Часть первая

Лидеры и аутсайдеры

I

– Как у тебя с бэклогами?

– Все в дорожной карте. Есть еще несколько дополнительных фичей, которые я добавлю.

– Откуда они взялись?

– Заказчики подкинули после завершения спринта.

– Не забудь включить в общий релиз наш спринт. И проверь еще раз на баги…

Разговор двух молодых мужчин я невольно слушаю, сидя за соседним столиком в кафе.

Один из них был бритоголовым. Бывают такие мужчины, у которых возникает ранняя лысина, и чтобы ее замаскировать они бреют череп. Однако остатки растительности все равно предательски проступают, начиная с висков и заканчивая затылком. Этот безволосый чувак внимательно смотрел на другого – парня в очках, у которого нижнюю часть лица занимала коротко стриженная русая бородка.

Передо мной были типичные айтишники, ненадолго вынырнувшие из океана разнообразных программ, всяких там спринтов и фичей, и готовые вернуться в свой цифровой водоворот после чашки горячего кофе.

В том месте, куда я утром зашел, народу оказалось немного. Весь первый этаж огромного торгово-развлекательного центра отвели под магазины и кафе, поэтому кафешек хватало на всех, и сейчас, в девятом часу утра, сидячих мест было в избытке. Пока я слушал разговор о фичах к парням подсели две девушки.

«Наверное, коллеги», – решаю я, мелкими глотками попивая капучино.

Теперь специфический разговор айтишников будет закончен, или как нынче выражаются, финализирован. Девушек обычно мало интересуют подобные вещи, если только они не продвинутые кодописательницы на Java или Python. Им подавай свежие сплетни о знакомых, шокирующие новости о подругах или молодых людях, разные легковесные разговоры, которые не сильно обременяют ум…

Смотрю через окно на улицу, где утро стремительно набирает скорость. Оно, как опытные пилоты на гонках Формулы-1 разгоняется вместе с мчащимися по московским дорогам автомобилям и вышедшими на пробежку горожанам. Оно устремляется в подземные переходы к метро, обгоняя спешащих на работу людей. Оно разливается в воздухе бодрящим запахом кофе.

Я люблю утро!

Выходить в такое время из дома, все равно, что присутствовать при рождении новой жизни или при начале увлекательного приключения. Так, по крайней мере, мне кажется.

В кафе, где я сижу за чашкой капучино, тоже вовсю стучится утро, атакуя солнечными лучами небольшое пространство помещения. Сейчас ему мешают огромные, от пола до потолка, тонированные стекла и все же в этой борьбе победа все равно будет за светом, неважно солнечным или электрическим. Я в этом не сомневаюсь, ведь свет всегда побеждает.

А пока рассматриваю людей, расположившихся рядом.

Парни пьют кофе, сдержанно улыбаются, а девушки ведут себя по-разному. Одна их них, с веселым лицом и каштановыми волосами, завитыми в мелкие кудряшки, показалась мне весьма раскованной. Она непринужденно щебечет, прерывая отдельные фразы громким смехом. До меня иногда доносятся матерные словечки, которые она изредка использует, и я констатирую, что мат незаметно переместился в нашу повседневную жизнь. Мат теперь заменяет обычные слова, которые многим кажутся не столь выразительными и энергичными.

Правда, в моей констатации есть доля безразличия, мне ведь все равно как они выражаются, о чем говорят. Я не состою в семантической инспекции и не слежу за чистотой языка. Все эти фидбеки, бэклоги, дедлайны и прочие словечки довольно забавно контрастируют с русским матом, которым перемежается наша речь. Так возникает сюрреалистическая мешанина в нынешнем языке.

– А вы, молодой человек, не поможете в нашем споре? – вдруг обращается ко мне девушка с кудряшками. У нее карие смеющиеся глаза, говорящие о легком характере. А еще я замечаю едва уловимый южный акцент.

Вообще-то она не так молода, какой показалась мне на первый взгляд. Вероятно, она лет на десять старше, сидящих рядом с ней коллег. Видимо возраст ей хотелось компенсировать своим поведением и потому она выглядела чересчур бойкой и чуть возбужденной, в отличие от находящейся рядом подруги.

