Перестройка бабы Зои

Телевизор давно погас, баба Зоя мирно сопела во сне, счастливо улыбаясь. Наверное, ей снилось продолжение концерта «Звезды семидесятых». Лина не спала. Она лежала и размышляла, где найти тот потайной клубок, из которого она сможет вытянуть тонкую нить, чтобы эта ниточка, в свою очередь, привела к виновникам драмы, разыгравшейся на озере. Лина все яснее понимала, что гибель Алексея Артюхова не была несчастным случаем. Парню явно помогли покинуть этот мир. Узнать бы только, кто… Лишь в два часа ночи Лина провалилась в тревожный сон.

В шесть утра баба Зоя открыла глаза. Немножко покряхтела, сидя на кровати, выдержала из вежливости несколько минут, а потом громко спросила Лину:

– Вы не против, если я передвину мебель?

Лина застонала и поинтересовалась, до конца не проснувшись:

– А вы точно сможете?

Работать грузчиком из-за прихоти энергичной соседки она не собиралась.

– А чего тут двигать-то? – раздухарилась баба Зоя. Пока Лина все еще валялась в кровати, старушка ловко переставила столик, маленький телевизор, тумбочку и крошечный холодильник. В номере сразу стало намного уютнее и просторнее. На этом баба Зоя не успокоилась. Она прогулялась на балкон и вынесла жесткий вердикт:

– Балкон не мыли со дня постройки этого, с позволения сказать, санатория. У них там паутина висит, а я свое белье сушить собираюсь. И санузел, как я вижу, отвратительно убирают. Ничего, горничная сегодня же все как надо помоет, не развалится. Молодая, говорите, Светой зовут?

«Капец тебе, Света, – подумала Лина даже с некоторым злорадством. – Пришел твой час ответить за все».

С чувством выполненного долга баба Зоя врубила на полную громкость «Утреннюю почту» с Валерием Леонтьевым и уселась медитировать в ночнушке напротив телевизора.

Заметив, что Лина поспешно умылась и оделась, а теперь отправляется пить «живую воду», баба Зоя, устало, но дружелюбно махнула ей вслед рукой – как бывалый прораб бесполезному, однако уживчивому и несклочному члену бригады.

«Дааа, побольше бы таких баб Зой во власти, может быть, и в стране бы порядок наступил», – подумала Лина уже за дверью.

Интернет знает не все

«Что же все-таки привело успешного и небедного Алексея Артюхова в этот заповедник инвалидов и пенсионерок? Ответ на этот вопрос помог бы прояснить вторую загадку: кому помешал столичный журналист своим расследованием», – размышляла Лина, привычно устроившись возле бюста Пушкина. Вай-фай на Аллее писателей почему-то лучше всего ловился рядом с русским классиком. Как обычно, с утра под подбородком поэта красовался большой цветок, сорванный кем-то соседней на клумбе – видимо, подарок от поклонницы. Гипсовые бюсты других классиков мировой литературы почему-то никто цветами не украшал. Что ни говори, Пушкин, действительно, «наше все». Лина вспомнила, как одна старушка задумчиво рассуждала на этой аллее про Байрона:

– Красивый мужчина. Англичанин, говоришь? Наши вообще-то не хуже, когда трезвые.

И это были золотые слова.

Лина пробежалась по информационным сайтам, надеясь обнаружить что-то новое о смерти Алексея Артюхова, однако интернет выдавал ту же скупую версию, которая была напечатана в «Кутузовце».

«Странное дело, – размышляла Лина, – когда убивают столичного корреспондента на журналистском задании, его коллеги стараются опередить друг друга и выдают одну версию невероятнее другой. А здесь – заговор молчания. Почему никто из коллег Артюхова до сих пор не примчался в санаторий? Далеко? «Гнилая отмазка», как они сами любят говорить! От столицы до санатория – каких-то четыре часа… Для хорошей машины не расстояние. Похоже, кто-то очень влиятельный и властный притормаживает главных редакторов и телепродюсеров, настоятельно советуя им не направлять репортеров к месту гибели Артюхова. И еще одна странность. Почему версия провинциального следователя не вызвала подозрений в столице? Как говорится, «следствие закончено, забудьте». Так назывался один давний французский фильм, в котором добро отнюдь не побеждало зло. Похоже, эта формула до сих пор не устарела…».

Прямая связь с небесами

Не найдя ответа ни на один вопрос, Лина отправилась завтракать.

