Глава 3

Утро для Лолы началось куда раньше, чем для остальных на стоянке. Пока первые, самые радивые, слуги потягивались, раздумывая, с какого боку подступиться к завтраку, девушка успела пробежать пару кругов вокруг лагеря, потренироваться с тенью – увы, пришлось обойтись без любимой секиры, но рукопашную тренировку и растяжку она проделала полностью – умыться и помочь развести костёр из отсыревших веток. Слуги явно давно, если вообще когда-либо, ночевали под открытым небом, и не позаботились прикрыть набранный с вечера валежник от утренней росы.

Так что, когда Нерий соизволил появиться из палатки, Лола уже заканчивала уминать вторую порцию каши с яблоками, которая на костре получилась просто умопомрачительной. Готовила, кстати, тоже она, а штатная повариха-эльфийка записывала последовательность действий. Мало ли, в следующем походе пригодится.

– Доброе утро. – поприветствовал ее Нерий, осторожно пробуя кашу. Выражение его лица сменилось с недоверчивого на недоумевающе-восторженное, и он принялся с аппетитом орудовать ложкой. Девушка довольно прижмурилась на восходящее солнце. Утро началось неплохо. Ободранные вчера ступни больше не болели, покрывшись тонкой корочкой. Лола замотала ноги чистыми полотенцами, одолженными у поварихи, и вытянула их к огню, наслаждаясь затухающим теплом. Жизнь потихоньку налаживалась.

– Ты готова? – оказалось, пока она нежилась в восходящих солнечных лучах, Нерий успел позавтракать, и теперь протягивал ей руку, собираясь помочь встать.

Глядя на стоящего над ней эльфа, на суетящихся кругом, допаковывающих нехитрые дорожные пожитки слуг, Лола внезапно запаниковала.

Что она творит, куда собралась? Она того дядю в глаза не видела, в Эльвенааре никогда не была, даже от Златограда дальше, чем на полдня перехода, не отъезжала, а теперь собралась на другой конец долины. Бросили, предали, ну и что, со всеми бывает. Нет ничего лучше постоянности и одинаковости, так ведь?

– Ты уверена, что хочешь вот так все бросить, и уехать? – Нерий проницательно почувствовал ее заминку.

Практически с той же силой, что несколькими часами ранее Лола цеплялась за привычную жизнь, сейчас ей вдруг захотелось все изменить.

То есть совсем все.

Начиная с места обитания и заканчивая прической.

Зачем возвращаться туда, где ее ждут только родители, да и те, чтобы сплавить замуж или пристроить к делу?

– А поехали. – не по протоколу, но от души ответила она.

У несчастного Нерия глаза округлились еще больше, и он явно утвердился во мнении о гномах как недалеких и невоспитанных существах. Мысленно посочувствовав Повелителю – ему еще племянницу наставлять и переучивать, в приличную даму превращать, – он галантно поддержал Лолу за руку.

Девушка воспользовалась предложенной помощью, поднялась с земли, отряхнула налипшую хвою с мягкой области, и последовала за Нерием к транспорту, который будет ее домом ближайшие два дня. Обуваться не стала, да не во что, все равно. Ее размера ни у кого из делегации не нашлось. Придётся терпеть в обмотках до самого дворца.

У края поляны стоял короб с поперечными перекладинами для носильщиков, за ночь собранный заботливой прислугой.

Путешествовать пешком дамам не пристало, поэтому специально на случай успеха посольство захватило с собой дорожный складной паланкин. Большой такой, деревянный, с равными гранями куб. Будь он чуть подлиннее – походил бы на гроб. Хорошо, хоть окна, затянутые белым шелком, уменьшали сходство с последним приютом.

Лола поежилась от таких ассоциаций, но на попятный идти было поздно. Не ломиться же с воплями через кусты обратно в Златоград. Согласилась ехать в гости – надо ехать.

В паланкин вели сходни с небольшими поперечными брусками на равном расстоянии. Ступеньки.

Лола забралась внутрь и осмотрелась. В окна проникал мягкий утренний свет, позволяя разглядеть густо усыпанный мягкими подушками, и затянутый несколькими слоями шелка пол, свернутый плед в углу, и небольшая плетёная корзинка с фруктами, на случай, если принцесса оголодает.

