Глава третья

Будильник был похож на разрезанного поперёк колобка. Когда стрелки показали пять утра, он мелодично затрезвонил, танцуя на полированной поверхности журнального столика.

Вика проснулась и порывистым движением выключила его. «Помолчи, а!» – прошептала она еле слышно и вновь залезла с головой под одеяло. Мир отпрянул, уступив место сновидению.

В полдевятого мир вернулся вместе с мелодией сотового, непринуждённо напевая «А нам всё равно…», вместе с ним притащился ещё грубый и недовольный голос главного менеджера отеля, в котором Вика работала администратором на ресепшн. Голос хладнокровно, и даже с некоторым злорадством известил её, что она с сегодняшнего дня уволена. Потом голос слегка подобрел, сообщив, что ждёт от неё заявления по собственному желанию, иначе придётся сделать в трудовую некрасивую запись.

Вика отключила сотовый и уткнулась взглядом в постер, который надёжно был прикреплен к стене английскими булавками. Подобрав под себя хрупкие, украшенные белыми гольфами ноги, в кресле с пистолетом в руке сидела Генриэтта из «Школы убийц». Сегодня её взгляд показался Вике особенно пристальным и задумчивым.

Аэропорт был пустынен, беззащитен и не представлял серьезной опасности. Она быстро передвигалась по его просторным залам. Заметив бойцов Синдиката – пряталась за терминалами, заманивала их поближе и безжалостно уничтожала молниеносными приемами, не забывая собирать живительный гипо-спрей и боеприпасы, оставшиеся у поверженных противников. Испуганные сотрудники аэропорта, пытавшиеся укрыться за рядами кресел от вездесущих пуль и плевков перегретой плазмы, иногда осмеливались на помощь, пополняя её запас жизнеобеспечения драгоценными тюбиками с гипо-спреем. Разделавшись с очередным противником, она шагнула за стеклянную дверь и оказалась в небольшом зале, воздух которого был пропитан гарью полимеров – огонь неистово уничтожал разрушенные терминалы. И вновь перед глазами возник этот черный занавес, отсекающий очередной этап её нескончаемой борьбы то ли со злом, то ли с самой собой. Появился человек в черном. Пытается сбить её с толку дешевой, наигранной лестью, а потом, как бывало уже не раз, непринужденно исчезает за дверью, спустив на неё своих волкодавов.

Опять драка. Отчаянная, жестокая и безжалостная. Она выбила из рук противника фазовый потоковый излучатель. Бросок на ходу – и один из бойцов неподвижно распластался на полу. В это время другой пытался провести против неё болевой прием. Она выставила блок, а затем нанесла тройной удар – противник в отключке.

Блок…удар ногой…бросок на ходу…снова блок…вертушка…колесо Дьявола…

Кончено! Пора продолжать преследование.

Спустилась в подземную часть аэропорта, спеша на помощь рабочему, вступившему в неравную схватку с бойцом Синдиката. Заметила в глазах противника удивление – наверное, он никогда и представить себе не мог, что смерть придет к нему в таком обличье. Прости, дружок, но костлявую старуху с косой срочно вызвали по другому адресу. Твоей смертью буду я! Бросок на ходу…удар ногой…и не надо на меня так смотреть! Не люблю любопытных мертвецов.

По наклонному подъему осторожно выбралась на поверхность. Среди самолетов снуют бдительные охранники. Прячась за металлическими контейнерами, выманила на себя одного самоуверенного идиота и тремя приемами отправила его в путешествие к предкам. Нельзя в наше время быть таким самоуверенным.

А теперь короткими перебежками, прячась за шасси самолетов, необходимо добраться до заветных дверей, которые откроют дорогу к секретному ангару. Не стоит медлить…

Oni broke down! – вспыхнула на экране монитора странная надпись.

Все оборвалось. Остановилось. Повисло. Замерло.

Что это? Она не в силах сделать и шагу…

Вика смотрела на экран, на эту странную шутку программистов-разработчиков игры и отчего то ей было совсем не смешно.

