Цитаты из книги «Тимофей: блокнот. Ирка: скетчбук»

Пашка пишет роман. Или не роман – не знаю, что он там пишет. Если бы у него была тайная тетрадь, например, и я бы её случайно нашла…

Гейсбрехт Лейтенс. Мастер зимних пейзажей. Погугли на досуге. И я посмотрела. Точно, мастер зимних пейзажей. Голландец, родился в шестнадцатом веке. И вот этот его зимний мир какой-то фантастический: деревья сумасшедшие. И мельницы.

Однажды я шла вечером, и на чёрной воде льдины лежали такими пятнами, как шкура леопарда. А потом я спустилась к самой воде, на причал. И вижу: в воде отражаются огни всего города, и фонари, и фары машин, и окна домов. И кажется, что под этими льдинами внизу, на глубине огненный город – переливается расплавленным золотом. А сверху пятна льдин, как облака.

Ну да, Пашка, у меня счастливое детство. Я не жужжу. Только мне хочется чего-то ещё. Тогда, может, я смогу рисовать. Получу моральное право. А ничего не происходит. * * *

А потом бац – у меня на столе появился уголь. Настоящий уголь, как у художников. А потом ещё папа мне купил тушь. И кисточки. Тушью я так и не научилась, но мне нравится, что она у меня есть. А углём иногда пробую. Правда, получается очень плохо.

Никого не травят, не бьют, не унижают… Ну, правда, никто и не спросит, как дела. Потому что все сами по себе, никто ни с кем особенно не дружит.

Но в тот день я удалилась из «Вконтакте». Правда, через четыре дня опять вернулась – но уже не так. Потому что за эти дни я научилась смотреть на небо – в одно из таких утр я впервые увидела этот синий цвет.

Ладно, – говорит папа, – на небо тоже смотреть иногда полезно. Всё лучше, чем в телефоне сидеть.

Как объяснить, что иногда есть вещи поважнее бутерброда.

Я люблю Ван Гога. Он сейчас безумно популярен, как голливудский актёр, и все знают: о, Ван Гог! И носят его картины на футболках. Сумки с Ван Гогом, зонтики. Я бы никогда. Я его люблю не как все. Я вижу: он понимал в цвете. И ничего не боялся.