Цитаты из книги «Тимофей: блокнот. Ирка: скетчбук»

Утром бывает небо синее. Всего несколько минут – совсем особенный цвет, главное – не пропустить. Выключить свет на кухне – тогда и увидишь: на улице, внизу, темно, а небо синее. Пронзительного, густого цвета. И по нему плывёт белый-белый дым из трубы электростанции. То есть Пашка говорит, что это никакой не дым, а пар. Но мне нравится слово «дым», оно теплее.

А ещё он написал: «Она крутая. У неё усы! Как думаешь, это предательство?»

Тимка, это ты, что ли? – спросил чужой голос. Я поднял глаза.Саша, Сонин брат. Так не бывает.

Я просто не мог на это смотреть – казалось, я лечу! Не может быть на свете такой красоты. Не то чтоб я влюбился. Совсем нет. Просто нереально всё кругом, даже не вдохнуть.

Я всё помню, о чём мы с ней говорили. Для этого не так уж и нужна хорошая память. – Поедатели мандаринов

И я сбежал. В библиотеку. Вдруг понял, что это очень тихое место, и я смогу там вытащить своего человека с этих досок. И правда, откуда они там взялись?..

Не заразишь, я чеснока наелся. Ты уйди наверх и не дыши на меня. А я тебе расскажу сказку. Захарыч – сказку? Мне?!. Сам!!!– Жили-были чеснок и яблоко. Яблоку все говорили: не дружи с ним! Он горький! Все. Все, все говорили! А оно дружит. Дружит с чесноком.– И вот, – подсказал я.– И вот. Ивот, ивот… Живот! И вот яблоко упало на живот!– На твой? – засмеялся я. – Само на свой! У него живот со всех сторон! Оно упало и… И плачет!

Но чувствовал, что мой подвиг оценён. Хотя когда мама с Леськой вернулись – Захар так и сидел в прихожей на полу в комбинезоне, а я тоже в куртке свалился на его кровать. Мама тут же принялась не за Захара, а за меня: раздевать, поить, совать градусник (оказалось, тридцать семь и девять, а я уж думал – сорок). И я стал маленьким, и стал не один. Всё же болеть иногда хорошо. Только бы не так сильно.

Наверное, я для этого и есть. Дети в войну работали на заводах, собирали снаряды промёрзшими руками в цехах без отопления и не жужжали. Тоже болели, может. Ты тряпка, Тим. Встань и иди.

А потом думал: «Зато теперь у меня есть флейта и мои рисунки. Это очень, очень много».