Глава 11

С тяжёлым сердцем, я медленно прохожу по пустынным залам замка. Мне предстоит сообщить, самой дорогой и любимой девушке, весьма неожиданное и неприятное для нас обоих известие. Безусловно, я огорчу её. Более того, мои слова, наверняка будут восприняты, как предательство самых высоких чувств и намерений. Быть может, она никогда не сможет меня понять.

Но таковы суровые законы рыцарской чести. Я остаюсь воином. И клятва, которую сегодня, вступая в Священное Братство, я принял – в любом случае, будет для меня святой, неоспоримой и обязательной.

О, Марта! Такая нежная, беззащитная. Ни о чем, не подозревая, она стоит у окна.

– Отчего на тебе нет лица? – обернувшись на звук моих шагов, спрашивает дама.

– Наш отряд из девяти рыцарей, под командованием моего отца, сегодня вечером покинет замок.

– Надолго? – она обворожительно улыбается, совсем не догадываясь, каким суровым будет мой ответ.

– На очень долго… – я никак не могу решиться, открыть ей всю правду.

Потому, эту самую правду, ей и приходится вытягивать из меня по частям.

– Надеюсь, к нашему венчанию, вы успеете обернуться?

– Увы, но венчание придется отложить на неопределённый срок. Ты прекрасно знаешь, что единственным занятием достойным рыцаря, во все времена была и остается война. К ней я готовился всю свою, не очень-то и длинную жизнь. Так вот. Мы отправляемся в Иерусалим. Нас ждет тяжёлый и многомесячный поход. Не знаю, как долго он продлиться, но обещаю… Нет, я клянусь, что обязательно вернусь из него живым.

– Роббер, прошу тебя, не уезжай!.. – на глазах Марты навернулись слезы. – …Мне приснилось весьма нехорошее видение…

– Об этом, не может быть и речи, – оборвал я даму.

– В таком случае, я попрошу тебя лишь о венчании… Не нужно помпезности, я согласна на самую скромную церемонию. Пожалуйста, задержись на пару дней. А после, ты благополучно догонишь своих.

– Нет… – категорично отвечаю я. – …На время похода, все мы приняли обет безбрачия.

– А как же, я?.. – более, она была не в силах сдерживать слезы. Те ручьем потекли по её щекам.

– Марта! Дорогая моя девочка!.. – я обнял её хрупкие плечи. В зеркальном отражении, я видел её вздрагивающую точёную фигуру и свой белый плащ, с красным крестом, накинутый поверх рыцарских лат. – …Мы знаем друг друга с детства. Мы созданы друг для друга. В конце концов, мы помолвлены. Так какая разница, когда состоится венчание: до или после. Мы любим – и это главное. А расставание, лишь укрепит наши чувства.

– Роббер, ведь ты и сам не веришь в то, о чем сейчас говоришь. В твоей речи, легко узнаются слова отца… – девушка отталкивает меня. –…Он ненавидит меня. Он всегда был против нашего брака. Если для тебя, он важнее – можешь уезжать с ним, куда угодно.

– Зачем ты так, Марта?

– Как?.. Думаешь, по отношению ко мне, это не жестоко?.. Убирайся. Видеть тебя, не желаю.

Нет, совсем не таким… Абсолютно по-иному представлял я себе наше прощание. Мое самолюбие было оскорблено. Потому, без лишних слов, я решительно направился к выходу.

– Роббер!.. – вдруг выкрикнула мне вслед Марта. Я едва успел обернуться, как дама моего сердца, уже бросается мне на шею. – …Прости!.. – она вновь становится той Мартой, которую я знал многие годы. – …Прошу тебя.… Ради Бога, не будь чересчур храбр, не нужно бесстрашия… Помни, что подвиги совершаются не только с горячим сердцем, а ещё и с холодной головой. Береги себя. Знай, что тебя здесь ждут. И совсем не обязательно, возвращаться героем. Ты просто – возвращайся.

