003
Специальный посланник директора-исполнителя Программы ООН по охране окружающей среды (ЮНЕП) Йошка Фишман мчался на своем ярко-красном кабриолете по улицам экваториального Найроби. В столице Кении в январе было не очень жарко, градусов 25. Но после морозной и снежной Сибири, где ему пришлось встречать Новый год, Йошка с упоением наслаждался африканским летом. Фишман не любил мороз. Поэтому свою поездку в Хакасию, небольшую республику на юге Сибири, вспоминал с ужасом. Было очень холодно, ветрено, и почти всегда темно. И только крепкий русский напиток под экзотическим названием «самогон» навевал ему хорошие воспоминания. Приучили его к этому напитку новые русские друзья Викентьич и Митя, с которыми он случайно познакомился в небольшом городке Саяногорск. Именно с ними он и встречал Новый год в таёжном дворце русского алюминиевого олигарха. И именно там он узнал, что Борис Ельцин уже не российский президент. Всего несколько дней назад Фишман покинул холодную Сибирь, и, находясь сейчас в центральной Африке, уже практически забыл об этой поездке. Но акклиматизация давала о себе знать и напоминала о недавних морозах. Немного знобило.
Фишман ехал по Юнайтед-Нэйшенс-Авеню. Теплый ветерок нежно обвевал открытую голову, плечи, руки, грудь. Проехав мимо целого комплекса ооновских офисов, Фишман повернул направо и подъехал к трехэтажному стеклянно-бетонному зданию штаб-квартиры ЮНЕП. Здесь через сорок минут на совещании у директора-исполнителя ему необходимо будет доложить о результатах своей поездки в Сибирь.
Штаб-квартира ЮНЕП и находящийся вокруг здания прекрасный парк очень нравились Йошке. В Программе ООН по охране окружающей среды Фишман работал уже почти 10 лет. Начинал с должности помощника начальника директорской канцелярии и вот дорос до должности специального посланника. Эта должность очень хорошо соответствовала стилю жизни Йошки: не надо проводить время с утра до вечера в офисе, не нужно нести должностную ответственность за подчинённых, можно спокойно кататься по миру, наслаждаться этими путешествиями, и при этом иметь большое влияние на разных чиновников практически в любой стране.
В Сибирь Йошка Фишман ездил для того, чтобы проинспектировать готовность проведения в Саяногорске Международного форума по биологическому разнообразию в странах европейско-азиатского региона.
О проведении экологического форума в Сибири договорились президенты России и США с генеральным секретарём ООН 29 декабря 1997 года в Международный день биологического разнообразия. Была обозначена даже дата проведения – март 2000 года. Генсек ООН Кофи Аннан, помнится, пошёл на этот шаг только по личной и настойчивой просьбе Билла Клинтона. Уж очень тот хотел угодить своему российскому другу Борису, повадками который напоминал русского медведя: также перекатывался при ходьбе, был неуклюж, медлителен, и также хорошо поддавался дрессировке. Несомненно, Клинтон считал себя хорошим дрессировщиком и лихо управлял Ельциным, подливая в стакан очередную порцию бурбона.
Потом уже на первом заседании организационного комитета форума, который проходил в Москве под руководством заместителя директора-исполнителя ЮНЕП, было решено, что форум пройдёт в городе Саяногорск на базе Саянского алюминиевого завода и заповедника «Саянский» с 15 по 18 марта 2000 года. Проходить он будет под эгидой ЮНЕП и Глобального экологического фонда, а организаторами форума станут российское Министерство экологии и природных ресурсов, заповедник «Саянский», финансово-промышленная группа «Сибирский алюминий» и правительство Хакасии. Тогда же было получено подтверждение, что в работе международного форума примет участие президент России Борис Ельцин.
