– Прекрасное увлечение! Приходите-ка в мой антикварный магазин. Он находится неподалеку, на 4-й улице в этом же хутуне. Видите ли, я уже двадцать лет составляю собственный «Каталог космических и спускаемых аппаратов». Поверьте мне, такого подробного и даже уникального труда вам больше нигде не сыскать. Вот проспект моего магазина. – Старик протянул геологу мини-диск, обернутый цветным пластиком.

– Пожалуй…

– Позвольте задать вам один вопрос, молодой человек. Вы конфуцианец?

– Ну, мне не чужды некоторые идеи Кун-цзы… Но я скорее даосист.

– Прекрасно, прекрасно…

Ляо приподнял трость, касаясь набалдашником виска, слегка склонил благородно седую голову и удалился. Клим же вернулся в кабинку. Проглядывать схемы ему больше не хотелось, и он просто скопировал на свой палм номер каталога с информацией. Пусть будет. Хотя тратить юани на возню с данными, пользуясь домашним терминалом, он пока не собирался.

Заодно он соскреб с пола кучку пластиковых крошек, оставленных ботинками предыдущего любителя древностей.

Спасаясь от потрепанного жизнью робота ЕЦСС, Клим был вынужден направиться не в ту сторону, в какую собирался. Ему пришлось миновать несколько лишних витрин и выслушать десяток слоганов, прежде чем он выбрался на эстакаду одноколейки, стиснутой двумя глухими стенами. На перроне развернул батарею переносных ферментеров очередной автоматический торговец дешевой пищи. Клим понял, что без подкрепления сил не сможет двинуться с места. В первом ферментере у робота росли на углеродной подстилке дрожжи, во втором биомасса отделялась от бесполезных примесей, а в третьем на аппетитную еду лилась культуральная жидкость… Геолог сглотнул и придвинулся к последним ячейкам, где дрожжи упаривались и сохли. В горячке он едва не толкнул предыдущего покупателя.

– Сколько, уважаемый? – вежливо осведомился торговец, обычный полуразумный автомат, похожий на бочку из-под сусла.

– Сто граммов. – Клим сунул в прорезь робота дебет-порт палма и получил плитку прессованных дрожжей, политую сладким известковым молоком.

Второпях он даже забыл, что сезон Личунь уже закончился, и страдать от сладкой или острой пищи необязательно, можно смело перейти на кислую. А еще можно не насиловать себя уверениями в собственном отменном самочувствии и расположении духа. И не потреблять в огромных количествах зивокс – пришла пора немного ослабить иммунитет и даже мутировать. Трудный это сезон, Личунь…

С ветром и гулом примчался набитый пассажирами (рабочий день только что закончился) поезд на магнитной подушке, и геолог окунулся в резкий запах «кокосового масла». Клима прижали носом чуть ли к самому рекламному щиту. Но деваться было некуда, любой мечтал оказаться от яркого экрана подальше.

– Что может быть увлекательнее отдыха под пальмами, на благословенно теплой и ласковой Земле? – вопросил девичий голос. На щите вспыхнули белизной песчаные пляжи, омываемые синенькой водицей.

Тут же порыв ветра унес навязчивый масляный дух, и перед носом Клима разверзлась долина Хелласа – колоссальная яма глубиной в шесть и диаметром две тысячи километров. Клим вцепился в поручень, настолько реально его повлекло на дно этой мрачной дыры. Будто он самолично падал в нее с борта летающего ровера.

– Посетите наши знаменитые экстремальные экскурсии! – мужественным басом воззвали динамики. – Долина Хелласа, плоскогорье Тарсис с его величественными вулканами! Кратеры откроются вам, как цветки земного лотоса, и вы ощутите небывалый подъем чувств. Страх и робость покинут вас, познавшего дикую красу природы!

«Уф», – облегченно выдохнул геолог, когда вместо Тарсис возникли безобидные «пирамиды».

– Веками человек мечтал раскрыть тайну Элизиума, этой загадочной группы древних пирамид, – нежно сказала невидимая девушка. – Прекрасный замок 500-метровой высоты сияет среди них, как господин среди больших и неуклюжих вассалов. Раскрой же извечную тайну древних марсиан! Какие они, эти неведомые титаны, воздвигшие пирамиды и замок? Познай их сам, не слушай домыслы неверующих! Данная экскурсия первой получила сертификат ЕЦСС, – со скромной гордостью добавил голосок.

