На ходу вытирая полотенцем лицо, Александр заскочил на кухню. На общем с соседом кухонном столе – недопитая кружка с чаем, и тарелка с засохшими остатками яичницы. Сосед – Сергей, лейтенант-вертолетчик из базировавшегося на Горке отряда, вчера был на ночных полетах. Познакомились они прошлым летом. К невысокому парню приставали двое местных, а Александр заступился. Вырос он на радость родителям крупный – под метр девяносто и широкоплечий, так что местные здраво оценив шансы и последствия, предпочли отступить. Так началась дружба. Характер у Александра был веселый, хотя, как он сам признавал, немного авантюрный, и с соседом за год они крепко подружились. После Оли и мамы он стал самым близким человеком. Укоризненно покачал головой и убрал грязную посуду в мойку.

Пожарив холостяцкую глазунью, как любил с мелко нарезанной колбасой, налил кофе и принялся привычно быстро «работать» вилкой. Дверь пронзительно заскрипела, в проеме возникла заспанная, мятая физиономия соседа, простоватым славянским лицом он крайне напоминал киноартиста Охлопкова в молодые годы.

Александр поморщился и в который раз напомнил себе – не забыть смазать дверь машинным маслом.

– Привет, – пробормотал сонно Сергей и вяло ударил по протянутой ладони. Зевнул, прикрыв рот, потом принюхался к витавшему на кухне горько-сладкому запаху кофе. Уже гораздо энергичнее плюхнулся на стул, щелкнул переключателем мгновенно заурчавшего электрочайника.

– Ты чего так рано? – Александр из-за набитого рта произнес невнятно, – Вроде после ночных у тебя отсыпной?

– Кто ходит утром по делам, тот поступает мудро! – летчик поднял указательный палец вверх, – О как получилось!

Александр в ответ неопределенно хмыкнул. Понятно. Опять познакомился с кем-то.

Приятель заварил в большой кружке черного, как африканская ночь, кофе. Понемногу прихлебывал, с собачьей тоской в глазах посматривая на залитую солнечным светом улицу. Закончив с яичницей, Александр пододвинул кружку и включил мобильный. Интернет открываться отказывался – на экране висела надпись: нет соединения. Попытался еще несколько раз, досадливо поморщился и бросил телефон на стол.

– Слушай. А что с интернетом? Нет связи показывает!

– Да? – Сергей вяло удивился и достал телефон. Интернета и не было у него, – У меня тоже нет, – на секунду замер, потом предположил, – Может профилактика какая-нибудь или порыв.

– Может и так, – Александр пожал плечами и прикусил губу.

– Слушай, деньгами не богат?

– Опять новые девчонки небось? –Александр покачал головой и вытащил из кармана кошелек, – Сколько?

– Да ладно тебе! Сколько сможешь дай.

Не глядя, отделив половину купюр, Петелин протянул стопку.

– Держи!

– Отдам в конце месяца, – Сергей благодарно кивнул.

Александр махнул рукой, дескать пустяки. Поднялся, посуда отправилась в мойку и направился к двери. Тревожила какая-то деталь, на которую до этого не обратил внимания. Наконец, понял, что. На секунду остановился у двери, повернулся и бросил задумчиво:

– Все-таки непонятно, почему одновременно вырубилось и телевидение, и интернет!

– Да? – сосед нервно облизал губы – была у него такая привычка, махнул рукой. – Куда денутся, сделают.

Александр выскочил из подъездных дверей на улицу, зажмурился на миг после полутьмы. Как все по-весеннему весело, ласково, приветливо! Это как если выздоравливаешь после тяжелой болезни, то блаженное состояние, когда замираешь от смутных предчувствий и улыбаешься без всякой причины. Солнце, несмотря на апрель, светило и грело вполне прилично; тысячами бликов сверкали от металлические крыши; грязный, весенний снег еще не сошел, еще таился в тени, но в душу уже просилась весна. Деревья голые, но уже проснулись, готовятся выбросить миллионы почек. На бездонно-синем небе ни облачка – недаром местные старожилы с гордостью рассказывали, что солнечных дней в нем не меньше, чем в Крыму. Город стоял в сотне километров от Уральского хребта и облака, налетев на горы, резко подпрыгивали.

Редкие по утреннему времени прохожие спешили, с улицы Советской доносился шум проезжающих автомобилей. Александр торопливо, времени впритык, двигался мимо многоэтажек и проходил мимо большого магазина с гордым названием «Россия», когда в кармане забился мобильник. На экране высветился знакомый номер и изображение Олененка.