В конференц-зале на втором этаже почти в полном составе собралось руководство ЮНЕП, были также представители ГЭФ и ООН. Йошка Фишман доложил собравшимся о готовности России к проведению форума. До его открытия оставалось почти два месяца. И, по мнению специального посланника ЮНЕП, почти всё уже было готово. Недалеко от Саяногорска в предгорье Саян в кратчайшие сроки был построен и уже находился в полной готовности к приёму участников форума специальный конгресс-центр «Гладенькая» с ви-ай-пи-отелем. Для проведения секционных мероприятий были также подготовлены площадки на Саянском алюминиевом заводе, на Саяно-Шушенской ГЭС, в администрации города Саяногорск. Несколько площадок было подготовлено также на базах Саянского заповедника в Абакане и в других районах Хакасии. Для журналистов был оборудован соответствующий международным стандартам пресс-центр в санатории «Жарки», который находился в трёх километрах от конгресс-центра. Четыре ресторана официально были аккредитованы для обслуживания участников и гостей форума. Дополнительно были зарезервированы Дом иностранного специалиста в Саяногорске и гостиница правительства Хакасии в столице республики. Аэропорт Абакана имел международный статус и готов был принимать до 12 бортов в сутки, в том числе тяжелейшие пассажирские и транспортные самолёты Боинг-747, Ил-86 и Ил-76. В качестве запасного был также подготовлен международный аэропорт «Емельяново» в Красноярске. Для сопровождения участников и гостей форума были подготовлены десятки туристических автобусов, 30 микроавтобусов и 60 автомобилей для гостей статуса ви-ай-пи. В резерве держалась автобаза правительства Хакассии. Российское министерство по чрезвычайным ситуациям держало в готовности 5 пассажирских вертолетов, два из которых могли использоваться в качестве санитарной авиации. В качестве волонтёров форума было уже набрано свыше тысячи человек.
– Правительство России и его партнёры свои обязательства выполнили на высоком уровне. Сибирь готова принимать форум уже сегодня, – резюмировал свой доклад Йошка Фишман. – Но есть один нюанс…
– Какой нюанс? – взволнованно спросил представитель ГЭФ.
– Форум в Сибири будет проходить уже весной. Но весна в Сибири также непредсказуема, как осень. Или зима. Или лето, – Йошка улыбнулся. – Возможно, будет ещё холодно. Очень холодно. Придётся согреваться русской водкой.
Участники совещания в один голос рассмеялись. Эта шутка пришлась по нраву, видимо, всем.
– Ну, это не страшно. Русской водки у русских на всех гостей хватит, – вступил в разговор директор-исполнитель ЮНЕП. – А теперь серьёзно. Как вы помните, форум в Сибири был задуман как подарок русскому президенту Борису Ельцину.
Все участники совещания в ЮНЕП как по команде голосом или мимикой подтвердили, что эта договорённость им знакома.
– Так вот. Мы до сих пор не получили от российской стороны подтверждения, что в форуме будет участвовать новый президент России Владимир Путин. Время проведения форума совпадает с самой активной фазой его избирательной кампании. И администрация российского президента и правительство пока молчат. Переносить форум мы уже не можем. Но и президентские выборы в России также не перенесут. Кофи Аннан пообещал мне, что будет давить на Россию, постарается привлечь к этому президента США, но и нам необходимо также использовать свои механизмы давления. Без участия Путина форум в России будет принижен. ЮНЕП на это пойти не может. Нам очень важна наша репутация и наш авторитет. Поэтому, – директор-распорядитель внимательно посмотрел на Йошку, – Фишман, Вы снова должны вернуться в Москву. Вы должны добиться того, чтобы президент России подтвердил участие в нашем форуме. Вылетайте завтра. Если будет необходимо – потом в Москву вылечу и я.
Йошка Фишман не очень обрадовался такому заданию. Ему нравилась Африка, нравилась Кения, и нравился Найроби. Здесь он хотел немного отдохнуть и возвращаться в этот жуткий холод в Москву совсем не хотелось. А отказаться от задания директора он не мог. Йошка развёл руками и молча кивнул. Как там, в пьесе у Чехова? «В Москву, в Москву». Но есть в этом и один плюс, подумал Фишман. По пути в Найроби у него сорвалась важная встреча в Париже с одним господином. Следовательно, эту встречу можно организовать по пути в Москву.
004
После православного Рождества юг Сибири обволокла непривычно теплая зима. Снега выпало немало, он был нежен и пушист. Охотничьи лыжи, хотя и были широки, проваливались в снегу, как в перине. Идти было непросто, но достаточно тёплая для января погода была на руку путешествующей по тайге троице. Олег Гура, которого все знали больше как Викентьича, Митя Шевченко (для своих – Шевчена) и их провожатый охотник Топой направлялись в Град Сварога. Хода до него, по словам Топоя, по такому снегу – двое суток. Ночёвка была запланирована в таёжной охотничьей избушке на берегу Саяно-Шушенского водохранилища. Она хотя и находилась несколько в стороне от их намеченного пути, но всё-таки давала крышу над головой и тепло. А ночевать зимой в тайге у костра не рискнул даже опытный охотник и знаток этих мест Топой. Это как в берлогу к медведю на постой проситься, говаривал он. Митя и Викентьич не сопротивлялись. Тем более что в зимний поход на лыжах с ночёвкой они выходили в первый раз.
