– Я тоже ее видела, – кивнула Фиона. – Думала, у нас новая уборщица, а это… Представляешь, она даже осмелилась явиться к нам, к Боевым Магам, на занятия!

Ее лицо скривилось.

– На руке Гордона появилась брачная метка, – добавила Тина. – На моей руке тоже, так что очень скоро он станет моим окончательно. Поэтому какие-то шлюхи возле него мне не нужны!

– Я тоже не думаю, что Гордону Стаффорду нужны какие-то шлюхи, – согласилась с ней, поняв, что наш со старостой разговор возле той липы не остался незамеченным. – Но я-то здесь при чем? Драконы меня не интересуют, так что…

– На твоем месте, Тина, я бы разобралась с ней здесь и сейчас. Но уже раз и навсегда, – холодно заявила темноволосая. – А то уж больно разговорчивая! Еще и делает вид, что не понимает!

– По имперскому своду законов, – безмятежно произнесла я, – убийство по причине расовой ненависти относится к особо тяжким преступлениям, а это как минимум до полувека в тюрьме. И я еще приняла во внимание, что у вас обязательно найдутся покровители, а также ваша родня наймет лучших адвокатов.

Приятно было посмотреть, как вытянулись лица дракониц.

– Вы, люди, слишком много о себе возомнили! – воскликнула Тина. – И еще от вас… Вернее, от тебя невыносимо несет тиной. Так что, думаю, меня бы оправдали!

– Сомневаюсь, – усмехнулась я.

– И вообще, убирались бы вы все в свои Нижние миры! Что вы здесь забыли? От вас Элизее нет никакой пользы!

– Кроме налогов, которые Нижние Миры исправно платят в имперскую казну, – возразила ей. – Не забудьте про полезные ископаемые, которые у нас добывают, потому что Элизея давно уже осталась ни с чем. Еду выращиваем тоже мы и поставляем ее вам, так как вы ничего не производите сами. Вообще ничего! Вы, драконы, совершенно бесполезны и глупы в своем невежестве и высокомерии!

Тина засобиралась было меня ударить, а я отразить ее удар магией, да так, чтобы ей мало не показалось – ни ей, ни ее подруге, – но тут раздался зычный рык преподавателя, после чего он чем-то оглушительно застучал по стене нашей раздевалки.

Подозреваю, шестом или деревянным мечом, громким голосом потребовав, чтобы мы пошевеливались.

Те, кто опоздают, побегут дополнительный километр.

– Не будем связываться с навозом, – заявила Фиона. – Ее все равно скоро отсюда выставят!

– А она еще и огрызается, вот же дрянь! – отозвалась в сердцах Тина. – Расстроила меня, – и говорила она так, словно меня здесь не было.

Девицы покинули раздевалку, а я, пожав плечами, побыстрее натянула сапоги.

Бежать лишний километр мне не хотелось. С другой стороны, я прекрасно понимала, что и три с половиной, скорее всего, я тоже не пробегу.

Так что особой разницы для меня нет.

Но, быть может, меня не заметят или же отвернутся, потому что от людей пахнет тиной? Тогда бы я немного побегала для вида, а потом сошла с дистанции и посидела до конца урока где-нибудь в тенечке.

Но, к моему великому огорчению, меня все-таки заметили.

Преподаватель – звероподобного вида дракон, наверное, со смешением крови с кем-то из Нижних миров (возможно, с теми самыми, которых в народе называли демонами), – хмыкнул, оглядев меня с ног до головы.

Я стояла в конце строя, а передо мной – тринадцать высоченных и идеальных драконов и еще две драконицы великолепной наружности и с отвратительными характерами.

– Уже наслышан, что на пятом курсе появилось некое недоразумение, – произнес преподаватель, уставившись на меня. – Ну что же, теперь я вижу его своими глазами.

Однокурсники рассмеялись, и громче всех веселились Тина с Фионой. Тут магистр Шлессер вскинул руку, и все замолчали, а он потерял ко мне какой-либо интерес.

