§16. ФЕНОМЕН ВЕРЫ

„Набожность … есть опиум для души” (Ж.Ж. Руссо)

Экономика среднего энеолита, даже в тех регионах, где медь не использовалась, больше не являлась совокупностью отдельных земледельческих общин, занимавшихся натуральным хозяйством. Территориальная экспансия привела к замене временных функциональных³¹⁹ структур, существовавших в первых иерархиях труда, к формированию догосударственных институтов власти в полиродовых объединениях. Состоявшие из нескольких общин чифдомы или простые вождества³²⁰ явились наиболее ранней промежуточной формой политической структуры, в основе которых лежала потестарность³²¹, которая характеризуется преобладанием реципрокативных отношений. Период энеолита в Передней Азии характеризуется наличием многих таких образований, которые „сосуществовали, вытесняли одна другую или сливались, распространялись или гибли…”³²².

Процесс институализации власти в простом вождестве носил надобщинный характер, но опирался на родовую традицию и обычное право. Так возникло племя, которое можно рассматривать в качестве механизма организации контактов родов, включающего вопросы обмена, разграничения угодий, разрешения споров и обучения, а также институт союзных и брачных отношений³²³. В условиях неплотного пространственного распыления ресурсов³²⁴ роды могут существовать длительное время полуавтономно, а их сплочение может возникнуть только при чрезвычайных обстоятельствах. Наоборот, при плотной концентрации ресурсов на небольшом пространстве близкое сосуществование трудовых иерархий приводит к соперничеству. Оно способствует росту насилия, которое всегда заканчивается появлением института для решения таких споров.

По одному из сценариев неоспоримое право решить спор и пресечь конфликт получает военный вождь. Первоначально он избирался на время облавной охоты или войны, т. е. „для наездов, набегов, разбоя и дележа добычи. Его „власть” и „права” до известной степени напоминают то, что обычно является прерогативой атамана разбойничьей шайки”³²⁵. В этом случае союз родов представляет собой рыхлое образование, объединеное силой доминирующего рода и авторитетом военного предводителя. При удачном стечении обстоятельств положение вождя укреплялось уже не столько кровными узами и военной удачей, сколько эффективностью управления. В силу специфики военного коллектива, необходиости поддержания воинской дисциплины его лидер не может не подчиняться групповым интересам и подсознательно не приемлет свободу личности как таковую.

При равенстве сил арбитром избирается наиболее подходящий для этой должности³²⁶ кандидат, который должен пресечь неэффективную трату сил и ресурсов. Первоначально эта функция носит случайный или спорадический характер, но некоторое время спустя становится регулярной и распространяется не только на арбитраж, но и контакты с внешней средой, связанными с ней стихийными бедствиями и военной опасностью. В обоих сценариях власти реципрокативность влияет на принципы интеграции лиц отделённого труда в рамках всего племени. Его предводитель продолжает рассматривать своих подданных как большой род. Создавая основу для накопления и распределения полученных излишков, он консолидировал вокруг себя прочих носителей знания – жрецов, ремесленников, музыкантов и знахарей, число которых по мере общественного разделения труда росло. Будучи зависимыми в материальном плане от вождя, они усиливали его престиж и являлись проводниками его влияния среди соплеменников.

Хотя чифдом подразумевает некоторую централизацию управления и появление примитивной иерархии, состоящую из лидера и родовых старейшин, в нём отсутствует формализованный и легитимный аппарат принуждения и насилия. При осуществлении своих функций предводитель опирался на поддержку своих „природных” родственников, личных слуг и союзников. Вследствие этого власть в вождестве сконцентрировалась в одном или нескольких³²⁷ старших кланах. Каждый из них возглавляелся наиболее влиятельной семьей, находящейся в ближайшем родстве с легендарным предком рода, который выступает в двух ипостасях: как посредник для общения с высшими силами и первоисточник родового обычая, важнейших частей традиционного общественного сознания.

В архаичном обществе, в котором основной целью было удовлетвоение низших потребностей, постепенно образовалась потребность в самореализации. Первоначально она фокусировалась на проблемах будущего, жизни и смерти. Недостаток человеческой жизни – скоротечность, поэтому стремление к бессмертию – более мощное раскрытие потребности в безопасности. Если нет возможности избежать смерти, то можно пытаться организовать жизнь после неё по модели „жизни при жизни”. Сам факт перенесения этой системы на предполагаемую систему „после смерти” свидетельствует в пользу фиксированной логики простого человека переносить весь свой личный опыт на любой им мыслимый объект, которым является его предок. Такое повсеместное распространеие практики способствовало формированию особой внутриклановой идеологии, представляющей собой очень развитые генеалогические предания, фольклор и былинный эпос. Они составляют не только духовный мир индивида, но и становятся его мотиваторами при самореализации в форме предметов искусства и других элементов материальной культуры.

Анализ родословий выявляет тенденцию приблизить родоначальника своего линьяжа к первопредку, чтобы подтвердить или сохранить первенство по отношению к другим соперникам. Именно таким способом у первопредков архаичных народов появляются ранее неизвестные „братья”, „сыновья” и „племянники”. Со временем, они оформляются в иерархию, определяющую место каждого родового подразделения в общеплеменной структуре. Объединения, в которых наблюдался хаос в отношении родов, как правило, не имели постоянно действующего института вождей и представляют собой аморфные структуры: их главным объединяющим их фактором являлось наличие общего легендарного первопредка и общего тотема.