Рыжеволосая, флегматичная девушка задумчиво глядела перед собой, не принимая участия в разговоре. Погруженная в свои загадочные мысли, она медленно потягивала кофе. Бородатый очкастый парень, который спрашивал о бэклогах, относился к ней с явной симпатией, и это было очевидно для любого непосвященного в их отношения. Он сходил к стойке, где купил у бариста свежий хрустящий круассан, затем молча положил его перед девушкой и без комментариев опустился на стул. Будто так и должно было быть.

Все это я замечаю мимоходом, предположив, что бородатый айтишник и задумчивая девушка состоят в отношениях. Что касается двух других участников утреннего кофепития, то судя по тому, как девушка с кудряшками пытается вовлечь меня в разговор, вряд ли они с бритым наголо парнем являются парой.

Я улыбаюсь ей, но не отвечаю.

– Кстати, меня зовут Юля, – представляется она и зачем-то, словно парень, протягивает руку для знакомства. У нее длинная узкая ладонь, которую я с внутренним удивлением пожимаю – кто разберет этих айтишников, у них все не как у людей. Если на западе руки жмут и мужчинам, и женщинам, то у нас вот как-то не сложилось.

– Очень приятно, Юлия, – вежливо отвечаю я.

– А это, – продолжает она, кивая на приятелей, – Софья, Иван и Артур.

Иваном оказался тот самый бородач-очкарик, ходивший за круассаном для Софьи, а Артуром был лысый парень, все время недоверчиво щуривший глаза.

Юлии, конечно, я готов был помочь, если бы только знать, о чем они спорили. Однако никакого спора между ними не возникло, уж я бы точно услышал. Может это ее способ знакомства?

– О чем спор? – вступаю я в игру.

Она оглядывается на свою спутницу.

– Соня, не скажешь, о чем мы спорили?

Ей, видимо, хочется вовлечь девушку в общий разговор, однако рыжая Софья отрицательно качает головой и молчит.

– Вы что-нибудь слышали о японском менеджере по управлению качеством? – спрашивает Юлия.

– О Каору Исикаве? – уточняю я, проявляя недюжинную эрудицию. – Выяснение причинно-следственных связей и всякое такое?

Краем глаза замечаю, что парни с удивлением воззрились на меня. Юлия высоко поднимает брови:

– А вы, оказывается, не так просты, как кажется.

– Разве я таким кажусь? – тут уже удивляюсь я, поскольку не представляю себя простоватым субъектом, которому можно навесить лапшу на уши.

Заметив мое желание подняться с места и покинуть их кампанию, Юлия невзначай интересуется:

– Изучали диаграмму Исикавы, похожую на рыбий скелет?

– Возможно, – отвечаю неопределенно, чтобы не затягивать разговор.

– А мы будем изучать сегодня. Мы приехали на очное обучение по оптимизации бизнес-процессов, – поясняет она.

– Оптимизация? Интересная тема, – на мгновение задумываюсь, продолжать разговор или нет. Однако любопытство перевешивает, и я спрашиваю: – Так, о чем был спор?

– Кому вечером брать пиво на всех.

– Ну и как, решили кто будет счастливчиком?

Тут в наш разговор вмешивается Артур – парень с недоверчивым скептическим прищуром глаз.

– Тот, кто проиграет, – криво усмехается он. – Если точнее, кто не успеет вовремя составить эту долбанную диаграмму. На обучении как раз будем этим заниматься.

Видимо, спор, о котором шла речь, возник у них еще вчера на работе, а возможно, сегодня по дороге, когда они добирались сюда.

Отставляю пустую кофейную чашку в сторону, и пока идет разговор, оцениваю лицо Юлии, ее фигуру. Я нахожу ее довольно привлекательной. Если бы мы были чуть ближе знакомы, пожалуй, мне удалось бы завлечь ее в постель, но сейчас некогда строить планы – пора заниматься своими делами.