– Посмотрим, на что вы годитесь, бездельники, – обратился он к пятому курсу, – и что за животы вы наели за лето. Парни – четыре круга по тренировочному полю. Девушки, – он посмотрел на двух дракониц, – три круга. Недоразумение, – взгляд в мою сторону, – сперва пробежишь один, а я на тебя посмотрю. Потом придумаю, что с тобой делать.

– Спасибо вам, магистр Шлессер! – с чувством сказала ему, после чего тоже посмотрела.

Но уже на стадион, на котором, помимо вытоптанной трассы для бега, были установлены препятствия.

Барьеры, растяжки с канатами, грязевые ямы, которые можно было пересечь по тем самым канатам или же длинным бревнам. В дальнем конце стадиона высились деревянные стены, ни на одну из которых я бы ни в жизнь не вскарабкалась.

Если только…

– Магия запрещена, – добавил преподаватель, и, кажется, говорил он это исключительно для меня. – Тот, кого поймаю, будет отжиматься отсюда и до заката.

Отжиматься до заката мне не хотелось – с другой стороны, отжаться я могла если только… Задумалась, потому что раньше подобными вещами не занималась.

Тут раздался зычный окрик, однокурсники с энтузиазмом кинулись к стадиону, ну и я потрусила следом.

Бежала, прислушиваясь к себе, заодно размышляя о том, что, наверное, зря я забыла сегодня позавтракать. И вчера, если честно, тоже не ужинала и не обедала – было много возни с документами, затем с непониманием в общежитии, так что до столовой я так и не дошла.

В общежитии ко мне отнеслись, как… Ну да, как и магистр Шлессер – словно я была недоразумением, непонятно как очутившимся в Академии Драконов.

Когда я наконец-таки после получаса препирательств получила комнатушку, был уже поздний вечер. Выдали мне крохотную, угловую, в которой, подозреваю, иногда ночевали работники, если им нужно было срочно что-то отремонтировать.

Из мебели в комнате имелись маленькая софа, колченогий стул, небольшой стол и шкаф, забитый столярными инструментами, куда я кое-как пристроила пару своих платьев.

Комендантша не поверила в то, что я останусь в Академии Драконов надолго, а подселять меня в комнату к драконицам – потому что в общежитии жили по двое – не захотела.

Оно и к лучшему, в тот раз подумала я. И не ошиблась.

А вот то, что я не ела почти сутки, – это было не самым правильным моим решением, я прекрасно это понимала. Но есть мне почти никогда не хотелось – долгие годы болезни притупили чувство голода.

Несмотря на легкое головокружение, я вполне ловко пробежала треть стадиона, затем перебралась через барьеры. Если через первый еще кое-как перепрыгнула, то под остальными проползла – никто не говорил, как нужно их преодолевать, и я выбрала самый легкий способ.

Вслед мне тотчас же полетел гневный окрик магистра Шлессера, но я была быстрее и побежала дальше. Добралась до первой грязевой ямы, прошлась по бревну, чувствуя себя почти цирковой артисткой, потому что вышло у меня вполне уверенно.

Но все-таки покачнулась в самом конце, внезапно лопатками и затылком ощутив чужой давящий взгляд. Не удержавшись, повернула голову и едва не улетела в грязевую яму на радость драконам.

Но все-таки устояла.

Оказалось, на стадионе появился наш ректор. Стоял рядом с магистром Шлессером, и оба смотрели на то, как я преодолевала препятствия.

Мысленно пожав плечами, побежала дальше и держалась вполне неплохо, несмотря на то, что с каждым метром голова начинала кружиться все сильнее.

Перебралась через три барьера и даже немного повисела на канате, заметив с него, что мои однокурсники уже пошли на второй круг.

С другой стороны, не так уж сильно я от них и отстала!

Подобная мысль придала мне ускорение.