Выпрямиться полностью не получилось, и девушка посочувствовала эльфийкам, вынужденным путешествовать таким образом. Учитывая их рост, им вообще приходилось вползать сюда на четвереньках.

Дверь короба захлопнулась за Лолой с многозначительным громким шлепком. Ей показалось, что таким образом от нее отсекли прежнюю жизнь, которая в данный момент казалась не больше, чем иллюзией.

Верный друг оказался предателем, мама втихаря планировала ей замужество, тихий, уютный, привычный мирок рассыпался на глазах.

Съезжу к эльфам, проветрюсь, окончательно решила Лола. В конце концов, кому может повредить небольшая смена обстановки?

А замуж выходить и вовсе необязательно. На претендентов она, конечно, глянет, но как девушка поняла из обрывков разговора родителей, интересоваться они ею будут исключительно как родственницей правителя. Недалеко от дочери главы банкиров. То есть опять им будет интересна не она сама, а прилагающиеся к ней блага.

Ну уж нет.

Замуж она не пойдёт принципиально.

Пусть только попробуют ее заставить.

Короб чуть потряхивало, когда один из несущих его эльфов спотыкался, и постоянно качало из стороны в сторону. Периодически они даже ругались себе под нос, проклиная корни, лезущие под ноги, и Дланей, которым дома не сидится. Лола была в полном восторге – все-таки не все эльфы воспитанные зануды.

Высокородные нечасто выбирались в глухие леса, даже прислуга была далека от романтики ночёвок под открытым небом. Одно дело – выращенные ровными рядами травы и кусты обихаживать, ягоды в подлеске собирать. Набрал полную корзину – и домой. А тут – в речке постирать, тут же умыться, готовь на костре.

Дорога, ведущая от Аренты, столицы Эльвенаара, к Златограду, так и не обросла необходимыми для нормального ночлега трактирами и постоялыми дворами. Эльфы не желали удаляться от цивилизации и жить в глуши, тем более посвящать жизнь столь приземлённому делу, как уборка и готовка для путешественников. Прислуживать во дворце или кому-то из благородных считалось почетным занятием, и приносило немало материальных благ, гостиничное же дело почему-то считалось ниже эльфийского достоинства.

А гномы чувствовали себя неуютно на земле, где то дождь пойдёт, то ветер подует. То ли дело пещеры – не капает, температура постоянная круглый год, красота.

Людей же в Долину никто не приглашал.

С непривычки Лолу поначалу подташнивало, и пока не дошло до худшего, она прикрыла глаза и задремала. Способ всегда срабатывал в шахтах, когда надо было долго ехать в вагонетках. После первых раз пяти, когда завтрак Лолы оставался за бортом под хихикание чистокровных гномов, которые слабостью желудка не страдали, она нашла способ бороться с чувствительностью к качке. Сон.

Так что когда паланкин неожиданно остановился, ей понадобилась почти минута, чтобы понять, где она вообще. Свет сквозь неплотно пригнанные доски больше не пробивался, наступила ночь.

За тонкой стенкой короба переговаривались вполголоса, но слов было не разобрать. Лола решительно постучала в стенку костяшками пальцев.

– Эй, есть там кто? Мы на ночлег или отдохнуть? В любом случае, выпустите меня!

Голоса затихли. Послышались шаги, забряцали засовы. Створки короба на время путешествия запирали, чтобы Лола ненароком не вывалилась.

Или не сбежала.

С тихим скрипом створка короба поползла вниз, превращаясь в сходни. Только когда тёплый ветерок обдул вспотевшее лицо девушки, она поняла, насколько спертый воздух в паланкине. Куда хуже, чем в шахте. Там хотя бы вентиляция.

По задеревеневшим ногам толпой побежали мелкие, зубастые иголочки. Лола поморщилась, растирая лодыжки. Она еще и умудрилась заснуть в не очень удобной позе, так что ничего удивительного, что скрюченные конечности потеряли чувствительность.

И как только эльфийки терпят подобные пытки.

Под высоченными вековыми деревьями сгущались сумерки. Растительность на эльфийских землях была выше и мощнее, чем в гористых регионах гномов. Ей не приходилось прокладывать себе путь сквозь камень и сопротивляться селям и оползням со скал. В каком-то смысле они были похожи, жители и местность. Гномы, кряжистые и устойчивые, будто прибитые к земле, походили на скалы, а эльфы, тонкокостные и хрупкие, подвластные веянию малейшего ветерка, на молодой подлесок у опушки.

