, но что уж тут поделать? Девчонка хоть и научный персонал, но тоже с погонами на плечах, так что справится. Да и Роднин, случись с ним что, ее с малышом в беде не оставит, не тот человек. Главное, наследник у него будет, всего-то каких-то месяцев семь ждать осталось. Значит, род не прервется, а это самое главное. Но пока его место тут: нужно ведь разобраться с этими самыми непонятными «попаданцами»! И товарищу Сталину помочь, поскольку вовсе не факт, что тот сам справится…

– Я бы пока особенно не тревожился, мало ли что произошло. Хоть в том, что причина связана с нашими… гостями, практически не сомневаюсь. Тут, скорее, вопрос в другом: насколько все это надолго. И да, вы абсолютно правы, товарищ Сталин, помощь нам потребуется. Но пока связь не наладится, будем справляться своими силами, ничего другого просто не остается.

– А ты молодец, Сергей Викторович, – одобрительно прищурился Иосиф Виссарионович. – Хорошо держишься. Молодец! Коньяка хочешь? Теперь, наверное, можно и еще по одной, да?

– Пожалуй, – пожал плечами Сергей, переглянувшись с Зыкиным. Протянувший руку к бутылке Витька отчего-то глядел на него, словно на какого-то взаправдашнего героя. Кобрин мысленно ухмыльнулся: подумаешь, ну застрял он тут… Можно подумать, случись иначе, спокойно бы ушел, махнув на прощание ручкой! Угу, вот прямо сейчас!

– Ты выпей, не стесняйся и на товарища Сталина не оглядывайся, мне достаточно. И ты тоже выпей, лейтенант, дело молодое. Скоро Власик с докладом придет, так что, может, даже и хорошо, что ты, майор, тут задержался. А то, мало ли что…

Вождь неожиданно поднялся из кресла, подойдя к стоящему в углу кабинета сейфу. Негромко лязгнув дверцей, вернулся, выложив на стол перед Кобриным небольшой пистолет, в котором тот без особого труда опознал «Маузер HSc» калибром 7,65 мм. Неплохой ствол, практически идеально приспособленный для скрытого ношения и внезапного применения – минимум выступающих частей не позволят зацепиться за одежду при выхватывании. Недаром его производили аж до середины семидесятых годов, в том числе и по лицензии. Похоже, товарищ Сталин в оружии разбирается.

– Ты вот что, Сергей Викторович, возьми-ка оружие, пускай при тебе будет. На всякий случай. Хороший пистолет, маленький, легко в одежде прятать.

– Понял вас, товарищ Сталин, – серьезно кивнул майор, автоматически проверяя пистолет. Магазин полный, все восемь тускло отблескивающих латунью патронов на месте, тут все в порядке. Мгновение поколебавшись, загнал в ствол первый патрон, аккуратно спустив курок с боевого взвода.

Вождь одобрительно кивнул:

– В карман убери, на виду не нужно держать. Когда охрана твой пистолет вернет, этот все равно при себе держи, скрытно. Это приказ.

– Так точно, товарищ Сталин, я вас прекрасно понял.

– Понял он, – сварливо буркнул тот, затягиваясь очередной папиросой. – Понял – да не понял. Случись что, не раздумывай, сразу стреляй. Только насмерть не нужно, реципиент ведь ни в чем не виноват, но из строя вывести – обязательно. В руку там или в ногу, сам разберешься, не маленький.

– Так точно.

– Вот и хорошо. А теперь вот что, товарищ Кобрин. Слушай и запоминай, повторять не стану. Раз такое дело, полагаю, придется нам новый наркомат организовать. Секретный. Курировать его Лаврентий станет, раз ты говоришь, что он тоже того… гениальная личность, – судя по всему, недавнее сравнение с собой Вождю все-таки не слишком понравилось. – Молчи. Не нужно ничего говорить, за Лаврентием я и сам пригляжу, хорошо его знаю. Но возглавишь его ты. А Зыкин пока твоим заместителем станет, ты его тоже хорошо узнал, так что заметишь, если что-то не так пойдет (при этих словах в очередной раз отвесивший челюсть лейтенант не удержался и шумно сглотнул). Чем этот наркомат заниматься будет, понятно?

– В целом. – Сказать, что Кобрин был ошарашен – значило бы не сказать ничего. Вот так ни хрена себе поворот! Это он что, был командармом, а теперь целым народным комиссаром в одночасье станет, что ли?! Вот уж точно «с ума сдуреть», как мехвод Витька Цыганков выражался! Карьера, блин… прямо любопытно, что об этом генерал-лейтенант Роднин скажет, когда вернуться удастся? Может, засчитает сразу за выпускной экзамен? Экстерном, так сказать, угу… – Обнаружением и нейтрализацией нежелательных «гостей из будущего», полагаю? Расследованием всяких непонятных и подозрительных случаев вредительства и саботажа среди среднего и высшего комсостава? Контролем за вашим окружением?

– Примерно так, как все это правильно сделать, я и сам еще подумаю, и с Лаврентием Павловичем посоветуюсь. Заодно и название новому ведомству придумаем. Но на фронт ты уже не вернешься, найдем кем заменить. А звание… – Сталин неожиданно ухмыльнулся. – Ты, конечно, армеец, причем в обеих своих ипостасях, но придется тебе, Сергей Викторович, какое-то время комиссаром государственной безопасности послужить, раз Родине нужно, уж не обессудь. Думаю, третьего ранга, это как раз генеральская должность, примерно армейскому комкору соответствует. Под своей настоящей фамилией служить будешь, ее тут никто не знает. А генерал-майор Ракутин пока пусть числится героически погибшим во время коварного покушения. Согласен?

