Геологи

Рассвет, как и темнота, на экваторе удивительно быстро: прямо на глазах гаснут звезды, небо светлеет, становится серым, затем появляются легкие голубые тона, в них добавляется немного золота. Его становится все больше, а голубая краска превращается в синюю – и не успеваешь оглянуться, как всё вокруг уже все блестит и сияет в ласковых еще пока лучах утреннего солнца. Профессор Иванов наблюдал за этим ялением удобно расположившись на латеритовом утёсе Хрустальных гор. Его геологическая экспедиция прибыла в Богану в конце июня после того, как теплоходу «Комаров» запретили войти в порт Кларенса. Сначала их хотели направить в Браззавиль, потом – вернуть на Родину, но затем кто-то наверху направил их в Габерон. В указании была чётко обозначена главная цель экспедиции: поиск крупного месторождения цветных или редкоземельных металлов в Хрустальных Горах. Ещё в Союзе он изучил всё, что имелось в открытом доступе, и даже поговорил с профессором этнологии Кореневым, который некоторое время жил в Богане.

– Не стройте иллюзий, коллега: там никогда не было полезных ископаемых, – сказал тот. – Англичане и немцы облазили эти края вдоль и поперёк и ничего не нашли. Но может Вам повезёт больше, чем им! – напоследок обнадёжил этнолог.

Обосновавшись в Габероне, профессор потребовал провести аэрофотосъёмку всей территории республики. Три «кукурузника» в течение двух дней утюжили воздушное пространство Боганы, делая подробные снимки. Один из них разбился, и спасательная операция на время прервала процесс. Наконец, в начале августа все проявленные снимки легли на стол руководителя экспедиции. Их изучение заняло всего несколько часов: никаких аномальных изменений земной коры на них не было.

– Что тут искать? – сетовал профессор Иванов, ещё раз просмотрев результаты аэрофотосъёмки. – Итак всё ясно. Хоть шаром покати: сплошные латериты…

На следующий день он отправил доклад вверх по инстанции и ознакомил с ним советника посольства по внешним связям. В тот же вечер его вызвал к себе Сам – Чрезвычайный и Полномочный Посол Союза ССР Афанасенко в Богане и Конго. Кроме советника по культурным вопросам Чепикова на встрече присутствовал ещё один мрачный тип с фарфоровыми глазами, явно комитетчик.

– Неужели всё так плохо, товарищ профессор? – посол огорошил Иванова вопросом в лоб. – Нам Вас рекомендовали как знающего специалиста и вот тебе! Вы пишите в своём отчёте, что никаких металлов в Хрустальных Горах нет, а у нас есть другая информация.

– Вы же даже туда не выезжали! – подчеркнул «фарфоровые глаза». – На Вашу экспедицию затратили валюту, оснастили по первому слову техники, а результатов – ноль! Более того, трое Ваших сотрудников недееспособны. Одна из ассистенток обгорела на солнце, другой лежит с дизентерией в госпитале, не хватало, чтобы кого-нибудь из остальных укусил за пятку крокодил! Никакой дисциплины…

– У меня не армия, а научная экспедиция, товарищи, – огрызнулся профессор. – А дисциплина тут не при чём. Людям нечего делать, вот они и попадают в разные неприятности.

– Как это нечего делать? А искать руду? – возмутился «фарфоровые глаза». – Это же – основная цель вашей экспедиции профессор.

– Где искать? Судя по результатам аэрофотосъёмки весь южный склон – сплошной латерит. Там можно ставить кирпичный завод, но и только.

– Неужели там нет никаких металлов? – огорчённо произнёс посол.

– Практически нет, Евгений Иванович. Нами обнаружены несколько месторождений фосфатов, каолина и бокситов, но они не имеют промышленного значения.

– Это почему же?

– Там нет коммуникаций. Не возить же по воздуху…

– А если проложить дороги?

– Их строительство не окупится. Металл иссякнет раньше…

– Но, по нашим данным, – произнёс фарфоровые глаза, – в этих горах что-то нашли.

– Кто британская геологическая партия…

– А! Это то, о чём мне говорили перед отплытием из Мурманска. Что же, вполне может быть. Я в своём распоряжении имею только аэрофотосъемку южных отрогов. Если у меня будут аэроснимки центральных районов, то я смогу что-либо сказать определённое. Но как Вы их сделаете? Это же другая страна!

