– Мсье Земмлер сказал, что вы едете в Управление полиции. Возьмите меня с собой.

– Хорошо!

Курт сел на место водителя и повернул ключ. Двигатель завёлся со второго оборота.

– Проклятая жара! Радиатор закипает даже в тени! – выругался немец. – Давай заедем в отель и перекусим, – предложил он. – Я проголодался и хочу пива.

– Лучше наоборот, заберём Хораса и поедем с ним к Гомезу!

– Прекрасная мысль!

Через полчаса наёмники уже сидели у Гомеза, поглощая пищу. Хорас что-то рассказывал о расследовании ночного налёта:

– Налётчики напали на пригородную виллу и увели с собой трёх женщин. Имена их установлены.

– Кого? – вмешался в разговор Шеннон. – Налётчиков?

– Нет, женщин, – невозмутимо произнёс Хорас. – Пока не ясно, что это: бандитский налёт или акция устрашения.

– Что ещё удалось выяснить?

– Практически ничего. Можно предположить, что им кто-то помогает. – Хорас отхлебнул пива и после некоторой паузы продолжил: – Мне бы хотелось знать Ваши планы на будущее и мои перспективы?

Шеннон, задумавшись, разминал пальцами сигарету:

– Всё зависит от Вас, Кирк, – сказал он, глядя прямо в глаза полицейскому. – Найдёте бандитов и тогда перед Вами откроются перспективы роста.

– Я понимаю, – Хорас отхлебнул из бокала. – Позвольте дать Вам совет?

– Какой?

– Вы должны взять под контроль Турек. Где гарантии, что русский корабль не направится туда?

– Сколько там жителей? – поинтересовался он.

– Около двух тысяч.

– А с чего Вы решили, что русским нужен этот городок?

– Там есть небольшой порт и две плантации какао.

– Разве здесь ещё что-то выращивают?

– Представьте себе. Во времена колонии там был самые крупные хозяйства. При новой власти они переименованы в кооперативы, в каждом из которых заправляют близкие родственники Кимбы.

– Но доктор Окойе меня заверил, что тамошние вожди поддерживают наш Комитет и полностью контролируют город.

– Я знаю их. Один промышляет сбором перламутра и рыбной ловлей, а другой – рубкой красного дерева. Раньше они были полными хозяевами города. По моему мнению, они не смогут справиться с местным гарнизоном.

– Гарнизон Турека усилили после твоего отъезда, Кейт,– влез в разговор Гомез.

– Можно считать, что это второй по значению армейский гарнизон. А для того, чтобы там чего-нибудь не стряслось организовали пост тайной полиции, – продолжил Хорас. – Я знаю его начальника – тот ещё фрукт! Спросите об этом у моего бывшего заключённого Ниса.

Лангаротти уловил взгляд шефа и немедленно связался по рации с Патриком:

– Найди мне Ниса! Это тот рыбак, которого мы освободили из полицейского застенка!

– Есть, сэр! – ответил Патрик по-английски.

Тем временем, разговор продолжался:

– Кирк, Вам что-то удалось узнать о Дереке и его группе?

– Да. Мне удалось установить, что он продвигается не на север, а в долину реки Зангаро. Вполне вероятно, что он захочет соединиться с гарнизоном Турека. Кстати двоюродный брат Кимбы прячется в китайском посольстве.

– Откуда Вы это узнали?

– В Африке земля быстро разносит новости…

– Ну, что же, перейдём к десерту, – Шеннон закурил сигарету. – Что Вы знаете о Габриэле Аграте и его фирме.

– Я же полицейский, а не бизнесмен, – сказал интендант полиции. – На него мало что есть, но я поищу материалы. Лучше спросите об этом Гомеза. Он был лично знаком с его старшим братом.

– Знаю, старина, расспрошу его обязательно…

Поздно вечером, Шеннон решил осмотреть свой номер. Фредди повёл его влево по коридору шириной примерно в восемь футов. Звуки их шагов поглощались толстым ярко-красным ковром. Справа шёл ряд высоких окон, закрытыми шторами из золотой парчи. Дорожка закончилась перед тяжёлыми двустворчатыми дверьми из красного дерева. Рядом с ними стоял Жорж и улыбался. Он приоткрыл одну створку, приглашая Шеннона войти вовнутрь. Наёмник ступил вперед и сразу почувствовал, как через полуоткрытую дверь тянет прохладным, кондиционированным воздухом. Он вошел во внутрь и зажёг свет. Возле двери, справа от входа, стоял широкий письменный стол. Налево располагался отдельный выход на веранду. Изящная резная мебель была сдвинута к стенам и в центре комнаты был расстелен марокканский ковер. Лёгкий занавес прикрывал дверь, ведущую в спальню. Наёмник придирчиво осмотрел помещения и остался удовлетворён увиденным.

