И СЕРДЦЕ СЛОВНО МАЯТНИК…

Уже на входе в отель Матрёнова встретила меня истошными воплями:

– Игорь, где вы прячетесь? Я вас полдня ищу – все нервы измотала! Вы забыли, что у нас сегодня презентация?

– Почему забыл? – оправдывался я. – Видите – гитару в прокате брал для репетиций. Не мог же я на ней играть в отеле во время конференций, поэтому и выходил на пленэр.

Валентина Ивановна немного успокоилась:

– Тогда пойдёмте – наши уже все в сборе, искали только вас.

Когда мы вошли в концертный зал, он действительно был уже на две трети полон. Нижегородцы сидели кучкой – редакторши газет и парни-информационщики были при параде, Матрёнова – одета как концертная дива, я на этом фоне выглядел обычным парнем с гитарой, но для нынешнего действа этот образ мне вполне подходил. Тараканов с помощницей были в официальных костюмах, но они в нашей презентации и не участвовали.

Я огляделся вокруг. Сразу бросилась в глаза красавица, похожая на Наталью Водянову, со своим одетым в золото важным дядькой. Увидел и большую группу представителей народов Севера во главе с Владом Покровом, помахал ему рукой – он ответил мне благосклонно.

Мы с коллегами ещё раз быстро проговорили сценарий нашего выступления, и презентация регионов началась.

Заключалась она в том, что каждый участвовавший в фестивале регион рассказывал о состоянии и жизни своей местной прессы, а затем шли музыкальные номера.

Наша очередь была пятой, и я изрядно разволновался, когда увидел, как солидно презентовал состояние медиа в своей республике Татарстан – господдержка местной прессы там была явно существеннее, чем в Нижегородской области, и как мощно с музыкальной точки зрения выступил Краснодарский край: мне показалось, что половина из вышедших на сцену тамошних журналистов по совместительству были солистами Кубанского казачьего хора или наоборот. Впрочем, у нас в России, куда ни ткни – кругом сплошные подставы да симулякры. Тем не менее выступление краснодарцев сопровождалось настоящими овациями.

Но вот пришла очередь нашей области, и мы всемером, кроме Тараканова и его секретарши, поднялись на сцену.

Надо отдать должное Валентине Ивановне Матрёновой – презентацию о состоянии прессы в регионе она провела профессионально и обстоятельно, представив общую медиа-карту наличия СМИ вплоть до каждого района области и сопровождая всё это многочисленными слайдами. Выглядело это солидно.

Затем началась музыкальная часть нашего выступления. Я с гитарой выдвинулся вперёд, и под мой аккомпанемент Матрёнова и три её подружки-редакторши исполнили «Сормовскую лирическую». Пели они очень душевно, и на словах «Но девушки краше, чем в Сормове нашем, ему никогда и нигде не найти» я, засмотревшись на сидевшую в зале красавицу, похожую на Наталью Водянову, подумал: как же прав был Евгений Долматовский, сочиняя эти стихи. Правда, тут же вспомнил, что настоящая Водянова – родом не из Сормова, а с Автозавода.

После наших дружных женщин на сцену вышли друзья-информационщики: они исполнили любимую песню нижегородских губернаторов Ивана Склярова и Валерия Шанцева «В Нижний Новгород – это значит домой» в стиле рэп с использованием губной гармошки. Получилось весьма нетрадиционно и очень даже недурственно. Во всяком случае, в зале хлопали.

Потом настала моя очередь, и я начал со своей песни «Волжский блюз», на которую в своё время снял видеоклип.

Игорь (Гоша) СКРОМНЫЙ исполняет свою песню «ВОЛЖСКИЙ БЛЮЗ»

Лучше в мире нету вида,

Чем из моего окна:

Пусть площадь Красную не видно,

Зато и Волга, и Ока,

Сливаясь вместе на просторе,

Утекают дальше в море,

А я любуюсь свысока,

Как отражают облака

Волга с Окою!

А ещё колокола

Поют в любое время года,

И золотятся купола

От заката до восхода,

И льётся дивный перезвон

С берегов со всех сторон

Над Волгой с Окою!

А когда растают льды,

Приплывают теплоходы,

Возникая из воды.

Им даже тесны эти воды!

И «Прощанием славянки»

Меня будят спозаранку

Над Волгой с Окою!

Ошалев от красоты такой,

Застыли намертво мосты

Между небом и водой,

Став частью этой красоты.

А как стемнеет вечерами

Загораются огнями

Волга с Окою!

Говорят, что в целом мире

Нет красивее России.

Не скажу за всю Россию,

Но на Стрелку брошу взгляд:

Мосты и купола, и теплоходы,

И огни горят –

И верно правду говорят,

Что в целом мире нет красивей,

Нет красивей, чем в России

Волга с Окою!

Зал встретил мою песню очень тепло – хлопали, свистели, кричали «бис».