Перед входом в столовую экскурсовод местного турбюро Татьяна Львовна громко рекламировала экскурсии по Тульскому краю. Одновременно она декламировала стихи Есенина, ухитряясь еще и раскланиваться с завсегдатаями коллективных путешествий.

– Брошу все, отпущу себе бороду и пешком пойду по Руси, – обещала Татьяна Львовна, размахивая ручкой над гроссбухом, в который бойко записывала желающих.

Экскурсовод была одета в летний брючный костюм в легкомысленный цветочек, а на голове у нее красовалась забавная соломенная шляпка с ушками, как у мультяшного зверька. Тем не менее, дама была при исполнении и вид имела весьма серьезный, потому что вписывала полученные от отдыхающих деньги в свой потрепанный гроссбух, а затем выдавала «путевки» на маленьких клочках бумаги.

Лина представила себе хрупкую Татьяну Львовну с длинной бородой, как у ее земляка Льва Толстого, и невольно улыбнулась. Она заглянула в ее тетрадку и поняла, что желающих попасть в Ясную Поляну, к сожалению, не наблюдается. Видимо, отдыхающие считали, что два часа в душном микроавтобусе – слишком большая плата за то, чтобы припасть к истокам создателя «Анны Карениной» и «Войны и мира». Зато списки желающих отправиться по святым местам пополнялись довольно бойко. Пациенты лечебного корпуса, вероятно, надеялись закрепить результаты лечения при помощи высших сил. Лина подумала и решила примкнуть к паломникам, записавшимся на завтра в Оптину Пустынь. А что? Вдруг повезет, и удастся узнать в монастыре что-то новое про Митяя и про его непутевую мать?

У Лины имелся еще один, очень личный, резон отправиться по святым местам. Поймав не без труда на Аллее писателей интернет, она на минуточку заглянула в Фейсбук. Известный журналист и блогер Иван Теличко написал в ее френд-ленте, что «Бог есть, просто он на пенсии». Крамольное заявление журналиста, разумеется, не было банальным богохульством. Лина знала, что любой топ-блогер ради красного словца не пожалеет и Бога-отца… Вот и Теличко решил эффектной фразой ворваться в фэйсбучную дискуссию вокруг пенсионной реформы.

«Земное расследование временно зашло в тупик. Остается надежда на силы небесные. Поеду в монастырь! Бог есть, и он все видит! Давно пора дать отпор скандальному френду Теличко, завоевавшему популярность в Сети благодаря сомнительным парадоксам и ловкому вворачиванию матерных слов», – подумала Лина. Она смирилась с тем, что из-за паломничества в монастырь придется потерять целый день лечения. Санаторий переполнен пенсионерами, все часы процедур строго распределены между отдыхающими… Однако Господь, видимо, одобрил ее благочестивые намерения и сразу же сотворил небольшое чудо. Медсестра Наташа в лечебном корпусе внезапно предложила: «А давайте-ка перенесем ванночку для ног с завтрашнего дня прямо на сейчас!» Но это было только начало. Другая медсестра – Людмила оставила Лину без присмотра и ушла пить чай. Прежде такое никогда не случалось. В итоге Лина принимала «вихревую» ванночку для ног, кстати сказать, весьма приятную, не десять минут, как обычно, а целых полчаса. Довольно симпатичный бонус, между прочим!

Короче говоря, в тот день все свидетельствовало о том, что Лина недаром записалась в паломническую поездку, и что Господь всецело поддерживает ее в этом благом намерении. Кстати сказать, вопрос о том, не ушел ли Бог в наши дни на пенсию, волновал Лину не меньше, чем ее френда Ивана Теличко. Она очень надеялась, что Господь явит ей и другим скромным паломникам хоть какое-нибудь, пусть самое маленькое чудо. Впрочем, если бы Господь оставил в России прежним пенсионный возраст, вот это было бы настоящим чудом! Однако совладать с российской пенсионной реформой даже высшим силам оказалось не по плечу…

Путь в Оптину Пустынь оказался недолгим, а природа за окном микроавтобуса – по-летнему прекрасной. Между прочим, классикам русской литературы было не в пример сложнее туда добираться. Лев Николаевич аж из Ясной Поляны пешком ходил, хотя путь неблизкий, Федор Михайлович в кибитке в монастырь приезжал – со старцами советоваться. Ну, а потом, как положено писателям, оба классика перенесли свои впечатления в великие книги. Короче говоря, экскурсантам не грех было потерпеть и духоту, и микроавтобус, подпрыгивавший на всех рытвинах и ухабах, потому как цель их поездки была намного выше незначительных земных неудобств.