После таких напутственных слов, любой поход должен пройти легко. А тяготы и лишения, с ним связанные, покажутся сносными и вполне переносимыми.

Когда вереница всадников взяла юго-восточное направление, а я, в последний раз оглянулся на оставленный позади замок, Марта все ещё смотрела в то самое окно, у которого нам суждено было расстаться. Пришпорив своего рысака, я помчался вперёд, обгоняя всех, с одним лишь единственным желанием: поскорее скрыться в близлежащем лесу, через который проходила дорога…

Я проснулся за полчаса до звонка будильника. А если быть более точным: я подскочил с постели, как ужаленный, с одной лишь единственной мыслью, завладевшей всем моим сознанием.

«Ведь это была моя любимая и единственная Марта!.. Она нашла меня… А я, сукин сын, вновь сбежал от нее… На сей раз, в иное жилище…»

Сегодняшним утром мне хотелось, только одного: как можно скорее попасть в свою новую квартиру. О том, чтобы оставаться по старому адресу ещё какое-то время, не могло быть уже и речи.

«Ведь я, вспомнил. Понимаете, вспомнил!..» – потому и спешил я поделиться этой радостью со своей нереальной мечтой. Однако встретиться с Мартой, мне было суждено лишь ночью. И чтобы день грядущий пролетел как можно скорее, я предпочел заняться получением кое-какой дополнительной информации. Мне натерпелось узнать как можно больше о том походе; о тех рыцарях, отправившихся в Иерусалим… Если они, вообще, когда-либо существовали, а не являлись плодом моего воображения, очередным сновидением и не более того.

Толком так и не позавтракав, я сразу рванул в свой офис.

Вернувшись в «средневековье» (на котором я, собственно, пару дней назад и остановился), пробежался в поисковике по оглавлениям. «Католическая церковь»; «Клермонский призыв»; «Крестовый поход бедноты»… Все это было совсем не то. Идем дальше. «Великое крестоносное воинство и его вожди»; «Крестоносцы в Византийской Империи»; «Путь на Восток: от Никеи до Антиохии»; «Завоевание Святой Земли». Уже ближе. Более того, я был совсем-совсем рядом.

Без каких-либо оговорок и иных подсказок, я точно знал, что мне следует искать. Не останавливаясь на второстепенном, я очень быстро «листал» страницу за страницей в поисках главного.

«Итоги похода. Становление крестоносных государств»; «Тевтонцы»; «Иониты – монахи и воины». Опять мимо.

И вдруг!.. Прямо в яблочко: «Гордые рыцари Храма». Ну, наконец-то… Вот тебе и Петькино «Хра…»

Конечно же, он тогда заикнулся о рыцарях Храма. И как только я мог подзабыть о том, что тамплиеров именовали ещё и храмовниками.

В том, что я нашел именно то, что и было мне необходимо, я уже ни на йоту не сомневался. Неведомый мне доселе внутренний голос… А может то была элементарная интуиция или некое внутреннее чувство, завладевшее моим разумом ещё ночью… В общем, что-то неосязаемое, последовательно и неотвратимо направляло меня к данной, уже известной мне цели.

«Ни один духовно-рыцарский орден не окружен такой тайной, не вызывает столь противоречивых оценок, как орден тамплиеров. Яркая судьба, таинственность, окружавшая деятельность и обряды тамплиеров… В конце концов, их страшная смерть на кострах – все это привлекало большое внимание многих историков. Гордым рыцарям в белых плащах с красным крестом на груди посвящено необозримое количество книг и научных работ, а сколько легенд было сложено в их честь… И, тем не менее, настоящей правды о тамплиерах, и по сей день, никому не известно. Она сгорела вместе с рыцарями на кострах инквизиции.

