Однажды поздно вечером мама сказала папе:
– В нашу квартиру лезут воры!
Папа задумался на минуту, а потом спросил:
– А как ты догадалась?
– Они копаются в замке входной двери, – просто ответила мама. – Иди послушай…
Папа на цыпочках подошёл к входной двери, прислушался. И мы с мамой подошли и тоже прислушались.
– Шур-шур-шур… Чик-чик-чик, – доносились странные звуки из замочной скважины.
– Это кто-то вставляет ключ в наш замок, – прошептал я папе и маме.
– Не ключ, а бандитскую отмычку, – возразил папа шёпотом. – Это воры хотят открыть нашу дверь…
Папа на цыпочках вернулся в комнату и начал рыться в шкафу.
– Что ты ищешь? – спросила его испуганная мама.
Папа долго не отвечал, он всё рылся, рылся, рылся, а потом сказал:
– Я спортивный костюм ищу и боксёрские перчатки…
– Зачем?! – ещё больше испугалась мама.
– Чтобы встретить воров в спортивной форме и дать им достойный отпор, – ответил папа.
Мама быстренько нашла папин спортивный костюм, боксёрские перчатки и кеды. Папа оделся. Мы с мамой осмотрели его.
В одном месте папин спортивный костюм был проеден молью, и там сквозь дырку просвечивала белая папина майка.
Папа ткнул пальцем в дырку и сказал:
– Несолидно в таком виде на люди выходить…
Мама быстренько достала нитки и заштопала спортивный костюм.
А потом папа в одну секунду оказался у входной двери, сделал боксёрскую стойку и прислушался.
Из замочной скважины по-прежнему доносились воровские звуки:
– Шур-шур-шур… Чик-чик-чик…
И тогда папа состроил страшную физиономию и прошептал нам с мамой:
– Открывайте дверь и резко прячьтесь!..
Мы с мамой шёпотом сосчитали до трёх – «Раз, два, три!» – и резко распахнули дверь.
Спрятаться, как велел папа, мы не успели. Потому что очень удивились.
На лестничной площадке прямо перед нашей дверью стоял наш сосед снизу – дядя Лёва.
– Ой! – сказал дядя Лёва. – Значит, я этаж перепутал и не в свою дверь ключ вставляю. Извините, пожалуйста…
Мама облегчённо вздохнула и говорит:
– Это ничего, это пустяки…
А папа по-прежнему в боксёрской стойке со страшной физиономией стоит и удивлённо смотрит на дядю Лёву.
Дядя Лёва тоже смотрит на папу с удивлением и спрашивает:
– А чего это вы в таком виде?
– Тренируюсь, – говорит папа, – чтобы спортивную форму не потерять.
– Ух ты! – с восхищением говорит дядя Лёва, а потом добавляет, обращаясь к нам с мамой:
– Какой у вас замечательный муж и отец! Если бы я был таким. А я… Эх… Даже ключ не в свою дверь вставляю…
Дядя Лёва безнадёжно машет рукой и спускается на этаж ниже, чтобы вставить ключ в замок своей двери.
А мы с мамой с гордостью смотрим на нашего папу. А папа, одетый в спортивный костюм, с боксёрскими перчатками на кулаках, в новых кедах, – та-а-акой краси-и-ивый, та-а-акой краси-и-ивый – ну, просто жуть!
Мне кажется, даже воры залюбовались бы нашим папой.
Папа привёл домой козу. Он держал её за верёвку одной рукой, а в другой руке у него была пачка иностранного собачьего корма.
– Вот, – сказал папа, – привёл.
И мама, и я посмотрели на папу с удивлением.
– Зачем нам в квартире коза, если у нас даже сена нет? – спросила мама.
– А зачем нам собачий корм, если у нас даже собаки нет? – спросил я.
– Присядьте, – спокойно сказал папа. – Сейчас я вам всё объясню.
Мы с мамой присели на диван, а папа стал ходить туда-сюда по комнате и объяснять.
– Коза будет давать нам молоко, – объяснял папа. – А кормить мы её будем собачьим кормом, ведь он очень питательный. Но поскольку в собачьем корме много собачьих витаминов, то скоро у нашей козы будет собачий характер…
– Как это?!! – воскликнули мы с мамой в один голос.
– А так! Станет наша коза охранять дом как настоящая собака, – отвечает папа с радостной улыбкой и добавляет: – Под воздействием собачьих витаминов!
Мы с мамой посмотрели на папу с большим уважением и тут же придумали для козы имя – Найда. И дали Найде собачьего корма.
