Приехав домой на Бульварное кольцо, Леонид сразу же прошел в спальню, наглухо зашторил окна, включил все имеющееся освещение, разделся, подошел к старинному зеркалу в дубовой раме, оглядел себя и тяжело вздохнул. В этот раз зеркало и не думало деликатничать. С той стороны стекла на Голубева смотрел человек с коротко и аккуратно подстриженными, но все равно заметно поредевшими седыми волосами, округлым, чтобы не сказать – обрюзгшим, морщинистым лицом и, мягко говоря, далекой от идеала фигурой. Спереди выпирал живот, по бокам нависали типичные для мужчин жировые складки, именуемые в народе «крыльями», мышцы одрябли, кожу на лице и на теле никак нельзя было назвать здоровой и свежей.
– Да, общий вид, конечно, не радует, – усмехнулся Леонид, обращаясь к зеркалу. – То, что ты мне показало в самый первый раз, выглядело куда привлекательнее… Хотя, с другой стороны, дело, быть может, не так уж безнадежно. Например, в отличие от Жорки, лысины у меня еще не наблюдается. Можно попробовать подкрасить волосы в какой-нибудь естественный цвет, вроде того, что у меня был в молодости, только понасыщеннее… Опять же, несмотря на живот и прочее, все-таки никак нельзя сказать, что я непомерно разжирел… Тот же Жорка намного потолще меня будет. Если как следует за себя взяться, гимнастику там поделать или еще что-то в этом духе, то, думаю, форму еще можно будет восстановить. Ну и косметические процедуры всякие… Я, конечно, не эстрадная звезда, подтяжек и сложных операций делать не буду, это смешно. Но вот второй подбородок хорошо бы убрать… И с мешками под глазами что-нибудь сделать… В общем, завтра же позвоню этому доктору, как его, Лодкину, что ли? Жорка говорит, что этот парень творит настоящие чудеса…
Голубеву казалось, что он воспрял духом, однако отражение в зеркале продолжало смотреть на него скептически. Это выглядело так, словно бы душа Леонида разделилась на две части – одной хотелось действовать, верить и надеяться, а другая отстраненно наблюдала за первой со снисходительной усмешкой: ну-ну, мол, дерзай, увидим, что у тебя получится. И выходило, что зеркало как раз отражало выражение лица именно второй половины. Голубев шутливо погрозил ему пальцем:
– Не балуй!
Надо сказать, что почти всю жизнь, до того, как он начал стареть, зеркала Леониду Голубеву очень нравились. Это пристрастие сохранялось у него с самого детства. Конечно, не потому, что он, как девчонка, любил вертеться перед ними, рассматривая себя, – уже года в четыре такие вещи были ниже его достоинства. Просто зеркала всегда завораживали его, интриговали и манили таинственной картиной перевернутого мира. Его удивляли и восхищали метаморфозы, когда правая сторона, отражаясь, вдруг оказывалась левой, и наоборот. Особенно это было заметно на надписях. Лет в шесть-семь любимой забавой Леньки было взять с полки наугад, не посмотрев на обложку, лучше всего даже с закрытыми глазами, книгу, поднести к зеркалу и прочитать название и автора. Столь же интересно было положить прямо перед зеркалом лист бумаги и попытаться что-то нарисовать или написать, глядя только на отражение. А еще маленький Ленька замечал, что зеркала меняют не только неодушевленные предметы. Кот Барсик почти всякий раз, увидев свое отражение, выгибал дугой спину, задирал хвост трубой и угрожающе шипел, точно хотел напугать другого зверя, сидящего по ту сторону стекла. Почти все Ленины приятели перед зеркалом принимались кривляться и гримасничать, и даже взрослые, солидные люди в присутствии зеркал вели себя совсем иначе. Взглянув на свое отражение, они, кто нарочно, а кто совершенно неосознанно, переставали сутулиться, расправляли плечи, подтягивали животы, поправляли одежду или прическу, напускали на лицо серьезное выражение или, наоборот, улыбались.
Став взрослым и состоятельным, Голубев сохранил свою привязанность к зеркалам и при оформлении помещений почти всегда старался использовать этот элемент декора, увеличивая пространство. Потом начался период, когда Леонид вдруг резко и остро невзлюбил зеркала и даже начал избавляться от них, оставив их дома только там, где это было необходимо, – в прихожей и в ванной. Кстати, именно перед зеркалом в ванной он и принял окончательное решение о переезде в столицу. После трудного дня долго расслаблялся в джакузи, потом подошел к запотевшему стеклу, некоторое время рисовал на нем кружки и треугольники и вдруг сказал себе в духе чеховских сестер: «В Москву! Немедленно перебираюсь в Москву».
Сейчас же, стоя перед своим зеркалом, Голубев решал для себя другой, не менее важный вопрос, также требовавший кардинальных перемен. Однозначно, с завтрашнего дня он всерьез примется за себя.
Сбором информации он занялся лично – поручать такое деликатное дело помощникам или секретарям было как-то неловко. «Скажут – совсем сбрендил старый дурак!» – усмехнулся про себя Леонид, и в одиночку, с тем же энтузиазмом, с которым совсем недавно обставлял свое новое жилье, принялся искать и перерабатывать сведения, которые в изобилии предоставляли глянцевые журналы, газеты, Интернет и телевизор. Жорка оказался прав – алчущее продлить срок отдельно взятой жизни человечество изобрело за последние десятилетия несметное число разнообразных ухищрений. Рекомендаций, заметок и явно рекламных статей было так много, что вскоре у Голубева просто голова пошла кругом. Разобраться во всех этих медицинских и косметологических процедурах, оздоравливающих и омолаживающих курсах, новейших лекарствах и традиционных народных средствах оказалось несравнимо сложнее, чем удержать на плаву Завод во время кризиса девяностых.