«Ваша остановка», – пискнул наушником палм.

Клим с облегчением выпал из вагона на станции монорельса в хутуне Гюйгенс. Только сейчас, избавившись от какофонии звуков, запахов и картинок, Клим внезапно восстановил в памяти мимолетную сценку на одной из промежуточных станций. Ему показалось, что женщина, мелькнувшая на перроне в компании с незнакомцем – Кристина. «Обознался», – внушил себе Клим и двинул дорогой, знакомой до последнего ржавого вентиля. Тут уже можно было не опасаться пронырливых роботов ЕЦСС. Всех давно разобрали на запчасти или раскурочили, а новых церковь не поставляла, резонно опасаясь местных буддистов.

– Правильное питание! – оглушила его реклама пристанционного кафе Ресторан «У дядюшки Линя», самого дорогого в Гюйгенсе.

Клима однажды занесло туда: он поглядел на названия блюд и поежился. «Алтарь шелковичных червей», «Росяной сбор», «Битва дракона с обезьяной», «Красавица в белом море»… Затем все-таки пожевал обычного шлама пивных дрожжей и ушел, чтобы никогда тут не появляться.

– Наступление сезона Юйшуй требует от вас укрепления функций селезенки и желудка! Обращайтесь за новыми моделями этих органов к нашему менеджеру! Усильте иммунитет организма, предотвратите одряхление. Мы предлагаем вам лучшие и надежные микроорганизмы, приготовленные по старинным рецептам книги «Цяньцзинь Юэлин». Такстериана на соевой муке и воде, все виды кормовых дрожжей с микродобавками…

Робо-стюард рядом со входом в кафе торговал «на вынос» горячими дрожжами, на глазах покупателя заваривая муку и квася ее молочнокислыми бактериями. Стандартная питательная смесь шипела на противне, закрепленном у него на корпусе, рядом с входным портом для юаней. Ферментный препарат впрыскивался в варево самим клиентом, путем легкого удара по носу стюарда.

На обрезке трубы, приспособленном под его костлявое седалище, пристроился бывший заключенный титановых рудников в горах Копратес – жуткий одноногий Ванадий. Не пользуясь правом бесплатно нарастить новую кремниевую ногу (якобы у него аллергия на искусственные конечности), давным-давно он урвал редкую нищенскую лицензию. Теперь Ванадий ежедневно собирал с каждого проходящего мимо жителя Гюйгенса по юаню. На текущих мимо поселян он не глядел, выводя на электроксилофоне заунывную мелодию. Низкий потолок над ним был засижен неисправными робомухами – мелкими роботами-шпионами. Летали они преимущественно в бедных хутунах, где ощущалась острая нехватка термографических камер. Точнее, их полное отсутствие. Местные подростки попросту не давали камерам подолгу висеть на месте и разбирали на запчасти для домашних питомцев, на продажу в мастерские или на разные модные феньки.

Ввиду своих застарелых криминальных наклонностей, Ванадий робомух не терпел и частенько прихлопывал их своим ксилофоном. Вот они тут и скопились в большом количестве. Летать-то они больше не умели, ползали как заведенные. Кстати, и в рудники Ванадий, говорят, угодил за аналогичный поступок – обозлился на правительственного сборщика налогов и публично выкорчевал тому электронные мозги. Это уже там какой-то экспериментальный робот, словно в отместку, оттяпал Ванадию ногу по самое колено.

– Эй, Клим! – окликали геолога знакомые и соседи. – Ты разве еще не на Фобосе? Не свались нам на головы!

Это была чуть ли не любимая шутка его знакомых гюйгенсян. А знал он тут почти всех, ведь он уже пятнадцать лет жил в Гюйгенсе. Но Клим не обижался, он был уверен – соседи отчасти завидовали ему, потому что он работал по специальности и к тому же в государственном холдинге «Недра». А для всех это было синонимом стабильности. Большинству же приходилось обслуживать складских роботов, чинить бесконечные поломки в системах жизнеобеспечения, вытравлять неистребимых амёб из кондиционеров, опрашивать и пересчитывать горожан… Это не считая раздачи рекламных «призов» от разных компаний.

