Аргумент, который Эндрю Лэтэм приводит в ответ на этот вопрос, состоит в том, что если бы крестоносцы под руководством Ричарда захватили Иерусалим в 1192 году, они бы начали развал империи Айюбидов Саладина, создав таким образом стратегические условия, необходимые для обеспечения безопасности королевств крестоносцев (включая город Иерусалим). в течение очень долгого времени.

Аргумент:

Паломники, завершив свое паломничество,

покинут Святую Землю

Большая часть литературы, посвященной Третьему крестовому походу, предполагает или утверждает, что даже если бы Ричард захватил Иерусалим, он не мог бы удерживать его долго. Действительно, сам Ричард, похоже, поверил в это, как, очевидно, и гроссмейстеры военных орденов. Но что именно является основанием для такого взгляда? И, с учетом ретроспективного взгляда, все еще кажется таким же убедительным, как в конце XII века?

Крестовый поход Ричарда состоял из трех основных типов воинов. Во-первых, это были коренные жители королевств крестоносцев. Иногда насмешливо именуемые пулинами, они были потомками коренных христианских жителей Святой Земли или тех европейцев, которые пустили корни на латинском востоке после первого крестового похода. Во-вторых, были члены военных орденов (тамплиеры, госпитальеры и т.д.). Эти люди были завербованы по всему латинскому христианскому миру, но долго служили (иногда всю свою карьеру) на Святой Земле. Наконец, были «паломники» – те европейцы, которые дали клятвы совершить паломничество к святым местам либо в качестве навязанного акта покаяния, либо навязанного акта преданности и благочестия.

Аргумент о том, что Иерусалим, даже если он будет взят Ричардом, не может удерживаться им, в значительной степени основывается на предположении, что после совершения соответствующих актов покаяния паломники (большая часть войска Ричарда) просто покинут Святую Землю и вернуться на свои земли во Францию или Англию или куда угодно.

Это, по крайней мере, так утверждается, фактически лишило бы королевства крестоносцев воинственных людей, оставив только остатки сил (пулины и военные ордена), совершенно неспособные удержать Святую Землю (и, возможно, особенно уязвимый город Иерусалим) против неизбежной контратаки Айюбидов.

Hасчет исторического прецедента Первого крестового похода на первый взгляд, это кажется достаточно правдоподобным. Паломники, завершив свои паломничества, вернутся домой в Европу, чтобы возобновить свою жизнь. Саладин восстановит свои позиции, призовет резервы со всей своей империи и, возможно, более широкого мусульманского мира, захватит Иерусалим и, возможно, даже продолжит полностью уничтожать христианские княжества раз и навсегда. В конечном счете, однако, аргумент не удается поддержать (по крайней мере мне) по одной простой причине: он противоречит фактическому историческому опыту.

Те же аргументы можно было легко привести (и, вероятно, были) во время Первого крестового похода (который проводился исключительно паломниками, пулинами- населениeм Иерусалимского королевства во время крестовых походов). И все же после этого первого «вооруженного паломничества» были созданы четыре огромных христианских княжества, три из которых выжили, даже процветали, в течение почти столетия. Конечно, бойцов всегда было мало. Но сочетание боевой эффективности, умелого руководства, ловкой дипломатии и периодических притоков новой крови из Европы оказалось достаточным для того, чтобы поддерживать Латинский Восток против всего, что Саладин и его предшественники могли бросить в них, вплоть до катастрофической битвы при Хаттине. Поражение было результатом непредвиденных обстоятельств – оно не было неизбежным. Представьте, что по ходу истории король Гай не приказал своей армии идти против Саладина в Тверии.

В конечном счете, Эндрю Лэтэм хотел сказать, что тем или иным крестоносцам удалось найти достаточно рабочей силы как для создания жизнеспособных политико-экономических единиц, так и для защиты их от всех желающих. Если бы это было возможно в 1099 году, а не в 1192-м?

