Десятый Паво Ринпоче Цуглаг Нангва Вангчуг
(1912–1991)

Линия перерождений Паво относится к одной из важнейших в Кагью. Считается, что уже Гуру Ринпоче предсказывал ее в одном из своих укрытых текстах. Различные Паво Ринпоче были также «тертонами» – «открывателями сокровищ», они находили спрятанные Гуру Ринпоче термы. В Тибете штаб-квартирой Паво Ринпоче был традиционно монастырь Ненанг.

Десятый Паво Ринпоче Цуглаг Нангва Вангчуг родился в 1912 году и в трехлетнем возрасте был узнан Пятнадцатым Кармапой Кхакхьябом Дордже, а затем оставался рядом с Кармапой до смерти последнего в 1922 году. С Шестнадцатым Кармапой у Паво Ринпоче тоже была близкая связь. После бегства из Тибета в 1959 году Паво Тулку, как крупный ученый, несколько лет работал профессором санскрита в индийском университете в Бенаресе. Потом он переехал в Бутан, а еще позднее окончательно осел во Франции, основав там ретритный центр. Незадолго до смерти он вернулся в Азию. Паво Ринпоче умер в 1991 году неподалеку от знаменитой ступы Боднатх в Непале.

Кармапа приезжает

1975

• 30 апреля: безоговорочная капитуляция Южного Вьетнама, стремительный вывод последних подразделений войск США и эвакуация гражданского населения из Вьетнама. Сайгон переименовывается в город имени Хо Ши Мина. Кампучия (Камбоджа) капитулирует перед «Красными кхмерами», Лон Нол (1913–1985) бежит в США.

• В Испании со смертью генерала Франко заканчивается период диктатуры. Согласно его завещанию королем Испании становится Хуан Карлос I (р. в 1938 г.)

• Жестокие столкновения между христианами и мусульманами в Ливане, начало гражданской войны (1975–1990).

• СССР, США, Канада и 33 европейских государства подписывают Хельсинский акт.

• Стартовала программа совместного советско-американского космического полета «Аполлон-Союз».

1974

Норвегия

10 декабря прибыла сама Активность всех Будд, чтобы обогатить нашу чудесную часть мира. Кармапа приземлился в Осло. Уже в аэропорту все было наэлектризовано. Мы помчались через таможню к Кармапе и были совершенно оглушены его благословением. В его поле силы меня, как обычно, трясло. Задним числом понимаешь, что это наверняка выглядело как целое шоу.

Одетый в свою обычную ношеную военную одежду, я подсадил высокого гостя в наш ржавый автобус «Фольксваген», на слишком высокую подушку, лежащую на переднем сиденье рядом с водителем. Когда мы поехали на большой скорости по Осло, Кармапа то и дело ударялся головой о потолок, пока мы не додумались убрать из-под него эту подушку.

Лоди Шераб, его сопровождающий, вежливо упомянул о том, что в Америке машины были хорошие. Это был намек на то, что в Америке лам с бархатной мягкостью возили на многометровых дорогущих лимузинах. Там было достаточно богатых спонсоров, и принимающие организации готовы были влезть в долги. Против первых мы тоже не возражали бы, но долгов нам ни в коем случае не хотелось. Северный европеец до мозга костей, я ответил: «В этих заокеанских лакированных ящиках невозможно ни рулить, ни тормозить, зато смотрите, что может наша старушка!» Затем, во славу европейских производителей машин, я исполнил пару показательных трюков с контролируемыми заносами на заснеженной дороге. Зато гостиница удовлетворила бы даже самого требовательного сноба. Ее огромное, отделанное деревянным брусом здание располагалось посреди самого известного северного лыжного курорта Холмеколлен. Все, что милые хозяева бесплатно предоставили в наше распоряжение, всех восхитило и обеспечило благороднейшее «вступление» в нашу часть света.

Гьялва Кармапа демонстрирует Черную корону

Друзья с нетерпением ожидали приезда Кармапы. Наконец, после всех наших рассказов, им самим предстояло вот-вот встретиться с ним. Он первым делом всех благословил и почти сразу после этого впервые в Европе продемонстрировал Черную корону. Благодаря форме Черной короны возникает открытость, позволяющая очистить и обогатить глубочайшие уровни ума. Еще Будда в двух важных сутрах предсказал появление Кармапы и его Короны. Сила этой передачи такова, что каждый, кто присутствует на церемонии Короны, достигнет Освобождения в течение всего трех жизней. Эта скорость уникальна даже на фоне других действенных методов Алмазного пути. Во время посвящения в Защитников, которое последовало за этим, Его Святейшество разбрасывал по залу благословленные горчичные зерна, и они превращались в черные «таблетки Кармапы», как только люди брали их в руки. Кармапа приветствовал Европу так же, как его прошлые воплощения приветствовали Китай, показывая чудеса в качестве подарков гостя хозяевам.