– Так точно, товарищ Сталин, – Сергей ненадолго задумался, прежде чем продолжить. – В таком случае у меня есть еще одно предложение.

– Говори?

– Может, нам заодно и товарища Берию тоже того, временно «героически погибнуть»? Официально, так сказать? Это может серьезно спутать карты нашему противнику, хотя бы на некоторое время? А уж там, будем надеяться, и мои связь восстановят.

– Зачем это нужно, поясни? – непонимающе нахмурился Вождь.

– Да я вот прикинул, если они информацию из своих исторических архивов берут, а иного источника у них и быть не может, разве что взятый под пси-контроль реципиент-наблюдатель из местных, то сведения о смерти Лаврентия Павловича и генерал-майора Ракутина в результате бомбардировки до них наверняка дойдут. Дойдут в тот самый момент, когда эти документы будут официально оформлены. И это практически наверняка внесет в их планы достаточно серьезную неразбериху.

– Хорошо, я тебя услышал, про это тоже подумаю. Хотя и не уверен, что нужно все настолько усложнять.

Услышав со стороны двери короткий стук, Вождь напрягся. С точки зрения Сергея – абсолютно зря, поскольку сам он был практически убежден, что в ближайшее время никакие зловредные «вселенцы-попаданцы» Сталину не угрожают – противник, кем бы он ни оказался, пока пребывает в уверенности, что покушение удалось:

– А вот и Николай Сидорович пожаловал. Внимание, товарищи командиры…

* * *

Постановление ЦК ВКП (б),

Государственного комитета обороны СССР П 39/43

«Об основании Народного комиссариата (по делам) перемещенных лиц».

29 октября 1941 г., Москва, Кремль

Настоящим постановляется создать Народный комиссариат перемещенных лиц, сокращенно НКПЛ, задачами которого является решение любых вопросов эвакуированных, беженцев, временно перемещаемых от мест постоянного проживания граждан и не граждан Советского Союза, и прочих, кроме военнопленных и добровольно сдавшихся в советский плен солдат, офицеров и унтер-офицеров фашистской и союзнических ей армий.

Народным комиссаром назначить комиссара ГБ 3 ранга Кобрина Сергея Викторовича, первым заместителем – старшего майора ГБ Иванова Виктора Тимофеевича.

Секретарь ЦК ВКП (б), Председатель ГКО СССР, Председатель СНК СССР

И.В. Сталин

Совершенно секретно.

Особая папка. В одном (1) экземпляре

Приложение к Постановлению ЦК ВКП (б), Государственного комитета обороны СССР П 39/43 «Об основании Народного комиссариата (по делам) перемещенных лиц».

1. Главой Наркомата перемещенных лиц назначить бывшего командующего 24-й армией Западного фронта генерал-майора Ракутина Константина Ивановича, в интересах НКПЛ и с целью соблюдения режима секретности с данного момента носящего звание «комиссар ГБ 3 ранга» и имя «Кобрин Сергей Викторович». Заместителем назначить старшего майора ГБ Иванова Виктора Тимофеевича (настоящее звание и имя – лейтенант ГБ Зыкин Виктор Тимофеевич).

2. В интересах безопасности СССР и до особого распоряжения считать генерал-майора Ракутина К.И. без вести пропавшим во время фашистской бомбардировки здания Совнаркома.

3. Командование 24-й армией временно передать начальнику штаба генерал-майору Кондратову А.К.

4. Супругу генерал-майора Ракутину Л.М. и дочерей Лилию и Аделину скрытно и под чужими именами эвакуировать в г. Свердловск, передав под наблюдение местного управления НКВД. В подробности происходящего семью не посвящать, сообщив, что тов. Ракутин находится на выполнении секретного задания, после чего взять подписку о неразглашении сроком на 10 лет. По прибытии на место временного проживания поставить на учет и довольствие как вдову высшего военачальника РККА с назначением персональной пенсии в указанных законом размерах.

5. Контроль за работой НКПЛ с момента его создания возложить на народного комиссара внутренних дел СССР Берию Лаврентия Павловича как полномочного представителя ГКО и Ставки ВГК.

6. Настоящими задачами Наркомата установить обнаружение и розыск лиц инопланетного (иновременного) происхождения (т. н. «доноров»), ведущих подрывную антисоветскую и диверсионную деятельность против СССР, равно как и пресечение вероятных последствий их деструктивных действий. При нейтрализации сотрудниками Наркомата враждебных действий противника всеми силами сохранять физическое здоровье т. н. «реципиентов», в связи с чем провести с оперативными сотрудниками НКПЛ, равно как и временно привлекаемыми сотрудниками НКВД и бойцами РККА соответствующую разъяснительную работу.

7. Передать в ведение НКПЛ проект «Мозг» вместе со всеми сотрудниками, техническими и научными средствами и полученной информацией. Контроль за дальнейшей работой проекта осуществлять совместно и в тесном контакте с НКВД (куратор – лично народный комиссар Берия Л.П).

8. Группу особого назначения «А» (руководитель – лейтенант ГБ Зыкин В.Т.) в полном составе перевести в штат НКПЛ. Название и задачи оставить прежними, руководителем назначить младшего лейтенанта ГБ Колосова Антона Сергеевича.

9. Все пункты данного Приложения вступают в силу с момента его подписания и обязательны к исполнению всеми органами государственной власти. Все без исключения Народные Комиссариаты СССР, равно как и структуры РККА, РККФ и ВВС, обязаны оказывать сотрудникам НКПЛ любое и всяческое содействие.