Сначала Найда не хотела есть корм для собак, и папе пришлось даже уговаривать её:
– Представь, что ты – собака, – говорил он козе, ласково поглаживая её между рогов. – Представь! Ты – собака! Ты – собака! – твердил папа. И для наглядности даже погавкал, встав на четвереньки: – Гав! Гав-гав!
Коза сначала испугалась, а потом – наверное, с испуга – стала есть собачий корм.
– Ну, что я говорил! – радостно сказал папа. – Теперь она будет есть этот корм постоянно.
Папа оказался совершенно прав: коза Найда быстро привыкла к собачьему корму. И под воздействием собачьих витаминов у неё стал меняться характер. Доить себя она позволяла всё реже и реже, молоко давала всё меньше и меньше. Но зато научилась рычать и гавкать.
И ЭТО ЕЙ НРАВИЛОСЬ ГОРАЗДО БОЛЬШЕ, ЧЕМ ДАВАТЬ МОЛОКО.
И даже сам внешний облик козы Найды изменился. Её зубы стали крупнее и острее, на ногах вместо копыт появились острые когти, хвост отрос на целых полметра и залохматился, а глаза засветились какой-то странной собачьей радостью.
И вот однажды, когда в нашем городе неожиданно исчез собачий корм, случилось кое-что страшное. А именно вот что.
Папа предложил козе Найде варёную картошку. Найда понюхала миску с дымящейся картошкой, глухо зарычала и, выставив рога, двинулась на папу.
– Ты что, Найдочка… – растерянно забормотал папа. – Козочка моя ясная… Ты успокойся, миленькая… Вот скоро в магазин снова завезут корм для собачек, и ты снова будешь его кушать…
Однако Найда ждать не собиралась. Она хотела получить любимый корм немедленно. Поэтому она сделала резкий выпад и боднула папу под зад.
– В коридор! – закричал папа нам с мамой, а сам схватил Найду за рога.
Коза зарычала и, вывернувшись, попыталась цапнуть папу отросшими собачьими зубами. Папа отпрыгнул от козы и бросился вслед за нами в коридор.
Едва мы успели захлопнуть за собой дверь, как её сотряс сильный удар. Это Найда пустила в ход свои рога.
Когда это не помогло, Найда стала прыгать на дверь, царапать её и громко гавкать.
– Придётся вызывать укротителей из цирка, – сказал бледный папа. – Своими силами нам не справиться…
Мы с папой остались держать дверь, а мама побежала вызывать по телефону укротителей.
– Быстрей! Быстрей! – кричали мы ей, боясь не выдержать атак Найды, которая то била дверь рогами, то грызла её и рычала.
Наконец, прибыл укротитель вместе со своими помощниками. Они накинули на собачью козу спецальную сеть, связали её и увезли в цирк.
Теперь мы покупаем молоко в магазине, для охраны квартиры завели болонку Капу, а на собачий корм даже глядеть не хотим.
– Ну его! – говорит папа и добавляет что-то непонятное, беззвучно шевеля губами.
Мама и папа спорили из-за обоев.
– Розовые! – кричала мама.
– Зелёные! – кричал папа.
Она хотели новые обои наклеить. А я не вмешивался. Потому что лучше всего – белые обои. На них рисовать лучше.
– Розовые! – снова настаивала мама.
– Зелёные! – не отступал папа.
– Не лезь в бутылку! – сказала ему мама.
«Зачем это папе в бутылку?!» – удивился я. Мне сразу стало интересно, и я заглянул к ним в комнату. Папа никуда не лез. Он сидел на стуле и только очень сердился.
– А зачем папе в бутылку? – спросил я маму тихо.
– Про человека, который попусту спорит и упрямится, говорят «Он лезет в бутылку», – объяснила мама. – Взгляни на папу! Как раз этим он и занимается.
– Иди спать! – строго сказал папа. Наверное, для того, чтобы я не мешал ему лезть в бутылку.
И я пошёл. Во сне мне привиделся папа в бутылке. Маленький такой, а вылезти не может. Горлышко-то у бутылки узкое. А лицо у папы сквозь бутылочное стекло – кривое-кривое. И от голода и тоски папа тихонечко завывает:
– Уу-ууу-у, уу-у…
Если выть из бутылки, то голос совсем жуткий получается. Как у одинокого старого волка.
А я через горлышко папу кормлю, кусочки ему вниз бросаю, виноградный сок из пипетки капаю…
Проснулся я утром, сон вспомнил – и быстрей на кухню. Собрал все пустые бутылки и понёс в магазин сдавать. А на деньги за пустые бутылки я купил банку яблочного компота. Компот этот я не очень люблю, но зато у банки горлышко широкое. Папу легче доставать будет.
Когда пришло очередное письмо от папиной родни, мама сказала:
– Твоя родня совсем села нам на шею!
