– Так вот, взбираюсь я по этой расщелине наверх и только перевалил через её край, как вдруг из-за большого камня появляются два духа. Я-то был готов встретиться хоть с самим чёртом, а вот они нет, за это и поплатились. А то, ишь, суки, спешили зайти нам в тыл, думали, русские по горам не умеют лазить, теперь пусть эти шахиды на небесах сожалеют о своей самоуверенности. Не задерживаясь на такую мелочь, как уничтоженные духи, я бросился дальше. Только краем глаза заметил как Хан, следовавший за мной, приостановился и произвёл контрольные выстрелы. На выгодный во всех отношениях утёс я взобрался вовремя – трое духов, не прижатые нашим конвейером, как раз собирались занимать более выгодную позицию. Но Аллах повернулся к ним спиной – попали, бедолаги, мне прямо на мушку. По двум духам я работал на уничтожение, ну а третьему, показавшемуся мне командиром боевиков, просто прострелил коленный сустав – гарантированно болевой шок, а язык нам нужен. Ну а дальше всё было просто, пока Щука с этого утёса контролировал местность и боевика, валяющегося без сознания, мы с Ханом подобрались к кустарникам, из которых по Дыне начал стрелять пулемёт, и просто, без затей, забросали их гранатами. После этого, как водится, глянули, что там творится, но вид внутренностей содержимого мясорубки как-то не вдохновил, вытаскивать четыре окровавленных тела совсем не хотелось. Поэтому, сделав на всякий случай по контрольному выстрелу на каждое лежащее тело, мы направились к месту, где оставался наш боевой брат. Конечно, ничем помочь Сергею мы не могли, но хотя бы в последний раз прикоснуться к телу и попрощаться со своим товарищем были обязаны.

Прощание с Дыней было не долгим – времени, чтобы успеть выдвинуться к заданной точке, почти совсем не оставалось, к тому же предстояло ещё допросить главного над этими шакалами. Пока наша первая тройка хоть как-то пыталась пристроить тело Сергея, засыпая его камнями, чтобы до него не добралось зверьё, а после выполнения задания мы смогли достойно похоронить героя, я с Ханом пошёл допрашивать выжившего боевика. Злость душила меня, хотелось разорвать этого духа на мелкие части, но дело прежде всего, придётся изображать спокойствие. Загнав ярость поглубже, я принялся ещё успокаивать Флюра, который предлагал для допроса использовать самые жёсткие методы. Эту его злость и мстительную ярость к шакалам, убившим Сергея, удалось смирить только словами:

– Да пойми ты, этот гад наверняка упёртый фанатик, а после перенесённого болевого шока ему наши методы допроса до фонаря. Если не сможет переносить боль, то он просто отрубится или сдохнет, а нам, Флюр, необходимо получить от него сведения, и даже не об этом злосчастном караване, а о том, какая гнида нас подставляет. Два случая нападения на нашу группу уж очень сильно смахивают на предательство какой-то штабной крысы. Если первый раз можно было списать на подкуп боевиками какого-нибудь мелкого функционера, то уж после этого боя вырисовывается совсем мрачная картина. О нашем движении по этому маршруту знал только «полкан», вот и интересно узнать, откуда духи узнали, что мы пройдём именно тут? Случайно ли произошла наша встреча, или шакалы специально на нас охотились? Так что, Хан, никакого силового воздействия на пленного – будем использовать только химию. Забыл, что нам выделили две ампулы с новейшей разработкой сыворотки правды? Вот её и задействуем. Так как клиент плох – вколем ему сразу две дозы, и минут десять он будет отвечать на все наши вопросы. А потом уж как Всевышний решит – забирать его себе или оставить живым, чтобы он смог общаться с настоящими специалистами по допросам. Ты, Флюр, зажми себя и будь с этим гадом поласковей. Понял, Хан, руки ни в коем случае не распускать!

Все мероприятия по допросу боевика у нас заняли минут сорок. Львиную долю этого времени мы посвятили выведению клиента из бессознательного состояния. А сам допрос длился ровно семь минут; к сожалению, сердце боевика не выдержало ударной дозы спецсредства, и он с лёгкостью улизнул от нас в свой шахидский ад. Но за это время этот шакал, действительно оказавшийся командиром бандитской группы наёмников, выложил нам поистине бесценные сведения. И из них главным пунктом для решения нашей задачи была информация о том месте, куда прибудет ваххабитский караван. Без этих данных мы могли бы до посинения сидеть на перевале, ожидая его появления. Маршрут каравана оказался совершенно другим, боевики пойдут вовсе не там, где их ожидали федералы. Да и самого каравана как такового не было. Груз на вьюках должны были переместить только через границу с Грузией, дальше следовала перегрузка на автомобили с пропусками «вездеходами», а там прямым ходом на главную базу боевиков – так называемый «большой зиндан». Выяснили мы и координаты этого «большого зиндана». По интересующей меня теме – крота в штабе группировки – допрашиваемый ничего конкретного не знал. Слышал только, что очень важному русскому из привезённых караваном средств полагается миллион долларов.