Присутствие Бога было разлито в монастыре буквально повсюду. Оно ощущалось в намоленных за столетия храмах, в советское время полуразрушенных и отреставрированных только в девяностые, когда из Оптиной убрали сельскохозяйственное ПТУ. Присутствие Господа чувствовалось и в прекрасных цветах, над которыми вились пчелы, и на тихом кладбище с могилами настоятелей и монахов… Нет, Господь отнюдь не пребывал на пенсии, как кощунственно предположил Иван Теличко. Напротив, Всевышний действовал в ногу со временем. Лина увидела этому сразу несколько доказательств. Во-первых, все монахи ходили по Оптиной со смартфонами. А с кем может общаться человек, который отрекся от всех мирских проблем? Вот именно, ни с кем, только с Всевышним. Видимо, как в старом анекдоте, связь с Ним в монастыре прямая, без коммутатора. Во всяком случае, вай-фай в храмах и на территории монастыря работал явно лучше, чем в санатории. Лина с изумлением увидела, что иеромонах, прежде, чем принять исповедь у паломника, вначале прочитал все входящие сообщения в своем айфоне и только потом величаво произнес: «Внимательно слушаю тебя, сын мой». Лина поспешно отошла в сторонку, чтобы не нарушить тайну исповеди. Хотя какие тут тайны? По хитрой и одновременно обаятельной мордахе молодого паломника было видно, что паренек регулярно нарушает заповедь «не прелюбодействуй».

Когда иеромонах отпустил юному прихожанину грехи и тот наконец направился к выходу, Лина решилась задать вопрос, ради которого приехала в обитель:

– Святой отец, вы случайно не помните молодого парня Митяя из санатория имени Ленина? Мне рассказывали, что он раньше сюда частенько приезжал.

– Как же не помнить, помню, – вздохнул иеромонах, немного подумав. – Димитрий и сейчас нас не забывает, приезжает на исповедь и причастие. С детства он с бабушкой сюда паломником приходил. Спасибо ей, мальчик вырос набожным и по-прежнему печется о своей душе. А что с Митей?

– Да с ним-то ничего, а вот мать его Маргариту почему-то добром никто из односельчан не поминает.

– Об этом, дочь моя, в Писании сказано: «Кто безгрешен, пусть кинет в нее камень». Маргарита, кстати сказать, при крещении она получила имя Мария, в молодости грешила лихо. Но прошли годы, заблудшая овца раскаялась и стала примерной прихожанкой соседнего храма Николая Угодника. К нам на службу тоже нередко приезжает, святую воду из источника берет.

– Батюшка, благословите на поиски истины. В нашем санатории погиб молодой журналист из Москвы. Боюсь, что случился грех убийства – вздохнула Лина. – Вот я и думаю, не связано ли преступление как-то с Маргаритой, матерью Митяя.

– Смиритесь, матушка Ангелина. Все это дела давно минувших дней. Вообще-то на ваш вопрос только полиция сможет ответить, – пожал плечами иеромонах.

Насельник монастыря перекрестил Лину и дал понять, что беседа окончена. Мол, богу богово, а полиции – полицейское. Монаха призывали к себе мирские дела. В кармане его старого подрясника давно уже шмелем жужжал-надрывался виброзвонок айфона.

Лина попрощалась со слугой Господа, активно использующим гаджеты в работе, и поспешила за своей туристической группой – слушать о чудесах, с завидной регулярностью происходивших в монастыре по сей день.

Еще одним доказательством того, что Господь не ушел на пенсию, а трудится изо всех сил, стало для Лины сообщение козельского экскурсовода Александра Николаевича. Он доложил группе, что всех старцев из оптинского скита не так давно отправили на повышение. Старец Илия проживает теперь в поселке Переделкино под Москвой и исповедует весьма важных персон, а второй старец, Власий, принимает страждущих в городке Боровске Калужской области. В общем, Господь и поныне трудится в поте лица, выстраивая свою вертикаль.

Ну, а третьим и самым главным доказательством активной работы Господа стало для Лины то, что Господь вразумил ее. В монастыре Лину вдруг осенило, что в этот провинциальный санаторий она попала не случайно. Испытание, посланное свыше, помогло почувствовать главное. Пообщавшись в первые дни с инвалидами-колясочниками, с матерями детей-аутистов и с больными стариками, она поняла, что ее жизнь по сравнению с их ежедневной борьбой за существование весьма легка и приятна, так что гневить Господа унынием – грех. С подобными смиренными мыслями Лина возвратилась к ужину в санаторий, не подозревая, что главные встречи и открытия у нее впереди.