Глава 2

– Ваше величество, – я склонился в глубоком поклоне перед государем. – Что-то очень срочное, раз вызывали?

– Перестань паясничать! – пробурчал король и тяжко вздохнул. – Дело есть. Серьезное. Лучше садись.

Мне кивнули на стул по другую сторону кривоногого стола. Действительно серьезное, раз снизошел наш государь до такой милости, что мне – псу безродному – сесть предложил подле себя, почти как равному. Не прослезиться бы от такой сомнительной чести.

– Мне нужен наследник! – категорично заявил король Митримах.

– Сурово! – согласился я. – Но вот беда, – пришлось развести руками для пущей убедительности. – Ничем не могу помочь вашему величеству в столь щекотливом вопросе.

– Вот всегда был засранцем! – величество зло на меня покосился, если бы не знал его очень хорошо, решил бы, что тот обиделся.

Шутка королю не понравилась. А жаль. Можно было бы разрядить обстановку. Но, видимо, Митримаху и правда припекло. Чувствовалась в его позе, да и голосе – отчаяние, что ли.

– Ты сегодня без этой старой ведьмы, как там ее…

– Галлакта, – кивнул правитель.

– Что так?

Видимо и правда несладко величеству, раз он приперся посреди ночи в этот богом забытый трактир на краю мира, куда захаживают лесники да охотники, коих в этих местах немного.

– Ни к чему ей все знать.

– Ты слишком глубоко позволил ей запустить коготки во дворец, – с королем я мог позволить себе общаться без формальностей и расшаркиваний. Здесь и правда никто не услышит и не узнает. Мои владения – мой дом. – Там, где нет старухи, есть ее шпионы. Где гарантия, что твоя стража давно ей не доносит на тебя?

Митримах тяжело вздохнул. Правильно, было над чем задуматься, а задуматься стоило давно.

– Зачем ты здесь? – величество любил думать подолгу, а у меня были дела, поэтому стоило поторопиться с раздумьями.

– Ты мне нужен при дворе, – коротко кивнул правитель. – Против меня зреет заговор. Похоже, племянник нашел себе таки поддержку среди наших соседей.

– Только не говори, что он боится, будто бы ты снова женишься?

– Может и женюсь, а может и нет. Сам решу. Может я еще подумаю. Однако, у меня есть уже наследник, своего мнения я не изменю.

Мне ничего не оставалось как вздохнуть. Упертый государь в этом королевстве.

В молодости Митримах был падок на девиц и довольно любвеобилен. О своем наследии на трон он не особо задумывался, потому что был вторым сыном тогдашнего правителя. А потом случилась с ним большая и светлая любовь. Остепенился. И как истинный мужчина, король, который тогда еще им не был и быть не планировал, надумался жениться. Молодого Митримаха не смущало то, что его невеста принадлежала к племени альвов – лесного народа. Он был готов оставить двор и праздность, чтобы жить с возлюбленной среди лесных чащоб.

То ли романтика в этом виделась молодому и неопытному юнцу, то ли и правда полюбил. Кто его знает. А я не спрашивал.

Но это только в сказках бывает хороший конец. В жизни как-то все иначе получается. Старший брат подложил Митримаху большую и жирную свинью – умер молодым, не оставив наследников. И как бы юный и влюбленный Митримах не сопротивлялся, с альвой его таки разлучили.

Никто не считался с избранницей из лесного племени, брак с которой был к тому времени заключен по альвийским обычаям. Узы рвать было нельзя, иначе один из новобрачных умер. Умерла естественно альва, оставив после себя ребенка.

Митримах ребенка признал и забрал в королевский дворец. Такую блажь ему простили, а вот к тому, что новоиспечённый король вздумал этого отпрыска сделать преемником, отнеслись с подозрением.

Все решила преподобная Галлакта, к которой обратились за советом. Она всех успокоила и поддержала решение Митримаха, на том и порешили. До определенного момента.

Старая ведьма знала, что сын от альвы на половину естественно альв и жить в каменном городе долго не сможет. Зов природы ничем не заглушить. И с каждым годом ему противостоять сложнее.

Но это частности. Все самое интересное началось потом.

А теперь вот…

– Возвращайся ко двору! – буркнул государь. – Хватит уже здесь комаров откармливать и в норе отсиживаться. Ты мне нужен.

– Ты прекрасно знаешь, твой мир не для меня.

– Ничего, освоишься, как-нибудь. Дрова с собой свои бери, хоть целую дубраву корчуй и в королевский сад перевози! Король я или кто? Собственный сын и тот не слушается. Распоясались совсем.

– А что же говорит твоя весталка? – с насмешкой поинтересовался у отца, в надежде хоть на малое спасение.

– А эту мымру никто не спрашивал…

Наверное, мы слишком разные. И наши миры слишком разные. И вообще…

Вот какого лешего ему понадобился я? Неужели не мог жениться за столько лет? Выбрал бы себе девицу из своего окружения, нарожали бы сыновей.

Зачем ему сын не способный жить среди людей?

Сомнения грызли изнутри, злость застилала глаза. Глупый человеческий король, не знающий любви и радости!

– Твой отец в тебе нуждается, – спокойно изрек старый Ахо, который был старым весьма условно. Возраст выдавал в нем только посох, увитый плющом. Чем меньше листьев, тем дольше жил альв. Судя по количеству листьев, жил и правда долго. Сколько я не спрашивал.

– С чего бы это? – я очень злился, во мне все еще играла человеческая бурная кровь, смешанная с альвийской.

Довольно проблемная, необузданная сила требовала выхода. Кончики пальцев искрили от переизбытка магии. Того и гляди, ударю и спалю здесь все.