И если говорить уж совсем откровенно, хотя она в этом никогда и никому не признается, в ее мысли, в ее ощущения вкрался страх – это жуткое, безобразное чудовище, заставляющее человека особенно остро чувствовать свою беззащитность перед необъяснимым.

Она отключила питание старенького ноутбука. Достала CD-ROM из дисковода. Паутина трещин расползлась по всему диску. ОНИчка и вправду навернулась.

Вика была сильно разочарована – она не ожидала такого предательства со стороны ОНИчки. Игра, которая в отличие от других игр, была для неё всегда чем-то большим, чем простое развлечение, подвела ее, оставила один на один с этим заплесневелым миром. Вике не нравилось, когда с ней поступали вот так – не по- честному, когда рушились намеченные планы.

В этот момент она вдруг необычайно остро почувствовала, что весь мир идёт на неё войной. Весь мир ополчился на неё в едином стремлении – сделать её взрослой. Все вокруг хотели только этого. Это неотступное, непрекращающееся, нестирающееся: «тебе уже восемнадцать, тебе бы уже давно пора повзрослеть», словно засохший клей «Момент» на кончиках пальцев, возбуждал лишь одно желание – отделаться от этого решительно и навсегда. Но как? Как победить этот мир? И тогда она решила, что станет сильной во что бы то ни стало. Сильной настолько, чтобы ни люди, ни вещи никогда больше просто не посмели бы предать её.

«ХОЧУ БЫТЬ КАК ОНИ» – набрала она крупным шрифтом по центру белого вордовского листа.

И в этом намерении было столько глубокой сердечной тоски, что мир просто не мог её не услышать.

__________________________________________

В одной из петербургских квартир, которые по причине отсутствия в них излишних стен и перегородок было принято называть студиями, от звука телефонного звонка проснулся человек.

Для идентификации в этом мире у него, как у всех нормальных людей, был паспорт, из которого можно было узнать, что зовут человека – Глеб Андреевич Купалов. Паспорт также свидетельствовал, что человек прибыл в этот мир чуть больше тридцати семи лет назад. Для чего и зачем – вот об этом в документе не было ни слова.

Он поднял трубку, но услышал лишь длинные гудки. Определитель показывал незнакомый набор цифр, по которому Глеб понял, что ему пришло письмо. Он встал и включил ноутбук, чтобы проверить почту. Среди груды спама нашел нужное сообщение, состоящее всего из одного слова. И это слово обозначало вполне конкретное место на географической карте. Ему предстояло отправиться на черноморское побережье, что было приятным сюрпризом для этого жаркого июня, когда мир вокруг был похож на подгоревший слоёный пирог из асфальта, металла, стекла и растекающихся человеческих тел. Глеб подошёл к настенному календарю, на котором был изображён тибетский монастырь Джоканг, и обвёл оранжевым маркером цифру десять. Скоро ему предстояло отправиться в своё десятое путешествие.

«И отправился Иван-царевич за тридевять земель, за тридевять морей, в тридесятое царство, в подсолнечное государство своё счастье искать?» – почему-то пришла на ум Глебу фраза из сказки. После чего он ещё долго всматривался в необычный архитектурный пейзаж, который отстоял на бесконечное множество миль от того места, куда ему предстояло направиться сейчас. А может быть, эти места располагались совсем рядом, или даже были одним целым, если посмотреть на мир с другой точки зрения.

____________________________________________

Звезды.

Эти мерцающие пробоины в черном куполе бесконечности.

У Вики начинала кружиться голова, когда она пристально всматривалась в хаос, устроенный ими на ночном небе. Они были слишком далеки и непостижимы, чтобы ощущать их реальность, но в то же время в ней жило чувство, что между ней и ими существует какая-то близость, какое-то странное единение. Словно она – одна из них, заблудившаяся во времени и пространстве, облаченная в неуклюжую форму существа, которое называет себя человеком.