Правда, к этому времени головокружение усилилось до такой степени, что мне начало казаться, будто бы весь мир пошел в пляс. И даже магистр Шлессер с ректором Ховардом закружились в хороводе. Причем не так уж и далеко от стены, через которую мне следовало перелезть.

Подбежала.

В деревянной конструкции обнаружились прорези для рук и ног. Я вполне ловко вставила в нижнюю правую ногу, вцепилась обеими руками выше; подтянулась и – надо же! – перехватила руки. Оттолкнулась, поставила левую ногу в следующую прорезь.

Поднималась все выше и выше, отстраненно радуясь своим успехам, пока внезапно мир не начал темнеть, пальцы слабеть, и я поняла, что падаю, хотя такое совершенно не входило в мои планы.

Но вместо того, чтобы грохнуться об землю, я почему-то очутилась на руках у нашего ректора. Не понимаю, как он сумел так быстро оказаться рядом, ведь он только что стоял в нескольких метрах от меня!

Заморгала, пытаясь прийти в себя. Думала сказать ему, что со мной все в порядке и что он может поставить меня на ноги, но не смогла.

Последнее, что я увидела, – это встревоженное, но уже распадающееся на части лицо Грейсона Ховарда.

Сознание стремительно меня покидало. Мир терял краски, запахи и звуки, и вскоре осталась лишь безразличная, успокаивающая тишина и темнота.

***

– Я вижу две причины обморока у мисс Райт, – произнес толстячок-доктор Лестер Эстерброк, курировавший объединенный лазарет двух академий – Драконьей и Прикладной Магии.

Был он человеком.

Хотя нет, полукровкой – Грей, разговаривавший с доктором в его кабинете, все-таки уловил идущие от Эстерброка слабые вибрации родственной магии.

Второй ипостасью по причине тех самых слабых вибраций доктор так и не обзавелся, но это не мешало Лестеру Эстерброку возглавить лазарет и лечить как драконов, так и людей. Причем делать это уже второе десятилетие.

– Ну что же, ничего не меняется, – в сердцах добавил доктор. – Первый учебный день, а ко мне уже потянулись жертвы «преподавания» магистра Шлессера! Лорд Ховард, вы обязательно должны что-то с этим сделать! Урезоньте уже вашего мясника! Потому что большая часть моих пациентов из Академии Драконов… Я бы сказал, что на процентов шестьдесят они состоят из тех, кто пострадал на Боевой Подготовке от нечеловеческих методов преподавания вашего Шлессера!

Он и не человек, собирался сказать доктору Грей, но решил, что это уточнение сейчас неважно.

– А остальные? – с любопытством спросил он. – Другие сорок процентов?

– В основном сюда попадают из-за неосторожного или неумелого использования заклинаний, вследствие чего студенты причиняют вред себе и окружающим, – начал перечислять Эстерброк. – Следующими идут стычки и магические дуэли между учащимися двух академий, из-за чего выходит членовредительство.

– Как часто такое происходит?

– Довольно часто, – скорбным голосом возвестил доктор. – Драконы не слишком лояльны к людям, а те в последнее время не собираются им уступать. Но не в наших силах что-либо изменить, – качнул он головой. – Для этого пришлось бы менять слишком многое.

Произнеся это, Лестер Эстерброк поднял глаза к небу, явно намекая на существующую в Империи Элизеи иерархию.

Грей снова промолчал. Это не относилось к делу, из-за которого он сюда явился.

– Еще бывают болезни, принесенные из Нижних или Срединных миров, – продолжал доктор. – Их не так много, но некоторые случаи довольно интересные. Ну и не стоит забывать о несчастной любви, которая толкает молодежь на глупости. В основном, девушек, – добавил он. – Если говорить о драконах, то сперва они не могут дождаться, когда проявятся их брачные метки, а потом пытаются расстаться с жизнью из-за того, что их ожидания, скажем так, не совсем соответствуют действительности. В прошлом году у нас были две утопленницы в Пруду Кувшинок, и мы не смогли их спасти. Помощь подоспела слишком поздно.