Викентьич находился в Хакасии по делам. Он работал в московском информационном агентстве «Постфактум» и прибыл сюда в составе столичной журналисткой делегации на Саянский алюминиевый завод. С Митей, журналистом местной телекомпании, познакомился на экскурсии по заводу, Потом знакомство закрепилось крепкими напитками в саяногорском ресторане «Меридиан», И, наконец, переросло в дружбу на заимке президента финансово-промышленной группы «Сибирский алюминий». Именно там, на заимке хозяина местного алюминиевого завода, и прослышал Викентьич от собратьев по перу о таинственном Граде Сварога, затерянном в глухой саянской тайге. Город этот, естественно, не был отмечен ни на одной общедоступной карте. А жили там уставшие от современного общества и ушедшие от него люди разной веры и разных профессий. Все они добровольно отреклись от прежней жизни, стали язычниками и вверили судьбу своему новому отцу Варфоломею. Никто из гостей заимки в Граде Сварога не бывал, о жизни его жителей знали только понаслышке. Поэтому разговор о нём быстро свернулся, но прочно закрепился в мозгах Викентьича. Как потом оказалось, не просто закрепился, а растёкся по всем нервам, кровеносным сосудам и лёгким, ныл в печени и зудел в поджелудочной железе. Для себя уже он решил, что нужно обязательно побывать в этом таинственном месте. Он уже представил даже репортаж о визите к затворникам, но на беду была зима. И добраться до сварожан, наверное, было совсем непросто. К счастью, помогла тёплая погода. И Митя смог уговорить своего знакомого хакаса Топоя сходить вместе с ними в Град Сварога проводником.
Лыжный поход складывался как в стихотворении Пушкина. Было солнечно, безветренно и тепло. Бриллиантами на солнце искрился снег, не очень густой лес после обеда уже начинал синеть, ели под снегом зеленели и ручей, наверное, где-то подо льдом блестел. Викентьичу повезло. Он двигался в колонне третьим. Получалось, что шёл уже как по проторенной лыжне. Ближе к пяти вечера Викентьич, Митя и Топой подошли к небольшой избушке. С отвесной скалы внизу длинным рукавом разлёгся водохранилищем Енисей.
Дверь избушки была с замком, но он был открыт. Топой жестом пригласил спутников в избу. Внутри было темновато, маленькое окошко, выходившее на водохранилище, света пропускало мало, и с внешней стороны было зарешечено скобами. Топой, разыскав у печки большую свечу, зажёг её. Стало немного светлее. В избушке стоял стол, несколько добротных широких скамеек, полки с жестяными банками по всей левой стене, полати над печкой. Оглядев избу, Викентьич с радостью присел. Оказалось, что он очень устал. Ноги гудели. Хотелось развалиться. Но Топой по-хозяйски стал отдавать приказы:
– Викентьич, ты наберешь дров. Много. Чтобы хватило до утра. Я спущусь вниз и наберу воды. А ты, – обратился он к Шевчене, – разведай, что есть в избе съестного и разожги печь. Справишься?
Викентьич усердно занимался заготовкой хвороста и валяющихся в снегу деревьев. Далеко заходить не хотел. Уже хорошо стемнело. Но дров было не достаточно. Двигаясь вглубь тайги, он вышел на небольшую полянку, в центре которой разглядел громадный высохший ствол и уже собирался рубить его на дрова. Но тут же замер. Это было не высохшее или обгоревшее дерево. Это был громадный черный истукан, невероятным образом оказавшийся здесь. Он был выше Викентьича раза в два, по всему телу этого каменного изваяния шли непонятные нездешние узоры, а в центре этого чудовища на него изучающее смотрели три странных глаза, которые он не видел никогда. Они не были человеческими. Но они не могли принадлежать и зверям. И эти глаза вдруг загорелись лунным светом.