После того как наш клиент ушёл в мир иной, я минут пять решал, что же нам делать. По идее, полученные сведения следовало срочно по рации передать в штаб группировки, ну, по крайней мере, в нашу службу, и уже совместными усилиями накрыть и этот караван, и базу боевиков. Всё это так, но кто знает, какую должность занимает этот крот. Вдруг такую, что сможет расстроить всю операцию – просто так лимон баксов не платят, значит, шишка большая и от него много чего зависит. Проанализировав сложившуюся ситуацию, я решил всё же действовать собственными силами. Ну их, этих больших боссов, с их алчностью и стремлением въехать в свой буржуазный рай на костях простых сограждан, тут вопрос стоит о стабильности в регионе и, в конечном счете, о судьбе России. Поэтому действуем сами и мочим всех на этой бандитской базе. Когда дело сделаем, тогда и будем связываться со всякими штабами, чтобы присылали вертушки для вывоза бабла и других трофеев.

В том, что мы сможем уничтожить охрану базы и всё там взять под контроль, я даже и не сомневался. По сведениям пленного, на базе сейчас находилось одиннадцать человек, из них только семеро бойцы, ещё двое занимались пленными и хозяйственными работами и даже автоматов не имели, а ещё двое, вообще, довольно пожилые люди. Один был духовным лидером ваххабитов, а второй эмир, он входил в большую восьмерку, руководившую всем сопротивлением на Кавказе. Эти двое были, пожалуй, подарочком поценнее, чем весь груз того каравана, за которым мы охотимся.

Так как у нас была всё-таки офицерская спецгруппа и каждый из ребят был весьма опытным и грамотным военным, я решил устроить свободный обмен мнениями. Дело предстояло трудное, и каждое предложение было важно для его успеха. Спрятав оружие, изъятое у боевиков (с собой взяли только пулемёт), мы отошли от места боя километра на три и там, в укромном месте перекусив, устроили своеобразное совещание. Особо торопиться было не нужно, поэтому мы смогли подробно всё обсудить и наметить план действий. Благо у нас имелась крупномасштабная, подробная карта окрестностей этого «большого зиндана», изъятая у боевика. И тот, совершенно безвольный после введения ему химического препарата, сам указал, где располагались два парных поста, охранявшие возможные подходы к ваххабитской базе.

К объекту подошли, когда солнце начинало клониться к закату. Накрапывал дождь, и мы, пользуясь сумерками и ненастной погодой, рассредоточились для завершающей фазы операции, после чего затаились на этих позициях. Планировалось начинать штурм базы в тот момент, когда туда прибудет груз. Деньги и наркотики боевики должны были с каравана перегрузить на Газ-66 с военными номерами. Вот этот грузовик в сопровождении «Уазика» с охраной мы и ждали.

Грузовик и «Уазик» подъехали в 8–57. Из автомобилей высыпали люди, одетые в нашу военную форму. Вскоре к ним подошли и боевики. Они стояли толпой и что-то обсуждали. Когда к этой группе приблизились два человека, одетых в цивильное, мы начали операцию. Хан и Петруха уничтожали вражеские посты, я работал пулемётчиком, ну а остальные добивали тех, кого я не смог достать. За Щукой были двое главарей этого скопища бандитов, те, что были без автоматов и одеты как обычные сельские жители. Щука должен был их только ранить, но так, чтобы они сразу потеряли сознание.

Однако всё пошло не так гладко, как планировалось. Напортачил Петруха; с того поста, который он должен был бесшумно уничтожить, раздалась автоматная очередь, правда, она тут же заглохла, но свою предательскую роль сыграла – бандиты как тараканы бросились врассыпную, пришлось, чтобы их быстро уничтожить, работать на полную катушку. Однако нескольким ваххабитам удалось прошмыгнуть в пещеру, где и находилось их лежбище. Подобраться к этому каменному зёву теперь было проблематично – оттуда, не смолкая, долбили два пулемёта. Пока я думал, как незаметно приблизиться прямо к смертельной пасти этой пещеры, чтобы влепить подарочек из гранатомёта, меня опередил Петруха. Как только был ликвидирован бандитский пост, Петруха явился к нам и пришёл не пустой, а с трофеем, который прихватил с собой, – это был РПГ. Вот из него он и произвёл чёткий выстрел прямо в зёв этой проклятой пещеры, с лихвой исправив допущенный им косяк при ликвидации бандитского поста.