Нам не нужно представлять себе, какая энергия высвободилась бы в христианском мире, если бы Ричард захватил Святой город в XII веке.

Нам осталось только взглянуть на исторический прецедент в конце XI, чтобы увидеть, что произошло бы: огромные волны поселенцев и воинов стекались бы в регион, обеспечивая боевую рабочую силу, необходимую для обеспечения безопасности на Латинском Востоке. Если предположить, что Саладину удалось бы продержаться хотя бы одну военную кампанию, то был бы удержан не только город Иерусалим, но и королевство. Учитывая что к 1193 году Саладин был мертв, а его империя распалась. Все, что нужно было, – это удерживать город до зимы 1192 года.

Второй контраргумент: если бы Саладин потерял Иерусалим, его империя – и, следовательно, угроза Иерусалиму – исчезла бы, что в среднесрочной и долгосрочной перспективе (успешное нападение на Иерусалим) вызвало бы (небеспрецедентную) социальную динамику в Европе, что поставило бы королевства крестоносцев на прочную стратегическую основу и тем самым обеспечило бы сохранение Иерусалима в христианских руках.

Проблема, по мнению тех, кто утверждает, что Иерусалим невозможно удержать, заключалась в том, что это спорный вопрос, поскольку Саладин вернул бы город в краткосрочной перспективе, тем самым разрушив любую долгосрочную динамику.

С этой точки зрения, как только весной 1192 года начнется следующий сезон кампании, Саладин заново соберет свою армию, маневрирует ею сначала, чтобы осадить Иерусалим (перерезав линию жизни города, ведущую к Яффe), затем осадить его, а затем, наконец, снова взять город – и все это до того, как из Европы могла прибыть волна поселенцев и солдат, чтобы укрепить христианские позиции.

Более того, при захвате Священного города Саладин восстановил бы стратегическую инициативу, предоставив ему сильную позицию для решительного разгрома крестоносцев раз и навсегда. Опять же правдоподобный аргумент – по крайней мере, на поверхности. Но эта линия рассуждений в конечном счете основана на неверном понимании влияния Саладина на власть и неправдоподобных объяснениях возможных последствий его потери Иерусалима. Если начнем с основ и характера власти и влияния Саладина в мусульманском мире. то ко времени Третьего крестового похода султан сумел объединить Египет и Сирию в единую империю Айюбидов. Тем не менее, важно отметить, что эта империя (и сеть альянсов, исходящих из нее) всегда была ненадежной. Саладин должен был посвятить много времени и энергии управлению своими вассалами и союзниками, используя силу, щедрость или какую-то комбинацию этих двух факторов, чтобы удержать всю ветхую систему вместе.

Это, однако, было только частично успешным: многие мусульманские лидеры, как в пределах империи, так и за ее пределами, не были убеждены, что Саладин был мотивирован благочестием, поскольку они знали из личного опыта, что все, что он делал, руководствовалось прежде всего личными и династическими амбициями. Гораздо более успешной в укреплении его сюзеренитета над империей была его личная репутация лидера, который мог решительно победить христиан на поле битвы (Хат-тин, 1187), и как лидера, который освободил почти всю Палестину – и особенно святой город Иерусалим – от неверных. Ничто не может сравниться с успехом, и Саладин действительно оказался очень успешным генералом.

К тому времени, когда Ричард начал свое первое наступление на Иерусалим в 1191 году, военная репутация Саладина уже начала разрушаться. Во-первых, он не смог захватить город Тир после своей победы в Хаттине. Затем он показал неспособность освободить осажденный город Акра (и предотвратить бойню его гарнизона, в которой многие обвиняли султана). Наконец, в сентябре 1191 года произошел катастрофический разгром войск Ричарда под Арсуфом. Учитывая все это, каково будет наиболее вероятное последствие падения Иерусалима в 1192 году перед Ричардом?