Они ослепили неярким, но жгучим светом и прожгли холодом всё внутри. От возникшего страха захотелось кричать, но всё тело сковало колючим хрупким льдом и из горла Викентьича по тайге начали выстреливать непонятные и громкотрескучие шлепки. Это было ужасно, и Викентьич не понимал, что происходит сейчас с ним. Викентьич бы и дальше продолжал нелепо кричать, но рядом очень кстати оказался Топой. Он с размаха ударил Викентьича ладонью по голове, уложил его в снег и усиленно стал растирать его уже замолчавшее лицо мохнатым свежим снегом и только потом тихо сказал:
– Спокойно, дружище, это я. Перед нами не леший. Это старый лесной менгир. Я тебе про него потом расскажу. А сейчас уже пора – нас Митя давно ждёт.
Викентьич послушно кивнул головой, и они вместе пошли в избу.
Три часа спустя в натопленной и, как показалось Викентьичу, уютной избе троица путешественников неспешно откушала разогретую тушёнку с хлебом, запив обильно её горячим чаем с таёжной травой. И со смехом вспоминала встречу Викентьича с таежным менгиром. Спиртное Топой категорически брать в дорогу запретил: «Чтоб ни грамма, ни запаха, ни-ни. Иначе затворники нас не примут, отправят обратно. На это дело у них разговор крутой».
Делать было нечего. В печи трещали поленья. На столе горела большая, несколько раз плавленая и заново отлитая, свеча. За окном давно стемнело, ветер завывал и запевал. Постанывал лес, кряхтел и вздыхал. В тайге кто-то охал, ухал, сипел и мычал. В избе молчали. Каждый задумался о своём. И вдруг Топой произнёс:
– Давно это было, совсем давно…
Викентьич и Митя удивлённо переглянулись, но не стали перебивать. Топой заметил удивление друзей. Их реакция ему понравилась, и он продолжал:
– Жил здесь злой и вредный старый шаман. Его сила была настолько велика, что подчинялись ему и птицы, и звери, и рыбы, и всякая мелкая лесная, небесная и водная тварь. Когда он шаманил, замолкали все живые, даже лес не шумел, и речка переставала бежать. Богат был и жаден тот шаман. Ни с кем не хотел делиться. И хотел, чтобы кроме него никто больше не слышал сладкое пенье птиц, никто не видел акробатические трюки рыб, скачки коз, бои оленей и шелест деревьев. А чтобы не разбежалось зверьё, не улетели птицы и не уплыли рыбы, воздвиг он вокруг царства своего высокие-превысокие горы. Саяны. Возвышались они почти до неба, из-за гор этих не было даже солнца видать, и не мог сквозь эти горы просочиться даже ни один ручеёк. Обрадовался этому злой шаман. Но время шло. И от того, что не было здесь солнца и не было свежей воды, озеро вскоре высохло, лес стал сохнуть, живность всякая гибнуть. Царство старого шамана стало вымирать. И разрушил тогда шаман волшебным посохом большую скалу, чтоб лучи солнца иногда попадали в его царство. Свернул большой камень, чтобы пробился и заструился небольшой ручей. И ожили звери, запели птицы, и лес снова зашумел. Скоро у свернутого камня озеро образовалось. И назвали его Енисеем. А вода всё прибавлялась и прибавлялась. И тесно стало Енисею между исполинских гор, начал он себе выход искать. Камни стал подтачивать, волны о скалы разбивать. Пытался горы раздвинуть, но сил не хватало. Да и боялся, что шаман увидит, разгневается и перекроет живительный ручей. Призадумался тогда Енисей, что делать дальше не знает. А шаман заметил всё-таки старания Енисея и, шипя, угрожает ему: «Не уйти тебе от меня. На вечную муку я обрёк тебя, смирись и останься навеки со мной в моём царстве. А попробуешь прорваться, я тебя изгублю, под землёй схороню, чтоб во веки веков тебя никто не видел, чтоб и ты белого света больше не знал».
Не выдержал тогда Енисей, взбунтовался. Поднялся волнами большущими и могучими, ударился о скалы, окружающие его, с такой мощною силой, что с грохотом разрушились горы, стали сразу меньше, и через них Енисей спокойно уже перескочил. Разрушил все преграды и потёк широкой шумной рекой по Сибири, радуя всех своей могучей красотой и живительной водой. А царство злого шамана покрылось вечными льдами и снегами. И обходят это царство с тех пор стороной зверье, облетает птица и не плавает туда рыба. А старый шаман от злости ушёл во льды и замерз там до лучших для него времён…
О проекте
О подписке