Глава вторая

Степан Георгиевич Кормчий проснулся в шесть утра от света утреннего солнца. За окном от порывов ветра шумела листва садовых деревьев. Свой план на прошлый день по работе над очередным романом он выполнил только к трём часам ночи, поэтому имел полное право спать хоть до обеда, но, как назло, совсем не спалось.

Поскрипывали оконные рамы. Зажужжала проснувшаяся муха. На улице заспорили неугомонные галки и ещё какие-то неизвестные ему птицы.

С его памятью последнее время творилось что-то непонятное. Он отчётливо помнил, как в начале прошлого лета расстался с преподаванием литературы в школе в далёком Саратове, продал квартиру и приобрёл этот домик у моря. Всё, что существовало до этого, походило скорее на ускоренное слайд-шоу, где невозможно долго сосредоточиться на одной картинке, потому что её тут же сменяла другая. Врач сказал, что это особый вид амнезии, для лечения которой нужно время. И посоветовал не обращать внимания, а сконцентрироваться на работе. Он так и поступил. Теперь работа вбирала всего его без остатка. И порой он не знал – где он настоящий, а где фантомы, поселившиеся на страницах его книг. Принять всё это в сорок лет было сложно. Он ощущал себя персонажем сюрреалистического квеста, где всё было зыбко, словно в тумане.

Что касается дома, то его нельзя было назвать настоящим, крепким, надёжным домом. Нет, это был именно домик у моря, который всё ещё продолжал приносить новому хозяину неприятные сюрпризы, и требовать всё новых и новых денежных вложений. И Степану ещё предстояло помочь этому дому научиться справляться не только с летними, но и с зимними холодными ветрами.

Отчаянно захотелось прямо сейчас пойти к морю и искупаться. Он встал, надел шорты и футболку, неодобрительно посмотрел на ряд пустых пивных бутылок, сгрудившихся у письменного стола, вспомнил про ещё одну полную, ждущую его в холодильнике, и не смог устоять от искушения. Холодное пиво сняло тяжесть в голове, но ощущения от прозрачности утра вдруг оказались смазанными.

– Моря хочу! – сказал он сам себе и направился на пляж, до которого было минут десять ходьбы неспешным шагом.

По пути на пляж он встретил идущую с моря симпатичную женщину лет тридцати пяти, одетую в лёгкое летнее платье светло-зелёного цвета.

–  Вот ещё одна ранняя пташка, – подумал он, – и отчего-то на душе вдруг посветлело.

Но сегодняшний день видно ещё не исчерпал для него все свои сюрпризы. На пляже, буквально в метре от границы приливной волны, он увидел сидящую на корточках незнакомую девочку лет десяти, которая с увлечением строила замок из песка.

Он подошёл к ней и спросил:

– Что ты здесь делаешь? Где твои родители?

Девочка приветливо улыбнулась. Её глаза были цвета ясного неба, а длинные волосы сплетены в охапку мелких косичек, украшенных на концах необычными пластмассовыми фигурками фантастических существ.

– Мама пошла к машине за курткой. А то я что-то немножко замёрзла.

– Ещё бы не замёрзнуть. Сейчас градусов семнадцать, не больше, а ты в такой холод возишься в мокром песке.

– Это ничего. Я закалённая. А в песке вожусь, потому что обещала крабику показать, как я умею строить домик. Он сейчас там, внутри.

– Правда? И как ему – нравится?

– Нормально. Только ему там долго нельзя. Скоро ему пора домой, в море.

– А откуда ты знаешь – как ему там? Ты умеешь с ним разговаривать?

– Нет, крабы не умеют говорить. Но я умею читать его мысли?

– Ха, да ты выдумщица.

Девочка сердито нахмурила брови.

– Почему это?

Не ожидая такой резкой смены её настроения, и пытаясь исправить ситуацию, Степан Георгиевич решил не расстраивать ребёнка и очень серьёзно спросил:

– Ну и о чём думает этот крабик?