– Наверное, содержание этого номера стоит уйму денег? – спросил он Жюля. Тот молча пожал плечами и закатил глаза.

– Ладно, идите…

Выпроводив слуг, Кот принял душ и уже готовился отойти ко сну, как в дверь постучали.

– Кто там?

– Кейт! Это я, Жюль, – раздался тихий голос директора отеля.

– Заходи!

Дверь открылась и из полутёмного коридора в номер проскользнул Гомез. В руках у него была бутылка. Он её поставил на журнальный столик

– Извини, раньше не смог – клиенты задержали. Поговорим?

– Поговорим!

Жюль поднялся с места и подошёл к небольшому буфету. Он достал два стеклянных бокала на стеклянных ножках и, протерев их своим платком, поставил на стол. Откупорив бутылку, он наполнил их почти до самых краёв тёмно-красной жидкостью.

– Салют! – он поднял бокал и поднёс его к губам.

– Салют! – наёмник сделал большой глоток. Выпивка оказалась крепче вина, но слабее виски. Он посмотрел на Жюля и сделал еще один глоток. Вкус напитка напомнил ему английскую черешневую водку, к которой он пристрастился в Кенте во время обучения на секретной базе САС.

– Ты хотел, чтобы я рассказал тебе об Аграте и его фирме?

– Да, мне это важно знать!

– Кейт, я тебе расскажу о нём, но с одним условием!

– Каким?

– Ты мне достанешь разрешение открыть казино при отеле!

Шеннон кивнул и стал слушать француза. Жюль говорил долго, почти час. За это время бутыль наполовину опустела, а сигареты закончились. Как и все недалёкие люди, директор отеля говорил долго, путано, со всякими ненужными подробностями. Он часто сбивался с темы повествования, поэтому Шеннон изредка перемежал его речь наводящими вопросами.

– Торговля Агратов имеет здесь давние корни! Её основал один армянин, обосновавшийся в Кларенсе. Начал он с того что менял соль и патроны на каучук и слоновую кость, потом поставлял контрактных рабочих на плантации европейцев. Затем ему удалось стать единственным поставщиком местного туземного царька. Однажды, он доставил сапоги для армии. Так вот, солдаты посчитали, что это новый вид жратвы, сварили их и съели. Ха-ха-ха! – засмеялся Гомез. Наткнувшись на хмурый взгляд Шеннона, он осёкся и продолжил: – Кстати, он одно время владел этой гостиницей.

– Не отвлекайся! Рассказывай об Агратах!

– Так вот, основатель рода, Авит Аграт происходил из племени ибо. Он женился на его дочери и унаследовал торговлю. Кстати, по своему вероисповеданию он был иудей. Этот самый Авит обосновался в Йогоне, где построил себе дом и синагогу. Постепенно он скупил или арендовал большинство земли в округе и стал выращивать какао и сахарный тростник. В Кларенсе им было организовано производство деревянных поделок. Авит стал возить их во Европу, а затем основал швейную мануфактуру. Туземцы до сих пор вспоминают «время парохода».

– «Время парохода»?

– Да, да! Тогда в страну была привезена полусотня швейных машинок фирмы «Зингер». Они обшивали германский охранный корпус в Камеруне, а затем французов и бельгийцев…

– Любопытно!

– Да, да. В Кларенсе до сих пор имеется кварталы резчиков и ткачей. Их число, конечно, сильно поубавилось, но эти промыслы кормят около сотни семей, – Гомез отхлебнул чери и продолжил своё повествование. – Они представляют собой что-то воде средневековых гильдий. При Кимбе они стали называться кооперативами, но суть не изменилась. Каждому мастеру известны несколько десятков известных орнаментальных фигур, кому-то больше, кому-то меньше. Их число определяет статус резчика в гильдии.

– Ты что-то увлёкся, мой друг, – перебил его Шеннон. – Меня больше интересует Аграт.

Так вот, единственный выживший сын Авита Кирк принял христианство и успешно сотрудничал с колониальной администрацией. Сразу после первой войны он взял в жёны дочери верховного вождя бакайя и имел двух сыновей Авита-младшего и Габриэля. Он умер в начале последней войны.

– А что дочери?

– Женщины в Зангаро – разменный товар. Их выдают замуж, чтобы укрепить связи. Авит и Керк не были исключением. Насколько мне известно, они выдавали их за своих деловых партнёров.

– Интересная стратегия, – промычал Шеннон.

– Мда, и притом весьма эффективная. Сейчас, должно быть, только на берегах Залива проживает полсотни племянников, кузенов и других родственников Агратов.