Раздался взрыв, превысивший все мыслимые ожидания от воздействия выстрела РПГ, даже с учётом того, что он произошёл в замкнутом пространстве. Дрожь земли почувствовал даже я, хоть находился метрах в двухстах от пещеры. Из пещеры вырвался огромный сноп пламени, сопровождаемый градом осколков, включая довольно крупные, которые разлетелись веером метров на сто пятьдесят от убежища бандитов. Затем из скального провала повалил чёрный дым; не иначе у ваххабитов в этой пещере имелся запас взрывчатки, вот он и детонировал от выстрела РПГ. После такой мгновенной чудовищной встряски наступила гнетущая тишина, а может, это только так мне казалось, просто заложило уши после такого мощного взрыва. Даже щебета птиц я не слышал, пришлось полагаться лишь на зрение, напряжённо вглядываясь в застывшие на земле тела боевиков и окружающую местность в попытке засечь хоть какое-нибудь движение. Но никакого движения не было, казалось, даже ветер стих, не смея нарушить спокойствие в этом царстве мёртвых, хотя спустя мгновение шальной порыв его выдул из обшивки «Уазика» тонкую струйку дыма. Надо же, до него долетел один из горящих осколков. Это обстоятельство резко подстегнуло меня к немедленным действиям, ведь если Уаз загорится, пламя быстро перекинется на стоявший рядом Газ-66, в котором, собственно, и находится то, из-за чего мы все рисковали, из-за чего погиб наш товарищ Дыня. Нельзя этого допустить. И я, рискуя и не выжидая положенного времени, чтобы убедится, что все боевики уничтожены, бросился к автомобилям.

Но ничего не произошло, никто не стрелял в ответ и ко мне присоединились остальные ребята, все кроме Щуки, который на своём месте продолжал внимательно контролировать окружающую местность. Вскоре мы потушили Уаз, и я отослал Хана с Петрухой проверить, что осталось в пещере, где произошел взрыв, а сам занялся единственным выжившим ваххабитом, которого всё-таки успел ранить Щука. Им оказался эмир, всё ещё продолжавший лежать в беспамятстве от болевого шока. Остальные ребята пошли проверять соседнюю пещеру, служившую для ваххабитов тюрьмой. Собственно из-за этого бандитское логово и называлось «большим зинданом».

Первыми вернулись Хан и Петруха. Ребята выглядели несколько прибалдевшими. На мой вопрос, что там творится в пещере, Флюр, криво улыбаясь, заявил:

– Да ничего, печь крематория там, совмещённая с разделочным цехом мясокомбината. Дух – страшный, а по углам несгоревшие куски человеческих останков. Слабонервным лучше не смотреть.

Неожиданно со стороны пещеры, где содержались удерживаемые ваххабитами люди, раздался дикий вопль. Ребята бросились туда, а я задержался, нужно было закончить с единственным нашим пленным. Я только что обработал его рану, теперь необходимо было связать гада – чувствовалось, скоро очнется. Я быстро стреножил эту важную птицу и поспешил к ваххабитскому зиндану.

Мне всё ещё снится тот кошмар, который я там увидел. Пара связанных доходяг, лежащих у входа в эту пещеру, это ладно, а вот внутри каменного мешка меня ждал настоящий ужас. Во-первых, запах – непередаваемый, состоящий из чудовищной смеси вони выгребной ямы, гниющего мяса и духа мертвечины. Мертвецы были свалены в большую кучу, у всех были отсечены конечности, и не просто ровно отрезаны, концы ран были взлохмачены так, будто мясо из них вырывали зубами, ну, в лучшем случае, перепиливали самодельным резцом из камня. Нечто похожее на это орудие пытки валялось рядом с горой трупов, у большого плоского булыжника, служившего, по-видимому, разделочным столом. А ещё в этой пещере была небольшая ямка, заполненная полужидким дерьмом, по мерзкой вонючей поверхности которого плавали полусгнившие части человеческих тел.

И мухи… тучи жирных навозных мух, так и норовящих забраться под одежду. Невозможно было нормальному человеку выдержать даже минуту, находясь в этом рукотворном аду. Я тоже не выдержал и уже через несколько секунд выскочил оттуда на свежий воздух – даже фонарик не сообразил выключить.