Каждый занимался своим делом. Лола не обратила внимания вчера, точнее, она только начала понемногу различать эльфов. Так вот, натягивали палатки все те же, кто и вчера. И обед готовила все та же повариха. Молча, слаженно, никаких лишних движений, песен или перебранок, неизбежных в такой ситуации у гномов. Вспомнились собственные посиделки у охотничьего костра. Пока занималось пламя и собирался валежник для ночевки и на дрова, подмастерья успевали переругаться, кто лучшие ветки собрал, подраться за них, помириться, нажаловаться мастеру, спеть пару песен хором и послушать чью-нибудь байку.

Сейчас было слышно только побулькивание котелка и мерное тук-тук-тук очередного забиваемого в землю колышка.

Предлагать помощь Лола не рискнула. Нарушать сложившийся баланс не хотелось, да и вспоминалось что-то из материнских заветов насчёт принцессиных белых ручек. Она украдкой оглядела свои. Далеко не белые, с мозолями от секиры и лука, на больших пальцах обломаны ногти. Все собиралась подрезать, но руки не дошли. Уже неделю. Почему-то Лола всегда ломала ногти именно на больших пальцах. Иногда, в виде исключения, на средних, но чаще все же на больших.

Наскоро поужинав супом, Лола скрылась в палатке. До нее постепенно доходило, в какую западню она сама себя загнала. Придётся привыкать к абсолютно новым правилам жизни. Даже еда оказалась другой – полупрозрачный бульон с плавающими в нем разноцветными травами в Златограде бы точно не поняли. Под землёй признавали наваристые, густые супы, в которых стояла ложка. Если видно дно посуды – хозяйка пожалела продуктов, не уважает гостя.

Лола тяжело вздохнула. Живот согласно буркнул. Водой не наешься, даже если в ней плавает пара травок.

Но делать нечего. Придётся привыкать. Наверное, так и достигается знаменитая эльфийская стройность – на таком пайке сильно не разжиреешь.

Спалось Лоле плохо, и не только из-за голода. Дремота вполглаза в течение целого дня убедила ее организм в том, что он полноценно отдохнул, и теперь сон никак не шёл. Звонко и противно зудел на одной ноте комар, залетевший на свет карманной лампы.

Накануне спонтанного отъезда отцу Лолы принесли недавно найденную новинку – светящуюся в темноте руду. Назвали ее как-то на «Ф», девушка не запомнила. Заметив интерес дочери, Велерад отсыпал ей целую горсть зеленоватой щебенки. Та засунула их в карман, донесла до комнаты и вытряхнула в ювелирную шкатулку, с мыслью разобрать и изучить завтра.

А завтра она оказалась за десятки километров от дома.

Пошарив от скуки в кармане меховой жилетки, Лола обнаружила несколько небольших камешков, закатившихся в дыру в подкладке. Они и впрямь источали светло-зеленое сияние.

Повертела осколки в руках, вспомнила детство.

Велерад обладал безудержной фантазией, и по вечерам, перед сном, показывал маленькой Лоле на стене целые представления, используя лишь ночник и собственные пальцы. Диковинные животные, причудливые цветы и страшные монстры возникали в пляшущем отблеске свечи, будто по волшебству.

Глава рода передавал наследнице, в игровой форме, сигнальную систему горняков.

Иногда в шахте от лишнего звука может случиться обвал, и горный народ разработал целую систему знаков, которые можно было показать издалека при помощи мощного фонаря и собственной руки. Помимо тридцати букв алфавита, употреблялись и условные обозначения для отдельных, особо важных слов, или даже выражений. Например, «трещина», «газ» и «срочно подъем на поверхность».

Девушка попыталась вспомнить некоторые комбинации, держа осколок одной рукой и изображая тенью другой на стене разных чудовищ. Получалось не очень, пауку в ее исполнении явно не хватало ног. Да и удерживать в ладони целую горсть камней не очень удобно. Подумав, Лола положила один светящийся камешек себе на грудь, убрав остальные обратно в карман, и соорудила наконец полноценное восьминогое чудовище.

