009

Мэри Лонг работала секретарём Джона Харли уже второй год. И четвертый год она была личным агентом директора ЦРУ Генри Гранта. Он завербовал её, когда Мэри только-только поступила на работу в Пентагон после окончания Американского университета в Вашингтоне. Отец Мэри полковник Лонг заканчивал тогда карьеру специалиста по восточной Европе в военном ведомстве и пристроил свою дочь стажёром в аппарат министра. Мэри была очень амбициозной и упрямой, к тому же очень красивой девушкой, и быстро выстроила собственную карьеру, дойдя за 3 года до должности личного секретаря министра.

Полковник гордился дочерью. Но однажды отпраздновав на службе (что было категорически запрещено) очередное движение вверх в карьере Мэри, захватил с собой из Пентагона очень секретные документы. Он и сам не понимал, как они оказались в его портфеле, но именно с ними его, пьяненького, застукали тогда вашингтонские полисмэны. За это полковнику полагалось тюремное наказание, или, как минимум, позорное изгнание со службы.

Помощь пришла с неожиданной стороны. Его собственная дочь каким-то образом договорилась с полицией, и все документы о задержании полковника были уничтожены. Мэри объяснила это тем, что отец её однокурсницы по университету служит большим начальником в полиции Вашингтона, и он помог загасить едва зарождавшийся скандал в самом зародыше. Лонг вскоре ушёл в отставку. А потом в пьяном состоянии на большой скорости врезался в фонарный столб на своём стареньком автомобиле. Похоронили его, впрочем, с воинскими почестями, как заслуженного офицера. И на карьере его дочери несуразная смерть полковника никак не отразилась.

Лонг так и не узнал, что спас его от скандала с вынесенными из Пентагона документами не отец однокурсницы его дочери, а влиятельный начальник из ЦРУ Генри Грант. Именно он предложил Мэри Лонг вытащить её отца из полиции, попросив взамен стать его личным секретным агентом. Правда, так и осталось тайной, как эти чёртовы документы оказались в портфеле Лонга, и почему именно тогда к нему придрались полисмэны, и почему именно его портфель они решили осмотреть.

Грант вскоре стал директором главной разведывательной службы Соединенных Штатов. А Мэри успела выполнить несколько секретных заданий разведки, и даже после смерти отца уже никак не могла отвязаться от этой навязчивой зависимости и покровительства такого высокопоставленного лица.

Мэри Лонг пораньше пришла сегодня на службу. В длинных коридорах Пентагона почти никого не было. Её рабочий кабинет, который имел прямой вход в кабинет министра, также был пуст.

Она начала просматривать документы, о которых необходимо было доложить Харли, но работа не шла. Вместо букв, из которых обычно складывались слова, фразы и предложения, виделись непонятные знаки, а в её глазах рисовались ужаснейшие картинки. Мэри отложила документы, несколько раз натужно глубоко вздохнула и шумно выдохнула. Управлять эмоциями она научилась ещё в университете, когда занималась в спортивной секции по борьбе дзюдо.

Она еще раз вспомнила всё, что произошло на конспиративной квартире, где её встретил Генри Грант. В последнее время он встречался с Мэри достаточно редко, доверяя постановку задач и приём отчётов своему помощнику. Но вчера дверь открыл сам директор ЦРУ. И он, кажется, был несколько заведён. В полуосвещённой комнате чувствовался аромат хорошего бурбона. Она хорошо разбиралась в этих запахах, хотя не любила крепких напитков. Её отец знал толк в выпивке, и Мэри научилась различать запах кукурузного виски издалека.

«Генри выпил. Разговор очень срочный и, видимо, совсем непростой», – подумала она сразу. И не ошиблась. Грант предложил ей то, отчего она не спала почти всю ночь, не уходило сомнение до сих пор.

Когда они сели, Грант протянул ей небольшую коробочку. Внутри оказался обычный миниплеер стандарта MP-3, точно таким же пользовалась она. Грант внимательно смотрел девушке в глаза, словно проверял её готовность к разговору. Мэри уже привыкла к этим проверкам, поэтому не спешила с реакцией, выжидала.