Взгляд девочки сделался серьёзным.

–  Только вы маме не говорите, хорошо.

Степан согласно кивнул.

– Крабик говорит, ну, мысленно конечно, что людям не мешало бы перестать засирать его дом.

– Неужели всё так плохо? – он был просто сражён выдумками этого ребёнка.

–  На самом деле всё гораздо хуже, – ответила она, очень внимательно смотря ему в глаза. Затем она продолжила строить песочный домик, потеряв, казалось бы, к общению с ним всякий интерес.

Степан не стал ей больше мешать, ступая по бурлящей кромке воды, он пошёл вдоль берега.

Не успев сделать и двадцати шагов, почувствовал, словно чьи-то ладони коснулись его затылка. Он резко обернулся и увидел, как девочка пристально смотрит в его сторону. Затем его накрыл вязкий, тягучий поток какого-то неописуемого отчаяния, чувство полного, абсолютного одиночества и отстраненности от мира. И вдруг боль утихла. Её смыли неожиданно нахлынувшие воспоминания, совершенно забытые картинки прошлого, сцепленные друг с другом в причудливом калейдоскопе. И когда он попытался уловить ту нить, на которую были нанизаны эти сюжеты, его сердце вдруг радостно защемило, словно вспомнило что-то необыкновенно важное, считавшееся безвозвратно утерянным, а потом на него обрушилась тишина, в которой утонули все звуки. Он покачнулся и упал на песок.

Когда реальность вернулась, она предстала перед ним в лице незнакомки в летнем зелёном платье. Лицо это было сосредоточенным, если не сказать хмурым. Пальцы женщины мягко массировала его виски. Свет утреннего солнца мгновенно стёр зыбкую память видения. Вместе с реальностью вернулись ощущения и звуки. Знобило от холодного ветра. Хотелось только одного – скорее оказаться дома и согреться рюмкой коньяка.

– Вы в порядке? – её вопрос прозвучал не слишком дружелюбно, было очевидно, что ей не доставляет никакого удовольствия процедура спасения утопающих в собственных эмоциях.

– Кажется, да. Хотя некоторые сомнения ещё остаются. – Ответил Степан, поднимаясь на ноги. – Даже не знаю, что это со мной было. Какое-то странное наваждение, приступ галлюцинации.

Наконец он обратил внимание на маленькую выдумщицу, которая с виноватым видом стояла шагах в трёх от него.

– А-а, малыш, прости, что напугал тебя.

– Вы не должны беспокоиться за неё. – Сказала незнакомка. – Лика сталкивалась и с более серьёзными случаями контроля над психикой.

–  О чём это вы? – непонимающе спросил он.

В этот момент мощный порыв ветра ударил в их тела, заставив согнуться и спрятать лица от взметнувшегося вверх песка. Буквально через секунду такой же порыв ветра ударил с противоположной стороны. Природа просто взбесилась. Сквозь прищур глаз, закрывая лицо ладонью, Степан оглянулся по сторонам и увидел, как с двух противоположных концов, вдоль кромки прибоя, к ним приближаются всё увеличивающиеся песочные воронки.

–  Мама, Доггеры! – в крике девочки отчётливо слышался страх.

Женщина бросила испытующий взгляд на Кормчего, потом схватила дочку за руку и побежала в сторону, где находился их старенький Опель-Корса.

Степан недоумённо смотрел им вслед, наблюдая, как кружатся в весёлом хороводе, превращаясь в ускользающие точки, фантастические существа в волосах маленькой феи.

Воронки изменили направление движения и устремились за беглянками. Степан, совершенно сбитый с толку и, не понимая, что происходит, тем не менее, побежал следом. Где-то в глубине его существа застряла мысль, что это он является причиной всей этой мистики, поэтому и не было страха перед вихрями песка, а лишь болезненное, разрывающее грудь чувство вины перед незнакомкой в зелёном платье и желание, чтобы эти непонятные Доггеры оставили их в покое.