– К сожалению, ничем не могу помочь в вашем споре, – заключаю я и пытаюсь шутить: – Говоря научным языком, слишком много неизвестных, чтобы разобраться с Исикавой.

Я окидываю взглядом сидящих, только вижу, что шутка не задалась, и они сидят со скучными лицами. Поэтому я, торопливо прощаясь, покидаю эту странную компанию.

– Пока-пока! – бросает мне вслед Юлия, глядя улыбающимися глазами.

II

Выхожу на солнечную улицу, сразу попадая под мощные струи прохладного утреннего ветра. Ветер развевает полы пиджака моего делового костюма, пытаясь выдрать галстук и закинуть на плечо, словно хочет удержать от чего-то скверного. Может от опрометчивых поступков?

Однако на этом ветер не успокаивается и, продолжая хулиганить, ерошит волосы, портит прическу. Все же я не спешу, иду спокойно, даже чуть медленно, преодолевая сопротивление воздуха, легко удерживая в руке черный кожаный портфель.

Я иду по тротуару вдоль широкой улицы, по которой несутся машины. Они будто муравьи суетливо бегут по своим делам. Или может не муравьи, а заряженные искусственным интеллектом механизмы, выполняющие задачи, поставленные неким компьютерным мозгом.

Вдоль проспекта, к неспешно проплывающим облакам, с обеих сторон рвутся в небо многоэтажные офисные и жилые башни. Покрытые сетью сверкающих стекол, помпезные и величественные, они выглядят как чиновники, попавшие на важный государственный прием. На минуту мне представляется, что каждое такое здание могло бы нацепить на свою крышу летящее мимо облако и красоваться в нем, будто одетый по последней моде щеголь в белоснежной летней шляпе.

Я смотрю моему городу в глаза, пытаясь уловить его настроение, городу, который многолик и тысячеглаз. Его глаза – это тысячи окон, через которые он вглядывается в каждый день, присматривается к нам, улыбается или хмурится. И я понимаю, что мы для него вроде зеркала: если мы улыбаемся, значит улыбается город, если у нас хорошее настроение, значит и у него. Мы видим друг друга в зеркале жизни, в котором для нас ничего не меняется, ведь там мы всегда остаемся молодыми.

И вот сегодня город, смотрящий на меня, поступает как всегда: он оценивает, подсказывает, соблазняет. Не для этого ли он и познакомил меня с Юлией? Захотел вдруг меня соблазнить или что-то другое? Не за этим ли город собрал реквизит, организовал массовку, срежиссировал мизансцену?

Я не знаю.

Например, зачем Юля спросила меня про диаграмму Исикавы? Насколько я помню, сама диаграмма представляет рыбий скелет, в котором кости являются причинами, а голова рыбы – возникшей серьезной проблемой. Короче, устраняешь причины и успешно решаешь проблему.

Я ругаю себя, потому что в такой прекрасный весенний день забиваю голову всякой хренью. Рыбы, какие бы они ни были большие и опасные, попадаются в сети или на крючок. И перестают существовать. Так и наши проблемы – ловишь их и разделываешься, как с большой рыбиной. Только надо делать это вовремя. А то ведь проблемы могут накапливаться и превращаться в гору протухшей рыбы, которой никто не занимался, когда это было нужно.

В общем, ничего сложно. Но не слишком ли заумно для простого соблазнения?

На самом деле я тоже записан на очное обучение, как и эти друзья, которые встретились мне сегодня. Они, очевидно работали в дочке нашего банка, поэтому заприметив уже знакомую четверку в конференц-зале одного из офисных зданий, принадлежащих банку, я не сильно удивился.

Чего не скажешь о них. Даже сонная Софья на миг пробудилась и неуверенно улыбнулась мне. А Юля подошла быстрым, пританцовывающим шагом.

– Ого, вот так встреча! – сказала она. – Не зря я говорила, что вы не так просты. Вы еще, оказывается, скрытны!

Я в ответ скупо улыбаюсь и цитирую строки из известной песни группы «Високосный год»:

– «Мы могли бы служить в разведке, мы могли бы играть в кино». Да, я такой. Кстати, меня зовут Владислав.