– Это не просто миниплеер, – после паузы произнес шеф ЦРУ.

– Я догадалась. У меня уже есть точно такой же. Вы бы не стали мне дарить второй.

– Этот прибор – последняя разработка наших учёных. Вы его смело можете пронести в Пентагон вместо своего плеера, который занесён в реестр разрешённых для вноса Вами личных предметов. Это на всякий случай, если вдруг поднимается шум.

– Шум? – удивилась Мэри. – То есть я могу оказаться под подозрением из-за этого прибора? Внутри него что?

– Не спеши. Картинка стоит тысячу слов, – властно остановил её эмоциональную реакцию Грант. – Мы с тобой хорошо знаем, что у твоего шефа Джона Харли – проблемы со здоровьем.

– Да, я знаю. Что-то с сердцем.

– Если точно, то у него – аритмия. Доступнее говоря, ритм сердца Харли отличается от ритма здорового человека частотой, регулярностью и последовательностью сокращения сердечной мышцы. Аритмия опасна тем, что может появиться сердечная недостаточность, выраженная нарушением функции дыхания, может возникнуть отёк легких, не исключено резкое снижение артериального давления. Всё это может привести к ишемическому инсульту, который сделает человека растением. Или может наступить смерть. По нашим данным, Джон уже давно страдает аритмией, но серьёзному лечению предпочитает употребление таблеток. Которые временно сдерживают дальнейшее осложнение ситуации, но совсем не лечат. Ему предлагали даже установить кардиостимулятор, но он до сих пор не решился это сделать. Мы думаем, что Джон очень сильно дорожит своим креслом в Пентагоне, поэтому всячески скрывает информацию о болезни перед президентом. Боится, что Клинтон подыщет на это место более здорового и решительного вояку. Более решительный вояка нужен сегодня и нам. И Соединённым Штатам.

Генри снова сделал паузу, выжидательно посмотрел на Мэри.

– И ЦРУ хочет, чтобы моего шефа к своим дедам отправила я?

– Ну, Мэри, не я это сказал… Хотя Вы поняли всё правильно.

– Мне поможет этот миниплеер? – Мэри кончиками пальцев подтолкнула его к Гранту по столу.

– Да, Вам поможет именно он, – также ловко Генри оттолкнул плеер от себя.

– Что я должна сделать?

– Почти ничего, Мэри. Вы должны нажать на кнопку «Игра», и с включенным плеером зайти к Харли, когда он будет один. Этот маленький прибор создаёт мощнейшее электромагнитное поле, которое практически безопасно для здорового человека, но опасно для людей, серьёзно страдающих аритмией. Вы должны будете подойти с включенным плеером как можно ближе к Харли, завязать с ним долгий разговор, чтобы оставаться с ним рядом как можно дольше. Не дать ему возможность вызвать помощь, и когда всё закончится вызвать дежурную бригаду медиков к нему. Чтобы зафиксировать факт смерти. Вот и всё.

– Легко об этом сейчас просто помечтать. А если всё пойдёт не так? Если он не умрёт? Например, просто потеряет сознание, – Мэри смущал этот план, она сомневалась в смертельной способности маленькой коробочки, похожей на миниплеер.

– Вы не должны уходить пока это не произойдет. И должны удостовериться, что Харли мёртв. Проверьте наличие дыхания с помощью зеркала. Только после этого можно звонить медикам. Никого кроме них в кабинет не впускать. И перестаньте беспокоиться. Прибор опробован на практике.

Мэри очнулась от шума в кабинете Харли. Джон разговаривал по телефону. Она встала, глубоко вздохнула, включила плеер, положила его в карман пиджака, взяла папку с документами и вошла в кабинет министра.

Через 10 минут Мэри набрала телефон дежурной бригады врачей Пентагона:

– Министру плохо, мне кажется – проблемы с сердцем, он задыхается.