– Снимки из космоса подойдут? – поинтересовался посол.

– Вряд ли, Евгений Иванович. Там слишком маленькое разрешение. Вот если бы пролететь на самолёте вдоль хребта…

– Мы добудем нужные материалы, Михал Михалыч, – посол решительно поднялся из кресла, всем своим видом показывая, что аудиенция окончена.

Примерно через неделю «фарфоровые глаза», которого, как оказалось, звали Александр Васильевич, вывалил перед удивлённым профессором целую кипу аэрофотоснимков. Профессор быстро разложил их на столе, пробежался взглядом и уверенно ткнул в блеклое пятно на фоне пышной зелени:

– Здесь надо искать. Явная аномалия.

– Вы уверены, профессор?

– Да! Если месторождение и есть, то только здесь. Посмотрите сами!

«Фарфоровые глаза» взял снимок в руки и долго его рассматривал, что-то соображая.

– Готовьтесь к походу, профессор.

– Куда?

– В этот район.

– Но?

– Это приказ! – голос комитетчика вдруг зазвучал пронзительно и резко. – Я обеспечу надёжную охрану, но вашим людям не следует знать куда вы направляетесь.

– Если только ваши не проболтаются, – съязвил профессор.

– Они? Они не смогут, – ухмыльнулся Александр Васильевич. – Когда Вы будете готовы?

Иванов прикинул в голове, сколько времени потребуется на сборы, и уверенно сказал:

– Послезавтра утром. Надо сложить инструмент, просмотреть реактивы. Сами понимаете…

– Понимаю, – угрожающе произнёс комитетчик. – У вас все здоровы?

– Более или менее…

– Лучше более, чем менее. Если кто не здоров, пусть лучше останется. Я его отправлю в Москву. Там будет не до шуток.

– Нет. Люди в партии проверены, тренированы. Каждый знает своё дело. Прошли не одну дальнюю экспедицию…

– Знаю. Но всё же, – замялся Александр Васильевич, – должен Вас предупредить, что будет сложно. Очень сложно.

– Понимаю.

– С оружием обращаться умеете?

– Да. Все участники экспедиции служили в армии, а Верочка имеет разряд по стендовой стрельбе.

– Хорошо. Перед отлётом вам выдадут личное оружие и пару карабинов.

– Разве мы летим?

– Часть пути вы проделаете на вертолёте, – улыбнулся комитетчик. – Затем вам надо будет сделать километров тридцать по западному склону гор.

– А как же оборудование?

– У вас будут носильщики в достаточном количестве. Ещё вопросы есть?

Иванов пожал плечами: всё равно этот тип правды не скажет, а тратить время бес толку не хотелось:

– Разрешите приступить к сборам?

– Конечно. О готовности вертолёта я Вам сообщу, профессор.

Однако, прошёл день, другой, неделя, а вертолёта всё не было. Геологи сидели как на иголках.

– Видимо, у них что-то не сложилось, – подумал профессор. За это время он со своими коллегами досконально изучил серо-зелёное пятно в густых зелёных зарослях джунглей.

– Там определённо, что-то есть, но что?

– Вероятно олово. Судя по данным со спутника, уровень радиации в этом район находится в норме, – высказал предположение ассистент профессора. Он писал под его руководством диссертацию и пользовался большими привилегиями в кругу своих коллег.

– Может бокситы? – предположила Верочка.

– Маловероятно. Скорее всего медь или свинец, – внёс свою лепту помощник начальника экспедиции по имени Фёдор. Это был старый, заслуженный геолог, проработавший лет двадцать в различных геологических партиях по всему Союзу: от Средней Азии до Заполярья. Он ещё не совсем оправился от дизентерии, но всеми силами рвался в экспедицию: именно в этом он видел смысл своей жизни.

– А может там – золото! – предположил ассистент.

– Бери больше, Борька, – алмазы! – засмеялась Верочка.