За тонкими стенами палатки что-то бухнуло, грохнуло, раздался истошный визг.

Откинув полог шатра в сторону, держа в одной руке меч и дико озираясь, внутрь ввалился эльф.

– С вами все в порядке? – Нерий запыхался, криво застегнутая рубашка сползла с одного плеча. А не такой он и дохляк, отметила про себя Лола. Мускулы на месте, просто не выпирают, как у гномов, а плотно прилегают к телу, растекаясь упругими лентами под кожей.

– Вполне. – поспешно спрятав камень обратно в карман, девушка приподнялась на локтях. Так лучше было видно неплохо развитые грудные мышцы. Перехватив ее взгляд, Нерий отчетливо покраснел и запахнул рубашку поплотнее. Лола чуть не фыркнула – а еще что-то говорят об эльфийской распущенности. Вон, скромняшка какой. – А что случилось? Я слышала вопль.

– Повариха утверждает, что видела в вашем шатре чудовище. – Нерий уже был не так уверен в свидетеле. В палатке, кроме Лолы, явно никого не было. Почтенная эльфа, похоже, перебрала за ужином наливки собственного приготовления, вот и померещилась всякая ерунда.

Девушка искренне расхохоталась, будто рассыпала горсть хрустальных колокольчиков. Советник замер, очарованный звуком. Истинные леди его народа нечасто баловали посторонних проявлением эмоций. Открытость и чистота Лореалеи пробирали до самой потаённой глубины его погрязшей в интригах и политических манёврах души. Ее смех тронул давно погребённые за ненадобностью, как ему казалось, эмоции. Любопытство, радость за другого человека, сопереживание.

Лола тем временем вытащила один из камешков обратно.

– Закройте полог. – приказала она. Нерий повиновался не задумываясь – очень уж похожи оказались интонации у Лореалеи и Правителя Гедивила. Сразу чувствуется родственная, правящая кровь.

Зеленоватый призрачный свет снова озарил палатку. Потрясённый Нерий пристально разглядывал невзрачный камешек на ладони девушки, превратившийся в опустившейся темноте в крохотное пламя свечи.

– А где тогда монстр? – уточнил советник, начиная понимать, почему наследница так хохотала. Лореалея молча похлопала по одной из подушек, из которых состояло ее ложе. Нерий, так же молча, улёгся рядом.

Любая приличная гномья дама пришла бы в ужас от развязного поведения незамужней девы. Эльфийская, напротив, не нашла бы ничего противоестественного. Подумаешь, возлежать с мужчиной. Не он первый, не он последний, скорее всего.

Но Лореалея не была ни той, ни другой.

Она беззаботно положила голову на плечо советнику – так ведь удобнее, и теплее.

– Смотрите. – и Лола увлечённо принялась пересказывать жестами первую вспомнившуюся ей сказку из детства. Про каменного монстра и девицу, попавшую к нему в плен. По зеленоватому, в свете камешка, пологу шатра заскользили подвижные тени.

Нерий смотрел, вместо причудливых теней, на порхающие тонкие пальцы девушки. Непонятно, почему сопровождавшие ее прислужницы утверждали, что принцесса толста и неповоротлива. Да, до изящности истинной эльфийки-аристократки ей далеко, но если стесать эти наросшие годами мозоли с ладоней, кремы там всякие, как у женщин принято, намазать, и в платье, подходящее по статусу, переодеть, получится пусть и не дотянувшая до среднего роста, но вполне стройная девица.

И на лицо хороша, опять же, если отмыть и расчесать.

Утомившись с дороги, увлечённая собственной сказкой, Лола вскоре провалилась в глубокий сон.

Нерий ушёл к себе в палатку с трудом. Оставить сладко сопящую на его плече девушку оказалось непривычно сложно. Убедившись, что Лола крепко заснула, он осторожно переложил ее голову на подушку, и удивляя сам себя, заботливо укутал ее одеялом.

Потребность защитить и уберечь, появившаяся в нем после встречи с принцессой, непривычно царапала сознание, заставляя поминутно оглядываться в поисках рыжеватой головки весь вечер, а до того весь день поглядывать на наглухо закрытый паланкин, гадая, все ли в порядке с драгоценным грузом.