Доподлинно известно лишь то, что орден «бедных рыцарей Христа и Храма Соломона», был основан в 1118 году группой из девяти рыцарей, во главе с Гуго де Пайеном. Мы не многое знаем об этих девяти отцах-основателях. Нам известно, что большинство из них, если не все, принадлежали к среднему и привилегированному дворянству французской провинции Шампань, а один из «девятки», Андре де Монбар, приходился родным дядей одному из знаменитейших церковных деятелей того времени, Бернару Клервоскому, которого католическая церковь впоследствии причислила к лику святых…

Год основания ордена 1118, вообще особый в истории крестоносцев. Две смерти крупнейших деятелей крестового движения, выделяют его в череде довольно однообразных лет, непрерывной войны и повторяющихся событий. Весной, от неизвестной болезни, умирает основоположник и бессменный лидер иоанитского, наиболее крупного монашеского братства. Почти тут же, вслед за ним, и с теми же симптомами, сходит в могилу король Иерусалимский – участник Первого крестового похода и основатель династии королей-крестоносцев. Что это – невероятное совпадение или чей-то коварный и заранее подготовленный умысел?..

Так или иначе, но для истории «бедных братьев во Христе», оно имело знаковый характер. Не сдерживаемые более духовным авторитетом вождя иоаннитов, Гуго де Пайен с восемью своими сподвижниками предстает перед только что взошедшим не иерусалимский трон Болдуином. Они предлагают молодому королю нечто, доселе неслыханное в христианском мире – дать согласие на основание совершенно особенного монашеского объединения – братства монахов-воинов.

Неизвестно какими аргументами апеллировали рыцари, да только король, совсем неожиданно, не только дает согласие, но и сам, каким-то чудесным образом, становится ярым сторонником данной идеи. Вскоре девятка рыцарей перед лицом патриарха Иерусалимского дает привычные монашеские обеты бедности, послушания и целомудрия, но своей главной целью провозглашает не служение Богу в стенах монастыря (опять же нонсенс), а защиту паломников на пути в Иерусалим и борьбу против неверных с оружием в руках.

Братство получает благословение и здание, расположенное на территории бывшего Иерусалимского храма. По месту расположения, новый орден к первоначальному «бедные братья во Христе» добавляет «и рыцари Иерусалимского храма» и под этим названием навсегда входит в историю.

«Храм» по-французски – «temple», и рыцарей-монахов сразу начинают называть «тамплиерами», то есть «храмовниками»…

Следующие девять лет истории нового ордена, окутаны тайной. Имеется утверждение, будто бы, за эти годы в состав ордена не было принято ни одного нового члена. И что совершенно удивительно, за девять лет непрерывных и беспощадных сражений – ни один из рыцарей первоначальной «девятки», не погиб…»

Тексты о тамплиерах были переполнены такими эпитетами, как «невероятный»; «чудесный»; «умопомрачительный»; «таинственный»; «мистический»; «невозможный» – будто читал я не документальную литературу, не исторический материалы, а некий фантастический роман или сказку для взрослых.

Любой эпизод из летописи храмовников, как правило, представлялся автором не иначе, как нереальным и сверхъестественным. Пытаясь раскрыть тайну того или иного событие, доктора исторических наук непременно упирались в стену необъяснимого и списывали свершившееся на счастливый случай или удачное стечение обстоятельств.

Погружаясь все глубже и глубже в недра Интернет-сайтов, посвященных рыцарям Храма, я не переставал ловить себя на мысли о том, что все только что прочитанное, мне уж давно было известно. Ну, разве что, несколько подзабылось. Более того. Периодически в моей голове яркими красками вдруг вспыхивали картины той таинственной и мрачной эпохи. Правда, были они случайны и сумбурны. Потому и не позволяли составить общей картины; выстроить доселе дремавшую в моём сознании область дальней памяти в единую хронологическую последовательность…

Та одержимость, с которой я ворошил бескрайнее море информации, подстёгивала меня к новым и новым открытиям. Она же отчасти помогла мне забыть о возможных опасностях, таившихся в моём новом жилище. Потому, не обращая внимания на какую-либо осторожность, вечером того же дня, я помчался домой и смело вошел в квартиру под номером 13, по улице Вокзальной, дом 2.