По мнению Эндрю Лэтэма, результат не должен был бы привести к тому, что Саладин благоразумно уйдет в Дамаск, чтобы зализать свои раны и восстановить свою армию. Это не повлекло бы за собой его возвращение с восстановленной армией весной, чтобы осадить и вновь захватить Иерусалим. Скорее, более вероятным исходом был бы личный позор Саладина (он стал бы рассматриваться не только как некомпетентный генерал, но и как человек, потерявший Иерусалим). Союзники покинули бы его; вассалы порвали бы с ним; соперники (даже в пределах его собственной семьи) убрали бы его.

Проще говоря, с падением Иерусалима идеологический клей, удерживающий империю Саладина, был бы разрушен. Почти наверняка это серьезно ослабило бы, возможно даже разрушило, империю, поскольку межмусульманские конфликты и соперничество, которые создали такие благоприятные условия для христиан до, во время и после Первого крестового похода, вновь возникли бы всерьез. Суть в том, что весной 1192 года за воротами Священного города не появилось ни одной массивной армии айюби-дов. Действительно, маловероятно, что какая-либо серьезная угроза городу будет создаваться в течение нескольких лет. Тем временем волны европейских поселенцев и солдат наводнили бы Святую Землю (как они это сделали после захвата Иеру-салима в 1099 году), поставив Латинский Восток и его столицу Иерусалим в безопасное стратегическое положение на десятилетия вперед.

Однако, хотя Ричард фактически полностью изменил большинство завоеваний Саладина после битвы при Хаттине, он не смог ни разбить армию султана, ни заставить его покинуть Иерусалим. Лучшее, что он мог сделать, – это согласованное урегулирование, которое гарантировало безоружным христианским паломникам доступ к святым местам, но оставило Святой Город в руках Айюбида. Достигнув этого – и создав геополитические условия, необходимые для выживания Королевства Иеру-салим в течение еще одного столетия, – Ричард навсегда покинул Святую Землю в 1192 году.

Хотя кампания Ричарда против Саладина была в некотором смысле удивительно успешной, с точки зрения Церкви она явно не смогла достичь целей, сформулированных в Audita Tremendi, чтобы быть уверенным, что княжества крестоносцев были восстановлены, и их стратегическое положение значительно улучшилось. Но, как говорит Мэдден, «целью этих государств была защита святых мест; они не были самоцелью». Для папства и многих временных лидеров латинского христианства неспособность Ричарда освободить Иерусалим из-под власти Саладина была сокрушительной неудачей, которую нужно было обратить вспять при первой же возможности.

Неспособность реализовать эту важнейшую цель, таким образом, подготовила почву для еще трех крупных крестовых походов, все из которых были призваны вернуть святые места латинскому христианскому миру. В 1198 году папа Иннокентий III (1198–1216) издал «Энциклику поста несчастного», запустив Четвертый крестовый поход (1202–1204). Общепризнанной целью этой кампании было «освобождение Иерусалима путем нападения на Египет». Однако вскоре он был направлен на византийскую столицу, главным образом в результате стратегического расчета, что «Константинополь в надежных западных руках может считаться таким же активом для освобождения Иерусалима, как и завоевание Александрии».

В то время как ему удалось установить Латинское Королевство Константинополь, этот крестовый поход слишком явно не смог реализовать заявленную цель освобождения Иерусалима.

Пятый крестовый поход (1217–1221), также начатый Иннокентием III, также был призван использовать «полную экономическую, военную и духовную мощь» латинского христианского мира для задачи освобождения Иерусалима, на этот раз под еще более жестким руководством Церкви. Ближайшей целью крестового похода снова был Египет – Нильский порт Дамиетта должен был быть захвачен и использован в качестве базы для нападения на Каир, который в свою очередь должен был использоваться в качестве базы для освобождения Иерусалима. После обширных приготовлений Дамиетта подверглась нападению и была захвачена в 1219 году. Однако в августе 1221 года армия крестоносцев оказалась в окружении сил Айюбидов близ Эль-Мансуры и была вынуждена уйти из Египта.