– Коллеги, перестаньте шутить! – вмешался в беседу Иванов. – Будьте серьёзнее. Давайте лучше ещё раз проверим наше снаряжение…

Вертолёт так и не прилетел. Только первого сентября крытый военный грузовик доставил экспедицию в сензал Мосана, расположенный у южного отрога Хрустальных Гор. Это было последнее селение, к которому вела дорога– всего лишь несколько глиняных хижин да государственная лавка, построенная из бетонных блоков. В семи километрах к северу от неё проходила черта, условно называемая государственной границей. На просторной поляне в беспорядке стояли круглые хижины с высокими конусами тростниковых крыш. Был полдень, и от всепроникающей жары Мосана словно вымерла. Рядом с одной из хижин, у входа, завешанного циновкой, тлели угли. Дымок стлался по земле и тянулся к зарослям. Тощая пегая собака, высунув язык, подошла к деревянной ступе, лениво обнюхала ее и поплелась в кусты. Все дышало миром, ленивая дремота царила в крохотном лесном селении. Иванову и раньше приходилось бывать в таких лесных деревушках. Несколько кур, тростниковые циновки да миски и кувшины, сделанные из сушеных калебасов, – вот и все «добро», которым обладали их обитатели. Геологи и их охрана вылезли из грузовика и из любопытства вошли в лавку. Кроме стеллажей с товаром комнате почти не было мебели. У стены лежали свернутые циновки из рафии, в углу – оцинкованный бак с водой. Из небольшого транзисторного приемника, поставленного на подоконник, тихо журчала музыка. На полках громоздились штуки пестрых тканей, одеяла, эмалированная посуда. Были там и керосин, и мачете, и лопаты. Мешки с крупной солью стояли рядом с ящиками пива, велосипеды громоздились один на другом и отражались в квадратах небольших зеркал, которыми были увешаны свободные стены. Торговавший в лавке мулат, отзывавшийся на имя Санаф, достал из холодильника, работавшего на керосине, запотевшие бутылки лимонада.

Верочка вошла в лавку вместе с коллегами. При виде её глаза мулата слегка прищурились – слишком необычно выглядела белая женщина в новенькой, хорошо подогнанной военной форме. Санаф вышел из-за прилавка и молча подал ей табурет. Она благодарно кивнула и села, держа в худой руке стакан золотистого лимонада.

– Лимонад пахнет керосином, – неуверенно сказал она, ни к кому не обращаясь. Геологи дружно закивали, глядя в упор на продавца: в конце концов, керосином пахло действительно крепко. Санаф насторожился и невольно оглянулся на посетителей. Солдаты охраны, как ни в чём не бывало, допивали свой лимонад и один за другим выходили из лавки.

– Извините, проблемы с холодильником. Через год обещают электричество, – стал оправдываться мулат и опустил взгляд. – К сожалению, я вам ничего не могу предложить.

– Та вот вы куда сховались! – в проеме двери появилось обгоревшее на солнце улыбающееся лицо. – А я Вас шукаю повсюду. Идэмо, Вас товарищу капитану кликают…

Только сейчас до геологов дошло, что к ним обратились по-украински.

– Здравствуйте, товарищ, – от неожиданности выдавил из себя профессор Иванов. – С кем имею честь?

– Старшина Петренко, – перешёл на официальный тон военный. – Пройдёмте со мной. Вас ждут.

Геологи прошли за деревню и оказались в небольшом городке, расположенном в полукилометре от деревни. Лагерь представлял собой несколько низких хижин, сколоченных из грубых, необструганных досок и крытых травой. Он расположился на «пятачке», отвоеванном у джунглей. Здесь почва была суше, а воздух свежее. Геологам отвели одну из лучших хижин, состоящую из двух комнат. В одной из них они поставили раскладушки, а из второй сделали столовую. Пока устраивались, небо вдруг затянулось тучами, засверкали молнии, а затем хлынул тропический ливень. Все были рады, что вовремя расположились на ночлег. Дождь лил всю ночь, и под его аккомпанемент мы спали как убитые. Утром их ожидал строгий капитан по фамилии Белкин.

Без лишних слов он выдал оружие и представил проводников и носильщиков. Во время инструктажа он постоянно косился на Верочку, произносил всякие комплименты и оказывал ей знаки иные внимания. Она никак не реагировала на его заигрывания, и капитан расстроился.

– Вашим переводчиком и главным советником до бомы Коро будет Алек, – Белкин сухо представил негра довольно интеллигентного вида. Он был одет в полевую форму без знаков различия. На плече у него висел АКСУ вниз стволом, а из кобуры торчала рукоятка Стечкина. Его арсенал был дополнен красивым арабским кинжалом. Всё это говорило о том, что перед ними не простой переводчик. Догадку профессора подтвердил капитан, который в самом конце инструктажа произнёс: – Товарищи геологи, рекомендую старательно прислушиваться к советам Вашего проводника.