– Да, солнышко, – обрадовался Александр, останавливаясь перед зеброй перехода – на светофоре горел красный. Губы расплылись в славной улыбке, сделавшей на мгновение похожим на артиста Галкина. Порыв влажного ветра донес с окраин заполошный петушиный крик. Метрах в двухстах дальше башенным шпилем торчало трехэтажное здание пожарки.

– Привет – отозвался желанной мелодией девичий голосок.

Семафор мигнул, загорелся зеленый, с визг зимних шин затормозили автомобили. Торопливо перебежал дорогу. С непонятным, но тревожным чувством, что он пропустил что-то важное, двинулся по кварталу пропахших навозом разнокалиберных частных домов – здесь многие держали живность.

Женщины любят говорить много и в этом смысле Оленька была типичнейшей из представителей евиного племени. Тараторила словно швейная машинка, торопясь вывалить обширнейшую информацию, которую узнала с утра поболтав с многочисленными подругами. А еще она вчера «сожрала» пироженку, потому что она вкусная, а ей от одной ничего не будет. Пусть Сашенька даже и не воображает себе ничего! При всех выдающихся внешних достоинствах, пленивших юного лейтенанта с первого взгляда, болтала девушка столько, что, поначалу доводила влюбленного в нее словно мальчишка, парня, до белого каления. Впрочем, перечень ее достоинств не ограничивался шикарной внешностью, она была скромна и обладала истинным житейским умом, который важнее для женщины, чем образованность и начитанность. Александр привычно поддакивал где нужно, он давно смирился с маленьким недостатком избранницы.

Что-то насторожило его в словах подруги, но он не мог понять, что и, нахмурился.

– Повтори, пожалуйста, что ты сейчас сказала, я не расслышал.

– Вот опять не слушаешь меня, а обещал! – ответила капризно. Александру так и представилось, как Олененок обиженно надула пухлые губки, которые так любил целовать.

– Нет-нет, – запротестовал. – Это машина проехала. Вот и не услышал!

Он считал, что с женщинами и детьми лучше всего действовать мягкостью.

– Ладно, – голос снова стал обычным, – Аня, ну ты помнишь, я ее тебе показывала?

– Да-Да, Оленька, – поспешно подтвердил Александр, стремительно шагая по мимо бетонных заборов. Хотя никакой Ани не помнил.

– Так вот, она работает в приемном отделении больницы и под утро к ним привезли женщину, раненную в живот настоящей стрелой! Ты представляешь? Ей сделали операцию, она сейчас в реанимации, и у нее благоприятный прогноз! А еще скорая поехала в Ключевку, это за Горкой, там район начинается, а дорога вдруг исчезла, был асфальт и вдруг сразу раскисшее поле. Куда она делась? Ты представляешь? – тараторила подруга.

То, что прежде было неясным подозрением, приняло ясные очертания и четко выступило в сознании как факт, отрицать который невозможно. Это было невозможной фантастикой, но эта версия все объясняла. Александр остановился, как вкопанный, не доходя до дверей КПП всего пару шагов.

– Товарищ лейтенант! – громко выкрикнул из открытого окошка сержант-дембель, с красной повязкой дежурного по КПП, – Тревога! Посыльный к вам уже убежал!

Рука с телефоном упала, Александр тихонько выпустил воздух меж зубов и ошарашенно уставился на сержанта. Видимо, в облике лейтенанта читалось нечто такое, от чего лицо дожидавшегося командира дежурного по батальону удивленно вытянулось. Все сходилось! Всем странностям сегодняшнего утра: отсутствию интернета и телепередач, стреле и исчезновению дороги, появилось фантастическое, но логичное объяснение. Ты мечтал попасть в новый мир, еще не изгаженный цивилизацией, не пропахший пылью, бензином и сигаретным дымом? Мечтал изучить его, познать его тайны и загадки? Получи и распишись!

А в мае собирался в отпуск – навестить мать, она так ждала… По спине пробежал холодок.

***

К рассвету, когда после бессонной ночи усталые аварийные бригады вернулись на базы, никто так и не смог ответить на вопрос: почему нет междугородней и военной связи, интернета? Хорошо хоть электричество появилось. Если бы не остававшийся в пределах нормы радиационный фон и отсутствие хорошо знакомых военным признаков ядерного нападения, то командиры городских воинских частей решили бы, что началась война. Но ничего этого не было, и они терялись в догадках. Без десяти восемь утра начальник гарнизона на собственный страх и риск распорядился поднять воинские части по тревоге. Утром, когда междугородные автобусы и электрички вернулись на вокзалы, так как шоссе исчезло, а железнодорожные пути обрывались в десятке километров от станции, город забурлил. Записные сплетники сходили с ума в попытке разумно объяснить произошедшее. Поползли нелепые, но полные жути слухи, один фантастичнее другого.