– Влад, значит…

Юлия окидывает меня оценивающим взглядом, и я замечаю, как в ее карих глазах мечутся веселые искорки. Она кивает и ничего не говоря, возвращается к своим. А я, вспомнив, что забыл прикрепить бейдж со своим именем, достаю его из портфеля и цепляю на верхний карман пиджака.

Тем временем зал постепенно заполняется. Приходящий народ был разным: и по возрасту, и по одежде. Большинство оделись в легкие куртки, рубашки и футболки, на ногах джинсы и кроссовки. Однако встречались и такие, как я – в строгих офисных костюмах. Всего нас набралось чуть больше двадцати человек. Незнакомые друг другу люди, мы расселись по разным местам – кто-то на отдельно стоящие стулья, кто-то разместился за столами. И почти все без исключения достали телефоны, принявшись сосредоточено что-то в них изучать.

Вообще современные телефоны – это хороший способ отгородиться от внешнего мира. Вроде ты что-то читаешь и чем-то занят. Твой вид ясно говорит, что к тебе лучше не подходить., поскольку тебя могут отвлечь от ужасно важного дела типа просмотра дурацких роликов TikTok или погружения в чаты Threads. Там мужчины и женщины советуют, как лучше завлечь девушку или парня, а то и просто делятся случаями из жизни. Таких историй, и выдуманных, и невыдуманных, в чатах полно на любой вкус и есть возможность надолго зависнуть на треках разнообразных обсуждений.

Достаю смартфон, присоединяюсь к обществу потребителей информации, убивающему время за чтением цифр. Тут я не делаю открытия – все, что мы видим на экране наших телефонов, всего лишь цифры, передающие информацию. Слова, музыка, видео. Все это цифры, и мы их читаем. В этом отличие от чтения книг. Там мы читаем буквы.

Невольно вспомнишь фильм «Матрица» режиссеров Вачовски, которые поначалу были братьями, а затем трансформировались в сестер.

Может и весь окружающий нас мир тоже цифра? А значит можно оцифровать смерть человека и его рождение, можно оцифровать его жизнь и, в конечном счете, человечью душу. Можно как Вачовски быть запрограммированными в мужчин, но изменив в себе цифры, превратиться в женщин.

Ох, уж эта магическая сила цифр! Кажется, о ней писал старина Пифагор.

Я усмехаюсь самому себе, своим рассуждениям абсолютного в этом деле профана. Эк меня занесло! Как это похоже на всех нас – не разбираться ни в чем, но с апломбом делать вид, будто мы всеведущие.

Не вижу, но чувствую, как на соседний стул кто-то садится.

Опять Юлия – предполагаю я, не поднимая взгляда, и удивляюсь бесцеремонности малознакомой девушки.

Слышу, как что-то шуршит, наверное, сумка или рюкзак, стул передвигают ближе ко мне, но железные ножки из-за мягкого ковролина на полу не издают ни звука. Хотя, может, я ошибаюсь и это мужчина.

Нехотя отрываюсь от телефона и бросаю взгляд в сторону появившегося соседа. Только это оказывается не сосед, а соседка с бейджем на груди, на котором написано имя «Жанна».

Она примерно моего возраста, то есть уже за сорок, с правильными чертами лица. Если коротко, я описал бы ее как симпатичную брюнетку с голубыми глазами. Несмотря на крупные формы тела – на внушительный бюст, объемный зад и пышные бедра, плотно обтянутые джинсами, она не выглядела перезрелой рубенсовской женщиной. Такие полнотелые дамы, совсем не страдающие анорексией, часто встречаются у известного голландского мастера Рубенса, как на картине «Три грации», которую я видел в Мадриде будучи туристом.

– Я вам не помешаю? – вежливо осведомляется соседка.

– Нет, располагайтесь, – отвечаю, случайно глянув на ее правую руку. Безымянный палец был без кольца. Значит, как и Юлия, она незамужняя. Впрочем, что мне за дело? Мне вообще пофигу ее семейный статус.