– Ясно, – кивнул Грей, затем сказал, что проследит за уроками магистра Шлессера, но менять что-либо не обещал. – Давайте вернемся к Лоурен Райт. Итак, первая причина ее обморока – это нечеловеческие методы преподавания магистра Шлессера.

– Вы правы.

– Тогда в чем же заключается вторая?

– У нее сильное истощение, – произнес доктор. Снял очки, протер стекла. – Я понимаю, что девочка по глупой бюрократической ошибке угодила не в ту академию и нравы у вас драконьи, но не давать ей есть… – и он осуждающе покачал головой.

Грей уставился на Эстерброка с недоумением.

– То есть Лоурен Райт упала в обморок от голода? И винит она в этом…

– Она не винит никого, лорд Ховард! Говорит, что причина в ней самой. Но за долгие годы работы я насмотрелся здесь на многое. Порой драконы бывают исключительно жестоки. Причем не только к людям, но к своим сородичам, если те слабее остальных. А если уж они полукровки, которые еще и выросли в Нижних мирах…

Замолчал, уставился осуждающе, словно именно Грей был исключительно жесток к полукровкам.

– Вы говорите загадками, – нахмурился он. – Не понимаю, о ком идет речь!

– О Лоурен Райт, о ком же еще, – пожал плечами доктор. – Мисс Райт – та самая полукровка из Нижних Миров. Подозреваю, драконья кровь только начала себя проявлять, хотя я не исключаю и того, что однажды она сможет обрести вторую ипостась. Хотя это маловероятно. Ей все-таки уже девятнадцать…

– Девятнадцать? – удивился Грей. – Но что же она делает на пятом курсе? В таком возрасте обычно учатся на первом или на втором.

– Если вы этого еще не заметили, лорд Ховард, – холодно произнес доктор, – то девушка довольно умна, и именно благодаря своим знаниям и логическому мышлению она и попала в лучшую академию Элизеи. Хотя немного не в ту. Но не все выдерживают драконьи методы вашего изверга, магистра Шлессера, и травлю своих сородичей!

Но как такое возможно, размышлял Грей. Лоурен Райт стояла рядом с ним в деканате, а потом и в его кабинете, а он не почувствовал в ней драконью кровь и родственную магию.

Скорее всего, причина в том, что его куда больше заинтересовали изгибы ее ладненького тела, ехидно напомнил внутренний голос, и еще небольшая, но высокая грудь под мешковатой формой академии и необычный, завораживающий цвет глаз, оттененных длинными темными ресницами.

Как бы там ни было и кем бы она ни была, он немедленно прекратит травлю в своей академии, решил Грей.

Хотя подобный случай для элитного факультета Боевых Магов, несомненно, печальный. Как для пятого курса, так и для самой Лоурен Райт.

Если уж она не в состоянии раздобыть для себя еду, то в Пустоши быстро станет добычей монстров.

– Вы можете ее навестить, – смягчившись, произнес доктор. – В палате мисс Райт сейчас одна, потому что ваш зверь по имени магистр Шлессер пока не разошелся в полную силу. Но уже скоро у нас будет полным-полно пациентов.

Навещать Лоурен Райт Грей не собирался, но все-таки подошел к палате и заглянул через стеклянную дверь. Увидел с дюжину застеленных белоснежных кроватей, которые разделяли ширмы, пока еще отдернутые.

На одной из кроватей, устроившись на подушках, полусидела-полулежала Лоурен Райт. В больничном светлом одеянии, с распущенными темными волосами, мягкими волнами спадающими на ее плечи и грудь, девушка была чудо как хороша.

Лоурен увлеченно читала. Тонкие длинные пальцы время от времени переворачивали страницы, другой рукой она тянулась к блюду с виноградом на прикроватном столике.

Лоурен отправляла в рот ягоду за ягодой, и внезапно Грей почувствовал…

Это было крайне неожиданное и совершенно неподобающее ни к времени, ни к месту, ни к его должности ощущение.