Когда он вбежал в проулок между домами, то не увидел никаких воронок, лишь спины двух стоящих в пыли людей в черной кожаной одежде, да мелькнувший силуэт уносившегося прочь автомобиля.

Двое в чёрном обернулись в его сторону. Они были слишком далеки, к тому же пыль ещё не успела осесть, поэтому Степан не мог видеть их лиц. Но в то же время он отчётливо воспринимал, как один из них послал ему мысль, что бояться нечего – они его друзья. И это окончательно сбило его с толку.

Он направился по направлению к дому, решив, что всё им увиденное – лишь странная галлюцинация – следствие переутомления и долгих бессонных ночей. Потом вдруг вспомнил про крабика в песочном замке. Ведь девочка могла просто не успеть выпустить его в море. Он вернулся, взял краба на руки, зашёл в море и положил его в воду.

Откуда–то издалека его опустошённого мозга коснулось тихое и благодарное «Спасибо».

______________________________________

Бывают дни, которые растягиваются в вечность. По какой-то странной случайности, по какому-то неподвластному нашему пониманию закону время уплотняется, часы замедляют ход, и человек попадает в водоворот всё новых и новых событий, о которых с утра и не помышлял.

После неприятного, окрашенного в цвета обиды дня, вечер преподнёс Кире неожиданный подарок – городской парк аттракционов сегодня был превращён в огромную сценическую площадку, на которой творили волшебное действо приехавшие с разных концов страны уличные актёры.

Воздух был наполнен ароматом необычных мелодий и эмоциональных сценических диалогов. Артисты образовали в парке несколько точек притяжения, и отдыхающие неторопливо перетекали от одной к другой. Кира тоже бродила от одного представления к другому, протискивалась сквозь толпы людей, стараясь пробраться поближе к артистам, разыгрывающим свои сценки. Усталость улетучилась, светлые эмоции вернули её к жизни. Мысль о том, что этот вечер мог быть погребён в одиночестве гостиничного номера, приводила её в неподдельный ужас. Она желала, чтобы этот необычный вечер продолжался и продолжался.

Два мима в чёрных фраках разыгрывали комедию положений на самом краю парка.

Вокруг них было не очень людно, может быть как раз потому, что местечко было «на отшибе». Невдалеке стояло небольшое летнее кафе, в котором, как ей показалось, были свободные места. Она направилась в его сторону. Но стоило ей только приблизиться, как интуиция разметала всё радостное настроение, обрушив на неё ощущение беспричинного беспокойства. Кира привыкла доверять своей интуиции, поэтому остановилась и попыталась сосредоточиться. Ощущения не исчезли, но приобрели более определённый, угрожающий оттенок. Словно кто-то настойчиво советовал: «Убирайся! Здесь тебе не место!»

Пугаться неизвестного было не в её привычках. Если она решила выпить чашечку кофе именно в этом кафе, то глупые ощущения – это не то, что её могло остановить.

Кира присела за один из столиков, заказала кофе с яблоневым пирогом и обвела взглядом присутствующих.

– Не может быть! – Вырвалось у нее, когда взгляд остановился на человеке, сидевшем за столиком в углу. Она, не раздумывая, подошла к нему.

–  Сергей Георгиевич? Вы не узнаёте меня?

Бокал с коньяком покачнулся в дрогнувшей руке и опустился на стол. Из-под очков «антиквар» на неё скользнул уставший взгляд.

–  А должен?

–  Нет, конечно. Не должны. Но всё-таки позвольте мне напомнить. Вы преподавали у нас в университете психоанализ. Выпуск две тысячи десятого. Кира Ветрова.

–  Простите, но вы обознались. Я никогда не преподавал в университете. Тем более психоанализ. Литература. Моя специальность – литература.

– Странно.