Отверженная звездочка, выпавшая в нереал.

Впрочем, поскольку в этом нереале существовала Игра, она была не против своего присутствия в нем. Единственное, что напрягало – это необходимость еще как-то существовать и вне Игры. Окружающие называли это жизнью. Она – убийством времени.

Настоящая жизнь там, где сердце. А её сердце принадлежало Игре. Все остальное: мусор, свалка осточертевших, выдуманных извращенным разумом правил. Она не понимала, кто и зачем придумал этот фальшивый лабиринт, в котором плутают люди. Они называли её зомби, не понимая, что зомби – это они, запрограммированные ходячие манекены, помешенные на успехе, удовольствиях, социальном статусе и прочих ценностях лабиринта.

Самое неприятное, что она была вынуждена принимать эти правила, чтобы не умереть с голоду.

Вика щелчком отправила догорающую сигарету в темноту июньской ночи. Было уже за полночь, но спать она не собиралась. Ей хотелось вновь погрузиться в Игру. На полке стояла целая стопка самых разных дисков со старыми игрушками – новые её ноутбук просто не тянул. Она пробежалась взглядом по любимым названиям, но её внимание не остановилось ни на одном из них. Тогда она накинула куртку и вышла из дома в ночь.

Компьютерный игровой клуб «Сеть» – это душное помещение без окон площадью около тридцати квадратов. Не смотря на то, что время уже близится к двум часам ночи, свободных мест в клубе нет – игроки, отгородившись от мира монитором компа и наушниками, погружены в мир иллюзий. Их лица – застывшие маски, на которых живыми выглядят лишь глаза.

Когда Вика вошла в зал, никто не обратил на нее никакого внимания. Здесь платили за то, чтобы иметь возможность общаться с программами. Каждая минута стоила денег, и никто не собирался растрачивать их на то, чтобы отвлекаться на шляющуюся по ночам девушку.

Вика прошла к столику администратора. Сидевший за ним человек был ей незнаком. На вид ему было лет пятьдесят-шестьдесят. В приглушённом свете зала черты его лица выглядели нечеткими, как на участке фотографии с размытой глубиной резкости. В этих чертах улавливалось некоторое сходство со знаменитым американским актером Джеком Николсоном. Тот же высокий, упрямый лоб, выпирающий вперёд, словно утёс. Взгляд – пристальный, изучающий. Она почувствовала беспокойство.

– Скажите, а разве сегодня не Андрей должен дежурить? – робко спросила она.

–  Андрей приболел, хозяин клуба попросил меня заменить его. – Ответил он.

–  Какая жалость. Не везет, так не везет. Просто невезучий день какой-то.

–  Скорее ночь, чем день.

–  Что вы сказали?

–  Я говорю, что скорее – невезучая ночь, чем невезучий день.

– Не знаю, как у вас, а у меня сегодня и день, и ночь невезучие.

– Может, я могу чем-то помочь?

– Вы? Можете конечно. Только вряд ли захотите. Ведь мы с вами совсем не знакомы.

– Так в чем все-таки дело?

– Да диск один хотела попросить у Андрея до завтра. Мой навернулся, а спать совсем не хочется. В клубе же тусоваться слишком накладно.

– И что же тебя интересует?

– ОНИчка.

– Понимаю. Ладно, одолжу тебе диск, только обещай, что завтра принесешь его обратно. – Администратор достал диск и отдал его Вике.

– Не беспокойтесь! Я обязательно верну! Спасибо вам. Выручили.

– Не стоит благодарности. – Мягко ответил незнакомец, и Вике в этих словах почудилось что-то зловещее.

_________________________________________

Глеб наблюдал, как за слегка запылённым окном купе струилась зелень прилегающего к железнодорожному полотну леса. Он пытался проникнуть взглядом в глубину чащи за видимые пределы, за стволы и ветки, которые укрывали лесной мир от любопытствующих взглядов. Он представил себя корнями деревьев, мягким полотном мха, простирающимся по земле всё дальше и дальше.