Как и во всяком хутуне, стены в Гюйгенсе были когда-то раскрашены картинками с изображениями драконов, тигров, обезьян, черепах и прочих невиданных зверей. Теперь они, конечно, уже выцвели. Десяток лет назад на перекрестках попадались даже небольшие скульптурные фигурки. Но вездесущие вандалы обломали все украшения и растащили по домам.

Через два квартала длиной в сорок метров каждый Клим достиг двери своей квартиры на 11-й улице. Тщательно собрав небольшую стайку робомух с электронной липучки, он закинул микромеханизмы в утилизатор и зашел домой. Повсюду горели дешевые диодные лампы.

– Куй Винь! – крикнул он от двери приемному сыну, почуяв запах горелой биомассы. – Ты чем тут занимаешься? Тараканов кормил?

Никто не отозвался, только из комнаты сына донеслась негромкая возня и шипение. Кто-то басовито забубнил, при этом повизгивая, и Клим поостерегся соваться в обиталище сына. Мало ли кого он там мастерит, вдруг какой-нибудь психованный робот бросится на Клима, не признав в нем своего? Геолог пошарил по карманам и выгреб мелкий пластиковый мусор, который он набрал под столом в кабинке Музея, затем разбросал это крошево на кухне. Из щелей выпорхнула колония рыжих роботараканов. Насекомые жадно накинулись на угощение и моментально поглотили его. Клим успел примерно подсчитать количество тараканов и с огорчением убедился, что оно заметно снизилось. «По другим квартирам разбежались, паразиты, – подумал он. – Конечно, кому понравится с воды на микробов перебиваться. Надо бы рассыпать по углам полимерной крошки. За месяц ведь все уползут».

Недели две назад Клим видел в вагоне рекламу нового поколения робонасекомых, на редкость лабильных созданий. Ткани у них, как утверждалось, были куда более упругими (то есть не хрустели и не ломались под давлением подошвы). И кроме того, умели быстро менять свою структуру и химический состав. То есть эти новые автоматы могли питаться чем угодно, а не только микробами, остатками пищи, пылью и дробленым пластиком. Но и стоили они десять юаней за штуку! «Нет уж, спасибо, – решил Клим. – Все равно разбегутся, гады. И где только щели находят».

Квартира у его семьи была недорогой – в теперешнее время, хотя покупал он ее за миллион с лишним юаней, в кредит. С кредитом, хвала Будде, разделаться уже удалось, однако жилье в Гюйгенсе слишком быстро обесценилось. Правительство махнуло на многие старые хутуны рукой, предпочтя строить новые. Наверное, хотело сохранить в Офире рынок дешевого жилья.

Клим извлек из ноздрей бактериальные фильтры с любимой грибковой культурой – штаммы бактерий пожирали вонючие и опасные вещества из воздуха. Этот грибок, конечно, был не самым лучшим (самые дорогие штаммы питались не только чистыми соединениями, но и собратьями-вирусами), однако геологу он нравился за простоту в обслуживании. Затем он выдавил на язык тюбик клетчатки и хотел было уйти к себе, чтобы собрать саквояж в дорогу, но тут из комнаты Куй Виня вывалились он сам и его лучший друг Сяо. Их физиономии кривились, а глаза метали искры, почти такие же, как свежие волноводы на их запястьях.

– Папаша, дай тыщу, – сказал Куй Винь. Для своих двенадцати лет он был вполне модный и современный в разговоре парень. – Йопт.

– Иди в кратер. Куда деньги деваешь? Пирсингом занимались? Аккумуляторы кто опять посадил?

– А ты электростанцию-то поставь на место, чего разобрал?

Сяо поцокал светящимся языком и хрюкнул:

– А то не красиво, дядя? – и станцевал перед Климом с задранной юбкой и вздернутой ввысь рукой. От него несло жженой плотью (точно, световоды в кожу вплавляли) и каким-то едким и дешевым психоделиком из распылителя. Клим их плохо различал. Само собой, как можно в нормальном состоянии уродовать собственное тело?

– Точно! – загорелся Куй Винь. – Мы с Сяо и прочими парнями из класса хотим на Олимп смотаться, в кратер прыгнуть. В обсерваторию пустят, на Землю поглядеть. Вот зачем хрусты, понял? А ты думал – на дурь, что ли? Экскурсия у нас, ну! Помнишь еще Олимп, папаша? Самая большая гора в СС, 27 камэ над нулевым уровнем. В дырку прыгать будем, пять камэ глубиной, йопт.