Все здесь было, как будто, по-прежнему. Словно я лишь нынешним утром покинул данные стены. А ведь, если честно сказать, я сильно переживал. Опасался, что застану квартиру в чрезвычайно плачевном состоянии, полной хаоса и разрухи. К счастью, реальность оказалась менее жестокой в сравнении с моей буйной фантазией.

Не вижу смысла скрывать тот факт, что от данного вечера, я, прежде всего, ожидал встречи с Мартой. Нынче мне было, что ей сказать и чем её порадовать. На скорую руку я прибрался, приготовил бутылку шампанского и пару фужеров. И даже прикупил по пути букет цветов. Вовсе не знал, как она отнесётся ко всему вышеозначенному. Тем не менее, очень надеялся на то, что ей будет хоть немного приятно.

Пропустив для храбрости пару рюмашек, к двенадцати часам я зажег свечи…

А, впрочем, к чему интриговать читателя своими достаточно скучными описаниями своих ожиданий?

Несколько опережая события, могу сразу сказать о том, что мои нынешние, самые оптимистичные волнительные ожидания, абсолютно не оправдались. Ни к двенадцати, ни к часу и даже к двум часа ночи, когда уж догорел последний свечной фитилёк, в моей квартире так никто и не появился. Я по-прежнему оставался в ней один. За стеной у соседей, как собственно и в моей квартире зависла мертвецкая тишина. Ни звука, ни стука, ни шороха и уж тем более, никаких переборов гармошки. Впервые мне стало жутко не от присутствия в комнате привидений (с этим я вроде бы, уже успел смириться), а от гробовой тишины, пугающей меня своей неизвестностью и непредсказуемостью.

Постепенно в мою голову начали просачиваться осторожные предположения и догадки по поводу отсутствия в квартире духов. Сперва я предположил, что Марта на меня просто обиделась. Обиделась на моё весьма внезапное исчезновение из квартиры.

Потом, мне вдруг пришла мысль о том, что Марта не просто обиделась, а ещё и решила мне отомстить. Стоит мне нынче, хоть чуть-чуть задремать… Как вся потусторонняя нечисть, обитавшая в нашем доме, а ныне притаившаяся где-то в подвале или на чердаке, словно тараканы, тотчас повылезет из малодоступных уголков квартиры, дабы сотворить со мной нечто этакое, о чём сейчас я не мог и помыслить. Мне даже начали чудиться едва заметные тени, беззвучно шнырявшие по темноте коридора.

Затем, я не на шутку перепугался, от ещё одной версии, случайно забравшейся в мой уставший разум.

«А что, если та «лазейка», между нашими мирами, по каким-то неизвестным мне обстоятельствам, внезапно захлопнулась?.. И я уже никогда более не увижу своей Марты?..»

А впрочем, слишком долго метаться в бесконечных предположениях о таинственном самоочищении моей квартиры от былых призраков и полтергейстов, мне так и не пришлось. К тому времени, когда догорела последняя свеча, я успел изрядно «наклюкаться» коньячком, потому и уснул в том самом кресле, в котором, собственно, и ожидал я Марту.

Как известно: сон выпивохи, пусть и крепок, но чрезвычайно краток. Вот и скоротал я ту ночь, крепким и безмятежным сном…

Тем же бесперспективным ожиданием закончилась и моя следующая ночь. Потом, ещё одна… И третья, и последующая… Никто меня более не навещал и не беспокоил. Букет, купленный в первый вечер, уж давно успел завять. Ну, а я окончательно укрепился во мнении, что тайный «переход» из нашего мира в мир иной, безвозвратно исчез, оставив после себя лишь самые приятные воспоминания.

Дни потянулось серой и однообразной вереницей абсолютно незначащих для меня событий. С утра я был на работе, вечером у телевизора. Спокойствие, к которому я некогда стремился, было мне теперь уже в тягость. Я не находил себе места, проклиная себя за то, что последние три дня провел вне дома, потому и не узнал я подлинной причины исчезновения выходцев из иного мира…