На несколько минут он сам превратился в излучающий доброжелательность лес. Краешком глаза он заметил, как соседка по купе, симпатичная женщина лет сорока, удивлённо смотрит на него, словно её восприятия коснулось что-то совершенно необычное. Её муж, безуспешно пытавшийся несколько минут назад отстоять своё право на сто дорожных грамм со знакомым из соседнего купе, притих, забившись в угол с ручкой и кроссвордом.

Глеб давно привык к такой реакции на него окружающих людей, когда он входил в медитативное состояние. Он знал, что в этот момент чрез него проходил мощный поток энергии, способной умиротворить людей во всём вагоне, а не только в купе. Это мироощущение пришло к нему лет пять назад. В человеческом языке вряд ли существовали слова, способные передать всю палитру его оттенков. В основе этого состояния лежали беспрекословное уважение ко всем формам жизни, спокойствие и принятие происходящего в той же мере, в какой были спокойны и уверены в разумности существующих правил садящиеся за игру в покер. В этой новой для него магической реальности случайности как таковой не существовало. Всё было неслучайно и закономерно. Мириады энергий самого разного толка варили варево жизни, беспрерывно дополняя, или уничтожая друг друга. И стоило лишь начать жить с чувством доверия к мудрости вселенной, как остекленевший мир вдруг превращался в оживший организм, который начинал разговаривать с ним своими тайными знаками.

____________________________________________

Этот парень был круче, чем все остальные, но она уже не раз раньше проходила этот отрезок и знала, как справиться с Карабасом. Но сегодня что-то не получалось. Сколько раз он уже отправлял её начинать все сначала? В конце концов, это было мучительно больно умирать с таким постоянством. Все, на сегодня достаточно! Ну ладно, еще один раунд. Еще один поединок с этим гоблином – и она отправится спать.

Вика вновь загрузила Игру.

Тебе конец, Карабас! Тебе – конец! Стремительное нападение, удар ногой, и Карабас падает на землю. Надо быстро взять гипо-спрей, валяющийся недалеко от железных ворот – он еще ох как пригодится в этой схватке. Получается. Карабас уже выпустил в неё огненный вихрь из своего оружия. Отпрыгнула в сторону и вновь бросилась в атаку.

Я ненавижу тебя, Карабас, я ненавижу тебя так же, как этого самоуверенного ублюдка Креша из соседней квартиры! Каратист хренов! Урод, возомнивший себя крутым парнем, которому все позволено! Блок…удар ногой…снова блок…бросок на ходу… Ну, что же ты так долго валяешься, супермен недоделанный? Вставай! Не фиг разлеживаться!

Получай Креш! Получай! Что это? Ты не Карабас – ты Креш? Что за чертовщина?! Совсем заигралась, блин! До глюков! Это же его самоуверенная ухмылка, его наглые, холодные глаза смотрят на меня. Это он, Креш, хочет спалить меня в огненном вихре. Это он наносит мне безжалостный удар, от которого мой показатель жизни заметно сползает вниз, окрасившись в ядовито-желтый цвет. Ах, ты так?! Так получай же, урод!

Удар ногой…блок…бросок на ходу…снова блок…вертушка…

Я не позволю тебе встать! Я не позволю тебе вновь ускользнуть, чтобы подзарядиться энергией! Я уничтожу тебя, Креш! Сейчас я вышибу твои ублюдочные мозги!

Откуда взялся этот навязчивый звук? Блин, да это же звонит телефон в соседней комнате. Кто бы это мог быть? Как некстати. Ну, вставай же, Креш, вставай! Что ты так долго валяешься?! Неужели эта программа опять зависла? Ладно, твое счастье.

Вика подошла к телефону и сняла трубку.

– Алло?

– Вик, с тобой все в порядке?

– Конечно. А почему со мной должно быть что-то не в порядке, мам?

– Ты спала?

– Ну да. А что случилось то вообще?

