Цитаты из книги «Люди на войне»

Старший лейтенант Борис Сурис выписывает фамилии немцев из попавшего к нему списка личного состава одного взвода – Ниттель, Либольд, Вагнер, Винклер, Вольф, чтобы «не пришлось себе ломать голову над фрицевскими фамилиями, когда буду писать ррроман».

«Ни в одной стране нет таких замечательных ветеранов, как в нашем родном и любимом СССР», – писал Василь Быков. Они «не только не способствуют выявлению правды и справедливости войны, но наоборот – больше всех озабочены ныне, как бы спрятать правду, заменить ее пропагандистским мифологизированием, где они герои и ничего другого. Они вжились в этот надутый образ и не дадут его разрушить».

Теперь, когда оглядываешься назад, создается впечатление, что поведение Советов отчасти объяснялось надеждой, что, если им удастся продержаться зиму, они смогут отказаться от любой непосредственной военной помощи со стороны Запада, которую они считали пагубной и способной умалить их престиж. Я считаю, что мы по крайней мере заслуживаем похвалы за наше терпение в условиях постоянных оскорблений со стороны правительства, которое надеялось сотрудничать с Гитлером, пока он не напал на него и чуть не уничтожил.

Но ведь нельзя отрицать, что американцы нам гнали столько материалов, без которых мы бы не могли формировать свои резервы и не могли бы продолжать войну… У нас не было взрывчатки, пороха. Не было чем снаряжать винтовочные патроны. Американцы по-настоящему выручили нас с порохом, взрывчаткой. А сколько они нам гнали листовой стали! Разве мы могли бы быстро наладить производство танков, если бы не американская помощь сталью? А сейчас представляют дело так, что у нас все это было свое в изобилии.

Разница между разгневанными сотрудниками Наркоминдела и властями заключалась в том, что последние, в отличие от первых, были хорошо осведомлены о масштабах и значении помощи. В 1947 году председатель Госплана СССР Николай Вознесенский в книге «Военная экономика СССР в период Отечественной войны» сообщил, что поставки союзников составляли 4% от советского производства военного времени. Это была «лукавая» цифра. И не только потому, что объем поставок был преуменьшен почти в два раза. Замалчивалось ключевое значение заграничного снабжения для отдельных – причем важнейших! – видов производства военной продукции.

Вторжение в Европу Нового Света лично для меня демонстрирует машину (11 тыс. действующих самолетов) на службе человеку для защиты его жизни. (Это явилось по сравнению с нашей «героической» борьбой)… Теперь наконец-то я понял причину скептического отношения к союзникам. Причина заключается в моральном чувстве от ужасных страданий, принятых на себя народами России. Мы ищем компенсации нашей жертвы, а союзники вместо жертвы берут в руки карандаш, вычисляют и вместо жертв людьми дают машины, делающие жертву ненужной, бессмысленной. – Как бессмысленной! – орет душа российская. Между тем это факт: все величие, вся необычайность и особенность исторического вторжения состоит в том, что человек США сделал машину орудием спасения людей… И вот нате вам, русские, вторжение союзников в Европу: чем это не серьезное дело, чем это не организация, в которой не люди служат машине, а именно машина в руках человека является спасительным средством.

Была решена и проблема тоннажа: в США наладили массовое производство сухогрузов типа «Либерти» (паспортная грузоподъемность 8300 т). Для сравнения: средняя грузоподъемность судна транспортного морского флота СССР на начало 1946 года составляла 3100 т. За счет максимального упрощения и унификации судового оборудования и применения электросварки срок постройки судов был сокращен с 230 до 42 суток. Абсолютный, поистине «стахановский» рекорд продолжительности постройки «Либерти» составил 111 часов 30 минут. Учитывая ускоренную подготовку сварщиков, американцы острили, что «Либерти» варили парикмахеры. В 1943 году в день со стапелей сходили в среднем три судна такого типа; тогда же начались их поставки в СССР (38 судов). Всего с сентября 1941 года до конца войны было спущено на воду 2770 сухогрузов типа «Либерти». Суда были рассчитаны на пять лет эксплуатации, на практике их использовали до 1960‐х годов: так, изготовленный «стахановскими» темпами «Роберт Пири» был списан в 1963 году. В 1974 году в СССР оставались в эксплуатации 19 судов типа «Либерти».

Вторым по объему перевозок был «персидский коридор»: грузы (23,8%) доставлялись от берегов США и Англии через Персидский залив и Иран. Напомню, что Иран был оккупирован советскими и британскими войсками. В Иране, чтобы обеспечить доставку грузов к советской границе или к иранским портам на южном берегу Каспийского моря, союзникам пришлось проложить шоссейные и железные дороги. Здесь же были сооружены аэродромы, с которых советскими летчиками перегонялись самолеты в СССР, а также авиамастерские и автосборочные предприятия.

Я являюсь верующей в господа бога и подчиняюсь только власти господней, а не советской. Власть была, есть и будет господней, и она не изменится, изменяются только люди. Советскую власть я не признавала и не признаю, а следовательно, и ненавижу ее, так как это власть несправедливая, в коллективном труде работать не желаю, советская власть настроила разные колхозы только для издевательства над народом и для того, чтобы морить народ с голоду.

Мало что в этом отношении изменилось и после «примирения» с Церковью в сентябре 1943 года. Капитан М. М. Коряков, военный корреспондент при штабе 6‐й воздушной армии, 21 мая 1944 года сообщил старосте церкви местечка на Волыни, в котором стояла редакция его газеты, о кончине патриарха Сергия. В тот же день в церкви отслужили панихиду. Это было интерпретировано его начальством как то, что Коряков панихиду заказал. В ходе проработки ему разъяснили «политику партии»: «Если мы сейчас даже с такой сволочью, как Черчилль, находимся в коалиции, то могли войти на время в соглашение и с попами… после войны мы сведем счеты и с поповской сволочью». Коряков был отстранен от литературной работы как «идеологически чуждый человек» и отправлен в пехоту.