Благодаря форме Черной короны возникает открытость, позволяющая очистить и обогатить глубочайшие уровни ума.

«Кто из нас я?»

Когда все разошлись, полные впечатлений, настало наше с Ханной время. Мы полностью растаяли рядом с Кармапой, а он показал себя с совершенно неожиданной стороны. Он поставил рядом с собой изображение, представляющее его вневременное состояние ума, в человеческий рост, и спросил: «Кто из нас я?» Потом он свернул картину и отдал ее нам. То, что последовало за этим поучением Великой печати, было еще более важным подарком: Кармапа рассказал нам свою историю. Благодаря его красочным описаниям перед нами оживал весь мощный восточный Тибет, который ему очень напоминала Норвегия. Он рассказывал о своем клане, о его преемственности, о том, как его родичи любили и воевали, и подробно остановился на истории самого сильного из своих семи братьев. По словам Кармапы, когда брат въезжал верхом через ворота во двор дома, он обхватывал ногами своего коня и вместе с ним подтягивался на кольце, висевшем тогда на воротах. Громоподобно смеясь и сотрясаясь всем своим мощным телом, Кармапа показывал на свою голову и говорил: «Я был самым маленьким из братьев, зато я единственный, у кого до сих пор есть волосы!»

Три дня продолжалась программа с мощными церемониями Короны и посвящением Карма Пакши, Второго Кармапы. Во время посвящения у всех перехватывало дыхание.

Вопреки всем предписаниям нам удалось провезти множество птиц Кармапы через таможню без положенного в таких случаях карантина. Кармапа хотел, чтобы птицы были при нем, и не давал покоя своему секретарю, пока клетки не оказались в комнате.

Отношение Кармапы к птицам выходило за рамки любых представлений. Как ярко выраженный чувственный тип, которому для полноты переживания нужно ко всему прикасаться, я никогда не обращал особого внимания на эти маленькие, слишком хрупкие шарики из перьев. Кармапа позаботился о моем «перевоспитании». Это произошло само собой. Когда мы ездили с ним по большим европейским городам, где он никогда до этого не бывал, Кармапа часто говорил: «Припаркуйся здесь!» – и вел нас с собой за угол дома. Там обнаруживался самый большой в городе магазин птиц. Оказавшись в магазине, Кармапа какое-то время прислушивался, а потом говорил: «Вон та птица рассказывает прелестные истории, а вот эта несет какую-то чепуху». Он протягивал руку в клетку, и птица, которую он хотел взять, сама летела к нему. Продавцы, никогда ничего подобного не видевшие, часто сами предлагали уступить в цене.

Мы знали, что он потом делал с птицами. Как его первые западные ученики и, фактически, приемные дети, мы могли входить к нему в любое время и видеть много поразительных вещей: он дул на птиц то холодным, то теплым воздухом, говоря нам: «Я учу их медитировать». Его птичник Джоэл, американец, который пал жертвой своего хорошего вкуса, отчаянно влюбившись в Ханну, тоже рассказывал множество невероятных историй. Позднее мы и сами замечали похожие вещи, либо Кармапа сам подтверждал их. «Желтые зяблики и канарейки часто бывают Бодхисаттвами, – говорил он. – Посмотрите, как они заботятся о своих больных собратьях. Они также не едят зерна с червячками внутри. Они не хотят причинять боль насекомым».

То, чего мы больше всего хотели, удалось. Этот визит стал настоящей семейной встречей. Гибкость тибетцев и преданность наших друзей позволили появиться таким уровням открытости, на которых становится возможной настоящая передача. Кармапа светился, как солнце. Каждое мгновение происходило что-то значительное, и его поле силы взрывало все границы.

Кармапа светился, как солнце. Каждое мгновение происходило что-то значительное, и его поле силы взрывало все границы.