– Ничего странного. В мире полно похожих людей. И зовут меня Степаном Георгиевичем. А знаете что? Вот, возьмите – авторский экземпляр. – Степан Кормчий протянул Кире книгу о похождениях мага Ордена Многоликих Смаргла.

Её обожгло острое чувство досады.

–  Извините, но мне, наверное, лучше уйти.

Он недоуменно пожал плечами.

Она взяла книгу, прошла к стойке бара, оставила деньги за заказанный кофе, и стала пробираться между столиками к выходу.

Бармен за стойкой, разговаривал по сотовому и одновременно внимательно следил за уходящей посетительницей.

Она быстрым шагом направилась к выходу из парка в надежде поймать такси. Её встретила освещённая витринами магазинов улица, заполненная людьми. Редкие такси были нарасхват. Ничего не оставалось, как направиться к стоянке у автовокзала.

Через несколько метров улица потеряла свой ночной блеск, освещая прохожих лишь одинокими случайными огнями.

Кира остановилась у ворот одного из частных коттеджей, комнаты которых предназначены для сдачи на летний сезон отдыхающим. Над воротами висел фонарь, разливающий по стене и земле мягкий свет.

Окружающая обстановка закачалась, а потом расступилась, предоставляя место вновь возникшим необычным образам, которые подобно голографической картинке заполнили реальность. Это было похоже на видение, или сновидение наяву. В эти секунды Кира забыла о настоящем, гипнотическая сила втянула ее в переживания видения.

Она бежит по длинному, словно бы упирающемуся в бесконечность, коридору. Необычная обувь, чем-то похожая на сандалии, с большим количеством переплетенных ремешков, обвивающих не только верхнюю часть ступни, но и голые голени, придает ее бегу необычайную скорость. Она с трудом удерживает равновесие, потому что ее движение напоминает скорее разбег легкоатлета по прыжкам с шестом, чем бег спринтера. Под ногами настил из прорезиненного материала, по бокам и над головой серебристый полукруглый свод, мерцающий бледно-зеленым цветом, словно стены усеяны тысячами светляков. И нарастающий шум преследования – тяжелые, глухие, шлепающие звуки то ли ног, то ли лап. Она не смеет оглянуться, потому что боится потерять эту невероятную скорость, и только чувства подсказывают, что преследователи медленно, но верно сокращают расстояние. И вот когда страх уже готов скрутить ее уставшие мышцы, она видит дверь – большую металлическую дверь с кодовым замком. Она врезается в дверь, не в силах мгновенно остановить инерцию движения. Грохот приближающихся шагов чуть ли не разрывает ушные перепонки. Она набирает код. Дверь плавно отъезжает в сторону …

В реальность её вернул резкий звук притормозившего рядом автомобиля. Из него неуклюже выскочил полноватый человек в огромных тёмных очках, который подхватил её за руку и потащил на заднее сиденье. Она пыталась закричать, но он схватил её за затылок и развернул голову в направлении, откуда появился автомобиль.

Она содрогнулась.

Два огромных чёрных дога неслись прямо на них. До цели им оставалось метров пятьдесят, не больше.

Доггеры! – это слово ворвалось к ней из самых тёмных глубин подсознания.

–  Я хочу помочь! – добрался до неё настойчивый голос.

И она решила поверить. По крайней мере, притвориться, что поверила. Потому что сейчас это казалось наименьшим из двух зол.

Прежде, чем автомобиль сорвался с места, водитель и Кира почувствовали сильный глухой удар в заднюю часть кузова. Они обернулись и увидели два яростных, злобных взгляда, направленные прямо на них. И эти два взгляда принадлежали мужчине и женщине в тёмной одежде, чьи лица были смуглы и необычайно красивы той демонической красотой, которую часто можно найти в образах злодеев в японских мультфильмах анимэ.

Машина рванула с места, обдав странных существ выхлопной гарью. На повороте автомобиль сильно занесло.

– Извините, а куда мы едем? – позволила себе вступить в разговор Кира.