– Шесть не хочешь? «Пять»! – поджал губы Сяо. – Бери глубже, байчи. На Земле, слыхал, под водой тоже Олимп есть, мелкий как прыщ. То и затонул.

– Гляди сюда, парень, – сказал Клим и ткнул пальцем в большое живописное полотно. Оно изображало в мрачных вечерних тонах кратер Гиппарх в земле Сирен. – Вот кратер почти такой же, как и олимповский, и в нем сковырнулась твоя бабушка Сунь. Тоже из ровера с парашютом прыгала, чуньжэнь. Тебе тогда только восемь лет исполнилось, ты плохо помнишь. Потрогай текстуру картины, это настоящий прах бабуси – еле куски туловища собрали, чтобы достойно спалить в крематории, как человека.

– Да ну не надо! – скукожился, будто проглотив песчаного червя, Куй Винь.

– Нет, ты глянь на сертификат! – продолжал гнуть Клим. – Натуральный пепел.

– А, нищий изгой! – махнул рукой сын, схватил друга за талию и поволок того прочь. Сяо обернулся и показал геологу сверкнувший всполохом язык. – Лети на свой камень, йопт!

– Я для того и лечу, чтобы платить за твои выходки! – заорал Клим им вслед. – И за учебу, чтобы ты смог найти хорошую работу! Йопт!

Оба парня завыли в ответ что-то невнятное, однако явно обидное, но все же не стали окончательно распалять геолога и споро улизнули в тоннель. «Сейчас попрутся в какую-нибудь дешевую торчаловку и будут жрать всякую дрянь», – в досаде, остывая, подумал Клим. После перебранки с Куй Винем проснулся голод, и он съел парочку юаньсяо (оставшихся после праздника фонарей) – шариков из клейковины с начинкой из стрептококков.

Но тут в квартире опять возник шум.

– Мама! – крикнула Венера и сунула приплюснутый носик в гостиную. – Климушка, ты дома, микробчик?

Девушка впорхнула в гостиную, вынула из прозрачной сумочки мини-диск и затолкала его к себе в трусики. Ей в прошлом месяце исполнилось шестнадцать, и досталась она Климу от первого брака Кристины. Вообще-то Венера была симпатичной девчонкой, только очень глупой.

– Опять уши нарастила, – недовольно сказал геолог. – Ты погляди на свой череп, каким он стал неровным. А если шлем надевать придется? Сдерешь ведь! Хоть бы волосы вживила, что ли, вон молодежь с какими дредами ходит – из волноводов. А ты все лысая.

– Па-апочка, – протянула она и выгнулась словно антенна ровера на ветру, повисая на шее Клима. Губы у нее капризно сложились в бутон, наружу показался тонкий и быстрый язычок, а подернутые ресницами глаза игриво блеснули микродиодами. – Ну что ты про ушки опять… Мода у нас такая, модная я… А что лысая – так иначе кто же мои татуировки увидит, ага?

Она обвилась вокруг напрягшегося отчима, подпрыгнула и взгромоздилась ногами на протертое кресло. В нем Клим частенько посиживал вечерами, пялясь через виртуальные очки в сетевые программы или тайком глядя пиратские ролики Кайзера, донельзя разбитные. Перед глазами геолога очутился ее пупок с шариком антенны, и в следующую секунду Венера принялась всеми четырьмя пальцами оттягивать резинку одноразовых трусиков.

– А вот погляди, Климушка, что у меня для тебя есть, – хихикнула она.

– Ну ладно, хватит баловаться, – осадил ее Клим, но в тело будто накачали аминазин. – Говори, чего надо, а то мне собираться пора.

– Путеше-ественник ты наш, – протянула Венера и гибким движением запястья, будто фокусник, извлекла из-под ткани мини-диск. – Помоги дочурке с домашним заданием, ага?.. А мы тебе что-нибудь прия-ятное сделаем. – Она выгнулась и потерлась пупком-антенной о нос геолога. – О-очень приятное, Климушка.

– Больше некому, что ли, тебе уроки делать? – Клим стащил Венеру с кресла, оторвал от себя и поставил прямо, держа за плечи, чтобы не позволить ей опять растечься по своему животу, будто биомассе по дну перегонного чана. – И кто это «мы»?