К обеду на тротуаре перед зданием администрацией города собралась разношерстная группа из пары десятков человек, с яркими самодельными плакатами, большую часть ее составили люди в возрасте или самого экзотического для провинции вида.

Посредине вдохновенно ораторствовал мужчина возрастом под пятьдесят, среднего роста и субтильного сложения с большой лысиной и отекшим от регулярного пьянства лицом с припухшими веками. В дешевых синих джинсах, немытые волосы с изрядной проседью всклокочены – словом никак не напоминал майора запаса, каким являлся.

Он громогласно скандировал в мегафон:

– Соловьев! Выходи!

Демонстранты поддерживали разноголосыми голосами. Пусть глава города разъяснит землякам, что за безобразия творятся вокруг. Есть такая категория людей, у которых что бы не предприняла власть, все плохо. И. если строится завод, то он источник экологических проблем, а не место, где они и их дети могут заработать средства для жизни, а если жилой дом для малоимущих, то долго и некачественно.

Полицейские у входа в администрацию, усиленно делали вид, что события их не касаются. Впрочем, это не мешало им отгонять приблизившихся к дверям демонстрантов.

А глава города, Виктор Александрович Соловьев, отодвинув в сторону белоснежные жалюзи окна, с высоты второго этажа с нехарактерным для него волнением рассматривал в щелку входившую в азарт толпу и почесывал до синевы выбритый квадратный, характерный для людей волевых и властных, подбородок. Это был плотный, лишь слегка обросший возрастным жирком мужчина в самом расцвете сил, с властным характером, граничащим с жестокостью. Время от времени по лицу пробегала надежда, тут же сменявшаяся обычным хмурым выражением. Большинство людей внизу знал лично, город небольшой, и все записные бузотеры наперечет. «Подождут», он цинично ухмыльнулся. Заводилой, конечно, Ванечка – а кому еще тут митинговать, разглядывая немного прищуренными глазами оратора, думал Виктор Александрович. Он хорошо знал его, тот всегда вел себя активно, и предыдущая администрация едва не взяла его на должность, но даже там в последний момент сообразили, что неисправимые болтуны не нужны. С тех пор тот слыл вечным оппозиционером и инициатором всяческих беспорядков.

Виктор Александрович администратором был многоопытным. Отруководил городом четыре года, но, затем с треском проиграл муниципальные выборы. Земляки не простили алчность и множество квартир, записанных на родственников. Тогда он затаил в сердце жгучую обиду и желание реванша. Но город Соловьев любил, хотя и своеобразно. Так, рачительный хозяин любит и желает обиходить наилучшим образом бычка, которого выращивает для забоя.

Новый глава оказался слабым хозяйственником, что немедленно отразилось на городе.

Если кто думает, что вопрос власти при демократии – вопрос предпочтений народа, тот ничего не понимает в том, как власть устроена и меняется. Стать во главе государства, области, города – не важно, может только тот, кого поддерживает элита или хотя бы ее часть: финансово, идеологически, организационно. Город не исключение из этого правила. Те, кто имел власть или деньги– городская элита, делились на две группировки, по большому счету похожие друг на друга, как близнецы. Политика при победе другого клана изменялась незначительно, менялся только зад, который восседал на мэрском кресле. Только один клан объединял в основном местные кадры – ее безусловным лидером являлся Виктор Александрович, человек яркий, авторитарного склада характера. Второй объединяло скорее неприятие Соловьева, и он не имела единого лидера. Самыми авторитетными были директор ГРЭС, объединивший вокруг себя «варягов» и миллионер, а, по совместительству депутат городского собрания, Романов.

На очередных выборах настало время реванша, Виктор Александрович воспользовался ошибками оппонентов и триумфально вернулся во власть. Горожане помнили все. В том числе и то, что он жесткий и деятельный организатор, способный наладить жизнь в городе, и на этот раз проголосовали за него…

Солнце едва прогнало утренние сумерки, когда Виктор Александрович, как обычно, за час до начала рабочего времени, приехал в администрацию. Охранник, открывший дверь, возрастом слегка за шестьдесят, вид имел помятый и подозрительный. Виктор Александрович на секунду остановился, от охранника спиртным не пахло. «Ладно, прощаю», – Соловьев пригладил пятерней «ежик» седых волос и, по старой привычке перед объездом улиц, зашел в кабинет.