Шестой крестовый поход (1228–1229) должен был оказаться значительно более успешным, хотя и в большей степени благодаря искусной дипломатии, чем удачному браку. Под давлением сначала папы Гонория III, а затем Григория IX император Священной Римской империи и король Иерусалима Фридрих II, наконец, начал свой долгожданный крестовый поход в 1228 году. Однако он начал свою экспедицию без одобрения папы, потому что, терпя неудачу так долго, чтобы выполнить свою клятву крестоносца, он находился под санкцией отлучения. Хотя его статус отлученного от церкви вызывал у него значительные политические трудности – ему не предоставлялась защита и привилегии крестоносцев; ему противостояли военные приказы, – Фридрих все же смог заставить султана Египта аль-Камиля сесть за стол переговоров.

Хотя сам договор больше не действует, его условия широко освещались в современных отчетах. С одной стороны, взамен столь необходимого десятилетнего перемирия аль-Камиль согласился с тем, что Королевство Иерусалим будет простираться от Бейрута до Яффы и будет включать в себя Вифлеем, Назарет, Бельфор и Монфор и город Иерусалим (который будет демилитаризованным). С другой стороны, Фридрих согласился с тем, что мусульманские жители сохранят контроль над своими святыми местами (Куполом Скалы и Храмом Соломона), останутся во владении своей собственностью и будут управлять собственной системой правосудия. Он также согласился с тем, что Иерусалимское королевство будет оставаться нейтральным в любом будущем конфликте между султанатом и христианскими княжествами Триполи и Антиохии, в то время как многие осуждали его за «унизительный» характер этого исхода.

Средневековая геополитика: крестовые походы на Святую Землю, фаза третья

Третий этап крестовых походов на Святой Земле – период его «зрелости» – начался с истечением перемирия Фридриха в 1239 году и закончился падением последнего остатка Аутремера, города Акры, в 1291 году.

Его вступительный акт включал оккупацию беззащитного города Иерусалима силами айюбидского эмира Керака в 1239 году. На фоне междоусобного конфликта в мусульманском мире в течение следующих двух лет второстепенные армии крестоносцев могли играть на мусульманских группировках друг против друга, тем самым обеспечив возвращение города Иеру-салима и значительно расширив границы Иерусалимского королевства. Но региональный баланс сил вскоре снова изменился, и мусульмане вновь захватили беззащитный город в 1244 году, впоследствии уничтожив его христианских жителей, и подожгли Храм Гроба Господня. Это подготовило почву для последних трех актов этой фазы крестовых походов на Восток.

Седьмой крестовый поход (1248–1254) во главе с королем Франции Людовиком IX был прямым ответом на потерю Священного города. Луи привел огромную армию в Египет, оккупировав Дамиетту почти без сопротивления, а затем наступая на Каир. Однако усиление сопротивления мусульман и вспышка дизентерии в армии крестоносцев изменили ход событий, и Луи был вынужден отступить к своей оперативной базе в Дамиетте. Дополнительные мусульманские успехи вскоре сделали положение армии крестоносцев несостоятельным, и первая попытка Луи освободить Иерусалим закончилась его сдачей султану Египта 6 апреля 1250 года.

Восьмой крестовый поход (1270) был второй попыткой короля Людовика освободить святые места. На этот раз он принял трехступенчатую стратегию: во-первых, атаковать Тунис; во-вторых, продвинуться вдоль северного африканского побережья и взять Египет; и, в-третьих, освободить Иерусалим. Сначала экспедиция пошла хорошо: Карфаген пал в июле 1270 года, и сицилийский флот во главе с Карлом Анжуйским приближался к порту с подкреплением, которое позволило бы королю использовать эту первоначальную победу. 25 августа, однако, Луи умер от дизентерии; крестовый поход был заброшен вскоре после этого.