Глава 4
Сдаюсь

«…набери мне на домашний…»

Болото – так называют наш район. В двухэтажных разлагающихся от гнили бараках прячется весь сброд нашего города. Мне, по местным понятиям, еще крупно повезло – я живу в двухэтажном кирпичном доме, в котором есть такие радости цивилизации, как унитаз, ванна и горячая вода в холодное время года, когда включают отопление.

Нам досталась маленькая двушка в начале 90-х. Тогда отец еще жил с нами. В те годы он был военным, и ему полагалось от государства жилье. А вот у моих друзей с района такого отца не было. Лишь родители, которые либо давно и крепко дружат с алкоголем, либо непьющие, но влачащие жалкое существование, получая гроши за тяжелую работу (как, например, Танькина мать).

Любимый напиток большинства местных – это спирт, который продает в моем подъезде соседка теть Наташа. К нам стекается алкашня со всего Болота, в том числе и родители моих друзей. Иногда кто-то начинает пить прямо у нас в подъезде. Бывает, они ломятся в нашу квартиру, если с перепоя путают дверь. Часто приходится переступать через них, когда их переполненные спиртом тела загораживают проход.

Почти у всех моих друзей не жизнь, а дно. Я чувствую, как они временами мне завидуют, ведь мне не приходится ссать в ведро и выносить потом его на улицу. Что я моюсь дома, а не хожу в муниципальную баню, где отскребают свою гниль бывшие уголовники, бомжи и наркоманы. Я все время ощущаю себя немного виноватой за это перед друзьями, поэтому иногда помогаю таскать воду с колонки, колю дрова, топлю печь вместе с ними, ну и вообще стараюсь помогать по хозяйству.

На Болоте всегда царит беспробудная пьянка. В глубине бараков под большой пушистой сиренью стоит деревянный стол с лавками, который редко бывает пустым. Одни посиделки здесь сменяются другими, и так происходит изо дня в день.

Мои друзья часто «пользуются» своими предками во время таких застолий «под сиренькой». В это время они могут стырить деньжат, полученных по инвалидности или из центра занятости, могут отпроситься гулять до утра. И их легко отпускают, потому что родителям плевать.

А вот я нахожусь в вечном обломе – моя мать не пьет, и отпроситься погулять вместе со всеми мне удается крайне редко. Я даже как-то пыталась познакомить маман с родителями своих друзей, чтобы те напоили ее и мне тоже разрешили гулять до утра. Да, понимаю, что идея была глупая, но и слышать под окнами смех друзей, сидя дома, было, честно говоря, обидно.

Но свои попытки споить мать я быстро бросила, так как видела все стороны жизни с родителями-алкоголиками. Во время запоев они перестают готовить еду, поддерживать порядок в доме, некоторые могут пропить все деньги и начать продавать свои вещи или вещи своих детей за бутылку. А кто-то из них и вовсе начинает бушевать так, что испуганные дети удирают из дома к соседям.

Я, правда, тоже жила одно время с пьяницей – им был мой отец.

Он пил столько, сколько я себя помню. Иногда он пропадал из дома на неопределенный срок, а когда мне исполнилось 10 лет – исчез насовсем. Как выяснилось потом, он нашел себе другую женщину и не вспоминал о нас вообще. Ну и хорошо: мы только рады, что в доме наконец не мелькает пьяная рожа.

Пока родители жили вместе, мама не работала – так хотел отец. А после развода она, конечно, оказалась не готовой к новой жизни. Нет, пить она не начала. Она взяла себя в руки и пошла на компьютерные курсы. Дело в том, что пока мама сидела дома, печатные машинки, с которыми она работала раньше, ушли куда-то в музей к динозаврам и пейджерам. Что такое компьютер – мама не знала. Она ходила на обучающие курсы и параллельно устроилась работать стажером в контору, где платили унизительные копейки, поэтому после работы она стала подрабатывать уборщицей. Однако денег не хватало все равно, и мама часто плакала по вечерам, срываясь на меня и Ксюху.

В десять лет я вдруг осознала, что детство кончилось. Стараясь помочь маме, я научилась готовить, убираться и ухаживать за сестрой почти как взрослая. Мама поначалу хвалила меня, но потом, видимо, привыкла к такому распределению обязанностей и стала игнорировать все мои старания, а затем и вовсе принялась срываться на нас по пустякам. Мне было так обидно, что мои труды остаются без внимания! Поэтому я перестала готовить и убирать, а также проверять домашку за сестрой. Я думала, что мама поймет, что моя помощь все-таки стоит того, чтобы перестать кричать, но вышло совсем наоборот. Поэтому я вновь принялась делать посильную работу: варила супы, мыла пол и делала ненавистную домашку за себя и за Ксюху. А по вечерам встречала усталую мать, которая находила повод для очередной ссоры.

Вскоре отношения между мной и матерью испортились окончательно. Я слышала, как она, разговаривая по телефону с подругами, постоянно жаловалась на меня, называя ленивой грубиянкой, которая «совсем от рук отбилась», «только бегает с дворовыми бичатами по улице» и «помощи от нее не дождешься». От этих слов у меня в горле всегда образовывался ком. А когда я отпрашивалась погулять, мать меня отпускала со словами: «Иди-иди, якшайся со своими бичами! Вот видишь, Лариса, а я о чем говорю – совсем от рук отбилась!» – и продолжала жаловаться на меня подруге.

Обычно я шла к Катьке, она жила ближе всех, и общались мы лучше, чем с остальными с Болота, кроме Таньки, разумеется. Я ей жаловалась на мать, она мне на своих предков, и мы начинали представлять, как будем жить, когда вырастем. Катька говорила, что будет работать продавцом, и когда к ней будут приходить родители просить бутылку взаймы, то она каждый раз будет их отшивать. Вот тогда они начнут ее уважать. На мой взгляд, это ужасно тухло для мечты.

