Глава 4

Лариса задалась целью уехать в солнечную страну на постоянное место жительства. Самый лёгкий способ сбежать из угрюмой России в беззаботную жару Турции – выйти замуж за гражданина этой страны. Для начала Ларисе предстояло познакомиться с мужчиной оттуда, чем она и занималась в течение нескольких месяцев, отдавая предпочтение туркам с именем Бурак.

Прежде, чем поймать большую красивую рыбу сёмгу, придётся выловить кучу мелкой хамсы. Озабоченные турецкие парни один за другим осыпали фотографиями своих причиндалов. Постоянные разговоры о сексе почти убедили Ларису в обреченности идеи нормального знакомства через интернет. Но вдруг она встретила спокойного и тихого, начитанного и культурного программиста из Стамбула, моложе Ларисы на несколько лет.

Тем же летом она снова уехала в отпуск, на встречу с будущим мужем из аськи. По велению судьбы, стечению обстоятельств или неистовому желанию Ларисы, новый знакомый носил имя Бурак.

Невысокого роста смуглый парень встречал Ларису в аэропорту. Молодые люди договорились, что созвонятся сразу же после прилета Ларисы, но девушку подвела сотовая связь. Она, испуганная, в слезах подбежала к первому попавшемуся турку. Объяснив ситуацию на английском, Лариса хотела просить телефон, но мужчина не стал дожидаться просьб, сам набрал номер Бурака и спас девушку.

– «Боже, какие же они понимающие и щедрые, эти турки», – пронеслось в голове у Ларисы.

Спустя несколько минут примчался Бурак в ослепительно белой одежде. Лариса вдруг вспомнила своего бывшего, чью растительность на груди имела счастье наблюдать из-за расстегнутых пуговиц на светлой рубашке. Парень смотрел твердым и внимательным взглядом прямо на неё и, казалось, читает мысли. Его веселила сложившаяся ситуация с телефоном.

– Бурак? – осторожно спросила девушка.

– Йес, – спокойно улыбнулся молодой человек, насквозь пропитанный ароматами лимонного одеколона, восточных сладостей, специй и геля для волос.

Он повез Ларису в отель на такси. В первую же ночь их очного знакомства они сблизились.

Новый Бурак был серьёзен, внимателен, обладал харизмой. Больше слушал, чем говорил, и наблюдал, как Лариса ест, как запрокидывает голову, когда смеется, как переодевается. У молодых людей сразу сложились такие отношения, словно они давно знают друг друга, но еще детьми разъехались в разные страны и взрослели там до новой встречи. Их пара, как «сютлю кахве»²⁰. Горячий и терпкий кофе – Бурак: последнее слово оставалось за ним, даже в таких мелочах, когда они решали, пойти им на пляж или искупаться в бассейне. Молоко, смягчающее вкус благоухающего напитка, – Лариса: она так хотела замуж, что старалась во всем угодить мужчине. Да и кожа ее отдавала белизной, как настоящее парное молоко.

Лариса удивила Бурака незаурядным умом и знаниями. Ему нравились умные и спокойные женщины: истеричная мать-алкоголичка извела. Бурак искал покоя и тихого счастья с простой, любящей его женщиной. Он взволнованно сжимал в своей руке ладошку Ларисы, нежно прикасался к мраморной коже смуглыми узловатыми пальцами, когда смазывал защитным кремом, и осторожно вдыхал аромат её волос.

После отпуска Лариса не вернулась на родину. Позвонила брату, сообщила коллегам, друзьям. Попрощавшись со всеми и написав заявление об уходе, зарегистрировала брак с Бураком в Турции. Скромно, без пышной свадьбы.

Потом она, смеясь, рассказывала подруге Ирине, как познакомилась с мужем.

– Все случилось очень быстро, но так, наверное, и должно быть. Наши бабули-дедули тоже не встречались по десятку лет перед свадьбой, зато жили всю жизнь счастливо. Сидела в офисе, грусть-тоска, за окном – дождь. Решила турка найти. Знаешь, у них ведь что ни женщина, то королева. Ни то, что наши, – избаловали мы их, Ирка. На английском общались. Фотки присылали друг другу. Потом встретились, отлично провели время – каждый в своем номере. Он всё оплатил, Ир: и мой билет, и номер, и отдых. Предложил руку и сердце уже через две недели после знакомства. Поехали в Стамбул, «обрадовали» его мамашу. Свадьбы, пышной, какая должна быть по турецким обычаям, не было, просто расписались. Мама его была в ужасе. Нас, русских, многие турчанки, наверное, за то и не любят, что мы отбираем у них их «земли», не объявляя «войны».