Первоначальная власть главы чифдома не простирались далее его личного и/или псевдородового круга, вследствие чего он должен был использовать традиционные институты управления общиной. Присваивающее хозяйство и редкие столкновения с чужаками, которые рассматривались в качестве разновидности охоты, требовали от вождя харизмы и определённых качеств³²⁸, которые контрастировали с задачами перед земледельцами. Для их решения он был вынужден опираться на мнения лиц, выполняющих функции накопления информации: опыта и использования знаний в областях социальной и хозяйственной жизни³²⁹. Со временем, их близкие родичи и потомки образовали круг, монополизировавший жреческие функции.

Круг избранных всегда формируется в двух направлениях – снизу и сверху. До определенного времени в него мог попасть каждый, так или иначе отличившись, например, совершить подвиг или организовав общинный праздник. Со временем традиция передачи титулов, прав и привилегий по наследству закрепляется и. начинается расслоение общинников. Их ранг определяется их позицией в иерархии труда, а за её пределами переносится на индивида, определяя его статус и присущие ему привилегии. Ранги заслуг, традиционные для чифдома, начинают не только передаваться по наследству, но и ранжироваться. Это явление – важный признак формирования аристократии³³⁰, как отдельного класса.

Мотивация в сохранении и передачи статуса по наследству являются реализацией потребности в уважении, а носителями функции управления стали именно жрецы. Вследствие этого механизмы принуждения к продолжению труда и к подтверждению его необходимости были преимущественно идеологическими. Там, где аргументов недостаточно, возникают аргументы о воле богов и их каре при непослушании. В реальности она могла подкрепляться выделением „по жребию” худшего надела и/или сопровождаться более тяжёлой реципрокативной повинностью. Использование подобной практики привело к тому, что аграрные центры архаики стали собой представлять совокупность храмовых центров с собственными хозяйствами. Хотя они ещё не являлись в полной мере властью, но уже приобрели некоторые её черты.

Роль жреческой аристократии в формировании первых вождеств базировалась и базируется не столько на имущественном факторе, сколько на меритократической традиции и идеологии. Опираясь на опыт, знания и умения, её представители руководили общиной, более или менее успешно обеспечивая её членам относительные достаток и безопасность. По сравнению с прежним изолированным существованием в рамках рода пребывание в составе вождества обеспечивало больше преимуществ, чем недостатков. Поэтому, наряду с привычной системой выдвижения лидеров через систему заслуг, такое положение вещей ведёт к закреплению в сознании свободных общинников представления о необходимости иметь свою „аристократию”, точнее круг лучших людей, способных если не защищать, то представлять их частные интересы.

Религия является одной из форм общественного сознания и представляет собой совокупность представлений, покоящихся на вере в сверхъестественные силы и существа, которые являются предметом поклонения, и этических норм и метанорм конкретного общества. В её основе лежит учение о существовании высших сил и предусматривает возможность контакта с ними. На основе интерсубъективной реальности религия объединяет своих последователей, формирует и поддерживает их мировоззрение, образ жизни и мироощущение.

С точки зрения информационной психологии феномен религии является частью функциональной системы антропогенеза и представляет собой одну из сторон самоосуществления³³¹ индивидуума. Для него религия становится способом объяснить силы природы. Одновременно, с этим она формирует программу дальнейшего самопознания, как потребности в самореализации. Этот процесс совершается повсеместно и в широком масштабе методом „проб и ошибок”. Большая часть этих опытов не удачна, но их результаты формируют некоторую сумму знаний об окружающем мире. По мере накопления информации происходит качественный скачок, в ходе которого примитивные анимистические верования превращаются в религию, представляющую новый этап развития общественного сознания.

Целью любого религиозного культа и связанного с ним этико-философского учения является полная онтологическая трансформация человека. В зависимости от религиозной парадигмы и её субъективного понимания адептами, сущность и методы достижения этой трансформации сильно отличаются, но цель остаётся одна. В этом плане религиозный культ представляет собой механизм компенсации социальной зависимости человека от его бытия: он выполняет социальную функцию, и в то же время производит замещение реальности иллюзией. При этом сама компенсация совершенно реальна, поскольку индивид получает мнимое восполнение свободы и независимости, что заставляет его вести иррационально. Данное поведение отлично характеризует тест Тьюринга, суть которого заключается в выявлении рационального и иррационального в поведении человека³³².

Схема 5. Тест Тьюринга

Даже примитивная религия корректирует потребности индивида в процессе его самоосуществления. Её нарратив и проистекающие из него нормы интенционально мотивируют личность на достижение определенной цели. С точки зрения общества, исповедующего данную религию, ограничения, накладываемые на его членов, являются необходимым преобразующим воздействием, влияющим на системное развитие. Её функция в обосновании необходимости труда для производства избыточного продукта постоянно востребована для смягчения перманентного социального конфликта внутри иерархии труда – подавление социальной лености её низших уровней и монополизация контроля верхушки над избыточным продуктом и общественными запасами.

В архаичном обществе концентрация знаний происходит из различных источников и имеет множество акторов, которые пытаются их согласовать и объединить в стройную систему. Так возникает и развивается политеизм, который представляет собой не только донаучную модель мира, но и первые шаги его познания. Он сформировал системные, устойчивые, интерпретируемые, кодируемые и передаваемые представления о личности и окружающем её мире и стал своеобразным мостом между примитивным анимизмом и современными мировыми религиями. После выделения науки они по большей части представляют собой морально-этические нормы конкретных сообществ и метанормы многих обществ.