Несколько минут не мог произнести ни слова, остальные ребята тоже молчали, уставившись на бывших узников этого ада, лежащих связанными на земле. У этих людей были совершенно нечеловеческие глаза; как чистые звери, они конвульсивно дёргались, мычали и пускали слюни из заросших грязными волосами ртов. Гнетущее молчание нарушил Флюр, он охрипшим голосом произнёс:

– Ты понял, командир, кого мы завалили, что они делали с нормальными людьми. Эти уроды просто заталкивали захваченных людей в каменный мешок и больше к ним не подходили. Они не давали им никакой еды, может, и воды тоже. По принципу – пожирайте неверные друг друга, испытайте за свою веру или неверие муки ада прямо на земле. Ненавижу гадов! И баксы, что мы нашли в «Уазике», брать не буду – страшно смердят эти деньги. Кажется, возьмёшь и сам провоняешь дерьмом.

Остальные ребята полностью поддержали Флюра, я тоже. Хотя, казалось бы, честно отвоёванный трофей, но какая грязь и кровь на нём. А вроде бы так всё удачно получилось, такой ценный подарок лежал в «Уазике» – большой кейс, доверху набитый долларами. Наверное, ваххабиты отложили их, чтобы передать своему подельнику в наших властных структурах. Когда мы вытащили этот кейс из потушенного «Уазика», сначала подумали, что это подарок свыше за наши мучения, опять же, средства для того, чтобы оказать помощь семье Дыни. Тогда мы решили, что пятьсот тысяч передадим семье Дыни, а остальные поделим между собой по-братски. Но теперь, после того как каждый из нас всего на несколько мгновений заглянул в этот проклятый адский зиндан, мы переиначили наш договор. Пятьсот тысяч так и пойдут семье Дыни, но не сраными этими деньгами; на эти средства ближайший друг Дыни Щука приобретает хорошую квартиру, обставляет её и вручает ключи жене Серёги. Парень так мечтал жить в нормальной квартире, где было бы место для его двух пацанов, так пускай хотя бы после его гибели семья получит эту жилплощадь. А если наше щедрое государство всё-таки разродится и выделит его семье квартиру, её можно будет сдавать – всё какой-то доход сверх нищенской пенсии по утере кормильца. Остальные деньги было решено передать в детские дома и в фонд помощи ветеранам, часть средств в церкви и мечети – пусть молятся перед Всевышним за упокоение душ, сгинувших в этом зиндане.

Все обговорив, мы начали действовать. Во-первых, сожгли «Уазик» дотла – рубили, так сказать, концы. Если выживший ваххабит на допросе скажет, что был ещё миллион долларов, перевозимый в «Уазике», то вот вам, пожалуйста, обугленные останки автомобиля. Во-вторых, Щука с Ханом, захватив доллары, направились их прятать вблизи дороги, что находилась километрах в семи от нас. Ну а мы, выждав некоторое время, вызвали вертолёты для эвакуации отбитого груза и пленного, который пришёл в себя минут через двадцать после того, как мы сожгли «Уазик». А ещё на место этого боя должна была прилететь комиссия. Большие чины теперь будут дотошно изучать эту ваххабитскую базу. Я во время сеанса связи посоветовал взять с собой побольше успокоительных средств, без них мы рискуем лишиться цвета штабного воинства.

Вот так, Батя, и закончилась та злосчастная операция, в которой мы потеряли нашего боевого брата. После неё каждый из нас имеет большой зуб на «полкана», хотя, конечно, может, и зря – ведь проведённое расследование и допрос выжившего ваххабита никак его не скомпрометировали. Крота в штабе группировки вроде бы нашли, но, не знаю – слишком этот майор мелкая сошка, не мог он многие вещи знать. Да майорам никто и не платит миллион баксов! Так что дело о «полкане» у нас осталось под вопросом, и мы его ещё будем разрабатывать. Если продался, гад, рано или поздно выясним это и он ответит нам за смерть Дыни по полной.

Саша замолчал, задумавшись. Молчал и Флюр, отстраненно ковыряясь в разделанной рыбе. Чтобы как-то сбить такой мрачный настрой, я начал рассказывать истории из своей биржевой деятельности, периодически доливая ребятам пиво. В конце концов, молодёжь развеселилась, разговор пошёл общий – грустные воспоминания отступили перед напором здоровой психики и молодости. И к тому же горячо натопленная парилка немало поспособствовала прочистке мозгов от страшных воспоминаний.