У меня было, что спеть по этому случаю, и я исполнил ещё один свой шлягер о Нижнем Новгороде.

Игорь (Гоша) СКРОМНЫЙ исполняет свою песню «ЛУННЫМИ ДОРОГАМИ»

Лунными дорогами

Мы побежим с тобой в Весну.

Не смотри так строго

И не прячь веснушки на носу.

У Весны есть тайны,

И мы их ждём заранее,

И вовсе не случайно

Ходим на свидания

Весной!

Я иду по улицам,

Всматриваюсь в лица.

Что же в нашем городе

Конной нет милиции –

Лошади и пони

И фургоны разрисованы,

Можно без погони

Было б пьяных арестовывать

Весной!

А ты сказала: «Были б крылья,

В небе я б летала!»,

И мы с тобой бежим гулять

К памятнику Чкалова –

Волга разливается

И сердце словно маятник!

Как наверно здорово

Залезть на этот памятник

Весной!

Тут уже был настоящий фурор! Круче аплодировали только краснодарцам, но от них и выступал целый хор.

Вся наша делегация пожимала мне руки, Матрёнова от души расцеловала меня в обе щеки. Помощница Тараканова с интересом посматривала на меня. Я чувствовал себя настоящей поп-звездой и с изрядной долей тщеславия покосился на «Водянову», но она была равнодушна к моему успеху, по-прежнему держа под руку своего папика. «Да и хрен с тобой», – подумал я, продолжая наслаждаться восхищением коллег. Они нравились мне всё больше и больше.

После нас было ещё несколько шаблонно-канцелярских презентаций других регионов, неожиданно серо выступила Москва, а откровенный провал был разве что у народов Севера. Видимо, позавидовав моему успеху, решился спеть и сам Влад Покров. Но голос у него был не поставленный, в ноты он не попадал, и организаторы, чтобы хоть как-то сгладить конфуз, списали всё на особенности горлового пения коренных народов. Но все всё поняли. Влад Покров спускался со сцены багровым от стыда, но зал решил и его благодушно поддержать аплодисментами. Я хлопал в ладоши, пожалуй, громче всех.

После этого было награждение – наша область заняла второе место. Матрёновой на сцене вручили серебряную статуэтку, она была счастлива словно школьница.

Потом все перешли в ресторан, где начался общий банкет. Звучали поздравления, тосты, алаверды, все много выпивали и обильно закусывали.

Как один из героев сцены я был в центре общего внимания и упивался славой, неся повышенную нагрузку на печень. Чокнуться и выпить со мной подходили многие – и Поддонов, и Покров с народами Севера, и три раза Матрёнова, и редакторши районных газет, и парни-информационщики – «за общий успех», и даже папик «Водяновой» под руку со своей красавицей (Тараканов в этот момент предусмотрительно отошёл в сторону, чтобы не попадаться ему на глаза). Лишь она одна по-прежнему излучала на меня холод показного равнодушия.

Это ранило моё самолюбие, и я стал искать глазами Эльвиру. Уже изрядно набравшись, я всё-таки сумел вспомнить, что у неё сегодня пересменок, и появится она только завтра.

Тогда я решил пойти спать. Но так как поступь моя была уже нетверда, добирался до своего логова я довольно долго. Честно признаться, не сразу его и отыскал.

Но вот, наконец, она – заветная дверь, я произнёс было «Сезам откройся», но тут же вспомнил, что нужен ключ, нащупал его в кармане, вставил в замочную скважину, повернул – и вот я «дома».

СЕКС С КУКЛАМИ

Хотел было сразу лечь спать, но только включил свет – и сон как рукой сняло. Обнажённые куклы по-прежнему стояли на своих местах, покачиваясь, поворачиваясь вполоборота…

Вы видели когда-нибудь, как, повернувшись к вам спиной, голые Моника Беллуччи и Шарлиз Терон нагибаются, будто пытаясь что-то поднять с пола? Вот и я до этого не видел. Любой мужчина поймёт меня, что в такой ситуации спать просто физически невозможно.

Минут пять я заворожённо смотрел на эту пантомиму и понял, что больше не выдержу. Тогда я разделся догола и, помня, что от кукол бьёт током, подошёл к барной стойке, налил себе стакан из початой бутылки конька и залпом его выпил.

Закусив лимоном, я с разбегу бросился в гущу обнажённых женских кукол.

Со стороны это был занятный «балет»: мне было одновременно и больно, и сладко, я отскакивал от совершенных по красоте обнажённых женских тел и снова бросался на них. В минуты этой битвы в голове моей родился экспромт:

Воет по ночам, как серы волки,

Мужиков натянутая плоть.

Хоть под ногти суй себе иголки,

Вожделенье чтобы побороть!