А папа сказал:
– Молчала бы уж! Твои-то родственнички не слезают с этой шеи который год.
А я подумал: «Хорошо ещё, что у меня нет родственников, а то бы они сели на шею и маме, и папе, и мне».
– И ни капли тепла в их письмах, – горевала мама. – Сплошные просьбы: достань то, достань это. Они думают, что у нас здесь все есть.
– Да, – согласился папа. – Они в этом уверены. Однако в письмах моих родственников наряду с просьбами содержится некоторая доля тепла.
– Ну уж! – возмутилась мама. – Если уж и есть какая-то частичка тепла, так это в письмах моей родни.
И они заспорили.
– Да! Нет! Что? А! – кричали они.
Потом папа сказал:
– Есть идея! Сейчас мы измерим теплоту их чувств.
Он притащил термометр и стал прикладывать его к письмам.
– Ага! – кричал он. – Моя тётка Марфа – восемнадцать градусов! А у твоего племяша Шурика всего пятнадцать!
Мама отбирала у него термометр и кричала:
– У! Моя сестрёнка – двадцать градусов, а у твоего Федюни – семнадцать.
Но тут среди кучи писем им попался затёртый конверт. Термометр показал «ноль».
– Ха-ха! – сказал папа. – Наверняка весточка от твоей родни.
Мама развернула письмо и тихо сказала:
– Это написал мне ты, когда мы ещё не были женаты. Какие здесь удивительные слова! Но, оказывается, в письме не было тепла ни на грош?!
– Ну, что ты! – сказал папа. – Наверное, письмо просто остыло за эти годы…
Тут они оба погрустнели и совсем притихли. Им было уже не до споров. Они сидели на диване раздельно, как два каменных острова в тумане.
Тогда я тоже сел на диван и заполнил пустоту между ними.
Мама говорит, что наш кот Лукьян – интеллектуал. Он самостоятельно поднимается к нам на третий этаж, самостоятельно стучит в дверь. А уж открывает ему мама.
Другие коты к нам в дверь обычно не стучатся. Но мама хочет приучить Лукьяна к порядку, поэтому она спрашивает:
– Лукьян, это ты?
– Мяу, – говорит Лукьян.
С улицы кот приходит голодный, мама даёт ему еды. Например, рыбу.
– Ешь, Лукаша, – говорит мама.
И кот ест. Без разрешения он никогда ничего не ест.
А вчера мама сказала, что авторитет кота резко упал в её глазах.
Мама резала колбасу на столе. А потом повернулась спиной и стала мыть сковороду под краном. И тут Лукьяну захотелось кое-чего отведать. Он забрался на стул и потянулся к колбасе. Тянулся, тянулся и оглядывался на маму.
Лукьян не знал, что сковорода не очень грязная и мама помоет её очень быстро.
– Ты что делаешь, Лукаша?! – воскликнула мама, повернувшись к столу. – Как тебе не стыдно!
Коту стало стыдно, и он опустил глаза.
Мама воспитывала его целых полчаса.
– Порядочные коты так не поступают, – говорила она.
А вечером мама сказала папе:
– Лукьян совсем развращён улицей!
И рассказала про колбасу.
Папа задумался, а потом сказал:
– Хм-м… Нас улица в своё время учила совсем другому.
И посмотрел на Лукьяна с чувством некоторого превосходства.
– Где мои штаны? – спросил я папу.
– Вот они, – ткнул он пальцем на шкаф. Штаны болтались на дверце шкафа.
– А где моя рубашка? – спросил я.
– Вот она, – показал папа под стол и добавил: – Когда ты научишься класть каждую вещь на своё место?
– Я не могу запомнить, где эти места, ведь вещей так много, – вздохнул я.
– Тогда давай тренировать память, – предложил папа. – Я знаю один способ! Чтобы запомнить место, где хранится каждая вещь, надо мысленно связать все эти места каким-то одним предметом или понятием.
– Как бусинки на ниточку! – догадался я.
– Вот-вот, – подтвердил папа. – И нашей ниточкой будет… – папа выглянул в окно, – вот точно такая лошадь, как та на улице.
Я тоже выглянул в окно. Под нашим окном стояла белая-белая лошадь.
– Ого! – обрадовался я. Лошадь мне очень понравилась.
– Представь, что к нам пришла эта лошадь и стала раскладывать твои вещи по местам, – сказал папа. – Представь: вот она открыла дверцу шкафа…
– Ап-чхи! Ну и пылищи у вас в шкафу! И беспорядок какой! – сказала Лошадь. – Неужели не стыдно так жить?
Мы с папой растерялись. Как она оказалась у нас в квартире, эта Лошадь, мы не понимали.
О проекте
О подписке