Леонид попробовал как-то структурировать поток выливавшихся на него сведений. Кое-какие термины были ему знакомы, некоторые из процедур он даже проходил в отечественных и зарубежных клиниках во время реабилитаций, просто никогда не думал о них как об омолаживающих. Но смысл остальных понятий, всех эти лифтингов, липосакций, микроинъекций и «золотых нитей», он понимал не слишком хорошо. Ясно было только одно – судя по всему, подобный бизнес приносил немалую прибыль. «Да, без поллитры тут не разберешься!» – улыбнулся Леонид, разыскал подаренную Жоркой визитку и набрал номер.
Похоже, рекомендация Георгия Латария значила очень много. Во всяком случае, доктор Лодкин, который, как выяснилось позже, был одним из самых востребованных в Москве специалистов в этой области, нашел время встретиться с будущим пациентом лично. Сначала Леонид решил, что тут сыграла роль его, Голубева, личность, но, посетив клинику, понял, что ошибался. Среди клиентов Лодкина было немало политиков, звезд и других знаменитостей – людей не менее богатых и куда более известных. К его удивлению, в коридорах клиники он встретил не только женщин, но и мужчин, причем большинство из них, судя по виду, были вполне традиционной ориентации. Это факт удивительным образом развеял его сомнения и дал окончательную уверенность.
Модный врач оказался на удивление молод – на вид ему трудно было дать больше сорока. Он смог выделить для первой консультации всего полчаса, но даже после этой короткой беседы хаос, возникший было в голове нового пациента, стал приобретать черты гармонии. Александр Борисович подчеркнул, что не стоит воспринимать рекламу всерьез. Чудес на свете не бывает, и утраченной молодости пятидесятисемилетнему человеку, разумеется, никто не вернет. Но можно выглядеть значительно моложе своего возраста, а можно действительно стать здоровее и сильнее, чем большинство твоих сверстников. Для первого случая существует косметология, для второго – специальные медицинские процедуры, правильный образ жизни, режим, соответствующее питание и спорт. Подумав, Леонид заявил, что его все-таки больше интересует второе направление – сниматься в кино, петь со сцены и «торговать лицом» с политических плакатов он не собирался. В ответ доктор Лодкин предложил лечь в конце ноября на пару недель в одно из загородных отделений клиники.
– Проведем вам полную диагностику, разработаем индивидуальную программу, кровь свежую перельем – это очень хорошо действует на организм, всякие массажи поделаем, ванны и прочие процедуры. Отдохнете на свежем воздухе, по чистому снегу погуляете. Там места дивные…
Доктор Лодкин понравился Голубеву еще и тем, что изъяснялся нормальным человеческим языком, а не сыпал малопонятными терминами, как его многочисленные коллеги, с которыми приходилось раньше иметь дело. Он согласился на предложение. И, не без сожаления покинув особняк на Бульварном кольце, отправился на две недели в «дивные места». Погулять по чистому снегу ему, правда, так и не удалось – в начале декабря еще было тепло и слякотно. Но остальные обещания Александра Борисовича были выполнены сполна. Выяснилось, что доктор Лодкин интересовался китайской и тибетской медициной и, как его восточные коллеги, считал ошибочным направлять все врачебные силы на борьбу с одной, отдельно взятой болезнью, оставляя без внимания остальной организм. По их мнению, лечить нужно всего человека в комплексе, врачуя не только тело, но и душу – тогда действительно достигнешь эффекта. За эти две недели Голубев не только прошел самые разнообразные процедуры, но и получил разработанную специально для него программу питания (оказывается, он мог спокойно, без всякого вреда для себя есть зеленый лук и грибы, к которым почему-то относился настороженно, а вот помидоры и яичный желток ему следовало полностью исключить). Голубев регулярно проходил сеансы психологической разгрузки и даже участвовал в коллективном психологическом тренинге. В последний день перед отъездом Александр Борисович снова лично встретился с ним и напомнил, что, как бы ни были ощутимы результаты в данную минуту, останавливаться на достигнутом не следует. Отныне нужно будет регулярно посещать клинику, а в промежутках вести здоровый образ жизни, соблюдать диету, по возможности избегать стрессов и обязательно заняться спортом.
Возвращаясь домой, Голубев чувствовал себя почти счастливым. Весело ответил охраннику у входа на приветливое: «С возвращением, Леонид Николаевич!», отметил, что сад перед особняком уже растерял последние остатки листвы, но снега все еще нет, и бодро поспешил по мраморной лестнице к себе в квартиру. Отмахнулся от сопровождающего водителя, интересовавшегося, как быть с вещами: «Ступай, Раиса Пална разберет!» – и поскорее отправился в спальню, к своему зеркалу. В клинике он придумал для себя что-то вроде игры: все две недели старался почти не смотреться в зеркала, а делая это по необходимости, нарочно не надевал очки, чтобы видеть только слегка расплывчатый силуэт, без подробностей. Теперь же он жадно вглядывался в свое отражение в поисках происшедших изменений.
В общем и целом выглядел он, конечно, получше. Волосы теперь были выкрашены в симпатичный темно-русый цвет, близкий к его естественному, и как будто даже стали гуще. Лицо казалось более свежим, мешки под глазами стали менее заметны. Но это, пожалуй, было все. Все его пятьдесят семь лет, до месяца, до недели, до денечка – все оставались при нем.
– А что ты хотел? – сказал он своему отражению. – Думал, что ванны с массажами и аутотренинги с медитациями превратят тебя в мальчишку? Смешно! Тогда уж действительно надо было делать подтяжки, липосакции, разглаживание морщин и всю прочую хренотень…
О проекте
О подписке