Затем отнесла плеер в свой кабинет, положила в сумочку. И стала ждать.

010

Викентьич, Митя и Топой выдвинулись с восходом. Шли молча. Каждый думал о своём. Только скрип снега на лыжне вносил в их молчаливую беседу своеобразные штрихи. Викентьич до сих пор не мог осознать, что им спешно пришлось бежать из Града Сварога. Именно бежать, другого слова он подобрать не мог. Причём бежать внезапно, как разбойники с места преступления. Он даже вспомнил это чувство, когда в детстве с мальчишками удирал с пришкольного сада-огорода, боясь, что их сейчас поймает бессменный школьный сторож дед Кузьмич.

А всё случилось от того, что накануне вечером Варфоломей застукал Митю в своей келье в храме. Он был буквально взбешён он нахальства Шевчены, заставил засветить фотопленку, и поручил Громову изгнать ослушников рано утром. И вот сейчас они были вынуждены покинуть поселение затворников и срочно выдвигаться обратно, в Саяногорск.

Викентьич не был удивлён, когда внезапно удалившийся Громов, вернулся уже с недовольным Митей. Именно чего-то похожего он и ждал от Мити, который, громко выражал свои эмоции:

– Я не преступник. Где свобода? И какое вы имели право засвечивать мою плёнку. Мою! Не вашу!

Громов долго не отвечал на истерику Мити, а потом резко и по-командирски выстрелил:

– Всё сказал? А теперь заткнись и слушай!

Громов выждал паузу в несколько секунд и уже более мягким спокойным голосом продолжил:

– Радуйся, Митя, что у тебя всего лишь засветили плёнку. Здесь тайга и ты здесь ничего не стоишь. Завтра с рассветом вы покинете нас. И больше никогда, слышите, никогда здесь не появитесь. А Вам, Викентьич, должно быть стыдно, что потворствовали этому хитрозадому, ещё и меня хотели расспросами про язычество облапошить. Словом, вы легко пока отделались. Поэтому сегодня все ваши прогулки и экскурсии закончены. А завтра, как говорят, американцы, гоу хоум, товарищи, валяйте домой.

Викентьич понял, что их изгоняют, но не понимал, что же произошло. Громов кивком головы вызвал его на улицу. И там уже на крыльце почти шёпотом произнёс:

– Твой напарник – глуподыр. Зачем он самостоятельно полез в храм без разрешения?! Разве он не понимал, что вы для нас – пришлые, за вами всегда будет пригляд. Кроме меня здесь уйма других соглядатаев найдётся. И эта выходка с фотосъёмками?! Это же надо, какой Митя глупец! Или наглец! Ты знал об этом?

Викентьич отрицательно качнул головой.

– Я так и предполагал, – Громов задумался. – Но уже поздно, ничего не исправишь. Варфоломей решения обычно не меняет. Он очень зол на вас. Никакой встречи с ним не будет. Завтра вам нужно будет уходить. Будьте осторожны в дороге.

– Что ты имеешь ввиду? И зачем ты мне это говоришь?

– Ничего не имею. Как говорится, задней мысли нет. Но почему-то тревожно мне за вас. Сам не понимаю почему. Сейчас мне необходимо покинуть вас. Надеюсь, Митя больше ничего не сотворит? Могу на тебя положиться?

Викентьич кивнул головой.

– Добро. Кушайте, отдыхайте, готовьтесь к сборам. Увидимся завтра, – Громов сошёл с крыльца и быстрым шагом удалился.

Вот так наша троица была с утра выдворена из Града Сварога. Всю дорогу Викентьич и Митя молчали. С Мити сошла вчерашняя спесь, он всё-таки понимал, что неудача их визита к отшельникам заключена в нём. Извиняться перед Викентьичем за свою вылазку в храм сейчас было бесполезно. Он знал, что Викентьич добр и простит его, но нужно было немного выждать. Поговорить на эту тему Митя планировал вечером в избушке охотников в тайге.