– Раз уж мы проведем здесь два дня, то давайте познакомимся, – предлагает Жанна, и не ожидая ответа, называет свое имя, которое я уже прочитал на бейдже.

Я тоже представляюсь, замечая, что и она искоса бросает взгляд на мою правую руку, где, как и у нее отсутствует брачное кольцо. Возможно, в ее глазах я начинаю выглядеть перспективным. А может, ошибаюсь. Одинокие женщины, которым за сорок, или уже поставили на себе крест в матримониальном плане, или погружены в карьеру. В первом случае они заняты благоустройством дома и детьми, если те остались от брака. А если в приоритете карьера, то поисками второй половинки они вообще не заморачиваются.

Жанна, как и остальные, достает телефон, погружается в пучину экрана, показывая, что продолжения разговора не будет. Краем глаза замечаю на ее смартфоне большое лицо симпатичной девушки, очень похожей на мою соседку. Вероятно, это ее дочь. Значит Жанна принадлежит к дамам из первой группы, дамам, занятым семьей.

Мне остается вернуться к своему лучшему другу – так я иногда называю смартфон, – но в последний момент кидаю взгляд на уже знакомую компанию айтишников и успеваю заметить, что Юлия недовольно хмурит брови, глядя в нашу сторону.

Этого еще не хватало! Неужели она недовольна моим знакомством с Жанной? Вроде мы еще не на той стадии отношений, чтобы искать повод для ревности.

Смотрю на соседку то и дело поправляющую черную прядь волос, постоянно сползающую на щеку, на ее сосредоточенное лицо. Кажется, она полностью погружена в переписку с дочерью. Я вдруг представляю, как медленно протягиваю руку, кладу ладонь на ее полное колено. Она вздрагивает, поднимает на меня глаза. А дальше… Дальше развилка событий.

Она может отодвинуться с брезгливой гримасой на лице, как будто подверглась приставаниям жестокого абьюзера, манипулятора, нарушившего ее личные границы. А может, наоборот, сделает вид, что ей охренительно приятно и предложит встретиться после занятий.

Однако возможен и третий вариант. Пока мы будем ворковать, строя дальнейшие планы, к нам приблизиться Юлия и закатит жуткий скандал на пустом месте, ведь южанки бывают такими вспыльчивыми.

Вот он, рыбий скелет Исикавы, наяву, а не в учебнике: наши импульсивные поступки наверняка приводят к серьезным проблемам, которые редко обходятся без последствий. И не факт, что их можно легко минимизировать. Я усмехаюсь, довольный тем, как ловко приспособил под теорию возможную жизненную ситуацию, как втиснул ее в прокрустово ложе процесса оптимизации. Оказывается, чтобы решить проблему, не доводя до крайностей надо от кого-то избавиться: или от Юлии, или от Жанны.

Так в древнегреческом мифе разбойник Прокруст использовал спальное ложе, которое являлось универсальным шаблоном. Если путник был длиннее ложа, то разбойник отсекал его ноги, если меньше – то ноги вытягивали с помощью цепей до самого края кровати. И проблема оптимизации благополучно решалась. Решалась, конечно, в больной голове садиста-Прокруста, чего не скажешь о жертве. Это походило на извращенную игру ума, которой был увлечен конченый отморозок из древней Греции, однако мне недосуг углубляться в абстрактные размышления, ведь на самом деле я не собираюсь избавляться от едва знакомых мне женщин. Просто теперь с оптимизацией все понятно и можно свалить из конференц-зала, пойти попить кофе, а потом почитать новости в телефоне в спокойной обстановке.

Мой вывод, конечно, поверхностный и поспешный, но мы часто поддаемся на самоуговоры, когда лень или скука нас одолевает. Следует только предупредить ассистентку Настю, которая ведет учет, дескать, мне надо срочно выйти, чтобы по работе позвонить в департамент. Милая, скромная девушка, надеюсь не выдаст меня, отметив в числе присутствующих, и сохранит в тайне от всех, что я решил незаметно слиться.

III