На встрече с родственниками Бурака Лариса познакомилась со Светланой – лучшей подругой матери жениха. Сватать Ларису по красивому турецкому обычаю решили у неё.

– Сыпь перца и соли побольше!

– Да не выпьет он это, ты что?

– Выпьет, как миленький, теперь он должен быть готовым выпить и яд из твоей чашки, если хочет на тебе жениться!

– Свет, ну ты даёшь!

– Не, ну а что? Ты итак ему на халяву досталась, такая красотка! У турчанок, знаешь, какие запросы? А женихи ещё и не такое пьют, так что сыпь-сыпь! Погоди, я сейчас ещё уксуса плесну.

На сватовство по обычаю турчанки делают кофе по-турецки и подают гостям. А жениху готовят отдельную чашечку. Кофе будущего супруга должен быть жутким на вкус, но несмотря на это мужчина обязан выпить всё до последней капли. Так он показывает, что готов принять невесту со всеми изъянами и капризами.

Кофе готов. Лариса понесла чашки гостям, а последняя чашечка предназначалась Бураку. Вдруг подлетела будущая свекровь Ларисы. Ловким движением выхватила чашку из рук сына.

– Он не будет это пить!

– Хатидже! Ты что? – закричала Светлана.

– Нет, ещё отравите моего сына! И вообще я не знаю, вдруг вы свиное сало добавили туда! От вас всего можно ожидать!

Будущая свекровь Ларисы демонстративно выплеснула сваренный кофе в раковину. Воцарилось молчание, и шокированные гости застыли со своим напитком в руках.

Светлана очень оскорбилась: в её доме подруга, которую она считала проверенной годами, современной и самостоятельной, вела себя неподобающе, как «джахиль». В глубине души женщина недолюбливала нрав Хатидже. В разговорах с Ларисой Светлана вскользь упоминала разные ситуации, где подруга представала в невыгодном положении. Светлана говорила об этом аккуратно, чтоб не напугать будущую иностранную жену. Она сама когда-то давно вышла замуж за пожилого, разведенного турка, жила на берегу турецком лет двенадцать и знала про местных и их традиции практически всё.

– Лариса, тебе несказанно повезло. Когда я впервые приехала сюда, у меня не было русскоговорящей подруги. А у тебя есть! Я научу, как с этими турками справляться.

– А что, с ними нужно «справляться»?

– А ты как думала? Это хитрые и лживые люди. Вот на ту же Хатидже, свекровь твою, посмотри. Ушлая баба. Она тебе должна по традиции золота кучу надарить. Знаешь, что она сказала? Что не видит в тебе будущую невестку, и не станет ничего покупать, – на последнем предложении Светлана скривила голос, копируя Хатидже, – поматросит, мол, тебя сыночек, и бросит.

– Что ты такое говоришь, Света? – ответила, шокированная услышанным, Лариса.

– Да! Но ты не сдавайся. Она жадная очень. Скажи Бураку, что тебе подарок причитается на свадьбу. Проси много, не стесняйся. Они всё должны будут тебе купить, всё, вплоть до трусов. Пусть раскошеливается! Ты в курсе, что у тебя должна быть ночь хны?

– Нет, а что это такое?

– Это традиция такая, где девушки собираются, наряжаются, готовят угощения, а будущая свекровь обязательно дарит невесте золото. Как наш девичник, только с подарками от свекрови. Дорогими подарками, ты меня поняла? Это последняя ночь перед свадьбой, когда девица прощается с родными и уходит вить новое гнездо.

– Да с кем мне прощаться-то… Распростилась давно со всеми…

– Понимаю, но свекровь обязана устроить ночь хны, чтоб заодно и познакомить с красивым турецким обычаем. А она не сделала этого: жаба задушила. Так и сказала: «придется тратить деньги на костюмы и угощения, – зачем такие расходы для девки с улицы!». Даже не думала, что она такая.

– Света, зачем ты мне это рассказываешь?

– Как зачем? Ты мне как родная, мы одной, славянской крови, должны помогать друг другу. Иначе тебя сожрут эти турки. Так что мотай на ус. И главное, не толстей! Хатидже терпеть не может полных женщин. Знаешь, сколько раз мы ходили с ней в кафе за двенадцать лет дружбы? Ведь она ни одного пирожного не съела! На меня глаза вытаращит свои чёрные, смотрит, как волк, и говорит: «Как в тебя только это лезет! Толстая ты, Светка, жрать надо меньше! Понятно, почему муж от тебя на сторону бегает!»

– Боже, Света, тебе муж изменял? Как же ты простила?

– Они все изменяют! Правда, кто-то скрывает хорошо. Простила, конечно. Я на родине макароны ела с поджаркой из лука, а тут что хочу, то и покупаю себе. Обратно в нищету – да ни за что. Осман мне муж или кто? Всё купит, что только захочу!