– Да ты не сердись. Просто что-то сердце защемило, нехорошо как-то сделалось. Испугалась, вдруг с тобой что-то случилось.

– Да все нормально, мам. Со мной полный порядок. Не волнуйся.

– Ну, тогда ладно. Извини, что разбудила. Спокойной ночи.

«Вот так ночка выдалась», – подумала Вика, – «сначала доигралась до глюков, потом еще этот звонок. Нет – определенно пора идти спать.

Вика подошла к компьютеру. На мониторе была заставка «Миссия провалена».

Значит, все-таки, очухался, Карабас? Воспользовался моим отсутствием. Ну, ничего – я разберусь с тобой в другой раз.

_____________________________________________

Утренний чай за плетёным из ивовых прутьев столиком под куполом ветвей старой яблони, когда просыпающееся солнце мягко гладит тёплыми лучами твою кожу, когда лёгкий морской бриз осторожно щекочет затылок и играется с листвой над твоей головой – как не вспомнить в такую минуту об утерянном человечеством рае?

– Не поверишь, но я точно знал, что ты сегодня завалишься ко мне в гости со своим рюкзаком. В последнее время бессонница просто замучила. Никак не могу уснуть. Уже ничего не помогает: ни водка, ни трах. А вчера заснул, яко младенец, а под утро сон приснился: солнце светит во всю, и вдруг – порыв ветра, и ворон. А ворон – это ты. Стоишь со своим рюкзаком и улыбаешься. Проснулся, а на душе – такая благодать. Как в раю! Слава Богу, что сегодня выходной, а то я просто даже не представляю, как бы в таком состоянии на работу пошёл.

Глеб улыбнулся размышлениям своего старого приятеля по институту и спросил.

– А ты, Виталь, всё по-прежнему, следователем в милиции?

– Ага. Начальник следственного отдела. В общем, не очень большая, но шишка. – Виталий Громов, крупный мужчина под сорок, саркастически улыбнулся. – Ты то как? Слышал, что со Светой разбежались, и работу приличную бросил. Чем живёшь то сейчас?

– Всё так. Чем занимаюсь? В основном рекламной фотографией. А ещё подрабатываю у друга в столярке.

– Ты, прям, как студент. И что, на жизнь хватает?

– На жизнь – да, хватает. Скажи, а чей это рисунок там, в прихожей висит?

– Парусник что ли? Лёнькина работа! Скоро уже школу заканчивает, пора бы уже подумать о серьёзной профессии, а он всё свободное время рисует и рисует. Ладно б, если его устраивали обычные краски – пусть баловался себе. Нет же! Постоянно просит денег на какие-то дорогущие. Мать один раз увидела в магазине, сколько одна такая баночка стоит, так чуть не убила меня потом за то, что я ему денег на эти краски дал. А хочешь, я тебе покажу другие его рисунки?

– Конечно, хочу.

Виталий вернулся через пару минут, держа в руках пухлую папку формата А3.

– Вот, держи. Фантазия у парня, я тебе скажу, плещет как из ведра. В правильное бы русло эту энергию – цены бы ему не было. А так – всё в пустоту.

Глеб открыл папку и принялся рассматривать выполненные акварелью рисунки.

С первого же листа он понял, что мальчишка не просто талантлив, но ещё и наделён необычным видением мира.

Глеб с интересом всматривался в образы людей, предметов, волшебных существ, которые в этом нарисованном мире так гармонично соседствовали друг с другом, придавая сюжетам удивительные по своей глубине эмоциональные интонации.

Ну, как тебе? – спросил Виталий, и в этом вопросе Глеб отчётливо уловил надежду услышать одобрение.

– Это – настоящее Громов! Есть вещи, которые видны невооружённым глазом. Твой Лёнька настоящий художник, от Бога, понимаешь? Техника, конечно, ещё слабовата, но для этого и существуют школы и мастера, которые могут помочь. Просто позволь ему идти своей дорогой и увидишь, как он вырастет. Поверь, ты будешь им гордиться!