– Ты отвлекаешься…

– Так вот, после его смерти дело возглавил Авит-младший. Он успешно посредничал между Виши и Свободной Францией, за что получил Лотарингский Крест. После он открывал свои отделения по всей Западной Африке: в Дакаре, Леопольдвиле, Уарри, Лагосе. Колониальная администрация считала его своей надёжной опорой. Он даже финансировал местных традиционалистов. Партия, финансируемая им, впрочем, как и либералы, не набрали нужного количество голосов. Доктор Окойе отправился в изгнание, а он остался… – Гомез отхлебнул ещё напитка собственного производства и продолжил: – С объявлением независимости Авит-младший объявил свои мануфактуры кооперативами, председателем которого стал Калин, а земли разделил между четырьмя селениями бакайя. Через год он умер при невыясненных обстоятельствах. Когда полицейские обыскали его особняк, он оказался пуст. Казне досталось только недвижимое имущество, которое сейчас ничего не стоит. Хе-хе…

– А куда делись деньги, имущество, ценности?

– По слухам, он перевёл их за границу, а может быть закопал…

– Так торговый дом Агратов потерял свои позиции в правление Кимбы?

– Видишь ли Кейт, директора обеих городских школ и единственный практикующий врач обучались в Европе за счёт торгового дома. И не только они. Гранты выдавались инженерам, техникам, учителям, священникам. Многие, конечно, повыезжали из страны, но их обязательства перед семьёй остались.

– И много уехало?

– Человек пятьсот. Многих Авит-младший пристроил на работу. Ходят слухи, что даже епископ Фернандес обязан им своим назначением. Раньше он был главой миссии и занимал пост аббата. Теперь его замещает приор Гийом.

– Фернандес же стар. Ему лет семьдесят или даже больше?

– Аббатом он был ещё в конце мировой войны, а вот епископскую митру получил лет пять назад в последние годы колонии.

– И всё-таки, Аграты до сих пор влиятельны?

– Не могу точно сказать, – Жюль пожал плечами. – Наследник торгового дома Габриэль живёт в Париже, женат на француженке, вроде как, делами дома не занимается…

– А партнёры Авита? Никогда не поверю, чтобы они оставили дело…

– Ничего не могу про них сказать. Знаю, что иногда всплывают долговые расписки и другие обязательства перед торговым домом. Я думаю, что основная документация были переправлена в Париж и находится у Габриэла на Авеню Клебер…

– Ты что-нибудь можешь о нём рассказать? Почему он унаследовал торговый дом? Разве и Авита не было детей?

– Ты не поверишь, но Авит-младший не был даже женат. Следовательно, законных наследников у него не было.

– Он, что был педик?

– Был такой слух, но это неправда. Я точно знаю, что Авит имел женщин…

– ???

– Ответ прост. Он был бесплоден. Если бы его законная жена родила, а при местных нравах довольно часто случается, ему пришлось бы признать ребёнка. Если бы появился мальчик, то весь дом перешёл бы в чужие руки. А у Габриэла есть сын Стефан. Ему должно быть лет двенадцать…

– А что он из себя представляет?

– Кто? Стефан? Не знаю…

– Я имел ввиду Габриэла.

– Ааа! Я его видел только один раз в Париже. Это было лет десять назад. Тогда ему лет двадцать пять. Такой лощённый молодой человек. Мне он и его жена показались жуткими снобами,– Гомез передёрнул плечами от омерзения. – Не люблю таких людей! Конечно, они могли за эти годы сильно измениться…

– Спасибо, Жюль, – произнёс наёмник. – В ближайшее время тебе вернут гостиницу в собственность, – он хлебнул ещё чери и добавил. – Да, и запиши меня здесь под именем, Кейт Браун.

– Что-то я засиделся! Пора идти, – слегка шатающейся походкой директор отеля пошёл к двери, что-то бурча себе под нос. В двери он обернулся:

– Кейт, не забудь, что ты обещал мне дать лицензию на рулетку…

– Да, да! – устало проворчал Шеннон, закрывая дверь на ключ. Подойдя к столу, он с удивлением заметил, что хозяин оставил бутыль с чери. Наёмник наполнил бокал и выпил её залпом.