О чем мечтала я? Да ни о чем, кроме того, что когда вырасту, меня оставят в покое. Я даже иногда завидовала Катьке – вот она точно знает, что хочет стать продавцом. А я?

* * *

Бросив докуренную сигарету в лужу возле ног, я решаю пойти на берег реки. Она совсем недалеко. Люблю сидеть там в тишине. Думать, мечтать… В это время суток там почти всегда безлюдно. А мои друзья сюда вообще никогда не ходят, поэтому для уединения здесь самое подходящее место.

В голове возникает мысль уйти из дома. Мириться с тем, что меня, словно вещь, без согласия переводят из школы в лицей, я не могу. Моя нынешняя школа находится прямо возле дома, всего в пяти минутах, теперь же мне придется ездить шесть дней в неделю в тошнотный лицей! Я бы не сказала, что мать сейчас зарабатывает так хорошо, что легко может позволить давать денег мне на проезд и питание. Придется сокращать и без того урезанные расходы! Чем она вообще думает? Почему меня не спросила? А одежда? Это в нашей школе можно ходить в чем попало, ведь тут все сидят в одной нищенской лодке. Но я же видела, как ходят в других школах, тем более в лицеях!

Я и так все лето горбатилась на всевозможных подработках, чтобы матери было легче собрать меня и сестру к 1 сентября, а теперь что будет? Опять на голых макаронах будем сидеть? К тому же причин для перевода нет никаких! Я не то чтобы хорошо учусь, но в целом-то неплохо. Ну не успеваю по некоторым предметам – так это потому, что нас просто не учат! Я уж не говорю о бесполезности многих школьных предметов. Не понимаю, как мне в жизни поможет знание логарифмов, интегралов и прочей хрени. И вообще, у меня есть определенная репутация в школе, которую я нарабатывала не один год. Есть друзья и Танька. Как я без нее?!

Уже в понедельник я должна буду знакомиться с новым классом в лицее. А моя мать сообщила мне про перевод только вчера!

Кипя от обиды, я с силой бросаю камни в ни в чем не повинную реку. Меня это всегда немного успокаивает. Набросавшись вдоволь, я чувствую себя готовой действовать.

В первую очередь нужно придумать, где мне ночевать. Можно попробовать опять остаться у Таньки, если теть Марина снова уйдет в ночь. Она в последнее время часто берет несколько смен подряд. Но пока нужно продумать другие варианты.

К Катьке? А вдруг у нее отец опять бухой? Мне всегда неловко, когда я оказываюсь у них в такие моменты. Даже для меня конфликты в Катькиной семье – это жесть. Иногда их батя набрасывается на свою жену, теть Олю. Тогда Катька вместе с братьями начинает его оттягивать, а я сижу и туплю: вроде и помочь надо, а в то же время – это не моя семья. Вот я бы на месте Катьки меньше всего хотела, чтоб моя подруга, придя ко мне в гости, унимала моего батю. Но если вдруг сегодня Катькин отец не бухой, тогда можно рассмотреть и этот вариант.

Еще есть Кристинка. Бати у нее нет, но есть отчим. Тип мерзкий. Жирный и прыщавый, и смех у него жуткий. В принципе, у Кристинки есть отдельная комната, куда она запрещает заходить Свиноте – так она называет отчима. Я вполне могу спрятаться в комнате и не встречаться со Свинотой. Но вот ее мать всегда бесцеремонно врывается в Кристинкину комнату. Теть Нина – редкая зануда, которая к тому же имеет жуткий визгливый голос. Когда Кристинка не может больше выносить ее верещание, она начинает орать на нее: «Заткнись! Как же ты задолбала! Пошла вон из моей комнаты!». Но мать и не думает затыкаться, она продолжает верещать на еще более высоких нотах. Обычно я ухожу от Кристинки с ужасной головной болью.

К остальным своим друзьям я не хочу идти совсем. В общем, надо действовать по обстоятельствам, уверена, что проблему с ночлегом я как-нибудь решу.

Что дальше?

А дальше на повестке стоит вопрос: когда и как вернуться домой и заставить мать не отдавать меня в лицей?

На самом деле все должно быть просто – сейчас мать поймет, что перегнула, испугается, что я ночую где попало, начнет меня искать по знакомым. Потом мы поговорим и решим, что нам совсем не стоит ругаться из-за какого-то лицея. Она откажется от этой дурацкой затеи. Затем пойдем домой и продолжим жить так, как и жили до всего этого недоразумения.

Я смотрю на часы – уже около двух, а это значит, что наши дворовые пацаны уже должны мыть тачки. У них типа такой бизнес – возле большого магазина стройматериалов паркуются люди. Как правило, материалы для ремонта они выбирают долго, и за это время вполне можно полностью вымыть автомобиль. Цена договорная, точнее, кто сколько даст. Бывают случаи, что клиент отстегнет 100 рублей, а бывали и говнюки, которые сунут мелочь или вообще уедут, не заплатив. Воду парни таскают в ведрах прямо из реки, которая течет буквально через дорогу.

Помимо услуг автомойки, парни предлагают также услуги по охране автомобилей, пока хозяева ходят за покупками. «А от кого ее охранять-то? От вас, что ли?» – часто спрашивают владельцы тачек. На что болотовские «бизнесмены» отвечают, что район тут опасный и всякое может случиться. Многие считают, что лучше не рисковать, поэтому и соглашаются на охрану. Цена, естественно, тоже договорная.

Иногда мы с девчонками тоже подключаемся и начинаем работать. Пацаны не против – все тачки не помоешь, а кто заплатит, кто нет – рулетка.