Швеция

По дороге в Стокгольм наша солидарность оказалась весьма полезной. Нас пригласили переночевать у одного близкого друга бесцветной шведки, бывшей ученицы Муктананды, вместе с которой мы покупали поместье в южной Швеции. Друга звали Карл Биргер, и он был из тех людей, которые вызывают у меня содрогание. Карл был родом с западного побережья Швеции. Он утверждал, что разработал технику фотографии Кирлиана еще до Кирлиана, но не успел запатентовать свое открытие, и потому неизменно ходил с угрюмым видом.

Смеющийся Будда

Мы провели чудесный день с Кармапой, его ламами и всеми друзьями. Автобус ехал по заснеженным лесам Норвегии и Швеции. Таможенники на границе проверили всех, кроме нас, – они даже не заметили птиц. Через несколько часов мы добрались до заброшенной деревни Карла Биргера. Она находилась недалеко от города Мора, где изготавливались очень острые булатные ножи для дровосеков. Окружающая местность уже пострадала от промышленности: деревья были срублены. Теперь Биргер хотел основать здесь духовный центр, очевидно с самим собой в роли Гуру.

Когда мы туда приехали, там был абсолютный ноль: ничего не работало, ничего не было подготовлено. Несмотря на то что, будучи в Осло, Карл много раз приглашал Кармапу к себе, он встретил нас один в нетопленом доме, с пустыми кухонными шкафами. Стремясь быстрее доехать сюда на нашем медленном автобусе, мы не обедали в пути, и потому первым делом нужно было приготовить еду для Кармапы. Я не представлял себе, как это сделать. В предыдущих жизнях я всячески служил Буддам-женщинам, и теперь благодаря этому счастливо дожил до 70 лет, ни разу не приготовив еды. Тем не менее, нечто более или менее съедобное для Кармапы все же появилось: домашними феями, которые так успешно трансформировали субстанции, были Аконг Тулку и Лоди Шераб. Все остальные, кто был голоден, получили овсяную кашу.

Зато следующие дни прошли в хорошем стиле. Мы встречали все самое лучшее, что может предложить европейская культура. Нас принял у себя Никита Толстой, сильный пожилой господин, прямой наследник русского писателя с такой же фамилией. Рядом была его прекрасная Диана с деньгами компании «Вольво». Они пригласили нас в свой огромный, со вкусом оформленный желтый замок в стиле рококо к северу от Упсалы. Стены в замке были метровой толщины, в них крылись потайные лестницы, и в каждом углу стояли доспехи. Это было очень добротное здание, и его великолепное состояние однозначно демонстрировало тот факт, что во время последних войн шведы, хоть и продавали всем подряд оружие, сами держались в стороне от конфликтов.

Первая ночь прошла очень драматично. Мы жили на третьем этаже, недалеко от комнаты Кармапы, дальше по светло-зеленому коридору с широкими дубовыми дверями. Когда уже все спали, мы вдруг услышали из соседней комнаты громкий крик и грохот падающей мебели. Со штыком, который у меня всегда был при себе, я выскочил в коридор. Тогда попытка убить Кармапу со стороны китайцев была вполне возможна, но никаких господ в маоистской форме я не нашел – зато встретил Аконга Тулку. Он был бледен как мел. Ему привиделась рука, летящая по воздуху; за рукой бежала дама, держащая под мышкой свою отрубленную голову. Я сразу же захотел заглянуть к нему в комнату: таких женщин я еще никогда не видел. Но Кармапа остановил меня, сказав: «Это улажу я!» Он вошел и разбросал в комнате несколько рисовых зернышек. На следующий день в автобусе он спросил меня: «А знаешь, что такого особенного случилось прошлой ночью?» Я ответил вопросом: «Почему ты не позволил мне посмотреть на ту даму?» Кармапа никак не отреагировал на это и продолжал: «Особенным был Аконг Тулку. После того как я сказал ему, что все в порядке, он заснул без всякого страха. Это настоящее доверие, и оно возникает, если человек много медитировал на своего учителя в прошлых жизнях».

После этого он благословил меня, дав медитацию на пять Кармап в пяти центрах тела, которая всплыла из моего подсознания лишь спустя десять лет. Он часто это делал: засевал в нас с Ханной такие впечатления, благодаря которым мы до сих пор в любой неоднозначной ситуации знаем, какое решение соответствовало бы пожеланиям Кармапы.

«Это настоящее доверие, и оно возникает, если человек много медитировал на своего учителя в прошлых жизнях».