Потому что он испытал сильнейшее чувство вожделения к девушке-полукровке, от которой всеми силами пытался избавиться – даже написал письмо императору с просьбой о переводе. Зато сейчас ему немедленно захотелось узнать вкус ее губ, сжать в объятиях и сделать ее своей.

Ощущение было сильным и никуда не годным.

Вот и девушка на той кровати совершенно не годилась в Боевые Маги Академии Драконов. Пусть в ней текла малая толика драконьей крови, Лоурен Райт была слишком уж… человеком.

Слабой и беззащитной.

Поэтому он не должен на нее так смотреть и уж тем более чувствовать подобное!

Грей разглядывал здоровенькую, розовощекую и красивую до его умопомрачения Лоурен Райт, понимая, что это не могло происходить с ним наяву.

Но оно происходило, поэтому Грей порядком разозлился.

И на себя, и на Лоурен Райт, сорвавшуюся с тренировочной стены, потому что кто-то не давал ей есть, и еще на этого… Гордона Стаффорда с потерянным и виноватым видом появившегося рядом со входом в лазарет.

Увидев Грея, тот вытянулся по струнке и выглядел при этом до невозможности виноватым.

В том, что он явился проведать однокурсницу, не было ничего зазорного – наоборот, здравое решение ответственного старосты, радеющего за то, что происходит в доверенном ему коллективе.

Но Грей понимал: сейчас он уйдет, а этот… Гордон Стаффорд откроет дверь и пройдет в палату, после чего увидит то же самое, что видел он.

Чудесную и совершенно здоровую Лоурен Райт.

Подобные мысли, а также всколыхнувшееся темное чувство, уж больно похожее на ревность, вывели Грея из себя настолько, что он решил тотчас же все прекратить.

– Стаффорд! – рявкнул на старосту, и тот вытянулся еще сильнее.

– Да, господин ректор!

– И что же ты, Стаффорд, недоглядел?!

– Недоглядел, господин ректор! – покаялся тот.

– Значит, пропустил случай травли среди доверенного тебе курса? – угрожающим голосом произнес Грей.

– Какой еще травли, господин ректор?! – растерялся староста.

Но Грей уже разошелся не на шутку.

– Ты должен был не только отвечать за то, что происходит в группе; но я! Лично! Доверил! Тебе! Заботиться! О студентке Райт! Что в моих словах тебе было непонятно?!

– Все понятно, господин ректор! Мне жаль, что она сорвалась со стены, а меня не было поблизости. Такого больше не повторится, клянусь! Я всегда буду рядом с ней!

Услышав последнее замечание старосты, демоны в душе Грея завыли еще сильнее.

– Она сорвалась со стены, потому что не ела со вчерашнего дня. Почему она не ела, Стаффорд?!

Тот выглядел озадаченным.

– Понятия не имею, господин ректор!

– Вот как?! Ну раз так, ты сейчас же войдешь в палату и все выяснишь. И вот еще, с этого момента, ты будешь при Лоурен Райт неотлучно!

– Даже в женском общежитии? – растерянно поинтересовался староста.

Демоны предприняли попытку сожрать его здесь и сейчас, но Грей справился и произнес:

– Мне все равно, как ты это провернешь, Стаффорд, но чтобы Лоурен Райт была в полном здравии до момента, пока она находится в этой академии. Тебе ясно?

– Да, господин ректор! Все понятно.

Зато Грею не было – ни то, чем его зацепила эта девушка-полукровка, ни то, почему он так взъярился на Стаффорда, который, по большому счету, ни в чем не был виноват.

Оставалось надеяться, что перевод студентки Райт не за горами – например, уже завтра, – и ее отправят значительно дальше, чем в соседнюю академию, чтобы она больше никогда не попадалась ему на глаза.

Учебных заведений в империи несколько сотен, и он лично проследит за тем, чтобы она попала в лучшее, но подальше от Акрейна.

Потому что рядом с Лоурен Райт в голове и в теле происходил явный непорядок.