РЕАКЦИЯ

В европейских газетах о перевороте в Зангаро почти не упомянули, только в «Ле Монд» наутро появилась маленькая заметка. В ней говорилось, что 12 июля 197.. года мятежные подразделения зангарской армии свергли президента накануне Дня Независимости и власть временно, до всеобщих выборов, перешла в руки Комитета Национального Спасения. Автором её, естественно, был Алекс. Большинство парижских обывателей пробежали глазами по заголовку и углубились в чтение местной хроники. Лишь немногие из любопытства или по долгу службы прочли её до конца. Наутро был День Республики, и вся страна в очередной раз готовилась праздновать взятие Бастилии. Внимание прессы было приковано к этой знаменательной дате и лишь очень немногие солидные газеты перепечатали эту новость в последующие несколько дней. На планете Земля было всего три человека, которые уделили ей своё внимание. Двое жили и работали в Москве. Одним из них был начальник Второго Африканского отдела МИД Борис Иванович Караваев. В этот день он допоздна засиделся в своём кабинете на Смоленской площади, подбирая формулировки для доклада в ЦК. Утром он имел разговор с послом в Зангаро Леонидом Васильевичем Добровольским, который волею обстоятельств приходился ему шурином. На эту должность его рекомендовал лично Караваев. Связь была паршивая, поскольку приходилось вести разговор через радиостанцию «Комарова».

– Васильич! Что же, чёрт побери, там у тебя происходит?

– Я как раз пытаюсь выяснить что-нибудь поточнее, Борис Иванович.

– Лёня! Мне нужны факты для ЦК!

– Гм… вроде замешаны армейские части, но никто не знает сколько их… Может быть это пустяки, а, может, и нет. Пропали двое наших…

– Это мне известно из твоей шифрограммы! Как думаешь, к чему идёт дело?

– По-моему, обычная борьба за власть…

– Кто стоит за путчистами? Французы? Американцы?

– Этого я не знаю, товарищ Караваев.

– Так спроси у своего гэбэшника! Кто там у тебя в штате?

– Капитан Волков.

– Не знаю такого! Что известно по его линии?

– Он тоже не обладает информацией. Один из советников Кимбы укрылся в китайском посольстве. Я попытаюсь что-нибудь вызнать у него.

– Хрен, что скажут тебе маоисты, – в сердцах сказал Караваев и крепко выругался. – Какие меры думаешь предпринять?

– Встречусь с новым руководством страны в ближайшие сроки, чтобы прояснить ситуацию. Я послал ноту…

– Действуй Лёня! Подключай все связи, посольства дружественных стран, можешь даже китайцев! Вроде у тебя там есть посольство ГДР? Я, в свою очередь, помогу, чем смогу, здесь. Но, коль оплошаешь – не взыщи…

– Спасибо!

Как ветеран советской дипломатической службы, он знал, что информация о перевороте поступит в ЦК и по каналу госбезопасности. Поэтому он решил составить свою записку так, чтобы выгородить своего давнего друга Добровольского и переложить вину за недосмотр на неизвестного ему гэбэшника Волкова. Он отвлёкся от работы, вспоминая как в далёком 1939 году он был переведён на дипломатическую работу. У него за плечами были Магнитка, служба в РККА и Испания. В годы Отечественной войны Караваев оказался в советской военной миссии в Иране, где познакомился с переводчицей Женечкой Добровольской, и сразу же женился на ней. Затем были работа в ООН, США, Эфиопия, Африканский отдел… Короче говоря, зарекомендовал. Сейчас, карьера могла разрушиться из-за какой-то микроскопической страны с полоумным диктатором, который никогда не был марксистом. Как верному ленинцу, Караваеву претила политическая всеядность нынешнего руководства партии и правительства СССР. При Сталине всё было понятно: вот – враг, вот – друг, а теперь? Хрущёв мудрил, мудрил, и ошибся и в Нкруме, и в Оботе, и в Мамаду! А эти кормят пол-Африки, чтобы она не сбежала к империалистам или маоистам…

Тяжело вздохнув, Караваев продолжил работать над меморандумом по ситуации в Зангаро. Ему не хватало фактического материала.

– Сергей, – позвонил он по внутреннему телефону помощнику заместителя министра Голону. – Мне кажется, что Вы последний занимались Зангаро.

– Да! Я курировал посылку туда геологической партии.

– У Вас остались материалы?

– Конечно, Борис Иванович! Что-то серьёзное?

– Да, Сергей.

– Я сейчас их пришлю…

– Буду премного обязан!

Документы, присланные помощником заместителя министра, картину не прояснили. Они касались каких-то месторождений олова, поэтому доклад пришлось сочинять сказочку о больших залежах стратегического сырья, скрытых где-то в горах, и новых колониалистах, пытающихся их захватить… Пропагандистские штампы ложились на бумагу сами собой: зачем писать отсебятину, когда есть точно выверенные тов. Сусловым формулировки. Поздно вечером Караваев закончил свой шедевр, где в идеологически правильном окрасе был разоблачён заговор империалистов, увенчавшийся успехом вследствие недостаточного внимания со стороны советской разведки. В записке отдельно ставился вопрос о стратегическом значении Зангаро для Западной Африки и вероятном наличии там больших запасов руд цветных металлов. В заключении предлагалось помочь братской африканской стране всеми имеющимися силами, включая международное рабочее движение…