– А если денег не будет?

– Будет! Это его обязанность – содержать жену. Иначе нефиг вообще жениться. Тут у баб большие запросы, вот и женятся на таких, как мы, – на всё готовых, ради любви. У моего любовника жена прознала про наши отношения, а потом мне стала угрожать. Знаешь, что она сказала: «Я не отдам тебе мужа! У нас с ним общая квартира и бизнес!» вместо того, чтобы просто сказать, что любит его и будет бороться за своё счастье.

– Света, у тебя есть любовник? А если муж узнает?

– Держи язык за зубами, тогда не узнает. Тут много, чего нельзя. Турчанки, знаешь, как гуляют, у-у-у! Твоя свекровь тоже не святая. А бухает как, уму не постижимо!

– Что? Разве женщины в Турции пьют?

– Ну, что ты наивная какая? Всё тут делается так же, как и везде. Только помалкивают. У них тут всё – «Айып!»²¹ , поэтому делают так, чтоб никто ни о чём не узнал. Тысяча и одна ложь – этим и живут. Наворотят дел, врут так, что сам дьявол затылок чешет, потом в пятницу в мечеть идут, грешки отмолят, и по новой творят, что хотят. И мужики, и бабы. Так что, ты особо-то не расслабляйся, и не смотри, что тут все с распростертыми объятиями и широкими улыбками. В щеки целуют, а только за дверь, – у них языки вырастают, как метёлки. Ты для них – ябанжи. На турецком будешь говорить, культуру освоишь, веру поменяешь, традиции выучишь, а всё равно чужой останешься, – все кости тебе промоют и во всем виноватой сделают. Поэтому я давно с ними целоваться перестала. А кофе по-турецки терпеть не могу. Заварят эту жижу, сидят, друг про друга чушь придумывают – это они так на гуще кофейной гадают. Бред какой-то.

После регистрации молодых Светлана и Хатидже в пух и прах разругались, и Лариса больше не виделась со своей русскоговорящей знакомой: неудобно было огорчать свекровь. К тому же Бурак и Лариса переехали в шумный и людный район Стамбула, Кадыкёй: именно там находилась фирма, в которой молодой мужчина трудился и писал свои программы. Жилье молодой пары располагалось в трех часах автобусной езды до дома Хатидже. Сын приезжал к ней в гордом одиночестве в субботу, пил чай, несколько часов беседовал с матерью и уезжал обратно к жене: невестку Хатидже-ханым так и не полюбила, считала её разлучницей и не привечала в своём доме.

Мать Бурака родилась в консервативном городе Турции, была младшей дочерью в огромной семье, где росло еще семь ртов. Училась в школе прилежно и получала хорошие оценки, увлекалась литературой и письмом, и была бы успешной студенткой какого-нибудь турецкого университета, если бы не гибель старшего брата. Он добирался до места учебы на автобусе. Случилась авария. Любимец семьи насмерть разбился, когда в очередной раз, ничего не подозревая, добирался до Альма-матер. С тех пор на будущем Хатидже висел огромный амбарный замок – «Учиться не будешь, не приведи Аллах такую же смерть, как у брата. К свадьбе готовься».

Шестнадцатилетнюю Хатидже отдали в соседнюю семью за Кадира, который был старше девушки на десять лет. Своего мужа она не знала и до свадьбы никогда не видела. Маленькая, худая, пышноволосая и радующаяся жизни, молодая жена переехала в Стамбул. Сразу же забеременела и еле выносила будущего ребенка: на еду и жилье катастрофически не хватало. Бывало, что Хатидже сидела в темноте и холоде, без электричества и воды, пока Кадир гудел по кабакам, набирая всё новые долги, спаивая дружков. Бурак родился недоношенным, и умер бы, если бы Хатидже не выходила ребенка, стараясь заботиться о нём. Периодически побиваемая мужем, она стойко принимала и удары судьбы. Когда Кадир сообщил молодой жене, что ему не мила жизнь с ней и оформил развод, Хатидже осталась с маленьким ребенком на руках в огромном беспощадном Стамбуле. Вернуться в семью турецких родителей-консерваторов считалось позором. Она работала, одновременно получая образование. Выучилась на повара, дружила с соседями на махалле, которые помогали и не отказывались приглядывать за маленьким Бураком. Она выдюжила, поставила на ноги сына и теперь ей по праву принадлежала определенная власть. Но оказалось, что кто-то моложе, успешнее и красивее имеет над ее сыном побольше власти. Хатидже была вынуждена отдать жизненный трофей «в лапы какой-то проходимки», что находится вне системы восточных ценностей, из чужой страны.