Громко его декламируя, я продолжал эти нескончаемые танцы с голыми красавицами-манекенами. Мужская часть биороботов с широко раскрытыми глазами с любопытством наблюдала за нами: у них не было того, чем пытался я прикоснуться к куклам, бить их с размаху, подобраться спереди и сзади… Как и того, что несколько раз извергалось из меня…

Моника Беллуччи всё-таки была самой бесподобной среди этих красавиц, но и к другим меня тянуло ничуть не меньше!

После почти часа таких сексуальных танцев вконец обессиленный я еле дополз до дивана, грохнулся на него и моментально заснул.

СТЫД И ПОЗОР

Проснувшись утром и подняв глаза на кукол, я сразу вспомнил, что вытворял прошлой ночью. Хотелось сквозь землю провалиться. Биороботы же, как ни в чём не бывало, смотрели на меня с равнодушным любопытством.

Я побежал под душ, оделся, смыл с ковра следы своей бурной ночной жизни… Но стыд не покидал меня: «Что если в помещении есть видеокамеры, – с ужасом думал я, – и они записали все мои вчерашние извращения?»

Медленно и внимательно принялся я осматривать все стены, потолки и мебель в комнате, ища хоть малейшие признаки наличия видеокамер.

Это заняло у меня немало времени: помещение было просторным, и я исследовал его шаг за шагом, метр за метром буквально на ощупь. И только не обнаружив никаких признаков снимающей аппаратуры, немного успокоился.

«А ведь действительно, – подумал я, – если этот учёный ведёт здесь секретные разработки, которые приносят ему большие деньги, зачем ему нужно было бы, чтобы записи с видеокамер могли попасть в чужие руки, и кто-то смог бы узнать все его секреты? Он наверняка позаботился о безопасности и исключил саму возможность видеозаписей его опытов и процесса производства биороботов. Свои тайны он будет оберегать до последнего. Иначе, если изобретения украдут, он останется ни с чем».

За такими размышлениями я немного успокоился, но всё равно чувствовал себя подавленным, совсем не хотелось выходить из комнаты. Я тяжело вздыхал, а́хал и о́хал, корил себя за безбашенность и развратные действия с неодушевлёнными предметами.

Наконец, вспомнил, что сегодня вечером состоится то самое мероприятие, ради которого, в конечном итоге, я и приехал в Ульяновск – награждение меня премией Русского музея за стихотворный фельетон. Но твёрдо решил до тех пор не выходить из номера. На душе, не прекращая, скребли кошки: вдруг во время церемонии награждения на сцене зажжётся экран и весь зал увидит кадры моих ночных извращений с куклами? С такими мыслями я лёг на диван и провалился в сон до самого вечера.

Разбудила Эльвира – сегодня была её смена. Забеспокоившись, что не видит меня целый день, она решила проверить – не улизнул ли я, не расплатившись и не прихватив ключ от комнаты. Открыв дверь своим ключом, она растолкала меня:

– Голубчик, ты здесь? Я уж боялась, что слинял втихаря. Все вы, мужики, такие…

– Сколько времени? – спросил я спросонья.

– Да уж час всего остался до церемонии награждения. Вот я и забеспокоилась – куда подевался?

– Приболел немного, вот и решил отлежаться, – соврал я, покосившись на кукол: вдруг они меня выдадут? Но нет – биороботы молчали.

– В бутылке осталось немного коньяку, хочешь принесу? – посочувствовала мне Эльвира.

– Нет, ни в коем случае. Не хочу, – поморщился я.

– Слушай, я тут насчёт денег, – замялась она. – Ты мне отдал три тысячи за первую ночь, но вот за прошлую и за сегодняшнюю, если уезжаешь завтра, – должен ещё шесть.

Я отсчитал ей шесть тысяч рублей и поблагодарил.

– Опять при деньгах? – немного удивилась и возбудилась дежурный администратор отеля.

– Да, иностранцы помогли.

– Что за иностранцы? – хищно поинтересовалась она.

– Англичане, кажется. Хотя расплачивались евро, а не фунтами, – ответил я.

– Из какого номера? – заблестели глаза у Эльвиры.

– Откуда же я знаю? Я к ним в номер не заходил, – продолжал я дразнить её, а на душе у меня по-прежнему было гадко.

– Ну ладно, скоро уже награждение, собирайся. За ночлег ты со мной расплатился. После работы я тоже переночую здесь и утром заберу у тебя ключ, а пока мне надо работать, – она подмигнула мне и вышла из комнаты.

Я не спеша привёл себя в порядок и, вспомнив, что завтра мне действительно уезжать, собрал все свои вещи в сумку и бросил её у входа в лабораторию. Ещё раз виновато взглянул на кукол и вышел, заперев за собой дверь.

«Нужно было сегодня ещё раз съездить на вокзал – вдруг нашлись мои документы, а я целый день провалялся, – корил я себя, пока шёл по длинному коридору. – Ну ничего, завтра перед отъездом зайду».

На церемонии награждения были всё те же лица, за дни фестиваля порядком уже мне поднадоевшие. Все спрашивали – почему я такой грустный, я отвечал, что немного приболел.