– Куда скажете.

– Вы можете объяснить – что это было?

– Вряд ли. Только догадки. Разбираться будем после.

– Но как вы оказались рядом?

– Случайно. Машина была там припаркована. Потом я увидел вокруг вас яркий свет. Мне показалось, что вы не в порядке.

В салоне раздался звук, похожий на звонок сотового.

– Это, кажется, вам звонят. – Сказала Кира.

– Это блокиратор сел. Вот незадача!

– Блокиратор чего?

– Неважно.

– Кстати, для экономии заряда этой вашей штуковины можете установить её действие для одной биоединицы. – Предложила Кира.

– Это ещё почему? – в голосе водителя прозвучало удивление. – И откуда вы…

– Давайте обойдёмся без лишних вопросов. По крайней мере, сейчас. Я в сети не видна. Кстати, меня зовут Кира.

– Овидий.

– А человеческое имя у вас есть?

– А у вас?

Кира улыбнулась.

– Рада знакомству, Овидий. Остановите, пожалуйста, у перекрёстка. Я выйду.

– Не доверяете. – Констатировал водитель со странным именем. – И правильно делаете. Я тоже никому не доверяю.

Он притормозил у обочины. Кира открыла дверцу и выбралась из вишнёвой девятки.

– Спасибо. Дальше я сама. Ещё раз спасибо, что спасли меня от этих призраков.

– Угу. – Пробормотал Овидий, видно посчитав, что этого будет достаточно для завершения разговора.

Затем автомобиль резко сорвался с места и вскоре исчез в ночных сумерках.

Кира некоторое время постояла на месте, размышляя о том, что ей делать дальше, а потом набрала номер Штольца.

– Лука Осипович! Слава богу, что я до вас дозвонилась! Вы ещё не добрались до Анапы?

– А, Кира. Добрый вечер. Что-то голос у вас очень взволнованный. Серьёзные проблемы?

– Не то слово! Просто бред какой-то со мной здесь происходит. Так вы где?

– Я в «Лазурной».

– Отлично! Пожалуйста, никуда не уходите! Я буду через пятнадцать минут.

– Хорошо. Найдёте меня в баре. Вам что-нибудь заказать?

– Да. Хорошего коньяку. Пятьдесят….нет, сто пятьдесят грамм.

– Хм, вот теперь я понимаю, что дело действительно серьёзное.

– Не знаю, насколько серьёзное, но то, что странное – это факт. – Сказала Кира и поспешила к гостинице.

Штольц добрался до Анапы перекладными буквально пару часов назад. Поужинав, он уже было собрался идти спать, планируя переговорить с Кирой завтра. Но не тут-то было. Теперь он сидел в небольшом баре пансионата и пытался прогнать накопившуюся усталость чашечкой крепкого кофе.

Кира появилась, как и обещала, через пятнадцать минут. Выглядела она неважно, под глазами виднелись крупные желтоватые пятна, взгляд был хмурым и сосредоточенным. Присев, она сразу же взяла рюмку с коньяком и двумя жадными глотками отправила её содержимое внутрь. Сейчас она была похожа на самоуверенного, но озадаченного мальчишку, который впервые столкнулся с проблемой, которая выходила за рамки его представлений о природе реальности. Штольц внимательно наблюдал за своей знакомой, не спеша с расспросами, давая ей время прийти в себя.

– Я думаю, нам лучше переговорить в моей комнате. – Сказала Кира.

– Добро. Вам заказать ещё чего-нибудь?

– Да, стаканчик двойного эспрессо мне бы сейчас не помешал.

– Тогда идите, соберитесь с мыслями. А я подойду минут через десять, как только будет готов кофе.

– Спасибо, Лука. Чертовски приятно, когда кто-то о тебе так искренне заботится.

Штольц на пару секунд задумался над сказанными словами и мысленно произнёс.

– В этом ты права, детка. В этом ты совершенно права.