Вскоре опять случился переполох. После трапезы, которую Кармапа, казалось, никак не хотел заканчивать, мы выехали из Упсалы в Стокгольм и слишком поздно заметили, что автобус едет на север, а не на юг. Программа была назначена на послеобеденное время, и мы уже никак на нее не успевали. Поэтому я как можно быстрее поехал один на каком-то трофейном «Вольво». В Стокгольме две тысячи гостей уже начинали раздраженно вставать со своих мест в большом зале Дома культуры. Не заметив микрофонов, я начал говорить – и удерживал их целый час, пока не приехал Кармапа. Теперь они были действительно хорошо подготовлены и для встречи с ним, и для последовавшей церемонии Короны. Всю эту ситуацию я видел как личный подарок от Кармапы. Я был несказанно рад работать с таким количеством ожиданий, и мой шведский редко бывал так хорош.

Для Кармапы организовали встречу с епископом Стокгольма. Это был высокий, исполненный достоинства мужчина, который нам очень понравился. У него было большое сердце – гораздо больше, чем у монсеньора в Пиренеях, и он действительно желал что-то делать для других. Но и здесь оказались явно видны различия между христианством и буддизмом. Свойство Кармапы – спонтанно и без усилий, находясь «здесь и сейчас», действовать для блага существ. А епископ, хотя и стремился делать добро, всегда оставался отделенным от существ. Рыба в банке с клеем плавает не так, как в море, и только тот, кто доверяет самой открытости ума, может полностью пребывать в «здесь и сейчас».

Я позаботился о том, чтобы Кармапа побывал в местах обитания северных богов. В детстве я мерил себя по героям саг. В наше время пустых сантиментов и глубокой запутанности их мужество и способность сохранять присутствие духа являются примером, как никогда раньше. Многие удивлялись, что всех учителей, которые к нам приезжали, – Кармапу, Калу Ринпоче и Гелонгму Палмо – я возил к Хольгеру Датскому в замок Кронборг, а Далай-ламу даже попросил благословить его изображение. Его также называют «Великаном Роландом», он победил арабов в 998 г. н. э. в Пиренеях и был одним из моих героев. Единственный, кому он не понравился, был Калу Ринпоче. Другие полководцы, которые 500 лет назад изгнали турок из Европы и сохранили нашу свободу, являются такими же образцами для подражания. Моя связь с Хольгером Датским возникла в 1973 году, когда во время экскурсии по замку один продавец сувениров без всякого очевидного повода, явно находясь в трансе, вдруг начал пододвигать к нам весь свой товар. С широко открытыми глазами, показывая при этом на свое ухо, он постоянно повторял: «Мне звонит Хольгер Датский! Мне звонит Хольгер Датский!»

Во время нашего пребывания в Карма Линге в южной Швеции нас покинул человек, составлявший значительную часть нашей жизни. Перед нашим отъездом в Осло мама Ханны задавала множество вопросов о смерти, а при въезде на их виллу на севере Копенгагена Ханну посетило видение: мама лежала дома мертвой. Позже в Стокгольме она видела похожий сон. Мы сидели с Кармапой в одной из комнат, когда нам сообщили, что у мамы случилось кровоизлияние в мозг и она умерла без боли. Кармапа сразу же встал, пошел по снегу в сарай, где мы установили алтарь, и сделал для нее медитацию «умирания в сознании». Это означает, что он установил связь с ее умом и перенес его в Чистую страну. Так называется уровень сознания, свободный от представлений о «я», – состояние, из которого невозможно выпасть. Кармапа видел глубокий смысл в том, как и когда она умерла. Вскоре он неожиданно дал в ее честь посвящение в Будду Всемогущий Океан. Благодаря этой церемонии у всех присутствующих установилась связь с совершенным сочувствием красного Будды и его партнерши.

Благодаря этой церемонии у всех присутствующих установилась связь с совершенным сочувствием красного Будды и его партнерши.

На следующий день Кармапа опять показывал Черную корону. Несколько десятков друзей сидели, закутавшись в одеяла, потому что через щели сарая внутрь задувало снег. Кот центра – машина для убийств, ловившая все мелкое зверье, – прошмыгнул к Кармапе под накидку. Все про него забыли, но после церемонии Кармапа, приподняв свои одежды, широко улыбнулся. Оттуда, пошатываясь, как пьяный, вышел этот зверь, который с тех пор стал вегетарианцем и больше не охотился. Свои мужские радости и хорошую форму он, однако, смог сохранить – в отличие от кота Калу Ринпоче в Сонаде.

Дания