– Конечно, товарищ капитан, – заверил Белкина профессор. – Скажите, как долго идти до Коро? Судя по карте тут всего километров тридцать по прямой.

– Понимаю, профессор. Гладко было на бумаге, да забыли про овраги? – засмеялся Белкин.

– Уи, мон капитан, – шутливо козырнул ему Борька.

Белкин нахмурился от фамильярности рядового сотрудника экспедиции и серьёзно сказал:

– Три-пять дней, а вы как думаете, товарищ Алек.

– Не меньше, – впервые за всё это время произнёс негр. Он говорил по-русски очень чисто, почти без акцента. – Наш путь идёт через гилеи.

– Разве мы не могли обойти джунгли по плато?

– Могли, но… – начал было Алек, но Белкин его перебил:

– Товарищи, по соображениям секретности и вашей безопасности избран именно этот маршрут! Вам понятно…

– Да, – вздохнул Иванов, который только сейчас сообразил, что они пересекают границу другого государства.

Сразу за Мосаной начался таинственный мир джунглей. Первое впечатление, возникшее у членов экспедиции от джунглей, – «хаос» в природе. Это была какая-то невероятная путаница – почти непроходимая стена из деревьев, кустарников, трав и бамбуков, перевитых травянистыми и одеревеневшими лианами разной толщины и длины. Лианы цеплялись за голову, руки и ноги, как щупальца спрута. Кое-где деревья даже над тропой так смыкались, что геологи шли, словно по узкому туннелю. На тропе лежали, свернувшись спиралью, черные, с синеватым оттенком, тысяченожки размером с бублик, валялись полусгнившие плоды. В одном месте над ними так низко нависли ветки деревьев, что приходилось сильно наклоняться, чтобы не удариться головой о сук и не повредить глаз. Отряд продвигался очень медленно. Кроме веток движению мешала плотная пелена паутины, по которой бегали гигантские пауки. Местами она застилала глаза, а лица и куртки геологов становились от нее белыми. Вначале утренний воздух джунглей бодрил, но уже через пару часов стало душно, ни малейшего ветерка. Солнце не проникало сквозь завесу буйной растительности, всюду царили сырость и полумрак. Кое-где вдоль дорога гнили огромные упавшие деревья, прели листья. Пот с геологов лился ручьями, но стоило кому-нибудь из них остановиться и немного посидеть, как его начинала бить легкая дрожь:

– Во время перехода по джунглям нельзя останавливаться, а то можно простудиться, – инструктировал своих сотрудников профессор перед маршем. Борис не послушался и действительно простудился. Всякие сюрпризы он ожидал встретить в джунглях, но только не простуду… как-то это не укладывалось в голове.

На заболоченных участках, вымощенных тонкими и скользкими от грязи жердями, отряд продвигался еще медленнее. Чтобы не очутиться в черной жиже, приходилось осторожно пробираться, опираясь на длинную слегу. В этот день неопытный в такого рода переходах Борис два раза окунался в черное месиво, а остальные чудом удерживались, балансируя руками, как заправский канатоходцы. Вслед за ними по бревнышкам шли носильщики. В отличие от геологов, негры шли уверенно, горделиво, плавно ступая босыми ногами. Их сопровождали несколько полуобнажённых молодых туземок с большими корзинами за плечами. У некоторых из них висели на шее дети.

– Зачем с нами идут женщины и их дети, перенося лишения в пути? – задал профессор вопрос переводчику.

– Их мужья будут работать, а они будут готовить нам пищу, – последовал ответ.

Так они прошли километра четыре. Вдруг тропа резко оборвалась: несколько громадных стволов упали на неё, сделав дальнейший путь совершенно непроходимым на протяжении нескольких сотен метров. Иванов решил прорубать тропу через джунгли, поскольку возврат назад был чреват осложнениями с руководством.

– Для прорубки тропы надо три группы по четыре человека, – предложил Алек. Профессор с трудом переводил дух. Он не имел никакого понятия о том, что обычно делается в таких случаях, и слишком устал, чтобы вмешиваться. Его спас помощник:

– Борис, отбери дюжину самых здоровых хлопцев, – распорядился он. – Переводчик и мы – не в счет, и без этого хватит дел.

– Делайте так, как считаете нужным, – подтвердил профессор. Уже потом он засомневался – не слишком ли это просто – переложить всю тяжесть принятия решений на ассистента?