– Мы с подру-ужкой.

Девушка вытянула к нему ушастую голову и лизнула воздух перед собой, томно прикрыв глаза.

– Ладно, давай сюда. Что там у тебя?

– Задание по истории, – поскучнела девушка. – Не помню какое, там написано. Ладно, Климуша, кинешь мне на стол, ага? – Она убежала в кухонный блок, и оттуда донесся лязг керамической посуды. Наверное, решила растопить кое-что из питательных синтетиков. – Слышь, я бы сама наваляла, да меня ребята кататься зовут, – крикнула она оттуда. – По дюнам на ровере, ага! У одного шаоняня с пограничной улицы папаша ровер арендовал, хочет каких-то обломков наковырять, вот кретин! Говорит, знает место, где 15-й Бигль свалился. И что за Бигль такой, и почему он свалился, и кому нужны его обломки? Вот дураки бывают, ага?

– Ты едешь собирать какой-то хлам по дюнам? – насторожился геолог. – Все равно ничего дельного не найдете. Знаешь, сколько было таких искателей за пятьсот-то лет?

– Еще чего выдумал! Ну, Климка, ты сатирик, ага. Кататься едем, говорю же, зачем нам хлам на дюнах? Ха!

Она продолжала выкрикивать всякие девичьи нелепицы, но Клим решил не вслушиваться в них, иначе (как он знал по опыту) мозги у него могли задымиться от молодежных проблем. «Надо же, совпадение какое, – подумал он, добрался наконец до своего рабочего места и вошел в марсианскую Сеть. – История! Нынче у меня прямо-таки исторический день».

Мелкие габариты квартиры и ее архаичная планировка в последние месяцы особенно угнетали Клима. Только за терминалом, пропадая в информационных и развлекательных порталах, он готов был мириться с низким потолком, выщербленными стенами и посторонними шумами. Он их попросту не замечал.

Адрес музейного ресурса все-таки пригодился, и геолог вышел на нужную базу. Учебный запрос Венеры требовал изложить какую-нибудь нелепую ошибку, допущенную древними людьми при освоении Марса. Такие упражнения органично входили в систему патриотического воспитания молодых марсиан.

Клим в свое время тоже выполнял подобное задание, поэтому долго не мучился и скопировал из массива эпизод с орбитальными станциями «Марс» – с четвертой по седьмую. Это приключилось почти тысячу лет назад. Наверное, только сами предки могли бы объяснить, почему ракеты-носители с «Марсами» стартовали, хотя заранее было известно, что с ними будут проблемы. «Алюминиевый слой на микросхемах быстро разрушался, и бортовые ЭВМ (слово-то какое) не проработали бы и нескольких месяцев», – прочитал Клим. Ужасные ошибки преследовали эти миссии. Орбита первого аппарата не была скорректирована, и он пролетел мимо Марса, выполнив только один цикл съемки Марса… Клим вызвал на терминал скучные черно-белые картинки и воткнул их в отчет Венеры.

Он собрался было перейти ко второму неудачнику-«Марсу», как объемное изображение вокруг него съежилось и моргнуло светлой точкой. Он снял очки и воткнулся взглядом в раздраженную Кристину.

– Опять по игрушкам шляешься? – сварливо вопросила она. – На ровере гоняешь поди?

– Венера попросила меня составить отчет для ее урока.

– Когда водоочисткой займешься, игрун? Или слесаря за деньги вызывать? Так ведь через неделю только придет! Вчера же еще попросила починить, вода в резервуаре почти закончилась! Ты нас отравить решил, что ли?.. А крыс давно травил, я спрашиваю? Скоро все от лихорадки подохнем, и ты первый.

Кристина сняла платье и осталась в прозрачном белье, чтобы тут же прикрыть тело халатом из натуральной ткани. Она была на два года старше Клима, но благодаря постоянным электромассажным процедурам и хирургии выглядела вполне эротично. Напоследок Кристина стянула модный желтый парик из стекловолокна и напялила свой обычный ежик, отстегнула черные ногти и десяток медицинских датчиков с груди, живота и ног. То есть стала полностью домашней женщиной.

Ее широкое лицо, которое она тщеславно передала обоим детям, искажалось гримасой, а черные зрачки в узких глазах пульсировали от неприязни.

– Ужин почему не приготовил, а? Видишь же, я задерживаюсь на работе.