Едва переступил порог, затрезвонил телефон и на мэра обрушился третий вал информации о таинственных событиях вокруг города. Все началось с ночного обрыва питающей город линии ЛЭП, из-за чего автоматика переключила электроснабжение на городскую электростанцию. Вначале не поверил, даже разозлился, но сообщений пришло слишком много, и он решил разобраться в ситуации прежде чем действовать. А после известия, что за городом женщину ранили стрелой, глаза полезли на лоб. Рационального объяснения таинственным событиям он не видел, пока, сопоставив все факты, не пришел к невероятному, но объяснявшему все выводу. Утреннюю поездку отменил, чем облегчил жизнь многочисленным коммунальным организациям города, с них при каждом удобном случае спрашивал так, что только дым стоял столбом, и позвонил командиру вертолетного отряда полковнику Гришаеву.

Голосом, срывающимся от волнения, летчик доложил, что с соседними аэродромами и командованием связь пропала. Тогда Соловьев попросил послать вертушку облететь окрестности и разведать обстановку в районе областного центра. А секретариату – собрать военных и правоохранителей…

– Дзинь! – оглушительно прозвенел телефон, Соловьев вздрогнул, по спине прошла волна ледяного озноба. Ломая в себе проклятое чувство боязни, повернулся, несколько секунд смотрел на телефонную трубку, словно это не творение человеческих рук, а ядовитая гадюка, подошел к столу.

– Да? – замолчал, слушая невидимого собеседника. – Понял! Благодарю!

Нервно прошелся от стола к двери, рухнул в кресло. Черты лица буквально плыли, один за другим пробегали по нему: восторг и ужас и, снова восторг. Наконец, выдохнул воздух, высоко вздымая плечи. Лицо привычно окаменело. Тщательно подравнял аккуратно сложенные на столе документы, поднялся и направился на выход.

Соловьев остановился в небольшой приемной, обставленной в современном офисно-деловом стиле, каких на просторах от Смоленска до Владивостока тысячи. Военные и правоохранители кучковались по группкам и тихо переговаривались, гадая о причинах срочного сбора. Отдельно – оба командира пограничных частей вместе с заместителем начальника городского отдела ФСБ в «гражданке», начальник отдела, как всегда занят, и он представлял службу вместо него. Рядом сверкали большими звездами на погонах полицейские: начальник горотдела вместе с начальником отдела по борьбе с оборотом наркотиков. С ними главный таможенник с руководителем службы судебных приставов и пожарный, отдельно два командира воинских частей с военным комиссаром – полковника Гришаева еще не было. И если группы «военных» состояли из приехавших издалека «варягов», то в «полиции» в основном местные, знавшие друг друга чуть ли не со школьных времен.

При виде главы города недружно поздоровались.

– Здравствуйте! – мэр небрежно бросил в ответ и подошел к углу, где напротив окна за компьютерным столом самого казенного вида сидела секретарь. – Все собрались?

Голос обычный, спокойный.

Крашеная брюнетка, похожая на секретаршу в левой конторе, отрицательно покачала головой.

– Нет командира вертолетного отряда, – на правах старой сотрудницы из времен первого периода управления городом Соловьева, она могла многое себе позволить. Взгляд упал на настенное зеркало. Как она? Вроде все хорошо.

– Виктор Александрович! Правда, что город куда-то перенесло? – отрывисто хохотнула, – Представляете какую чушь люди говорят? Ох люди, люди, чего только не придумают!

Женщина похоже, сильно нервничала поэтому тараторила без умолку.

Мэр недоуменно уставился, нахмурился. Как же стремительно слухи разносятся по городу! Поколебавшись, ответил:

– Да, перенесло похоже… – хотел еще что-то сказать, но сдержался.

Женщина ахнула, закрыла руками скривившийся в гримасе ужаса рот. Толпящиеся в приемной люди замерли, потом раздался изумленный возглас.

Глава города повернулся. Взгляд остановился на стоявшем в стороне крепко сложенном мужчине с короткой стрижкой в возрасте слегка за тридцать. Многократно перебитый нос делал его похожим то ли на бандита, то ли на боксера.

– Володя, давай за мной! – и направился на выход.

Мужчина кивнул и двинулся следом, в паре шагов за Соловьевым. Официального статуса у него не было, но во всех поездках он сопровождал Виктора Александровича и, поэтому считался неофициальным телохранителем городского главы. Кто платил за это, никто не знал, но лицо он был приближенное к градоначальнику и его откровенно побаивались. Виктор Александрович остановился у дверей, обернулся, снова оглядел обалдевших