– Раньше он слушал песни этой сладкоголосой ведьмы и обо мне не вспоминал, – обида все еще сидела глубоко внутри.

– Надо же, я думал ты повзрослел, – усмехнулся древний альв. Ему явно было лучше. Свои эмоции он контролировал идеально. Чего не скажешь обо мне – глупом забытом сыне королевского величества.

– Я и повзрослел, – кивнул, раздосадованный собственной вспышкой гнева. – Поэтому и мыслю рационально – среди людей мне делать нечего.

– Ты уверен? – тонкие губы Ахо растянулись в снисходительной улыбке, обнажая белые здоровые зубы. – Посмотри, ты разве не замечаешь ничего вокруг?

– О чем ты? – с недоверием уставился на жреца, который все эти годы был мне наставником и другом.

– Все же для альва ты еще очень молод, мой дорогой собрат. Но, чтобы понять всю суть, тебе придется вернуться в мир людей.

Тяжко это – быть чужаком и там, и там. Даже Ахо понимал, как мечется моя душа. И все же, возвращаться к отцу, некогда изгнавшему меня, не было сильного желания.

– Ты нужен ему, – жрец был слеп, но видел больше, чем обычные люди. Однако, сейчас я усомнился в его возможностях. – Чтобы там между вами не было – твоя судьба не здесь.

– А где тогда? – стало с чего-то грустно. Я все-таки привык к этому лесу и его обитателям. Не так то просто будет расстаться со всем этим.

Не то, чтобы я обиделся на слова старого жреца. Все было давным-давно понятно. Великое Древо не приняло чужеродную кровь, а это значит – мне нет места в темных чащобах заветных дубрав. Только не тянуло меня и к камню. Уже давно пришлось свыкнуться с мыслью о жизни в полном одиночестве. Где-нибудь на краю мира.

– Твое предназначение в твоих руках, – жрец поднялся со своего насеста, подразумевая, что наша беседа закончена. – В тебе живет великая сила. Когда-то твой отец попросил позаботиться о тебе. Я выполнил свой долг. Теперь настала твоя очередь позаботиться о нем.

Вот это новость! Митримах просил позаботиться обо мне?

– Отцу угрожает опасность?

– А сам-то ты как думаешь?

Что ж, лес не прощает ошибок, город не прощает слабости.

Я никогда не был слаб, а вот ошибался часто. Однако путь для меня вырисовывался ясный и вел он прямиком в каменный мешок королевского дворца.

И вот сейчас, когда я принял окончательное решение, перестав тонуть в сомнениях и смирился со своей судьбой – в моих объятиях оказалась раненная девица…

Свалилась, практически, на голову. На теневых тропах, куда простому смертному был путь заказан, если он конечно не искал своей смерти.

Откуда она взялась в этих местах? Кто она? Куда бежала, рискуя жизнью.

Одна. Здесь. А ведь этот лес опасен. Он не откажет себе в удовольствии заполучить столь ценную добычу.

Бледная, со следами слез на щеках и залегшими тенями под глазами. Все в ней кричало о горе, одиночестве и несчастье. А может это я был слишком одинок, оттого и почувствовал в незнакомке родственную душу.

Полукровка… как и я. Странно. Люди не принимали смешанные браки, не признавали детей-полукровок, предпочитая о них забыть. Исключение, разве что, его величество. А эта девчонка явно не из низшего сословия – одежда из дорогостоящей ткани, правда, изрядно потрепанная. В темные волосы вплетены ленты, расшитые жемчугом, на шее блестит цепочка серебра.

Не бродяжка. Хотя… кто знает, возможно местный граф приютил приблуду, сделав своей наложницей. Злость закипела в жилах на несправедливость, пока ветер не швырнул горсть листьев мне в лицо, остужая пыл праведного гнева. Правильно, не мое это дело лезть в человеческие дела.

Забрать бы ее с собой, только надо ли это ей.

Как-то само собой так вышло, что мое нутро потянулось к ней. Не напугать бы глупую.

В любом случае, хотелось ей помочь. Спасти, но надо ли это спасение ей.

Силой, данной мне Великим Древом, я послал ей прекрасный сон, где она была счастлива, исцелил ее раны и даровал покой. Чего я не мог исцелить по-настоящему, так это ее душу, именно она страдала от боли больше всех.

– Спи, моя прекрасная лесная волшебница, – тихо проговорил я. – Надеюсь сон хоть немного принесет тебе радости.

Если дороги судьбы нас сведут снова, значит так суждено. Если нет – так тому и быть.

Что меня подтолкнуло на следующий безрассудный поступок, я не знаю. И ведь давно уже не мальчишка, чтобы так глупо шалить. Чудо, не иначе.

– Вы… не Патрик… – обескураженно проговорила девушка, впившись в меня невидящим взором.

– Конечно же нет, – жаль было ее разочаровывать, но врать я не любил – одна из особенностей альв. – Я кое-что тебе оставил. Береги это.

Не смог удержаться. Дал девчонке оберег. На всякий случай. Кто знает, что привело ее сюда, и куда еще заведут витиеватые тропы судьбы, да еще и полукровку, в жестоком мире людей. Мой подарок предупредит ее об опасности, направит по нужному пути, предостережет от чьего-то злого умысла.

И вот дернуло же меня! Видимо, сказалось одиночество. Но словно неведомая сила толкнула меня в объятия синеглазки. А таки поцелуй, хоть и украденный, вышел слаще цветочного меда.

Оставлять ее в лесу было опасно. Отнес ее поближе к людям – все, что мог сделать для нее. Не бросать же в лесу одну и спящую.

Обо мне красавица не вспомнит, а вот я сохраню ее образ навсегда. И найду, как только беду почувствую – ее атласные ленты мне помогут.